Дуглас Тэйлор «ФУНКЦИЯ - ФОРМА» В «НЕТРАДИЦИОННЫХ ЯЗЫКАХ»

Растение, известное ботаникам под именем Manihot esculenta Grantz, а большинству остальных людей как маниока, или кассава, встречается во многих разновидно­стях, из которых одни ядовиты, а другие нет.

Для Вайнрайха (и, несомненно, для многих других «чистых» лингвистов) «искомым критерием [языкового род­ства] является существование родственных элементов в основном морфемном составе, убедительным дополнением к чему служит параллелизм в алломорфных вариациях.

Я не буду здесь обсуждать теоретическую сторону этой формулировки, поскольку Вайнрайх не претендует на исчерпывающий характер своего критерия, не определяет понятия «основной (basic) морфемный состав», не упоми­нает о количестве и даже не говорит, имеет ли он в виду какое-либо историческое или (как я полагаю) лишь так называемое генеалогическое родство. Но мне хотелось бы сказать несколько слов о том, как он применяет этот кри­терий к креолизованным языкам.

«Если мы обратимся к таким грамматическим морфемам креольского языка Гаити, как ар- (показатель длитель­ного вида) и aw(a)- (показатель будущего), то обнаружим, что они фонетически соответствуют франц. apres и avoir и по значению и функции представляют собой лишь резуль­тат постепенной модификации этих французских слов...» Креольские морфемы удовлетворяют, таким образом, опре­делению родства применительно к французскому языку. Вторая из этих форм выглядела в моей записи как av(a)- ~ ~ (v)a- (замена v на w в первоначальной публикации была типографской ошибкой); этим я имел в виду показать, что она включает в качестве алломорфов ava-, av-, va-, а-; но «ava, va, а в языке эве являются показателями будущего времени и соответствуют корню bia «приходить» в языках банту, от которого происходят показатели будущего в очень многих африканских языках» ^[301]. Таким образом, показатель awa- в языке Гаити отнюдь не наверняка связан с франц. avoir (или, как полагают некоторые, с франц. va).

Э. Журден пишет также, что ka — показатель обыкно­вения и длительного вида в креольских языках Малых Антильских островов,— возможно, происходит от франц. qui а или от франц. qu’a; но она говорит также, «что в сене­гальских диалектах есть глагольная форма ka (серер) или kart (диула), означающая «делать» и постоянно используе­мая при спряжении в качестве интенсива»^[302].

Вайнрайх продолжает: «Этого нельзя сказать, например, об отношении ар- и aw(a)- к па- и ga- языка ибо, имею­щим приблизительно те же значение и функцию, но отлич­ным по фонетическому облику». Как я уже объяснил в статье, на которую ссылается Вайнрайх, выбор языка ибо в качестве материала для сравнения с креольскими языками Вест-Индии был вынужденным, поскольку на острове, где я живу, отсутствует какой-либо другой запад­ноафриканский материал; и я, бесспорно, согласен с послед­ней частью его высказывания. Но его формулировка «при­близительно те же» едва ли равнозначна моей «совершенно аналогичные», по крайней мере в том, что касается пока­зателей будущего (которое является скорее наклонением, чем временем), а его упоминание о сранан (= Negerengels = = таки-таки; креольский с английской основой) как об «ответвлении голландского» дает основание предположить, что в момент написания статьи Вайнрайх располагал таким же малым количеством прямой или косвенной инфор­мации о данной группе креольских языков, как я о любом африканском языке.

