Развитие учения о сущности юридического лица в отечественной и зарубежной цивилистической доктрине.
Появление юридических лиц - новых субъектов правоотношений, наряду с физическими лицами, потребовало обоснования наделения их правосубъектностью. В различные периоды времени изменяющиеся экономические отношения, политические, социальные условия и даже философские воззрения обусловливали неодинаковое отношение к юридическим лицам как со стороны государства, так и со стороны общества.
Соответственно, в разные эпохи господствовали самые разнообразные концепции, теории, учения, объясняющие сущность, признаки, виды юридических лиц. Все они, безусловно, внесли свой вклад в общее учение о юридическом лице как субъекте права. И для того, чтобы разрешить вопрос что же представляет собой юридическое лицо на современном этапе, необходимо исследовать основные теории юридического лица, предложенные цивилистической наукой. Присоединяясь к словам Салейля, можно сказать, что «задача заключается не в том, чтобы обязательно создать свою маленькую теорию, представляющую интерес только для любителей, а в том, чтобы, идя широкой дорогой теорий, отображающих жизнь, отобрать и обобщить те идеи, которые соответствуют эпохе, требованиям жизни и вскрывают сущность явлений».[1]Все многообразие теорий юридического лица, учитывая их принципиальные позиции по вопросу о правовой природе организаций, можно разделить на два основных направления. Первое направление объединяет теорию фикции (с различными модификациями) и иные теории, отрицающие существование юридического лица. Ко второму направлению могут быть причислены теории, признающие юридическое лицо реальным субъектом.
Безусловно, можно провести более детальную классификацию концепций юридического лица. Например, С.Н. Братусь выделяет три группы теорий юридического лица: «а) фикционная теория с ее различными оттенками; б) теории, отрицающие существование юридического лица и считающие, что субъектами права являются только люди.
Эти теории близки к фикционной теории, хотя методологически они исходят из иных позиций и приходят зачастую к иным практическим выводам; в) теории, признающие реальность юридического лица»[2].
Для целей настоящего исследования представляется достаточным двухзвенное деление теорий юридического лица, поскольку высказываемые в работе положения находят свое подтверждение практически во всех приведенных концепциях, в том числе внешне прямо противоположных друг другу. Но теории, объединенные в рамках первого направления, придают особое значение имущественной составляющей юридического лица, показывая, что «данный признак является не просто существенным, но и раскрывающим суть конструкции, объективный смысл создания и функционирования юридического лица»[3].
Рассмотрим теории первого направления, к которым, как уже было сказано, отнесены теории, отрицающие реальное существование юридического лица.
Родоначальником «теории фикции» считается папа Иннокентий IV, «который в 1245 году заявил, что корпорация существует лишь в человеческом воображении, что это фикция, придуманная разумом». Так, при решении ситуации о возможности признания виновной коллегии, папа Иннокентий IV, в компетенцию которого входило разрешение дела, не только дал ответ на конкретный вопрос, но и вместе с тем положил основу целому учению о юридическом лице[4]. Корпорация (коллегия) лишена души, в отличие от людей, вследствие того, что она является фиктивным лицом. Фиктивное лицо не способно к актам воли, действиям, его представляют органы корпорации. «Корпорация лишена воли, лишь ее члены, живые люди, имеют волю и действуют. В отношении актов, предполагающих наличие индивидуальной воли, идея коллективного субъекта не использовалась. Отлучение от церкви на корпорацию распространено не было»[5].
Средневековое учение о юридическом лице как фиктивном субъекте явилось первой «научной попыткой осмыслить юридическую природу общественного образования, выступающего в гражданском обороте в качестве субъекта имущественных прав и обязанностей»[6], и возникло оно в соответствии с условиями и потребностями того времени.
Важнейшим итогом исследования сущности юридического лица стало четкое
противопоставление имущественной сферы коллегии и ее членов.
Свое дальнейшее развитие фикционная теория юридического лица получила в 19 веке в лице Савиньи. «Поскольку все право существует ради нравственной, внутренне присущей каждому индивиду свободы», первоначальное понятие субъекта права должно совпадать с понятием человека»[7]. По мнению Савиньи, юридические лица - это «искусственные, допущенные в силу простой фикции субъекты», правоспособен же только человек, как мыслящее существо, только он является реальным субъектом правоотношений. «Фиктивные лица создаются государством в интересах юридической техники, требующей, чтобы определенным образом организованная совокупность людей рассматривалась как личность»[8]. Следовательно, юридические лица могут создаваться и прекращаться только соответствующими актами государства, они являются творением закона, в силу того, что позитивное право может сузить или расширить круг правоспособных лиц, в том числе за счет искусственных субъектов. Существование таких лиц - чисто юридическое. Характер и объем правоспособности юридического лица зависит от государства. Они не могут обладать дееспособностью, как живые люди, и в этом смысле подобны несовершеннолетним или «умалишенным»: от их имени выступают органы точно также, как от имени недееспособных действуют опекуны.
Сторонники фикционной теории юридического лица уверенно полагали, что юридическое лицо, являясь искусственным образованием, обладает независимым от своих участников - физических лиц - существованием, является посторонним по отношению к ним лицом. То есть, юридическое лицо является самостоятельной юридической личностью, обладает имуществом независимо от своих членов, может приобретать и осуществлять права, исполнять обязанности. Правовые отношения могут складываться, в том числе, и между самим юридическим лицом и его членами, как независимыми субъектами.
По мнению С.Н.
Братуся, одно из основных справедливых возражений против теории фикции заключается в том, что она оставляет открытым вопрос о собственнике имущества, находящегося в распоряжении юридического лица, если на самом деле это лицо - фикция. Кроме того, данная теория, по его словам, «не указывает твердого критерия для ответа на следующий вопрос: каким требованиям должно удовлетворять соединение людей с их имущественными правами и обязанностями для того, чтобы быть признанным юридическим лицом». Однако заслугой этой теории С.Н. Братусь считает то, что «она со всей ясностью подчеркнула самостоятельность коллективной личности как субъекта права, четко провела грань между индивидуальными правами членов и правами целого»[9].
