ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Важнейшая особенность развития самоорганизующихся систем состоит в чередовании периодов упорядоченности и беспорядка, или хаоса. Порядок в данном случае означает определенное устойчивое состояние системы, в котором ее элементы соединены между собой сложившимися в ходе предыдущей эволюции связями.
Беспорядок, или хаос, напротив, характеризуется разрушением этих связей, неустойчивостью, разбалансированностью всей системы, значительными колебаниями и перепадами ее состояния.Чередование этапов организации и дезорганизации имеет пульсирующий, волновой характер. Периоды доминирующей стохастичности, сильной неравновесное™, неустойчивости, возникающие, как правило, в результате усиления разного рода внешних воздействий, сменяются периодами создания новой, более жесткой социальной структуры, большей упорядоченности, новым вариантом взаимодействия элементов. Такие периоды самоорганизации общества и есть объективная основа периодичности, цикличности и симметрии процесса в развитии управляемых структур — централизации и децентрализации.
Постоянную смену периодов беспорядка и упорядочения можно найти в жизни практически любого сообщества. Сам процесс упорядочения осуществляется в результате взаимодействия различных видов регуляций. Ярким примером такого взаимодействия является синусоидальный процесс местного управления в России на протяжении длительного исторического периода.
Самоуправление в России как стихийный самоорганизующийся процесс существовало всегда, на всем протяжении ее истории, ибо всегда были местные дела, всегда были особые интересы территориальных общностей, далеко не во всем совпадающие с интересами государства, а следовательно, всегда существовала и существует потребность в управлении местными делами и в реализации местных интересов. При этом немаловажным обстоятельством является то, что, как и в настоящее время, государство сознательно шло на развитие само-
324
управления в периоды своих кризисов, вызванное необходимостью проведения реформ.
Вместе с тем история России свидетельствует, что попытки решить эту задачу с помощью централизованной структуры власти и управления без учета естественной самоорганизации обречены на провал.Наглядной иллюстрацией волевого подхода является десятилетие так называемого переходного периода в нашей стране. Оно, это десятилетие, не принесло сколько-нибудь значительных результатов в части изначально поставленной задачи преодоления отчуждения населения от власти, а власти от населения. Причиной тому, по мнению многих уже упомянутых авторов, является слабость и некомпетентность руководящих органов, неразработанность теории социального управления. C этим, пожалуй, можно согласиться, но аргументы, которые выдвигают авторы в подтверждение своих выводов часто страдают однобокостью и находятся в лоне все того же рационалистического подхода.
Показательной в этом отношении является статья В.А. Ядова «Россия как трансформирующееся общество: резюме многолетней дискуссии социологов»[CLXXI]. Он пишет: «человеческая история перестает быть естественно-историческим и становится социально-историческим процессом. Это означает, поясняет автор, что в наше время решающую роль приобретают факторы субъектные, то есть способность социальных субъектов (от рядовых граждан до национальных правительств и международных акторов современной истории) реагировать на внутренние (в рамках данных обществ) и внешние (со стороны миросистемы) вызовы, упреждать или сдерживать нежелательные и опасные тенденции природных, социальных, экономических или политических сдвигов и содействовать желательным». То есть автор усматривает исключительную социальносубъективную регуляцию и фактически отрицает роль социально-объективной. Но здесь же оговаривается, обращая внимание на то, что эти действия часто «приводят к неожиданным незапланированным последствиям». Такие неожи-
325 данные последствия, по нашему мнению, неизбежны, если действия акторов противоречат процессам социальной самоорганизации.
В качестве примера, якобы подтверждающего его точку зрения, автор приводит многие страны и регионы, в частности Японию и Китай, которые «осуществляют модернизацию вовсе не тем путем, как это «предписывает» идеальная европейско-американская модель» и добиваются успеха. Но не об обратном ли говорит этот пример? Не является ли этот пример подтверждением того, что успех возможен лишь в том случае, если действия социальных акторов находятся в форватере социально-объективной регуляции. Ни Япония, ни Китай, ни многие другие страны, «осуществляя модернизацию, не брали в готовом виде образцы ни в Европе, ни в той же Америке, а шли своим путем, на основе собственных природно-климатических, исторических, этнических, культурных и т.д. особенностей и традиций.
Иначе пошло развитие в России. Здесь вновь, как и прежде, возобладала, говоря словами Ф. Хайека «преступная самонадеянность», воля политических акторов, направивших развитие как раз по пути, который «предписывает» идеальная европейско-американская модель. В соответствии с этой моделью вводится и институт местного самоуправления.
Но социальные институты не создаются посредством декретирования. Они возникают сами из потребности в них со стороны общества. Местное самоуправление в России, в нынешней его форме, было введено законодательно без учета потребности в нем населения сел и городов. Причина его срочного введения была проста и понятна. Среди атрибутов демократии, таких как рыночная экономика, многопартийность, альтернативные выборы органов власти, местное самоуправление занимает одно из почетных мест. А коль скоро мы заявили о себе как о стране, вставшей на путь демократии и стремящейся в общеевропейский дом, то надо было предъявить как входной билет весь набор демократических атрибутов. Этот набор, как известно, в нашем законодательстве уже полностью представлен.