Поэтому я считаю полезным привести здесь отрывок из анализа глагольной системы сранан-тонго, принадлежа­щего Яну Воорхуве, и сравнить, насколько это в моих силах, его данные с креольскими языками Доминики и Гаити, с одной стороны, и с языком ибо — с другой. Воорхуве пишет ^[303]:

«Каждый из трех глагольных префиксов ben-, sa- и е- (возможно, происходящих от англ. been, shall и am!are) своим присутствием или отсутствием выражает соответственно два времени, две степени модальности и два вида. Веп- и нуль образуют категорию времени (прошедшее/настоя­щее), sa и нуль — модальную категорию non-realis I realis; префикс е- или его отсутствие выражает видовую категорию незавершенности/завершенности. Как уже было показано выше, эти три префикса, их сочетания и «нулевой случай» (беспрефиксная форма глагола) дают в результате восемь глагольных форм, которые можно представить в виде следующей схемы:

ВРЕМ Я

настоящее

нуль

sa-

завершенность

} вид»

realis ben-e-

non-realis ben-sa-e

незавершенность

e-

sa-e

прошедшее

'is ben-

-realis ben-sa

Сранан ben-, sa- и е- можно заменить креольскими (Доминика) te, ke и ka, которые вполне укладываются в вышеприведенную схему с тем исключением, что сочета­ния *ke ka и *te ke ka,.насколько мне известно, никогда не встречаются; незавершенное non-realis выражается пери­фрастически, например le u devire, u ke (te ke) jwen mwe ka travay «когда ты вернешься, ты застанешь меня за рабо­той», где ka + V выступает в причастной функции.

На место этих префиксов сранан могут быть подставлены и префиксы языка Гаити te-, ava- (и др.; см. выше), ар­ій другие алломорфы), которые укладываются в данную схему, с той оговоркой что последний из них обозначает скорее длительный, чем незавершенный (выражающий дли­тельность или обыкновение) вид.

На место префиксов сранан sa- и е- можно подставить ибо ga- и па-, если не считать того, что вместо «нулевого случая» будет форма с суффиксом. Иначе говоря, аффикс ибо ga-, по-видимому, дает форму, имеющую все функции non-realis (будущее, разрешение, запрещение и т. д.) формы sa- сранан, ke Доминики и ava- и др. Гаити; ибо па- выра­жает вид, совмещающий в себе все функции (длительность, причастность, обыкновение и т. д.) форм е- сранан и ka- Доминики; сочетание же ga-na в ибо функционально соот­ветствует сранан sa-e- и гаитянскому av-ap. Безотноси­тельно к тому, происходят ли эти префиксы, глагольные частицы или показатели сранан, креольского Доминики и креольского Гаити соответственно от английских или от французских форм, я не вижу каких-либо оснований рассматривать их как «результат постепенной модификации этих [английских и] французских слов».

Как пишет Роберт А. Холл-мл., «вопрос о генеалогическом родстве сводится к относительному весу, приписываемому нами тем или иным чертам структуры» ^[304]. Или, как я скорее сказал бы, к относительному весу, который мы в состоя­нии приписать различным чертам структуры; потому что если эти и другие креолизованные языки (например, фран­цузско-креольские диалекты Луизианы, Кайенны, островов Маврикий и Реюньон, португальско- или испанско-креоль­ский папиаменту и португальско- или англо-креольский сарамаккан) имеют общие структурные черты, чуждые тому языку или языкам, от которых они произошли, и если эти черты следует приписать влиянию общего африкан­ского субстрата ^[305], то такую оценку может дать лишь иссле­дователь, владеющий не только креольскими и теми языками, от которых они произошли, но и целым рядом западноафриканских языков.

X. Л. А. ван Вейк отстаивал «афропортугальский, а не афроиспанский характер первоначального папиаменту, развившегося на Кюрасао в период, когда испанский уже сошел со сцены и потому едва ли мог влиять на форми­рование языка Кюрасао...»^[306]. Кейт Уиннэм считает, что испанско-креольские языки Филиппин возникли как «подражания другому пиджину»—индо-португальскому ^[307], а Р. У. Томпсон выдвигает тезис о том, что ранний португальский пиджин мог быть занесен из Африки и в Азию, и в Новый Свет, чтобы там изменить свой словарь под давлением языков других народов — словарь, но не (или в гораздо меньшей степени) грамматику (см. стр. 478 и сл. наст. изд.).

Я допускаю, что все это недоказанные, а возможно, и недоказуемые гипотезы; но (повторяя мысль С э и и - р а), «никогда не следует отождествлять язык с его сло­варным составом».