Аналогичные взгляды на юридическое лицо высказывали также Виндшейд, Пухта, Бирлинг. Так, по словам Виндшейда, «задача юридического порядка состоит в проведении границ между сферами господства отдельных сталкивающихся человеческих индивидов»[10]. Однако кроме естественного юридического субъекта - человека, возникает искусственное лицо - юридическое, или, что точнее, фиктивное. Таким образом, права и обязанности, когда это необходимо, могут существовать и не будучи связаны с человеком. Их носителем может быть воображаемый субъект, созданный мыслительным процессом в силу человеческой склонности к индивидуализации стороны правоотношений[11]. «Так, права и обязанности, предназначенные для служения государственной цели приписываются государству, права и обязанности, имеющие целью попечение о больных, приписываются больнице, права и обязанности, оставшиеся без субъекта по причине смерти их прежнего носителя и не перенесенные еще на наследника, приписываются самому наследству»[12].
Теорию фикции поддержали такие российские дореволюционные ученые, как Г.Ф. Шершеневич, Д.И. Мейер, А.М. Гуляев.
Г.Ф. Шершеневич считал, что субъектами юридических отношений могут быть люди, так как только они обладают потребностями.[13] Но исходя из тех же человеческих потребностей, в некоторых случаях юридические отношения, связываемые общей для многих физических лиц целью, целесообразно приурочить к одному, обособленному субъекту.
С этой целью правопорядком был создан искусственный, фиктивный субъект, который как бы поставлен на место действительных физических лиц и стал центром этих юридических отношений и средством достижения интересов людей.«Возьмем случай, писал Г.Ф. Шершеневич, - когда наследователь в завещании
определит известный капитал на учреждение богадельни. Если бы субъектами права могли быть только люди, то завещатель должен был бы поручить этот капитал какому- либо физическому лицу, которое бы создало завещанное учреждение и от своего имени вело бы его, вступало бы во все необходимые сделки, а при смерти завещало бы капитал снова другому лицу, которое бы продолжало это дело от своего имени. Но при таких условиях нет особенной гарантии, что завещанный капитал действительно получит данное ему назначение в лице первого или последующих распорядителей, что имущество это, слившись с прочим имуществом того или другого распорядителя, не подвергнется взысканию по частным его долгам. Все эти неудобства могли бы быть устранены, если бы завещанное имущество было приурочено к особому субъекту, от имени которого совершались бы все необходимые сделки»[14]. По тем же причинам, - писал он далее, - акционерные соединения выступают не как совокупность предпринимателей, а как самостоятельный субъект - юридическое лицо.
Таким образом, по словам Г.Ф. Шершеневича, «под именем юридического лица понимается все то, что, не будучи физическим лицом, признается со стороны закона способным, ввиду определенной цели, быть субъектом права»[15].
Обращение к фикции, по мнению Г.Ф. Шершеневича, вполне удачный прием не только юриспруденции, но и других наук - почему бы не может использовать фикцию там, где это целесообразно.[16]
Признание юридического лица фикцией приводит Г.Ф. Шершеневича к выводам о том, что такому субъекту не присущи права, связанные с физической природой человека (семейные), он может обладать лишь имущественными правами. Правоспособность фиктивного лица ограничена той целью, для достижения которой оно было создано.
Д.И. Мейер, поддерживая теорию фикции юридического лица, считал, что ученые, выступавшие против такой трактовки, «в сущности, только придумали новые фикции, совершенно произвольные, или незаметно для себя признали отрицаемую ими фикцию юридического лица»[17].
По его мнению, юридическое лицо признается субъектом права в качестве исклю
чения, в отличие от человека, который «по самой природе своей требует... признания в себе личности», поэтому возникновение всякого юридического лица возможно только по признанию общественной власти. «То, что признается юридическим лицом, все- таки не имеет действительного бытия»[18]. Признание юридической личности за совокупностью лиц может производиться либо в каждом отдельном случае, либо путем определения соответствующих требований и условий в законе.
Фикционная теория юридического лица получила широкое распространение в Англии и США.[19] Например, У.Э. Батлер пишет в своих работах, посвященных корпорациям: «Все современные правовые системы признают, что «юридическое лицо» - это искусственная конструкция, создаваемая с целью достижения определенных практических результатов. В соответствии с этим следует признать, что юридическое лицо есть искусственное образование, создаваемое и признаваемое как таковое в США - на основании норм общего права, положений законодательства и судебной практики, а в России - в соответствии с нормами Гражданского кодекса»[20].
Еще в начале 19 века председателем Верховного суда США Д. Маршаллом в решении по делу The Trustees of Dartmouth College v. Woodward было дано определение корпорации, из которого исходят практика и законодательство Англии и США до настоящего времени[21]. По словам Маршалла «...корпорация есть искусственное существо, невидимое, неосязаемое и существующее лишь с точки зрения закона. Будучи чистым созданием закона, корпорация обладает лишь теми свойствами, которые ей сообщил ее учредительный акт, прямо или предполагая их необходимыми для ее существования»[22].
Независимое от составляющих ее членов существование является характерным признаком корпорации и основным принципом в англо-саксонском праве. Права и обязанности корпорации независимы от прав и обязанностей ее участников, и следовательно, они могут вступать в правовые отношения друг с другом. Так, в 1897 году по
делу Salomon v. Salomon & Co. Ltd. была признана правомерность различных договорных отношений между компанией, паи которой оказались фактически сосредоточенными в руках одного пайщика, и единственным пайщиком такой компании. Они квалифицировались как отношения между двумя различными субъектами права.[23] Такое положение нередко используется для перераспределения прибыли, обхода налогового законодательства и т.п.
