XX. А. С. Норова (1828-1832) [74] 1
Если после моей смерти молитвы мои будут услышаны Предвечным, я буду умолять его сделать вашу настоящую жизнь спокойной и счастливой, а будущую еще более блаженной. Умру довольной и радостной, если буду знать, что находятся вне опасности все дорогие мпе люди.
Я боюсь испугать вас, открыв все то, что происходит в моей душе.
Увидя ваш почерк, перед тем как распечатать ваше письмо, я благодарила, пав на колени, Предвечного за ниспосланную мне милость. Не могу выразить, как дорога мне ваша дружба.
Когда я думаю о вас, о дистанции, существующей между нами, о почтении, смешанным со страхом, которое вы мне внушаете, об уважительной сдержанности, которую я строго соблюдала по отношению к вам в течение многих лет, у меня путаются мысли и кружится голова*
Мое сердце подсказало бы мне все необходимое для удовлетворения ваших малейших желаний lt;..gt; Я мечта-* л а бы служить вам так всю жизнь. Если бы вы позволили мне надеяться, что рано или поздно эти мечты сбудутся lt;...gt;
Кто знает, не встретимся ли мы тогда (в старости.— В. С.), и не даруете ли вы мне больше дружбы, нежели сейчас. Мои чувства, мои размышления тогда станут, может быть, более соответствовать вашим. Вы будете звать меня своим давним другом, и мы будем часто видеться... Я стану такой старой дамой, что вы разрешите мне иногда наносить вам визиты. Я буду приходить к вам с очками на носу, с моим любимым вязанием, шерстяными чулками, и мы будем вместе читать. Ах, как бы весело я ждала это время! Но если бы смерть отняла вас у меня, то я, возможно, нашла бы средство присоединиться к вам. Уж в своем ли я уме? [75] Я действительно сумасшедшая.
Вы, может быть, не подозреваете, как ваше молчание заставляет меня страдать? Лишиться вашего расположения ужасно для меня. Что станется с моей жизнью без него? Конечно, я должна буду переносить ее, но переносить с нетерпением.
Господь еще милостив ко мне, и иногда я слышу его голос, который может облегчить самые тяжкие страдания. Однако я чувствую необходимость помощи — не откажите мне в ней. Даже если вы лишите мепя вашего дружеского расположения, не откажите мне v милосердии, даруйте мне ваше милосердие — вот все, что я прошу у вас. Я буду ждать, надеяться, я умоляю вас: будьте милосердны, напишите мне несколько строк!Не откажите, не откажите мне в нескольких строчках, умоляю вас на коленях. Вы не можете представить себе, как я страдаю. Только Господь видит это, мое сердце открыто ему. Он видит мою скорбь и, надеюсь, простит меня за то, что я прошу вашей помощи. Верните мне ваше расположение, я не могу без него обойтись. Какие слова надо найти, чтобы вы прервали свое молчание?
Все мое счастье в вас, у меня нет ничего в этом мире... Моя жизнь в ваших руках, вы ее владыка перед лицом Господа.
Мы будем вместе страдать, мы будем вместе молиться... Мне кажется, что наши души должны составлять одну и сообща обожать их общего Отца... О, мой друг, если бы вы могли постичь мои чувства!
Я ничего так не боюсь, как жить вдали от вас, умереть вдали от вас. Но я буду надеяться, буду надеяться...
2
Зная вас, я научилась рассуждать, поняла одновременно все ваши добродетели и все свое ничтожество. Судите сами, могла ли я считать себя вправе рассчитывать на привязанность с вашей стороны. Вы не можете ее иметь ко мне, и это правильно, так и должно быть. Но вы лучший из людей, вы можете пожалеть даже тех, кого мало или совсем не любите \ Что касается меня, то сожалейте лишь о ничтожестве моей души. Нет, я боюсь причинить вам хотя бы минуту печали. Я боялась бы умереть, если бы могла предположить, что моя смерть может вызвать ваше сожаление. Разве я достойна ваших сожалений? Нет, я не хотела бы их пробудить в вас, я этого боюсь. Глубокое уважение, которое я к вам испытываю, пе позволило бы мне этого сделать...
