§ 2. Особенности кампании по десталинизации

В тематике исторических публикаций, призванных заполнять «белые пятна» истории, на страницах «МН» и в региональных газетах есть значительные отличия. Как мы видели из предыдущих глав, многие темы обострялись на страницах горьковских газет благодаря практике перепечатывания ряда материалов из центральных СМИ, в том числе и из АПН и «МН».

Каждое издание, согласно своему участку на идеологическом фронте, освещало данную тему. В «ГР» это были публикации о незаконно репрессированных горьковчанах, например, бывшем секретаре обкома М. Родионове, доценте мединститута Ф. М. Васяеве, руководителях предприятий и так далее, одним словом, о жителях города. В «ГП» в круг героев публикаций обязательно входят жители области, в «ЛС» в первую очередь акцент делается на комсомольских работниках, а не старшем поколении.

Говоря о теме «белых пятен» важно отметить еще один аспект, отличающий подачу данной тематики в «МН» и горьковских газетах. Речь идет о «катынском деле», которому «МН» посвящали собственные журналистские расследования, которые в дальнейшем сыграли большую роль в актуализации вопроса о Катынской трагедии в информационном пространстве. Ни в одной из трех горьковских газет мы не обнаружили публикаций по данной проблематике в изучаемый период.

Затронем немного историю «катынского вопроса», который уже в то время являлся частью исторической политики Польши. В 1980-х годах в Польше начинается коммеморация катынских событий. В мае 1981 года там был образован специальный комитет, который организовал сбор средств на памятник погибшим в Катыни польским офицерам. Памятник в виде креста

был установлен на Варшавском военном кладбище, но на следующий день его снесли органы безопасности.

На заседаниях созданной в 1987 году, под давлением польской стороны, совместной комиссии советских и польских историков этот вопрос называется одним из главных, «от решения которого зависит успех деятельности комиссии^[244]». А.О. Чубарьян отмечает, что в это время события в Катыни приобретают научно-политический и идеологический смысл. Они стали источником острой политической борьбы внутри Польши, использовались для усиления антисоветских настроений в разных странах, для обвинений Советского Союза в том, что он не хочет раскрыть правду о событиях в Катыни^[245].

В это время катынская тема появляется на страницах некоторых советских СМИ, в первую очередь «Литературной газеты», «МН». Журналисты писали, «опираясь на сведения, просочившиеся из Польши^[246] ».

В «МН» «катынская кампания» развернулась в 1989 году. Появление большого количества материалов, а в рамках исследуемого нами периода по «катынской проблематике» вышло в свет 7 объемных и острополемических публикаций, было неслучайно для газеты, которую курировал Александр Яковлев. Он сам лично был «причастен к поискам документов по Катыни, курировал работу советско-польской комиссии по линии Политбюро и был заинтересован, чтобы эти «преступления режима» были преданы огласке^[247].

Первая публикация из «катынского» цикла «Катынь: подтвердить или опровергнуть» увидела свет 21 мая 1989 года. Незадолго до выхода этого материала в свет состоялась встреча Михаила Горбачева с Войцехом Ярузельским, на которой они решили уделить более пристальное внимание ликвидации «белых пятен» в советско-польских отношениях. В первую очередь речь шла о расстреле польских офицеров под Катынью. В Советском Союзе на протяжении долгих десятилетий утверждали, что польские военные погибли от рук фашистов, на Западе - что речь идет о жертвах «сталинщины».

После выхода первой публикации, как сообщил ее автор Геннадий Жаворонков, в редакции раздались звонки и читатели рассказали о том, что Катынь - далеко не только место расстрела польских офицеров - это никем еще не вскрытый могильник тысяч и тысяч репрессированных в сталинские годы . Корреспондент «МН» отправился на место событий. Местные жители подтвердили, что не раз сами раскапывали свежие могилы, чтобы снять сапоги, «хромовые, какие только высшим командирам давали». А один мужчина, которого немцы в 1943 году привлекли к рытью могил, вспоминает, как выкопали 18 евангелистов, у которых через плечо были переброшены сапоги, а в них лежали хлеб с салом. «Я почему так говорю, что евангелисты? Мой отец евангелист. Так, когда его пришли арестовывать, он взял валенки, запихал туда сало и хлеб, потому что на Север собирался. И эти, видимо, тоже так себя мыслили, а попали сюда. Значит, подняли их, а уж потом 300 поляков. Но наши, заметьте, сверху лежали», - рассказывал один из героев статьи^[248].