«Теория персонифицированной цели» Бринца является по сути развитием теории фикции. По его мнению, люди склонны персонифицировать явления природы и общества, и эти персонификации воспринимаются юриспруденцией. Всякое имущество же, по словам Бринца, предназначено для чего-либо, поэтому персонификации широко распространены в сфере имущественных отношений, так как в цели имущество имеет свой пункт принадлежности. Целевое имущество принадлежит чему-либо, а не кому- либо. Данное утверждение легко прививается к учреждениям, с трудом - к корпорациям, но все же и в отношении последних оно также справедливо. Однако лицами являются только люди.[24] [25] По мнению С.Н. Братуся, заслуга теории Бринца заключается в том, что он подчеркнул роль и значение цели в создании и деятельности юридического лица. Однако, Бринц, как и Савиньи, допускает бессубъектное имущество, и более того, наделяет цель свойствами субъекта права.23 Еще одной теорией, отрицавшей реальность юридического лица, явилась «теория интереса» Йеринга. Под юридическим лицом Йеринг понимал прием юридической техники, механизм, созданный законодателем, который технически выступает в гражданских правоотношениях точно также как физический носитель права. Однако в отличие от подлинного субъекта права - живого человека, юридические лицо не имеет телесного существования. Юридическое лицо создано юриспруденцией для выявления и опосредования юридических отношений истинных субъектов - членов корпорации либо пользователей учреждения. «Настоящие субъекты права, по словам Йеринга, - не юридические лица, как таковые, а составляющие их члены,... юридические лица - только особая форма, в которых их члены вступают в юридические отношения с внешним миром»2е. Корпорациям и учреждениям приписываются права и обязанности в их отношениях с третьими лицами, то есть, во внешних отношениях. Во внутренних же отношениях права и обязанности в действительности принадлежат людям, которые пользуются выгодой от деятельности корпораций и учреждений - акционерам, больным и т.д., то есть дестинаторам, поскольку само юридическое лицо не имеет ни интересов, ни целей и не способно к пользованию. Юридическое лицо, следовательно, не может быть субъектом прав, оно есть лишь «фигурант», за которым стоит истинный пользователь - человек. Среди последователей Йеринга можно отметить, например, Н.М. Коркунова. Также как и Йеринг, Н.М. Коркунов считал, что нормы права служат удовлетворению интересов людей, разграничению этих интересов там, где имеется их столкновение.[26] [27] Такие интересы, однако, зачастую могут быть удовлетворены лишь посредством соединения сил многих людей. Для удобства юридической практики отношения отдельных личностей, объединенных общим интересом, общей целью, рассматриваются искусственно как отношения единого субъекта - юридического лица. Таким образом, юридическое лицо - это «особый прием юридической конструкции реальных отношений физических лиц.., упрощающий определение взаимных отношений заинтересованных при этом людей». По образному выражению Н.М. Коркунова, юридическое лицо «играет роль скобок», с помощью которых «тождественные интересы целого ряда личностей., рассматриваются как одно целое..., как субъект юридического отношения - юридическое лицо» [28]. Сходные взгляды на сущность юридического лица высказывал в советский период Б.И. Пугинский. Б.И. Пугинский рассматривает юридическое лицо как некое «правовое средство», которое, наряду с иными правовыми средствами позволяет эффективно организовать управление народным хозяйством. Под гражданско-правовыми средствами вообще он понимает «договоры, меры имущественной ответственности, оперативного воздействия и иные объекты, взятые в особом значении - как способы 29 решения гражданами и организациями экономико-социальных задач» . По его словам, юридическое лицо - «предусмотренный законодателем признак социалистической организации, наделение которым в установленном порядке предоставляет ей возможность самостоятельно участвовать в гражданском обороте»[29] [30]. То есть, «юридическое лицо» является по своей природе признаком организации, наряду с массой других признаков, таких как территориальное расположение, место в отраслевой структуре, содержание деятельности и др. Признак юридического лица, естественно, не присущ каждой организации. Если организация обладает данным признаком, это означает, что она имеет возможность самостоятельно участвовать в гражданском обороте. Признак юридического лица может быть придан организации или отнят у нее компетентным государственным органом исходя из хозяйственной, и даже политической (например, для общественных организаций) целесообразности. Применение этого правового средства поручено именно органам государственной власти и управления, иногда - суда. Лица не вправе сами решать вопрос о своем участии (или неучастии) в гражданско-правовом обороте, но предполагается учет интересов этих организаций, наилучшее их обеспечение. Юридическое лицо служит основным средством регулирования участия организаций в гражданско-правовой деятельности. Однако законодательством предусмотрены и другие правовые средства участия в имущественном обороте, такие как производственная единица, филиал, представительство. Б.И. Пугинский, в соответствии с концепцией правового средства, не исключает возможность упразднения института юридического лица, если появятся более эффективные способы решения тех народнохозяйственных задач, которые в настоящее время разрешаются с помощью правового средства юридического лица.[31] Теория Йеринга явилась прообразом «теории коллективной собственности», развитой (в основном) французской доктриной. По мнению Планиоля, юридическое (фиктивное, моральное) лицо наделено законодательством признаками, присущими человеку как реальному лицу с целью упростить управление коллективной собственностью. На самом деле юридическое лицо - это имущество, находящееся в коллективной собственности более или менее многочисленного объединения людей. Коллективная собственность - это особое состояние собственности, в которой уничтожены индивидуальные доли, в основе ее лежит добровольное или принудительное объединение людей. Этим она отличается от общей долевой и совместной собственности, являющейся разновидностью частной собственности. «Коллективная собственность выступает так, как если бы она была индивидуальной собственностью... вместо того, чтобы признать, что мы имеем два вида собственности, утверждают, что существуют два вида личности»[32]. Таким образом, по мнению Планиоля, юридическое лицо - это форма обладания имуществом, и совсем ни к чему «создавать несуществующую в природе категорию лиц для понимания существующей формы собственности»[33]. Реальными субъектами права являются только люди, следовательно, «миф юридического лица необходимо заменить положительным понятием, которым может быть только коллективная собственность»[34]. Теорию коллективной собственности развивал дореволюционный российский ученый Ю.