Виды оценки. Синкретизм и критичность
Оценки аргументации могут относиться к различным ее аспектам. Логико-гносеологическая оценка аргументационной конструкции состоит в характеристике составляющих ее суждений (тезиса и посылок) как истинных или ложных, сомнительных или вероятных, а ее логической формы как правильной или неправильной (при этом те или иные шаги демонстрации могут характеризоваться как правомерные или неправомерные).
Гносеологическая оценка аргументационной конструкции касается также ее имплицитных дополнений, которые, как и явно представленные суждения, рассматриваются реципиентом в качестве истинных, ложных или проблематичных. Логико-гносеологичес- кой является и оценка аргументации в плане ее соответствия требованиям рациональности (нарушением этих требований является, например, наличие излишних посылок или звеньев в доказательстве).Другой вид оценки аргументации - прагматическая оценка. Она заключается в определении соответствия компонентов аргументационной конструкции интересам или потребностям реципиента, аргументатора или третьей стороны, возможности использования содержащейся в аргументационном тексте информации в этих интересах.
Эмоционально-рефлексивная оценка аргументации достигается в результате рефлексии реципиента над переживаниями, которые вызывает данная аргументация в нем самом или в других людях. Этот вид оценки может включать также предположение об эмоциональном плане возможного восприятия аргументации той или иной аудиторией, а также о «движениях души» самого аргументатора. Эмоционально-рефлексивную оценку следует отличать от непосредственно эмоциональной, которая дается в ситуации «преобладания эмоций над разумом» и обычно представляет собой смешение разных видов оценки.
Этическая оценка аргументации - это, во-первых, оценка аргументации в целом или отдельных ее компонентов как этически приемлемых или неприемлемых, во-вторых, оценка использования (актуального или возможного) данной аргументации в некоторой аудитории как действия, соответствующего императивам нравственности или противоречащего им, и, в-третьих, оценка моральных последствий принятия или отвержения аргументации.
Эстетическая оценка аргументации и аргументационного текста может учитывать как «красоту речи», так и логическую стройность мысли. Эстетика языка не обязательно предполагает наличие риторических «украшений». Уместность и допустимость подобных средств зависит как от рассматриваемого предмета, так и от особенностей коммуникативной ситуации. Такого рода оценка во многом определяется вкусами реципиента.
Отметим, что эмоционально-рефлексивную, прагматическую, этическую и эстетическую оценки следует отличать от гносеологической оценки такой аргументационной конструкции, которая содержит в себе суждения о чувствах, о целесообразности совершения определенных действий, о нравственности или об эстетических качествах какого-либо предмета.
B зависимости от области использования аргументации, последняя подвергается преимущественно тому или другому типу оценки. Например, попытка дать этическую оценку доказательству теоремы, скорее всего, вызовет недоумение, однако эстетическая оценка доказательства считается вполне уместной. Политическая аргументация редко оценивается с точки зрения эстетики, но неизбежно подвергается прагматической оценке, которая может быть дополнена этической и эмоционально-рефлексивной оценками. Ha статус несомненно присутствующей во всех сферах аргументации может претендовать лишь логико-гносеологическая оценка.
Правомерно ли ожидать, что «образцовый» реципиент даст аргументации оценки всех перечисленных видов? Ha этот вопрос следует ответить отрицательно. Как правило, аргументация получает один или два вида оценок. У человека, знакомого с проблемами аргументации лишь по учебным пособиям, ориентированным прежде всего на логику, и по исследованиям того же рода, может сложиться впечатление, что «образцовый» реципиент вообще ограничивается оценкой лишь логико-гносеологического аспекта аргументации, а принятие во внимание прочих ее аспектов способно лишь запутать человека и помешать ему адекватно оценить аргументационную конструкцию.
Данное мнение глубоко ошибочно.Аргументация, будучи средством коммуникации, затрагивает разные стороны человеческой лиНности, разные планы мировосприятия, порой - и интересы человека. Рефлексия над этими воздействиями, выражаемая в оценках, отличных от логико-гносеологической, может быть значима ничуть не менее, чем определение логических достоинств аргументационной конструкции и соответствие содержащихся в ней суждений действительности. Поэтому идеал реципиента предполагает способность дать аргументации тот вид оценки, который уместен в заданных обстоятельствах. Источником искажений и дефектов в оценке аргументации становится смешение различных видов оценки, подмена одного из них другим. Например, оценка истинности тезиса на практике нередко подменяется рассмотрением его с точки зрения пользы или вреда. «Образцовый» реципиент - не бесчувственный субъект, но человек, способный к критическому анализу, необходимому для того, чтобы, оценивая аргументацию в различных планах, отделять один план от другого, осознавать, что эстетическая оценка отличается от логической, а прагматическая от эмоционально-рефлексивной.
