Джозеф Гринберг ИЗУЧЕНИЕ ЯЗЫКОВЫХ КОНТАКТОВ В АФРИКЕ

Изучение языковых контактов имеет дело с влиянием языков друг на друга. Это, конечно, очень обширная тема. Кроме того, в принципе не существует никаких особых сугубо африканских проблем, а лишь общелингвистиче­ские проблемы на специфически африканском материале и в условиях, типичных для Африки.

Ввиду всего этого настоящая статья носит преимущест­венно программный характер и призвана в первую очередь

Дать более или менее общий предварительный очерк этого комплекса проблем, никоим образом не претендуя на то, чтобы быть исчерпывающей. Прежде всего имеется в виду указать на возможные направления исследований, в широ­ком масштабе еще не проводившиеся в Африке, а в ряде случаев и вообще нигде. Некоторые из затрагиваемых проблем неизбежно выходят за пределы компетенции линг­вистики. Но их следует коснуться здесь хотя бы потому, что это важные проблемы, требующие систематического изучения [...]

В Африке к югу от Сахары имеются две литературные традиции доколониального периода, оказавшие серьезное влияние на современные языки,— традиция арабского язы­ка и литературы в мусульманском мире Африки и клас­сическая эфиопская литературная традиция языка геэз среди христианского и фалашского еврейского (Falasha Jewish) населения Эфиопии.

В диахронических исследованиях контактов между язы­ками можно выделить ряд направлений. Один принцип классификации соответствует различию между диффузией (diffusion) и аккультурацией (acculturation) в исследова­ниях контактов между культурами ¹⁶.

Другой принцип классификации — более лингвистиче­ский по своей природе и связан с различием между тем, что я буду называть здесь заимствованием и влиянием. При исследовании диффузии наше внимание сосредоточи­вается на истории того или иного отдельного элемента культуры. Например, недавняя работа Мёрдока при­влекла внимание к проблеме возникновения и распростра­нения в Африке культурных растений ^[102]. Лингвистика внес­ла вполне определенный существенный вклад в изучение этой и подобных проблем. Лингвистическое исследование заимствований в области терминологии, связанной с теми или иными историко-культурными явлениями, способно самостоятельно получить важные результаты в целом ряде вопросов. Исследование заимствований естественным обра­зом входит в более широкий круг лингвистических иссле­дований, связанных с историей и реконструкцией исчезнув­ших форм.

Однако изучение заимствований лексики, относящейся к сфере того или иного историко-культурного явления, требует в каждом отдельном случае рассмотрения всей ситуации контакта двух языков. Отдельные случаи обычно не могут рассматриваться изолированно, вне связи с дру­гими данными о контакте между языками. Этот тип иссле­дований можно назвать аккультурационным (acculturation- al). В исследованиях этого типа сущность контакта между двумя языковыми коллективами рассматривается по всем аспектам происходящего взаимовлияния. Во внимание дол­жны приниматься и сопоставление фонологических систем двух языков, и данные о направлении заимствований, основанные на том, в каком из языков рассматриваемые слова являются разложимыми, и то, какие сферы значений оказались вовлеченными в процесс заимствования ^[103].

Таким образом, намечаемая программа достаточно об­ширна. Каждый отдельный, имевший место в истории слу­чай контакта языков потребует отдельного исследования. Однако в принципе эта цель является вполне реальной, хотя и трудно достижимой. Сама проблема представляет бесспорный интерес с чисто лингвистической точки зрения. К тому же пробуждающаяся сейчас заинтересованность историков в возможном вкладе лингвистики в изучение этих проблем налагает на лингвистов обязанность разви­вать этот аспект африканского исторического языкознания более интенсивно, чем до сих пор.

Изучение заимствований, связанных одновременно и со звуковой оболочкой, и со значением соответствующих язы­ковых единиц, следует отличать от изучения влияний, за­трагивающих только значение или только звучание. Поло­жение о том, что в результате длительного контакта фоне­тические системы соседних языков независимо от того, являются ли они родственными или нет, имеют тенденцию сближаться друг с другом, является твердо установленным фактом. Такое сближение может приводить к значительному сходству между целыми фонетическими системами языков, принадлежащих к зоне, для которой характерны особенно интенсивные межъязыковые контакты. Например, в про­винции Плато и соседних с ней районах Нигерии как для семьи языков Нигер-Конго, так и для чадских языков наиболее характерной является система из шести гласных [а, о, е, і, о, и]. Тут большой интерес представляет выяв­ление географического распределения специфических фоне­тических черт. Так, лабиовелярные звуки типа [кр] и т. п. распространены в районе, который образует географиче­ски очень четкий и почти сплошной пояс, тянущийся почти через всю Африку от Атлантического океана до Восточного Судана и довольно узкий в направлении с севера на юг.