С. Гамабров. Он разделял принятое в фикционных теориях мнение о том, что никто кроме человеческой личности, с ее интересами и волей, не может быть субъектом права, носителем субъективных прав. Но это не значит, по его словам, что «каждое право должно быть предоставлено человеку не иначе, как отдельному лицу»[35]. То есть, права человеку могут предоставляться в различных формах - единоличной, либо коллективной: не все гражданские права прикреплены к единичному лицу и носят индивидуальный характер. Существуют права «коллективного обладания», иначе — права «индивидуально-неопределенного» круга лиц. Такая форма коллективного обладания правами и представляет собой юридическое лицо, и при этом не опровергает положения о том, что субъектом правообладания может быть только человек.[36] Положительное право не создает юридические лица, а вынуждено их признавать, так как они объективно существуют - в действительности это реальные люди, объединенные коллективными правами. Таким образом, Ю.С. Гамбаров предлагает теорию юридического лица исключить из учения о субъекте права и перенести в учение об общественном обладании.[37] Необходимо упомянуть также иные теории, не признающие юридическое лицо реальностью. Среди них - «теория должностного имущества», созданная Гельдером и Биндером. Согласно этой теории имущество учреждения[38] - это должностное имущество, которое находится в управлении руководителей учреждения - его должностных лиц. Права и обязанности учреждения — это права и обязанности его руководителей, продукт их воли, поскольку они получают на основании устава власть и действуют в интересах лиц, обслуживаемых данным учреждением.[39] Согласно воззрениям Рюмелина, юридическое лицо, как некое организационное единство, есть центр, или точка вменения, приурочения определенного комплекса прав и обязанностей. Такой точкой может быть что угодно, не обязательно субъект права, это опорный пункт, любое обозначение, например № 1891.[40] Данная теория, однако, фактически отказывается от попыток раскрыть сущность юридического лица. Названной теории близки взгляды Ельяшевича, а также Дювернуа. Последний «выводил понятие юридического лица из необходимости создать критерий распознаваемости и постоянства правоотношений»[41]. Правоспособность присваивается юридическому лицу как и отдельному человеку в интересах «всего цивильного общежития, всего гражданского обмена», а не в интересах одного заинтересованного лица.[42] Дювернуа отмечал: «Раз найдена постоянная связь известных юридических отношений с юридически определенным правообладателем, кто бы он ни был, отдельный человек, или та или другая союзная форма, цель цивилиста достигнута (выделение автора). Нам видны все роли юридический драмы, кто истец, где ответчик, владелец, покупщик, правопреемник, собственник, должник, веритель, и мы укажем выход (юридический) из любой коллизии, независимо от вопроса, кто скрывается за этими юридическими фигурами, живой или мертвый, молодой или старый, вся компания или особенно чтимый ее член.. .»[43]. К теории персонифицированной цели (или персонифицированного имущества) близка позиция Ф. Вольфсона, который называл юридическое лицо «известной хозяйственной единицей, представляющей сочетание различных имуществ, предназначен ных для определенной хозяйственной цели»[44]. Необходимо отметить, что наука советского гражданского права также знала сто ронников группы теорий которые можно отнести к первому выделенному в настоящей работе направлению трактовки сущности юридического лица (фикционные теории). Так, проф. С.Н. Ландкоф понимал под государственным предприятием, как объектом государственной социалистической собственности, «комплекс орудий и средств производства, для управления которым назначается уполномоченный государства». По его словам, по соображениям целесообразности государственная собственность разбивается на отдельные части и вводится в хозяйственный оборот. Именно государственная собственность является «материальным субстратом, который требует юридического оформления». В соответствии с потребностями экономики «комплексное имущество объединения, которое все целиком предназначено для выполнения определенной хозяйственной функции независимо от постоянной перемены отдельных его частей, является субъектом права с ограниченной ответственностью»[45]. С.Н. Ландкоф не признавал наличие воли у юридического лица, так как юридическое лицо не есть живое лицо. Юридическое лицо - это «форма юридической техники, позволяющая государству участвовать в гражданском обороте через свои предприятия»[46]. Таким образом, государственное юридическое лицо является персонифицированной частью государственного имущества. Основным признаком юридического лица и формой проявления его сущности считал обособленное имущество и В.А. Дозорцев. В частности, он критиковал С.Н. Братуся за непоследовательность в вопросе о материальной основе юридического лица. По его словам, С.Н. Братусь и некоторые другие сторонники теории коллектива считают субстратом юридического лица коллектив, но основным признаком - обособленное имущество, что является нелогичным.[47] Концепции, объединенные в рамках второго направления, признающие юридическое лицо реальным субъектом, возникли с развитием торговых, производственных отношений, возрастанием роли юридического лица, когда фикционные теории пере стали удовлетворять потребности гражданского общества. Под воздействием идеи естественного права, создание различного рода объединений требовало большей свободы и большей независимости от государства. Организации, в том числе юридические лица, должны были возникать по инициативе частных лиц, а не с разрешения государства. В определенном смысле правовой статус юридического лица должен был приблизиться к статусу человека. В соответствии с веяниями времени Отто Гирке была создана так называемая «органическая теория», согласно которой юридическое лицо является союзной личностью, составным лицом. Душа корпорации - это единая воля ее членов, душа учреждения - учредительная воля. Тело, соответственно, союзный организм. Существуют, безусловно, смешанные типы: например, государство соединяет в себе элементы корпорации и учреждения. Таким образом, данная концепция обосновывала положение о том, что юридическое лицо также реально, как и физическое лицо (человек), что это особый телесно-духовный организм.[48] Это особая и единая волевая сущность, как и отдельный человек.[49] «Союзная личность, по словам Гирке, есть признанная правопорядком деятельность человеческого союза, выступающего в качестве отличного от суммы соединенных в союзе лиц единого целого, являющегося субъектом прав и обязанностей»[50]. Несмотря на такую характеристику юридических лиц, Отто Г ирке признавал, что человеческий союз можно назвать организмом только по аналогии - внутренняя структура юридического лица предполагает духовную, а не биологическую связь. Тем не менее ему не удалось избежать биологизации юридического лица, он приравнивает «социальное тело к индивидуальному организму, которое может желать и претворять желаемое в действие».