Процессы, протекающие в современной культуре, несут новые вызовы способности человека рационально воспринимать и оценивать информацию. «Восприятие информации, передаваемой через аудиовизуальные средства, существенно иное, чем восприятие смыслов, передаваемых посредством текста, - пишет В.А.Лекто- рский. - Именно последний всегда был главным способом существования того, что Поппер называет «объективным знанием». K знанию, зафиксированному в тексте, можно отнестись рефлексивно, критически- отстраненно, что гораздо труднее сделать по отношению к устной речи или изображению. Недаром лишь появление письма сделало возможным возникновение философии и науки. Если верно, что аудиовизуальная культура вытесняет сегодня культуру книжную (и вообще текстовую), TO это должно иметь далеко идущие последствия» (68, с. 5-6).
Препятствия рефлексивно-критическому восприятию аргументации нередко создаются самим аргумен- татором.
Напомним, что в роли аргументатора может выступать не только индивид, но и «команда», за которой стоит коммерческое учреждение, политическая партия, религиозная организация и т.д. B интересах «заказчика» или «исполнителя» аргументационное воздействие строится в расчете на синкретическое восприятие реципиентом. Наиболее наглядно эффекты последнего проявляются в комбинированных формах воздействия, сочетающих тексты (в том числе обоснова- тельно-мотивационные) с визуальными изображениями. Постоянное совершенствование техники такого рода воздействий, осуществляемых прежде всего через телевидение, создает новую ситуацию для тех, чьей миссией является подготовка человека к критическому восприятию и анализу поступающей информации.Именно такого рода задачу ставят перед собой преподаватели «неформальной логики» и «критического мышления». Осознание недостаточности разрабатываемых этими дисциплинами средств для эффективной информационно-логической защиты человека в эпоху электронных СМИ в драматической форме выразил Н.Постмэн. Будучи убежденным, что в условиях изобилия информации человеку требуется серьезная подготовка в области «критического мышления», без чего OH будет так же уязвим для деспотов и мошенников, как и тот, кто лишен доступа к информации, Н.Постмэн утверждает, что времена, когда такая подготовка могла основываться на логике, риторике и семантике, ушли в прошлое, так как печатное слово вытеснено на периферию культуры, а электронное изображение занимает в ней центральное место (cM.:180, р. 12).
Человека имеет смысл учить отличать истинные суждения OT ложных лишь в том случае, если ему придется иметь дело с такими суждениями. Однако в рекламе суждения встречаются столь же редко, сколь и непривлекательные люди, а потому вопрос об истинности или ложности просто не возникает. «Например, телевизионная реклама Макдональдса, - пишет Н.Пост- мэн, - не есть последовательность проверяемых, логически упорядоченных суждений. Это драма, а если хотите, мифология, повествующая о красивых людях, продающих, покупающих, поедающих гамбургеры и находящихся на грани экстаза оттого, что им так повезло.
Это суждение? Оно истинно или ложно? Я полагаю, такие вопросы неприменимы к миру визуальных изображений. Можно любить или не любить телевизионную рекламу, но невозможно опровергать ее. И поскольку это так, изменилась не только символьная арена рекламы, но, что тоже важно, аналогичное произошло с символьной ареной политики и политической информации» (180, р. 13). Описывая ситуацию, когдателевизи- онное изображение оказывается несравненно более важным, чем политическая аргументация и обсуждение существа дела, он заключает: «Мы больше не говорим о том, чтобы снабдить студентов техническим аппаратом, с помощью которого они могут раскрывать неправомерные допущения, неудовлетворительно представленные факты, логические ошибки и даже демагогические обобщения. Мы говорим о том, как помочь студентам защитить себя от нового вида эпистемологии, от нового вида дискурса - по существу, от культуры, которая близка к тому, чтобы «заразвлекать» саму себя до смерти» (180, р. 18).Н.Постмэн - один из множества авторов, привлекающих внимание к серьезной проблеме качественного изменения форм представления информации и необходимости качественного изменения в средствах их анализа и оценки. Тем не менее указанные им обстоятельства не должны служить основанием для отказа от традиционных способов критического анализа и оценки аргументации. Проблема, скорее, состоит в том, чтобы, используя эти способы и накопленный опыт в качестве основы, адекватно реагировать на меняющуюся ситуацию, разрабатывая новые средства и накапливая новый опыт. При этом необходимо учитывать различие в ролях изготовителя информационно-аргументационного продукта и его реципиента. Если первый заведомо ориентирован на понижение уровня рациональности и критичности реципиента и говорить с ним о классических идеалах аргументации было бы наивно, то критико-аналитический подход к информационному продукту в интересах реципиента отнюдь не лишен смысла.
