28. М. Я. Чаадаеву 22 июля: Париж.
Твое письмо меня не нарадует; ты страх как мил и снисходителен, а что всего лучше — здоров и весел; моими письмами доволен — стало быть, все ладно.
Тебе хочется нас с тетушкою перетащить к себе в Хрипуиово; из этого заключаю, что тебе в Хрипунове хорошо, без того не стал бы нас туда мапить.— Я от этого не прочь; но мне, главное дело жить нам вместе. Но признаюсь, за тетушку боюсь. Старость ее пустое, она здоровее нас с тобою, благодаря Бога; но вот в чем дело: каково ей будет разлучиться с домом К. Д. М.,1 к которому, что ни говори, она очень привыкла; чем ты заменишь зимою Москву, а летом — занятия своего маленького хозяйства, утеху собственности и забаву всяких планов и проектов? Сверх того, жить ей у тебя в гостях не то что у К. Д. М., она привыкла видеть тебя у себя в гостях, а не себя у тебя. Все это, может быть, тебе покажется пустяками, но вспомни, что вся жизнь старого человека состоит из пустяков. Впрочем, испытай, пусть побывает в Хрипунове, увидим, что скажет. [Вот еще что. Не забудь, что в деревне необходимо на первых порах некоторое изобилие, ибо предполагается, что мы сами производим все, что нам необходимо, и производим в количестве несколько превышающем потребность.
Затем, что недостаточно одних забав и развлечений, чтобы наполнить время, надо, чтобы и ум был занят; ну а чем, скажи на милость, может заняться моя тетушка в Хрипунове? Единственным средством было бы передать в ее руки полностью все хозяйство, что я бы и сделал без всякого сомнения, если бы мне удалось приобрести имение].Дай Бог, чтоб нам удалось поселиться в Хрипунове.
Заготовляй материалу: тесу, кирпича на фундаменты, и прч., а осенью сажай везде деревца, березки, иву; делай простую мебель, рамы, двери. На эти все дела есть у тебя Степан. Вот тебе работа и доказательство, что я пе противлюсь твоим планам. Про подмосковную говорить нечего — разумеется, что без меня не купится.
Ты об денежных обстоятельствах не пишешь пи слова,— чтобы не испортить моего веселого духа [да здравствует остроумие!]
Мне хотелось сказать тебе одно слово, вместо того заговорился и написал целое письмо. Прощай, мой милый.
Позабыл было сказать тебе, что письмо твое от 28 апреля получил в июле 16 и. шт. По штемпелю вижу, что границу оно перешло 4 июля п. шт., след., без малого два месяца таскалось по России! Спрашивается, зачем? Тетушкины письма приходят всегда в 25 дней, твоим надлежит приходить в 30. Или твои комиссионеры шалят, или господ читателыциков писем чужих затрудняют твои тарабарские письмена. Прежнее твое письмо, адресованное к Ротшильду, получил также очень поздно — по виііо скотины Ротшильды.
Я полагаю, что ты в Алексеевском 2. Тетушке скажи, что до Швейцарии писать ей не буду.— Письма ваши опять адресуйте к Ротшильду, а имя мое пишите по- прежнему Tschaadayef, потому что первые письма к нему так были написаны.
Галль мепя избавил от гипохондрии, но не вылечил, без Карлсбада дело не обойдется, след., прежде будущего лета к вам не буду. Когда заложишь имение, припаси мне 10 или 15 тысяч, которые пришлешь по первому слову, не так, как эти деньги. Дело прошлое, а оно много мне стоило дурной крови, благодаря твоему письму, ясному солнцу и нервической моей натуре, все забыто.— Доходы все обращай в уплату долгов.
В генваре будешь иметь 11 тысяч — след., все частные долги заплачены будут. Если в оброке есть значительные недоимки, отпиши, любезный, ко мне. Тетушке не сказывай, что старые штаны продавал, она примет это за бурю.
Пришли мне адрес Степана Иванова,