[51] По Гирке, право не создает, а признает юридическое лицо, как социальную реальность, точно также как и человека. Государство устанавливает предпосылки возникновения юридического лица в законодательстве, и если они есть, должно признать юридическую личность существующей. Следовательно, юридическое лицо, подобно жи вому организму, имеет волю и действует, то есть оно право- и дееспособно. Оно действует через свои органы не как через представителя, а как целое через свою часть (как орган живого человека). Развили учение о юридическом лице как реальном субъекте Саллейль, Мишу, российский дореволюционный ученый Суворов. «Реалистическая теория» Салейля отказалась от биологизации юридического лица, свойственной органической теории. Под юридическим лицом представители этой теории понимают «общественное образование, имеющее свою волю и действующее в целях обеспечения некоторых общих интересов, связывающих воедино определенную группу лиц»[52]. Юридическое лицо реально, имеет волю и интерес, не совпадающие с волей и интересами отдельных составляющих его лиц. Чтобы человеческий коллектив стал самостоятельным лицом, а не простой суммой индивидов, необходимы: 1) соответствующая организация (организм, способный применить власть), 2) общий для коллектива интерес. Реалистическую теорию воспринял Й.А. Покровский. По его мнению, понятие субъекта прав - это условное понятие, техническое, поэтому вполне может быть применимо и к юридическим лицам, ведь и «физический человек, превращаясь в юридического субъекта прав, утрачивает в значительной мере свою реальность естественную: для понятия субъекта прав безразличен рост, цвет волос и т.д. в особенности в сфере имущественного оборота право мыслит людей прежде всего в качестве некоторых абстрактных центров хозяйственной жизни»[53]. И.А. Покровский соглашается с Салейлем в том, что при создании юридического лица «проявляется не только интерес собственности, но и интерес человеческой личности», то есть юридическое лицо - это «продолжение и произведение индивидуальных личностей», и «является некоторой живой клеточкой социального организма»[54]. По словам И.А. Покровского, отрицание этого живого элемента и есть основной порок теории фикции. На самом же деле, воля учредителя «одушевляет» созданное им учреждение, а воля корпорации составляет «произведение индивидуальных воль (ее членов), идущих в одном и том же направлении»[55]. Вина юридического лица хоть и может быть виной отдельных лиц, но «может сливаться и с волей всех членов корпорации, если причинившее вред решение было принято на общем собрании»[56]. Кроме того, являясь производным от живых людей, юридическое лицо обладает личными неимущественными правами: право на имя, право на честь. Советская гражданско-правовая доктрина обогатила учение о юридическом лице множеством концепций, не свойственных традиционному пониманию юридического лица в связи с появлением нового типа юридических лиц - государственных предприятий, учреждений и организаций. Все советские концепции неизменно исходили из реальности существования юридического лица, наличия материальной основы, субстрата организации. Во многом такой подход объясняется господствовавшей в советской науке теорией диалектического материализма, при которой идеалистические концепции не находили себе места. Академик А.В. Венедиктов предложил в 40-х годах 20 столетия «теорию коллектива». По его мнению именно коллектив трудящихся является носителем правосубъектности юридического лица. За каждым юридическим лицом скрывается коллектив живых людей, а юридическое лицо является формой их гражданско-правовых отношений между собой и с третьими лицами. «Мы, - развивал свои идеи А.В. Венедиктов, - можем определить юридическое лицо как коллектив трудящихся, осуществляющий предусмотренные законом, административным актом или уставом задачи, имеющий урегулированную в том же порядке организацию, обладающий на том или ином праве и в той или иной мере обособленным имуществом и выступающий в гражданском обороте от своего имени - в качестве самостоятельного (особого) носителя гражданских прав и обязанностей» (выделение автора).[57] Государственное юридическое лицо (госорган - орган оперативного управления государственной собственностью) А.В. Венедиктов определял как «организованный государством, возглавляемый его ответственным руководителем коллектив рабочих и служащих, на который социалистическое государство возложило выполнение определенных государственных задач и в непосредственное оперативное управление которого оно выделило для этой цели соответствующую часть единого фонда государствен ной собственности»[58]. Следовательно, за каждым государственным юридическим лицом стоят: «1) само социалистическое государство, весь советский народ в лице своего социалистического государства как единый и единственный собственник всего фонда государственной собственности и 2) возглавляемый ответственным руководителем коллектив рабочих и служащих данного юридического лица как коллектив, который под руководством дирекции непосредственно осуществляет задачи, возложенные государством на это юридическое лицо, и в непосредственное оперативное управление которого государство выделило соответствующую часть единого фонда государственной собственности»[59]. А.В. Венедиктов обращает особое внимание на то, что под вторым коллективом он подразумевает не только администрацию, а именно коллектив рабочих и служащих предприятия в целом, во главе с директором. Это обусловлено тем, что государство возлагает на свои хозяйственно-оперативные органы выполнение народнохозяйственного плана, а не только организацию его выполнения.[60] Таким образом, с одной стороны, А.В. Венедиктов избегает трактовки отношений между государственными юридическими лицами как отношений государства с самим собой, а с другой стороны, не забыт вопрос о собственнике имущества, переданного в оперативное управление госоргану. Тезис о том, что кооперативно-колхозные и иные общественные юридические лица (такие, как колхоз, дачно-строительный кооператив, добровольное объединение) являются по сути коллективом трудящихся, по мнению А.В. Венедиктова, не требует особых доказательств[61]. Что же касается союзных кооперативных звеньев и предприятий, образованных кооперативными организациями в качестве самостоятельных юридических лиц, то за ними также видится коллектив живых людей (а не учредившие из первичные кооперативные организации). В соответствии с этим, А.В. Венедиктов за промыслово-кооперативным союзом видел: «1) коллектив членов всех объединяемых им артелей - в качестве действительного собственника имущества союза; 2) коллектив рабочих и служащих союза, возглавляемый правлением союза и собранием уполномоченных всех артелей, как тот коллектив, который непосредственно осуществляет задачи данного юридического лица (союза) и в непосредственное оперативное управление которого выделено имущество, предназначенное для осуществления этих задач»[62]. Первый коллектив является субъектом присвоения по отношению к имуществу союза, которое передается в непосредственное оперативное управление второму коллективу, аналогично тому, как государственное имущество передается в оперативное управление госпредприятиям. Правление союза уподобляется директору госпредприятия в осуществлении распорядительных функций по отношению к имуществу. Точно также разрешается вопрос в отношении юридических лиц (предприятий), образованных кооперативными организациями. Таким образом, и в союзных кооперативных звеньях, и при учреждении самостоятельных предприятий кооперативными организациями, А.