Следует подчеркнуть, что подобные лингво-географиче- ские соответствия имеют смысл именно в качестве ориенти­ров при определении сферы и направления конкретных лингвистических исследований. Прямое соотнесение их с распределением внеязыковых явлений было бы прежде­временным и необоснованным. В родственных языках наличие общих звуков может быть результатом сохранения звуков общего языка-предка, а не следствием его недав­него распространения. Здесь также необходимо применение методики, сложившейся в сравнительно-историческом язы­кознании. Прежде чем делать какие-либо выводы, нужно тщательно рассмотреть частотность соответствующих зву­ков в данном языке и их встречаемость в заимствованных словах по сравнению с исконными словами этого языка. Так, что касается уже упоминавшихся лабиовелярных звуков, хотя они представлены почти во всех языках ука­занного географического пояса, то они встречаются лишь в очень немногих языках чадо-хамитской ветви.

Кроме того, в тех из этих языков, в которых они име­ются (например, бата, болева), они статистически очень ред­ки и встречаются преимущественно в заимствованиях из языков Нигер-Конго. Поэтому их постоянное географиче­ское соседство в языках Чад и Нигер-Конго, взятое само по себе и без сравнительно-исторической оценки, легко может повести к неверным выводам.

Распределение грамматических и семантических катего­рий также допускает географическое толкование и натал­кивает на выводы исторического характера. Некоторые общие грамматические и семантические черты, как уже неоднократно отмечалось, распространены очень широко, почти по всему континенту. Примером может служить выражение сравнительной степени при помощи глагола со значением «превосходить». Следует, однако, отметить, что этот способ не является в Африке единственным и что у него есть ряд разновидностей, каждая со своим особым географическим распределением. По-видимому, наиболее распространенными являются следующие две формулы выражения сравнительной степени: «я превосходит у по величине» и «х большой превосходит у».

В области грамматической и семантической структуры африканских языков необходимо создать подробные моно­графические описания различных явлений, уже ставшие обычной практикой в исследовании европейских языков. Так, из видо-временных форм глагола ряд категорий, по- видимому, распространен очень широко, например кате­гории абитуальности, точечиости и настоящего-будущего времени. Было бы в высшей степени интересно построить общую типологию видо-временных систем в африканских

языках. Однако здесь легко пойти по обманчивому пути навешивания привычных грамматических ярлыков. Приме­ром четкого специального исследования, способного лечь в основу более широких обобщений, может служить недав­няя работа Арнотта о сослагательном наклонении в языке фульбе ^[104].

Другой почти неисчерпаемой сферой сопоставительно­типологических исследований являются отглагольные фор­мы и системы именных классов африканских языков.

Сказанного, вероятно, достаточно для того, чтобы дать некоторое представление о масштабах и значении иссле­дований, которые следовало бы предпринять в области исторического изучения языковых контактов. Что касается более современных проблем языкового контакта, то наибо­лее резкое отличие современного периода от предыдущих связано с воздействием — как прямым, так и косвенным — европейской колонизации на языковую ситуацию в Афри­ке. Даже там, где колониальные режимы уже ушли в прош­лое, как это имеет место в большей части Африки, проблема европейско-африканского языкового контакта по-прежнему остается вполне актуальной в связи с использованием евро­пейских языков, прежде всего английского и французского, в качестве вспомогательных языков при устном общении, в системе образования и в дипломатической сфере.

Можно различать прямые и косвенные следствия коло­ниализма в языковой ситуации Африки. Косвенные след­ствия, бесспорно, имеют гораздо большее значение, чем прямые. Под прямыми следствиями здесь понимается влия­ние европейских языков на словарный состав, а также — гораздо более слабое — на грамматику и фонологию афри­канских языков. Основные плоды косвенного воздействия, на которых мы остановимся более подробно,— это органи­зованное или стихийное распространение вспомогательных языков, как европейских, так и африканских, разработка стандартных письменностей и связанная с ней стандарти­зация фонетики и грамматики африканских языков, а так­же в ряде случаев развитие вполне основательной и обшир­ной технической терминологии. Даже там, где, как, напри­мер, в хауса и суахили, для этой цели использовался ка­кой-нибудь неевропейский язык, например арабский, толч­ком послужило появление европейской техники, а вместе с ней и потребности в соответствующей терминологии.