В рамках «катынского дела» воспоминания оставшихся в живых свидетелей трагедии. Так, например, «МН» находит 83-летнего Ивана Титкова, бывшего в свое время личным водителем девяти начальников НКВД. Вместе с ним журналисты приехали на место событий, и он рассказывал, куда он привозил свое руководство. Публикация «После

расстрела мыли руки спиртом...» также может представлять источниковедческий интерес для исследователей. Петр Климов, 1910 г.р., бывший сотрудник НКВД, свидетель расстрела польских офицеров. По мнению автора статьи, на данный момент пока «единственный человек, видевший это зрелище лично и сообщивший об этом»^[249] . В своих показаниях Петр Климов поименно называет тех, кто расстреливал польских офицеров и священников в подвале НКВД в 1940 г. Перечисляет водителей, упоминая и фамилию Титкова, о котором шла речь выше. Его показания были записаны с его слов, и дважды он вносил в них дополнения, постоянно оговариваясь, что ничего больше не скажет, так как участники тех событий еще живы, и «они непременно убьют его за такие откровения».

Риторика всех публикаций по «катынскому делу» на страницах «МН», выходивших в свет на протяжении полутора лет 1989 - 1990 гг, не оставляла сомнения, что в гибели польских офицеров виновата советская сторона. 13 апреля 1990 года советское радио передало сообщение ТАСС, признающее непосредственную ответственность НКВД за трагедию под Смоленском. Определенную роль в этом событии сыграли «МН». Заместитель главного редактора «МН» в советские годы Е.А. Ланфанг придавал «катынской теме» большое значение и внес ее в историю The Moscow News и русскоязычных «Московских новостей», которую он написал. В рукописи есть такое место, посвященное современной истории газеты: «Катынь. Более года обозреватель Г еннадий Жаворонков вел журналистские расследования. Сколько же было в связи с этим разговоров, смысл которых сводился к одному: Зачем ворошить прошлое. «Я не преувеличиваю роль Жаворонкова и газеты. Именно настойчивость журналиста содействовала восстановлению справедливости, как бы горька она не была для нас^[250]».

Добавим, что «МН» действительно развернули массированную кампанию по «катынскому делу», но первые публикации появились в

«Литературной газете », например материал В. Абаринова^[251], впоследствии ставшего автором книги «Катынский лабиринт^[252].

Как следует из вступления к статье, через год после подписания Декларации о советско-польском сотрудничестве в области идеологии, науки и культуры в Москве состоялся симпозиум историков и кинематографистов двух стран на тему «Историческое кино: от табу к гласности». «Литературная газета» опубликовала выдержки из 170-страничной стенограммы с «круглого стола», за которым собрались советские и польские историки. Представитель польской стороны А.Вернер, на которого, по его словам, большое впечатление произвело выступление Ю.Афанасьева, ставшего первым советским историком, высказавшимся по теме Катыни, призвал считать катынские преступления самыми важными из «белых пятен»^[253].

Что касается Е.В. Яковлева, то видно, что «катынское дело» оставило особый след в его сердце, он отслеживал данную тему и долго после того, как покинул кресло редактора «МН», в его личном архиве сохранились вырезки из различных газет по данной проблематике^[254]. В его докладе «Свобода слова в СССР и России» для выступления в 1992 году в Японии есть такие слова: ««МН» первыми в советской печати выходят на тему Катыни. Горбачев возмущен. Он звонит руководителю АПН, заявляя, что таких документов не существует. Утверждает, что журналисты не могут что- либо установить по Катыни, если даже ему, Горбачеву, это неизвестно»^[255].

Там же в личном архиве Е.Яковлева, в одной из записных книжек есть запись «Не верьте вождям. Горбачев Катынь. Он не боялся признать Катынь, боялся окружения».^[256]