В. Венедиктов видел «отделение «управления» имуществом от права собственности на него как права присвоения, аналогично тому, как это имеет место во всех государственных юридических лицах СССР»[63]. Теория коллектива, предложенная А.В. Венедиктовым, была поддержана С.Н. Братусем. Однако, С.Н. Братусь поставил под сомнение предложенную А.В. Венедиктовым конструкцию юридической личности кооперативных союзов. Он, в отличие от А.В. Венедиктова полагал, что в кооперативных союзах собственность и управление ею объединены в одних руках: кооперативный союз как юридическое лицо является собственником находящегося в его распоряжении имущества[64]. По мнению С.Н. Братуся, невозможно поставить рабочих и служащих кооперативного союза в один ряд с коллективом рабочих и служащих во главе с ответственным руководителем, назначенным государством, государственной организации. Если А.В. Венедиктов в кооперативном союзе видел коллектив всех членов первичных кооперативных организаций, который и является собственником имущества союза, то С.Н. Братусь считал, что кооперативный союз включает в себя именно первичные кооперативные организации, также как последние включают в себя граждан - своих членов. То, есть, кооперативный союз является собственником переданного его первичной кооперативной организацией имущества, как и кооперативная артель является собст- зо венником имущества, переданного ей гражданами - ее членами. И правоотношения между ними складываются как между независимыми собственниками. Однако, он признавал, что экономическим субъектом присвоения в конечном итоге являются живые люди - кооперированные массы. Тем не менее не подлежит сомнению, что юридически собственниками являются отдельные юридические лица. Вместе с тем, С.Н. Братусь отмечал, что кооперативно-колхозная собственность, являясь социалистической по своей природе, имеет некоторые черты, «свидетельствующие о своеобразном единстве имущества кооперативных организаций того или иного вида кооперации[65]. Он имел виду неделимые фонды ликвидированной кооперативной организации, а также централизованные фонды кооперативной системы. «Так называемые централизованные фонды принадлежат кооперативной системе в целом. Если кооперативные объединения не образуют системы, в случае ликвидации кооперативной организации, оставшееся за вычетом паевых взносов и долгов имущество также должно быть передано по указанию компетентного госоргана другой родственной кооперативной организации»[66]. О.С. Иоффе также придерживался мнения, что только такая теория юридического лица может притязать на научность, которая учитывает его людской субстрат, т.к. правовые (общественные) отношения возможны только между физическими людьми. По его словам, теория А.В. Венедиктова верна в главных своих положениях, а именно, в том, что в основе гражданской правосубъектности юридического лица лежит единство государственной собственности в сочетании с оперативным управлением отдельными ее составными частями госорганами в лице руководителя и коллектива рабочих и служащих. Именно такой подход объясняет не только производственную деятельность предприятия, которая воплощается в поведении коллектива и руководителя, но и основания возложения ответственности за действия этих лиц на юридическое лицо.[67] В.П. Грибанов поддерживал теорию коллектива, хотя и с некоторыми модификациями, По его словам, «вопрос о сущности юридического лица - это вопрос о тех реальных общественных отношениях, которые находят свое выражение в фигуре юриди- ческого лица»[68]. Поэтому, по мнению В.П. Грибанова, «выяснить сущность юридического лица это значит показать кто стоит за данным юридическим лицом, какие лица, группы лиц, классы определяют волю юридического лица, в чьих интересах оно осуществляет свою деятельность»[69]. Он исходит из того, что юридическое лицо - это возникшее при определенных исторических условиях общественное образование, за которым стоят конкретные лица, а не прием юридической техники, биологический организм или целевое имущество[70]. Соглашаясь с А.В. Венедиктовым, С.Н. Братусем и О.С. Иоффе, он допускает выступление в качестве субъектов права только лиц (физических), либо их коллективов, то есть, общественные отношения он мыслит как отношения между людьми. Следовательно, за юридическим лицом В.П. Грибанов видит именно живых людей. В кооперативной организации - это коллектив членов данного кооператива, в государственных же учреждениях, предприятиях и организациях вопрос решается не столь просто.[71] Среди всех теорий юридического лица, выдвинутых советской наукой гражданского права, наиболее предпочтительной В.П. Грибанов называет теорию коллектива, «так как она дает возможность избежать той неполноты и односторонности, которые присущи другим теориям, и в большей степени чем другие теории отвечает социалистическим принципам организации управления народным хозяйством»[72]. Но В.П. Грибанов делает поправку к этой теории: по его мнению неправильно видеть за государственным юридическим лицом только коллектив рабочих и служащих. Отвечая на четыре основных вопроса: кто является собственником имущества юридического лица; кто определяет и формирует его волю; из чьих действий складывается деятельность и за какие действия несет ответственность юридическое лицо, В.П. Грибанов заключает, что неправильно преувеличивать либо преуменьшать роль рабочих и служащих в осуществлении деятельности юридического лица. Таким образом, В.П. Грибанов фактически объединяет теорию коллектива, теорию директора и в какой-то степени - теорию государства, делая вывод, что «за государственным юридическим лицом стоит само советское государство, выражающее волю всего советского народа, администрация предприятия, учреждения или организа ции во главе с ответственным руководителем и весь коллектив рабочих и служащих»[73]. Теория коллектива была воспринята не только правовой наукой. При установлении имущественной ответственности юридического лица за действия работников, закреплении значительной роли трудового коллектива в производственной деятельности предприятия, законодатель учитывает положения данной теории. По иному объясняла сущность юридического лица «теория государства», выдвинутая проф. С.И. Аскназием. За каждым государственным юридическим лицом, по его мнению, стоит государство, «взятое, однако, не в единстве всех своих функций, а действующее лишь на определенном участке социалистической системы, т.е. хозяйственно использующее определенное имущество при посредстве определенного коллектива работников»[74]. Как и большинство советских ученых С.И. Аскназий понимал правоотношение как общественное отношение между людьми (их коллективами), следовательно, за каждым юридическим лицом он видел реальных людей, отношения которых получают свое правовое оформление в фигуре юридического лица. Но в деятельности данного, конкретного юридического лица реализуются не все, а только лишь некоторые, связанные с определенной сферой интересы людей. То есть, для того, чтобы разрешить проблему юридического лица, как особого правового института, особого социального явления, необходимо «вскрыть основания, на которых создается единство приурочения интересов к определенному социально- экономическому образованию и единство его хозяйственной и иной деятельности, как характерные черты юридического лица»[75] [76]. Прежде всего, писал С.