Непосредственное влияние европейских языков, в част­ности английского и французского, на африканские языки изучено слабо. Наиболее заметно оно в области лексики. Есть тенденция из пуристических соображений не включать в словари местных языков слова европейского происхожде­ния. Действительно, часто затруднительно провести гра­ницу между словами, которые можно считать полноценны­ми языковыми единицами, и словами, которые не получили и, возможно, никогда не получат этого статуса. С этой точ­ки зрения полезно было бы провести сопоставительное изуче­ние речи грамотных африканцев, владеющих как родным, так и европейским языком, с речью неграмотных одноязыч­ных носителей. Можно ожидать, что двуязычные африкан­цы, говоря на своем родном языке, сами ощущают, где в их речи цитаты из европейского языка и «переключение кода» (code switching), а где — заимствования из европейского языка, уже являющиеся законной составной частью их родного языка. Другую сторону вопроса представляет реакция на потребность в новой терминологии тех афри­канских языков, которые уже использовались в качестве языков учебной и научной литературы. Эта потребность может удовлетворяться тремя основными способами: 1) рас­ширением значений слов родного языка; 2) образованием новых единиц, т. е. словообразованием, созданием новых словосочетаний, часто калек, использующих корни родного языка; 3) заимствованием слов. Первый способ, по-видимо­му, в той или иной степени пускается в ход во всех слу­чаях, но он никогда не оказывается достаточным для пол­ного решения задачи. Наиболее важным является выбор между вторым и третьим способами. Уже отмечалось, что для американских индейских языков к северу от Мехико характерно стремление приспособиться к современным условиям, прибегая к минимуму заимствований, тогда как индейские языки Латинской Америки охотно заимствуют испанскую и португальскую лексику. Исследование с этой точки зрения африканских языков позволит расширить ту базу, на которой могла бы строиться общая теория этих процессов.

Африканские языки с системами именных классов дают почву для проверки того, имеют ли законы отнесения заим­ствованных слов к грамматическим родам, выявленные

на материале языков иммигрантов в США, силу в условиях любых культур ^[105]. По-видимому, некоторую роль в этом могут играть фонетические факторы, как, например, при отнесении араб, kitubu «книга» к классу имен на ki- в суа­хили. Однако главная роль принадлежит семантике. Отне­сение новых слов к тем или иным классам могло бы послу­жить ключом к выявлению общего значения этих классов, в сознательной или бессознательной форме имеющегося у носителя языка. В случае африканских языков особенно поразительным является отнесение большинства заимство­ваний в основном к одному-двум классам. Так, во многих языках банту заимствования попадают либо в класс на mu-/ba- (лица), либо в класс li-/ma- (не-лица). Какую роль — ив какой мере — играют в этом частота этих классов и их семантическая структура? Интересно было бы в порядке эксперимента попросить носителей языков банту, владеющих европейскими языками, распределить по классам слова европейских языков, в том числе и такие слова, которые не употребляются в качестве заимствований в их родных языках.

Непосредственное влияние европейских языков, конеч­но, особенно заметно в области словаря. Однако заслужи­вает внимания и вопрос о семантическом влиянии европей­ских языков, по крайней мере в некоторых грамматиче­ских категориях. Здесь, вполне возможно, роль посредни­ка сыграла литература, в особенности переводы Библии. В ряде случаев, например, переводчики Библии останав­ливались на некоторой африканской форме как на экви­валенте нужной им английской или французской временной формы. Если это затем приобретало характер литературной нормы, то ее авторитет открывал по меньшей мере возмож­ность определенной ассимиляции под влиянием норм евро­пейского языка. Другой пример — обязательность проти­вопоставления по числам в английском языке в отличие от необязательности или даже полного отсутствия этого про­тивопоставления в африканских языках. Здесь опять-таки

переводная литература и повсеместное употребление евро­пейского языка африканцами ведет ко все более регуляр­ному противопоставлению единственного и множественно­го чисел.

Выше мы кратко упомянули о косвенном влиянии евро­пейских языков на африканские. Пожалуй, основным его следствием было распространение разного рода вспомога­тельных языков — как европейских, так и африканских, выполняющих роль посредника. Такие вспомогательные языки существовали, конечно, и до контактов с европейски­ми языками, но не в таком масштабе [...] Считается, и, оче­видно, совершенно справедливо, что если двуязычный носи­тель выучил один язык в более раннем возрасте и гораздо основательнее, чем второй, то интерференция первого язы­ка во втором будет значительно более сильной, чем наобо­рот. Языками-посредниками пользуется большое количе­ство двуязычных носителей с самыми разными языками. Последствия этого должны быть глубокими и всеобъемлю­щими. Открывается широкое поле для исследования явле­ний интерференции родных языков в европейских и афри­канских linguae francae, имеющего и безусловное практи­ческое значение для преподавания этих языков.