3.4.Логико-гносеологическая оценка аргументации
Перейдем к более подробному рассмотрению логико-гносеологической оценки аргументации: она может быть более или менее детальной, принимать во внимание аргументацию в целом или отдельные ее компоненты, основываться на глубоком понимании или на поверхностном взгляде.
Идеал реципиента предполагает способность как к общей, так и к детальной оценке аргументации.Первый шаг в выработке подобной оценки - создание «логической картины» аргументационной конструкции. Примеры подобных «логических картин» дают аргументационные карты текстов, используемые в первой главе этой книги. Составление подобной карты предполагает прежде всего выявление тезиса, оснований (посылок) и логической связи между ними. Необходимы ли человеку познания в области логики для создания логической картины или аргументационной карты? Для ответа на этот вопрос вернемся к абстрактному примеру, приведенному в начале второго параграфа.
Реципиент Pl, утверждая «Н. совершенно прав. Обстоятельства А, B и C действительно имеют место, и отсюда мы обязаны сделать вывод, что Ф», дает верную оценку аргументационной конструкции, построенной H., если А, B и C действительно имеют место, а из соответствующих утверждений действительно следует Ф. Заметим, что Pl не употребляет таких терминов, как «посылки», «тезис», «логическое следствие», И, ВОЗможно, даже не знаком с соответствующими понятиями логики. Тем не менее его оценка аргументации позволяет утверждать, что логическая картина «увидена» им верно. Отсутствие специальных логических знаний не исключает умения человека адекватно оценить эпистемологический статус аргументационной конструкции, «распознать» содержащиеся в ней суждения как истинные, ложные или проблематичные, определить, правомерен ли переход от посылок к заключению. Платоновские диалоги демонстрируют, с каким успехом Сократ выявляет логико-гносеологические дефекты в рассуждениях своих оппонентов, не пользуясь при этом логической терминологией, которая в эпоху Сократа еще и не была разработана. Сказанное никоим образом не означает, что изучение логики бесполезно для совершенствования человека как реципиента аргументации, развития способности к ее анализу и оценке.
Условием правильной оценки аргументационной конструкции является ее понимание. Проблемам адекватного понимания аргументации в философии и логике уделялось немало внимания начиная с древности. При этом большое значение придавалось разработке практически ориентированных рекомендаций. Вопросы уточнения значения терминов и способы избежания двусмысленностей рассматриваются в «Топике» Аристотеля. B определенном смысле аналогичными вопросами занимались представители индийской философской школы Ньяи, разработавшие учение о правильном ведении дискуссии.
C задачей уточнения смысла, вкладываемого в те или иные слова или выражения «отправителем информации» вообще и аргументатором в частности, мы сталкиваемся повсеместно. Если есть такая возможность, предусмотрительный реципиент спрашивает у самого аргументатора, что именно тот имел в виду. Когда такой возможности нет, прибегают к другим средствам. Допустим, аргументатор жил в другую эпоху, когда смысл терминов из рассматриваемого аргументационного текста отличался от того, который они имеют сегодня. Если реципиент «прошедшей сквозь века» аргументации - добросовестный исследователь, он учтет это обстоятельство и, обратившись к документам эпохи или к соответствующим исследованиям, выявит изначальный смысл аргументации. Следует подчеркнуть, что в данной ситуации речь идет скорее о «смысле эпохи», чем об «авторском смысле» терминов.
Возможность установить изначальный смысл аргументации имеется далеко не всегда. Тем не менее соответствующие аргументационные блоки и их составляющие могут «запечатлеваться» в сознании реципиента и использоваться им. Допустимо ли в таких случаях давать логико-гносеологическую оценку аргументационной конструкции? Ответ на этот вопрос должен быть положительным. При этом необходимо отдавать себе отчет в том, что оценивается, строго говоря, интерпретация изначальной авторской аргументации и эта интерпретация может оказаться не единственной.
Традиционно предварительная работа, которую рекомендуется провести для оценки аргументации, включает следующие моменты. Во-первых, нужно удостовериться, что ясен смысл понятий, употребляемых в процессе аргументации. Во-вторых, необходимо выяснить «количество» тезиса, т.е. установить, идет речь об одном предмете, или о всех без исключения предметах данного класса, или не о всех а о некоторых (большинстве, многих, почти всех, нескольких и т.п.). В-третьих, следует определить модальность тезиса, то есть установить, утверждает ли он действительное наличие некоторого положения дел или только возможность. Эти требования естественным образом могут быть распространены и на посылки аргументации.