326
В том, что касается местного самоуправления, то уже более 150 законодательных актов, принятых органами государственной власти, составляют его нормативную базу.
В настоящее время в парламенте России рассматривается проект нового Федерального Закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Этот проект больше соответствует реальности, чем ныне действующий Закон. Но и он не избежал искусственных заимствований из чужой социально-политической практики.Несмотря на обилие нормативных документов, сделать вывод о том, что «местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно, а его органы не входят в систему органов государственной власти»1 и что это «самостоятельная и под свою ответственность деятельность населения по решению непосредственно или через органы местного самоуправления вопросов местного значения, исходя из интересов населения, его исторических и иных местных традиций»1, очевидно, нельзя.
Была ли потребность у общества в местном самоуправлении в такой постановке? Результаты нашего исследования свидетельствуют однозначно: такой потребности не было и нет до сих пор. Более того, население городов и сел, в своем большинстве, практически ничего о местном самоуправлении не знает, законодательство не изучало и участвовать в управленческой деятельности не желает. Это данные многократных исследований в различных городах и весях Сибирского региона. Не считаться с этим фактом нельзя.
Была ли потребность в местном самоуправлении в указанной формулировке у региональных органов государственной власти? Тоже следует сказать: «нет», ибо самостоятельность местных органов власти, определенная Конституцией, при их финансово-экономической несостоятельности приводит к сложности и запутанности взаимоотношений как по вертикали — с органами государственной власти субъекта Федерации, так и по горизонтали — с предприятиями, организациями, расположенными на территории муниципального обра-
1См.: Конституция Российской Федерации. Ст.12. - M.: ИНФРА-М — Норма, 1996. - С.7.
327
зования. Таким образом, местное самоуправление в том виде, в каком оно представлено в Конституции РФ и Федеральном Законе «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», очень напоминающем соответствующее положение Европейской Хартии местного самоуправления, есть чужеродное тело, имплантированное из иной политической культуры и, естественно, отторгаемое живым социальным организмом.
Вместе с тем, демократическое развитие действительно немыслимо без местного самоуправления. Ждать, когда население востребует его или само организует какие-то формы власти, неразумно и нереально. Исторический опыт показывает, что население быстро самоорганизуется, когда центральная власть проявляет несостоятельность. Причем эта самоорганизация, как правило, бывает направленной против центральной власти. Примеров, начиная от Смутного времени и до событий 1917 г., Гражданской войны в истории России предостаточно. Все эти события заканчивались установлением жесткой государственной власти, неукоснительным подчинением периферии центру.
Здесь нам бы хотелось еще раз возразить В.А. Ядову. По его мнению, общество современного типа Gesellschaft (по Теннису) полностью утратила черты свойственные Gemeinschaft (общине). Причем среди утраченных свойств общинного устройства называются: «человечность непосредственных взаимоотношений, вера в идеалы, локальность и т.д.». Здесь просматривается явная идеализация общинного устройства. Изучение жизни русской крестьянской общины позволяет однозначно сказать, что отношение в ней строились не столько на «человечности» и «вере в идеалы», сколько на объективной необходимости членов общины друг в друге для выживания. Это типичная механическая солидарность (по Дюркгейму), основанная на сходстве членов сообщества. Потребность друг в друге приводит к выработке правил совместного проживания, устойчивых стереотипов и норм поведения.
1См.: Федеральный Закон “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”. Ст. 2. - M.: Изд-е Гос. Думы, 1995. - С. 5.
328
Согласно учению Ф. Тённиса, различия между общиной и обществом определяются типами воли. Тип воли в свою очередь определяет тип связи: сущностная воля (Wesenwill) - связана с эмоциональными, аффективными, полуин- стинктивными влечениями и побуждениями, как бы толкает человека к действиям, направляя его изнутри, например, материнская любовь.
Избирательная или рассудочная воля — предстает в формах «умышленности», то есть деятельности, которая благодаря мышлению предстает как цель действий, например, торговля как вид деятельности. На базе естественной воли существует община, на базе рассудочной — общество. C этим выводом нельзя не согласиться, но лишь как с идеальной моделью. Реальность всегда иная. Невозможно представить, чтобы в общине люди руководствовались только эмоциями, а в обществе только рассудком. Всегда есть и то и другое при доминировании одного из типов воли. Если согласиться с тем, что общинный тип отношений окончательно ушел в прошлое, то тогда надо признать, что человек полностью переродился, превратился в бездушного робота и на его поведение не действуют никакие эмоции. Но это не так. Территориальная общность как раз и сильна соседством, всей совокупностью социальных связей, всем тем, что мы называем социокультурной регуляцией. Общинный характер отношений внутри местного сообщества, особенно это касается России и сибирской ее части, никогда не исчезал, менялись лишь формы, обуславливаемые внешней средой.Что касается внешней среды (имеется ввиду государственная сфера), то она в течение последних столетий принципиально не изменилась. Огромность территории России, компактное проживание различных этносов, ее населяющих требовали установления жесткой вертикали власти. Даже в советский период, несмотря на провозглашенное федеративное устройство, фактически Россия была унитарным государством. Все вопросы: и общегосударственные, и местные — решались в центре или с разрешения центра. Народ традиционно уповал либо на царя, либо на генерального секретаря, как уповает сейчас на президента.