В США ведется обширная работа по так называемым «грамматикам перехода» (transfer grammars) ^[106]. Сопоста­вительный анализ структур двух языков в известной степе­ни позволяет предсказать, что для носителей одного из этих языков будет представлять регулярные трудности при изучении другого. Насколько известно, африкано-европей­ские грамматики перехода пока что не разрабатывались. Многие согласятся, что в принципе желательно, чтобы преподавание иностранного языка велось на основе деталь­ных сопоставительных описаний структуры соответствую­щих языков. Ясно, что преподавание английского языка носителю языка тви — задача, отличная от преподавания английского носителю ибо.

В этой связи большое значение приобретает исследование той формы английского и французского, какая имеет хожде­ние у носителей африканских языков. Уже поверхностное наблюдение показывает, что, скажем, английский язык африканцев отличается большим единообразием, чем мож­но было бы ожидать исходя из теоретических предпосылок. Если это действительно так, это может объясняться целым рядом причин. Грамматики перехода указывают на воз­можные трудности, различные в зависимости от того, какой язык является родным для того или иного носителя. Однако сходные черты африканских языков, связанные с общно­стью их происхождения или с упоминавшимся выше рас­пространением фонетических, грамматических и семанти­ческих явлений на целые лингво-географические области, приводят к тому, что на достаточно большой территории африканцы фактически имеют дело с одними и теми же трудностями при изучении европейского языка. Кроме того, грамматики перехода лишь предсказывают трудно­сти. Но эти трудности часто преодолеваются, частично или полностью. Причем даже формы частичного преодоления трудностей вполне могут оказаться одинаковыми ввиду общности характерных черт языковой жизни в Африке. Так, большинство африканцев говорит на тоновых языках, лишенных силового ударения. По-видимому, все они склон­ны отождествлять ударение с высоким тоном и не будут редуцировать безударные гласные в той степени, в какой это делают англичане. Наконец, многие африканцы с самого начала имеют дело с европейским языком в том виде, в ка­ком на нем говорят африканцы, и, естественно, готовы принимать за образец именно эту его разновидность. Это ведет к возникновению достаточно единообразных «диалек­тов» английского и французского языков, которые, соб­ственно, ни для кого не являются родным языком, т. е. получается нечто, напоминающее индийский английский (Indian English). В таком диалекте или группе диалектов интерференция родных языков оказывается, по-видимому, гораздо меньшей, чем можно было бы ожидать исходя из переходных грамматик соответствующих пар языков.

Современные контакты между европейскими и африкан­скими языками исследованы довольно основательно. Это очень важно в связи со структурными различиями между этими языками и различием функций, выполняемых ими в жизни африканского общества. Однако контакты между разными африканскими языками также продолжают играть в настоящее время очень важную роль. Огромное количе­ство африканцев пользуется в своей повседневной жизни не двумя, а многими языками. Не только широко распро­страненные вспомогательные африканские языки, но часто и языки гораздо более узкой сферы употребления оказы­ваются в роли вторых языков, в особенности в районах с яр­ко выраженным многоязычием. Способ усвоения вторых африканских языков африканцами, обычно без всякого специального обучения и без знакомства с их письменной формой, представляет большой интерес с точки зрения ис­следования воздействий одного языка на другой.

Поскольку именно родной язык является в Африке осно­вой единства племени и его главным конституирующим признаком, проблема выживания различных языковых группировок как отдельных величин имеет важнейшее зна­чение для развития надплеменного национального единства. Все говорит за то, что даже повсеместное распространение вспомогательных языков не угрожает существованию доста­точно больших языковых коллективов (от 10 ООО членов и выше). Большинство более мелких языковых коллекти­вов также, по-видимому, не подвергается непосредственной опасности. Если это утверждение справедливо, то оно озна­чает, что и в дальнейшем многоязычие будет оставаться нормой для большого числа африканцев и что, таким обра­зом, Африка представляет и будет представлять благодар­ную почву для исследования межъязыковых контактов в самых разнообразных условиях. Построение шкал отно­шения к языку (language attitude scales), исследование интерференции языков у детей, в особенности при одновре­менном изучении нескольких языков, разработка и при­менение понятия относительной меры владения родными языками — вот некоторые из областей исследования, где потребуется сотрудничество лингвистов и психологов. Более подробные лингвистические данные, которые могут быть получены в ходе переписей, а также отдельными исследо­вателями с социологическим направлением интересов, могут пролить более определенный, чем до сих пор, свет на сте­пень многоязычия и на его распространение соотноситель­но с теми или иными чертами социальной структуры. Такие исследования наряду со все более интенсивным применени­ем чисто лингвистических методов будут существенно спо­собствовать лучшему пониманию языковых контактов в Африке [...]