Иногда я устаю от самой себя. Иногда мне кажется, что мои тело и душа не подходят друг другу...
Не знаю, душа ли разрушает мое тело, или, напротив, тело душу...3
Уже поздно, я долго просидела за этим длинным письмом, а теперь, перед его отправкою, мне кажется, что его лучше было бы разорвать. Но я не хочу совсем не писать к вам сегодня, не хочу отказать себе в удовольствии поздравить вас с Рождеством нашего Спасителя Иисуса Христа и с наступающим Новым годом.
Покажется ли вам странным и необычным, что я хочу просить вашего благословения? У меня часто бывает это желание, и, кажется, решись я па это, мпе было бы так отрадно припять его от вас, коленопреклоненной, со всем благоговением, какое питаю к вам. Не удивляйтесь и не отрекайтесь от моего глубокого благоговения — вы не властны уменьшить его во мне. Благословите же меня на наступающий год, все равно, будет ли он последним в моей жизни, или за ним последует еще много других. Для себя я призываю на вас все благословения Всевышнего. Да, благословите меня — я мысленно становлюсь пред вами на колени — и просите за меття Бога, чтобы Он сделал меня такою, какою мне следует быть.
49 писем А. С. Норовой к Чаадаеву на франц. яз. хранятся в ГБЛ, ф. 103, п. 1032, ед. хр. 33, лл. 1-63. Первое письмо написано в 1828 или 1829 г., письма №№ 2-14-в 1830; №№ 15-47 - в 1831 и №№ 48-49 - в 1832 г. Отрывки из писем Норовой публикуются по изданиям: 1) Тарасов 1. С. 269, 271-274; 2) Тарасов II. С. 190- 191, 234; 3) Гершензон. С. 122-123; это окончание письма № 14 по списку ГБЛ (от 28 декабря 1830 г.)
С семейством Норовых (их имение в с. Надеждино Дмитровского уезда Московской губернии находилось по соседству с с. Алексееевским) Чаадаев познакомился во второй половине 20-х гг. по возвращении из-за границы. «В те короткие мгновения, которые он (Чаадаев.- В. С.) провел в деревне, его полюбила молодая девушка из одного соседнего семейства,- пишет М. И. Жихарев.- Болезненная и слабая, она не могла помышлять о замужестве, нисколько не думала скрывать своего чувства, откровенно и безотчетно отдалась этому чувству вполне, и им была сведена в могилу (в 1835 г.— В.
С.). Любовь умирающей девушки была, может быть, самым трогательным и самым прекрасным из всех эпизодов его жизни. Я имел счастливый случай читать письма, ею тогда к нему писанные. Не знаю, как оп отвечал на эту привязанность, исполненную высокой чистоты, святого самоотвержения, безусловной преданности, полного бескорыстия: но перед концом он вспомнил про нее как про самое драгоценное свое достояние и пожелал быть похороненным возле того нежного существа, для которого был всем. Последнюю волю в точности выполнили» (BE. 1871, сентябрь. С. 15). Ни одного письма Чаадаева к Норовой не сохранилось. Было ли это следствием его «чудовищного эгоизма», о котором пишет М. И. Жихарев, или дело здесь обстояло сложнее,- неизвестно. Возможно, чувство Чаадаева раздваивалось между Норовой и Пановой, возможно, и вообще не было никакого чувства (см. примеч. 2 к № 70. Подробнее см.: Тарасов Б. Н. П. Я. Чаадаев и А. С. Норова: История неразделенной любви // Тарасов I. С. 264-275). Однако после смерти А. С. Норовой Чаадаев еще долгое время поддерживал дружеские отношения с ее сестрой Е. С. Поливановой. Письмо Е. С. Поливановой Чаадаеву от 1 января 1847 г. хранится в ГБЛ, ф. 103, п. 1032, ед. хр. 44.1 Ср. ОРМ, № 127 в 1 т. наст. изд.