329
Менталитет народа, сложившийся в течение столетий, быстро не меняется. Это та доминантная сила, которая определяет характер социальных отношений и всю структуру государственного устройства. Несмотря на различия в толковании понятия «менталитет» все авторы сходятся в том, что в его основе лежат архетипическое своеобразие народа, а также то, что Ф. Теннис называл Wesen- will (естественная инстинктивная воля).
Та или иная форма власти, особенно на местном уровне, может быть устойчивой только в том случае, если она воспринимается населением. Если же искусственно навязанная форма местным сообществом не воспринимается, то она постепенно преобразуется в соответствии с требованиями объективной реальности. Так было с земством. Известно, что земство как институт местной власти создавалось на базе так называемой общественной теории местного самоуправления, а к концу своего существования оно уже отвечало всем условиям государственной теории. Советы, воспринявшие эту форму преобразованного земства, юридически и фактически были нижним звеном вертикали государственной власти. Надо признаться, что именно такая форма воспринималась народом. Напомним мысль С.М. Соловьева, который утверждал, что всякая новая эпоха получает своё питание от эпохи только что перед ней выработавшейся. То есть при всём желании центра отречься от советской власти, её суть ещё долго будет проявляться в реальной практике.
Еще недавно местные проблемы поручалось решать местным советам. Но поскольку они не имели для этого достаточной ресурсной базы, партийные органы побуждали предприятия и организации, находящиеся на территории совета, выделять необходимые средства для благоустройства, а также брать под свою ответственность строительство и эксплуатацию учреждений соцкультбыта, оказывать шефскую помощь школам, детским домам и т.д. То есть, хотя местные советы и не имели так называемой муниципальной собственности, материальные ресурсы, находящиеся в распоряжении предприятий, учреждений и организаций, использовались на благо проживающего здесь населения. Реальная власть, как известно, находится в руках тех, кто имеет реальные рычаги
330
власти — материальные, финансовые и другие ресурсы. Этими ресурсами обладали крупные, особенно так называемые градообразующие предприятия. Местные советы обладали властью фиктивно.
Новое законодательство, казалось бы, привело все в порядок. Местное самоуправление определено в качестве полноправного носителя власти, осуществляющего её от имени населения на территории муниципального образования. Но эта власть сейчас, как и прежде, не имеет реальных рычагов власти — достаточных материальных и финансовых средств, чтобы исполнять возложенные на нее полномочия. Следовательно, она, как и прежде, попадает в зависимость и от предприятий и организаций, расположенных на территории муниципального образования, и от органов государственной власти субъекта Федерации. Это еще одна реальность, с которой нельзя не считаться. Продекларированная независимость местного самоуправления — не более чем фикция.
Существует, как известно, еще с XIX в. общепризнанная государственная теория местного самоуправления, которая сохраняет местные органы власти в структуре государственных органов. Фактически в нашей стране это так и есть, но юридически местное самоуправление самостоятельно. Реально сегодня возможны два варианта развития. Первый, предполагающий самостоятельность местного самоуправления, требует обеспечения самодостаточности муниципальных образований. Это означает, местное сообщество должно иметь возможность решать все свои проблемы внутри своей территории. Но это далеко не всегда возможно. Районы создавались без учета экономической самодостаточности. При единой государственной собственности в этом не было нужды. Сейчас такая нужда появилась. Следовательно, необходимо принципиально изменить ныне существующую территориальную основу муниципалитетов. Предлагаемая новым проектом Закона двухуровневая структура вряд ли решит эту проблему, обеспечит самодостаточность. Главное здесь руководствоваться не волей политических акторов, а естественной таксономией, сложившейся системой социокультурных связей.
331
Другой путь связан с возвратом к государственной теории местного самоуправления. Идти по этому пути, значит внести соответствующую поправку в Конституцию Российской Федерации, касающуюся ст. 12, а вслед за этим откорректировать все законодательство на местном уровне, сделать его соответствующим реальности.
Процесс становления и развития местного самоуправления будет занимать достаточно большой исторический период и должен пройти все необходимые этапы. Здесь хотелось бы еще раз напомнить слова Г. Спенсера о том, что процессы роста и развития могут быть остановлены или расстроены, но не могут быть ускорены искусственным путем[CLXXII].
332