И. Аскназий, необходимо отметить, что собственником имущества всех государственных социалистических предприятий является государство. «Предприятия ... являются лишь органами государства, в ведение которых переданы специально выделенные имущественные фонды, обслуживаемые обобществлен- ным трудом» . I о есть, государственные юридические лица только управляют государственным имуществом. И каждое такое предприятие осуществляет единый госу дарственный, следовательно, общенародный, интерес, но только на определенном участке системы, который для него отведен. Такое «разделение» единого социалистического воспроизводства на отдельные участки, некоторая «децентрализация» хозяйственной инициативы обусловлены необходимостью эффективного управления народным хозяйством. В частности, для организации деятельности людей по использованию обобществленных средств производства целесообразно создание «посредствующих звеньев», то есть отдельных предприятий, наделенных хозяйственной самостоятельностью. Таким образом, экономически предприятие - это «обособленный в техникопроизводственном отношении комплекс средств производства, используемый определенной группой работников». Такие единицы - предприятия получают качество субъекта права, для того, чтобы эффективно действовать в гражданско-правовом обороте. Юридические лица имеют обособленные, но не антагонистические интересы. Поэтому они как бы противопоставлены друг другу в хозяйственном обороте - заключают сделки, применяют меры ответственности по отношению друг к другу и т.д. - между ними складываются товарно-денежные отношения, а следовательно гражданско- 77 правовые отношения. Таким образом, за государственным юридическим лицом советского права, по мнению С.И. Аскназия, стоит советское государство как организованный всенародный коллектив. Индивидуализируется же каждое такое юридическое лицо участком общественных отношений, на котором должна быть развернута его работа, заданием (хозяйственной целью), выдвинутым для него государством, а также выделенными материальными (имущественный комплекс) и трудовыми (людской коллектив) ресурсами. Благодаря этим признакам создается множество хозяйственных единиц, обслуживающих отдельные участки социалистической системы производства, со своими «особыми» интересами. Что касается кооперативных организаций, они индивидуализируются через самого субъекта права собственности, то есть, через участников данной организации, кото- 78 рые присваивают результаты ее хозяйственной деятельности. Основные доводы противников теории государства состояли в том, что при такой трактовке государственного юридического лица отношения между государственными организациями являются, по суги, отношениями государства с самим собой. Эта тео- [77] [78] рия исходит из того, что право собственности на имущество госпредприятий принадлежит государству, что соответствует истине. Однако, она не исследует осуществляемое отдельной государственной организацией право оперативного управления на данное имущество. В результате право оперативного управления остается бессубъектным. Более того, при таком подходе к сущности юридического лица пришлось бы признать необходимость возложения ответственности по долгам государственных организаций на государство (и наоборот). Иная трактовка сущности государственного юридического лица была предложена Ю.К. Толстым. Он является автором так называемой «теории директора», как он сам называет свою концепцию, согласно которой носителем юридической личности госор- гана является его ответственный руководитель. По его словам, «за каждым государственным юридическим лицом стоят: 1) само социалистическое государство, как единый и единственный собственник предоставленного госоргану имущества; 2) ответственный руководитель госоргана (директор предприятия), который получает от государства средства производства и другое имущество и, не становясь, разумеется, его собственником, утверждается как уполномоченный Советского государства по управлению этим имуществом, согласно планам, преподанным государством»[79]. Именно директор - должностное лицо предприятия, как орган юридического лица, является носителем его гражданской правоспособности, и при этом выражает свою собственную волю. Данный тезис Ю.К. Толстой основывает на положениях ст. 16 действовавшего в тот период ГК РСФСР, согласно которой «юридические лица участвуют в гражданском обороте и вступают в сделки через посредство своих органов или через посредство своих представителей». То есть, орган юридического лица и выступает как само юридическое лицо. «При этом содержание воли этого должностного лица... определяется волей государства и направлено на ее выполнение», однако, должностное лицо выполняет преподанную ему волю государства «не механически, а творчески, с учетом конкретной обстановки». Таким образом, в гражданских правоотношениях «воля государства преобразуется в волю самого должностного лица». Таким образом, по мнению Ю.К. Толстого, «ответственный руководитель выступает как субстрат юридического лица»[80]. На основании этого Ю.К. Толстой делает вывод, что гражданско-правовые отношения между госорганами - это отношения между руководителями государственных организаций. То есть, это отношения между живыми людьми, как и в теории коллектива. Аналогично взглядам сторонников теории коллектива, Ю.К. Толстой пытается выявить человеческий субстрат юридического лица, и собственниками имущества юридического лица, как госпредприятия, так и общественной организации, видит живых людей. По его мнению, «в качестве субъектов общественного присвоения продуктов не только экономически, но и юридически всегда выступают живые люди»[81]. Советский народ - «собственник общенародного достояния в лице социалистического государства», а отдельные коллективы трудящихся являются собственниками кооперативно-колхозной собственности, как в первичных кооперативных организациях, так и в кооперативных союзах. Недостаток теории директора видится в том, что закон признает (и признавал в период когда была разработана данная концепция) юридическим лицом именно само госпредпритие как таковое, а не его руководителя. Руководитель не тождественен юридическому лицу, он является органом юридического лица. В гражданском обороте выступает не руководитель, а предприятие в целом и производственные задачи выполняет не единолично руководитель, а все предприятие. Наука советского гражданского права разработала и другие концепции юридического лица. «Теория социальной реальности» была предложена Д.М. Генкиным как ответ на ложное, по его мнению, представление о человеческом субстрате юридического лица. Юридическое лицо, по его словам, как субъект права, наряду с человеком, - это «правовая категория, олицетворяющая общественную реальность»[82]. Правосубъектность же, - это «обусловленная общественными отношениями способность создавать юридические или волевые отношения»[83]. То есть, вопрос о субъекте права заключается в вопросе о выступлении данного образования вовне как единого целого, как носителя воли в отношениях с другими субъектами. Экономические общественные отношения порождают субъектов права - юридических лиц, право же их признает и санкционирует. По мнению Д.М. Генкина, теория фикции несостоятельна вследствие того, что неправильной является ее основная посылка, заключающаяся в том, что действительным субъектом права является только человек в силу своего реального существования. По словам автора, человек является субъектом права «не в силу своих прирожденных естественных качеств, а в силу участия в общественных, производственных отношениях». Юридические лица, также как и человек, «представляя собою реальные образования, являются субъектами права, обусловленными общественными отношениями».[84] Безусловно, юридическое лицо - есть «общественная, а не органическая реальность» (в этом проявляется отрицание органической теории Гирке). То есть, обладание правосубъектностью - это форма опосредования общественных отношений, в силу этого правопорядок признает субъектами права и человека и общественные организации и учреждения. Трактовка юридического лица как социальной реальности сама по себе не вызывает возражений, однако, не объясняет сущности юридического лица, при таком взгляде невозможно определить чем юридическое лицо отличается от других явлений социальной реальности - норм права, и т.п. Концепцию социальной реальности юридического лица поддержал Б.Б. Черепахин, но в несколько измененном виде. Людской субстрат, то есть живые люди, по его мнению, имеет значение при исследовании вопросов волеобразования и волеизъявления юридического лица, но они не являются действительными носителями прав и обязанностей, принадлежащих данному юридическому лицу (как это признается сторонниками теории коллектива).[85] Следовательно, юридическое лицо осуществляет через свои органы сделкоспособность, и несет ответственность за противоправные действия органов и коллектива. Однако «подлинным и действительным участником своих правоотношений является само юридическое лицо»[86]. Рассуждая таким образом, по мнению О.С. Иоффе, Б.Б. Черепахин отступил от теории социальной реальности, примкнув в известной мере к теории директора и тео рии коллектива.[87] Другая теория - «теория социальных связей» была разработана проф. О.А. Красавчиковым.[88] По его словам, само общество - это не население страны, это - сложная, многогранная система дифференцированных социальных связей между людьми. Тот же самый подход необходимо использовать, по мнению О.А. Красавчикова, и в отношении организаций («социальных организмов»), являющихся «подсистемными по отношению к обществу явлениями социального бытия»[89] [90]. Организация, независимо от вида, не является суммой индивидов. «Сущность любой организации, как и общества в целом, заключена не в самих по себе людях («индивидах»), а в тех связях и отношениях, в которых люди (их социальные группы, классы, государства) находятся друг к другу, объединяясь для достижения поставленных це- - 90 леи» . Юридическое лицо тоже является организацией. О.А. Красавчиков исходит в своем исследовании юридического лица из текста Основ гражданского законодательства СССР и республик 1961 года, гласящей, что юридическими лицами признаются организации, которые обладают обособленным имуществом, могут от своего имени приобретать имущественные и личные неимущественные права и нести обязанности, быть истцами и ответчиками в суде, арбитраже и третейском суде. О.А. Красавчиков делает вывод, что из текста закона видно, что юридическим лицом является организация (обладающая совокупностью определенных признаков), а не государство, коллектив или директор. Выделяемый сторонниками теорий государства, коллектива и директора «субстрат» юридического лица, по мнению О.А. Красавчикова, отражает лишь какой- то один аспект его экономической основы и форм деятельности. Таким образом, юридическое лицо, по мнению О.А. Красавчикова, являясь организацией, «представляет собой определенное социальное образование, т.е. систему существенных социальных взаимосвязей, посредством которых люди (или их группы) объединяются для достижения поставленных целей в единое структурно и функционально дифференцированное социальное целое»[91]. Заслуживают упоминания и другие разработки теории юридического лица: например, «теория организации» А.А. Пушкина.[92] Подводя итог проведенному исследованию, необходимо отметить, что в работе не преследовалась цель проанализировать все существующие теории юридического лица и все их разнообразные оттенки и детали. Внимание уделено основным типам зарубежных и отечественных концепций, объясняющих природу юридического лица. Исследование позволяет сделать несколько выводов: 1) Теории фикций исторически возникли и развивались в период когда конструкция юридического лица еще не имела широкого применения. В то же время контроль государства за их образованием и деятельностью был силен. Соответственно, возникновение, объем правоспособности, прекращение юридических лиц целиком зависели от актов органов государственной власти, что отражалось в позитивном праве, ведь если это искусственный субъект, то к жизни его может вызвать только воля государства. Но эта теория впервые обосновала самостоятельность юридического лица, его независимость от физических лиц - участников. 2) С усилением роли объединений теряет положительное значение контроль государства за образованием и функционированием юридического лица. Он сохраняется в некоторых сферах - банковской, страховой, но уже как исключение их общего правила. Создание юридических лиц возможно только с условием соблюдения всех предусмотренных законом, равных для всех условий. Дарование правоспособности юридическому лицу - уже не акт милости государства, а его обязанность в предусмотренных законом случаях. Такие подходы прослеживаются в теориях, признающих юридическое лицо реальным субъектом, наряду с физическими лицами. 3) Советская правовая доктрина, в соответствии с теорией диалектического материализма, создала совершенно новые учения о юридическом лице. Это было предопределено появлением государственного юридического лица как нового типа субъекта права. Государственные организации не обладали правом собственности на имущество, переданное им единым собственником — государством в управление. Такое положение потребовало по-новому взглянуть на основание правосубъектности юридического лица, что и сделали теории коллектива, директора, государства и др. 4) С настоящее время институт юридического лица, безусловно, претерпел многие изменения, на первый план выходят иные его функции, ранее не игравшие большой роли, прежние преимущества теряют былое значение. Фикционная теория получила новое развитие и в зарубежной и в отечественной науке, в особенности это касается такой ее разновидности, как теория «персонифицированного имущества». Многие современные ученые считают именно ее лучшим объяснением юридического лица. Повсеместно в литературе отмечается[93], что законодательство Российской Федерации фактически восприняло эту теорию, закрепляя во многих нормах ГК РФ и иных законах, посвященных юридическим лицам, положения об имущественной основе юридических лиц. 1.2.