Прежде чем оценить тезис, необходимо удостовериться в истинности посылок. Какие рекомендации имеются на этот счет? B традиционных руководствах внимание сосредоточено на научных компонентах аргументации, вследствие чего способы оценки доводов повседневной, философской, политической или деловой аргументации просто выпадают из поля зрения. Стандартная схема различает лишь следующие виды посылок аргументации, совпадающие с видами оснований доказательства. K ним относятся, во-первых, удостоверенные единичные факты (в качестве примеров указываются статистические данные о населении, территории государства, количестве вооружения, свидетельские показания, подписи лица на документе, научные данные, научные факты); во-вторых, определения понятий, содержащихся в аргументации; в-третьих, аксиомы и постулаты; в-четвертых, ранее установленные законы науки и доказанные теоремы (см., напр., 38). Подобная трактовка оснований аргументации, восходящая к характеристике оснований доказательства А.Ф.Асмусом (в работе «Учение логики о доказательстве и опровержении»), в тех или иных вариантах воспроизводилась и развивалась в публикациях 80-х годов.
Такая типологизация оснований, вполне уместная в анализе аргументации и доказательства в точном естествознании, не лучшим образом подходит для того, чтобы иметь дело с аргументацией в гуманитарных науках, в аргументации повседневной, политической, деловой и т.д. Один из недостатков такого подхода - его «внелич- ностный» характер, обусловленность строением научных текстов и структурой объективированного знания при игнорировании деятельности человека (аргументатора и реципиента) как субъекта познающего, наблюдающего, исследующего, принимающего решения.
Впоследствии логики стали объяснять специфику гуманитарных наук широким использованием наряду с доказательством так называемой недоказательной аргументации и не полностью опровергающей критики, отмечая, в частности, использование в философии аргументации с неполностью обоснованными посылками (см.: 53, с. 199-201).
Для подходов «неформальной логики» характерно то, что в центр внимания здесь помещается человек, осуществляющий эту оценку. Так, решение вопроса об истинности посылок рекомендуется принимать после того, как собраны все, какие только возможно собрать, существенные факты, относящиеся к данным посылкам, и информация, свидетельствующая в пользу посылок, сопоставлена с той, которая дает повод сомневаться в них. B качестве основных источников знания, необходимого для гносеологической оценки посылок, выступают такие, как собственный опыт человека, личное наблюдение и свидетельство авторитета. Именно такой подход представляет В.Греннэн (162, р. 9). Опора на личный опыт, подчеркивает он, особенно часто^споль- зуется в случаях, когда требуется оценить аргументацию, касающуюся наших личных интересов. Допустим, некто говорит вам: «Некоторые курсы, предлагаемые в вузе, полезны, так что прохождение их не будет пустой тратой времени». Вы можете принять эту посылку как истинную, потому что сами прошли полезный курс в вузе или имеете информацию о полезных курсах из вторых рук. Роль личного наблюдения поясняется так. Иногда мы не знаем, является ли утверждение истинным, сомнительным ИЛИ ЛОЖНЫМ, HO в состоянии лично выяснить этот вопрос. Например, кто-то говорит вам: «Профессор Далл очень скучный преподаватель, поэтому вам не следует записываться на какой- либо из его курсов». Чтобы оценить эту аргументационную конструкцию, можно провести собственное исследование, спросив студентов, учившихся у профессора Далла, не находят ли они его занятия скучными. A лучше всего посетить несколько занятий профессора самому и решить этот вопрос (cM.:162, с. 9). Подобные методы оценки аргументации рекомендуются, как правило, в ситуациях принятия решений.
И все же в большинстве случаев человек решает вопрос об истинности того или иного утверждения, основываясь на свидетельствах, предположениях и суждениях других людей, которые являются в данном отношении авторитетными. Большая часть знаний, которые мы имеем, получена из книг и разнообразных средств информации. Ho из этих же источников человек получает дезинформацию. Проблема состоит в том, чтобы отличить источники информации, дающйе подлинное знание, от тех, которые вводят в заблуждение. При этом рекомендуется иметь в виду следующее. Во-первых, авторитет - это эксперт, а не субъект власти. Если вы не вполне знакомы с предметом, о котором идет речь, вы не можете определить, кто является авторитетом, а кто нет. Иногда авторитет определяет сообщество — например, присуждая ученую степень. Во-вторых, в каждой области имеются противоречия, поэтому даже величайшие эксперты не могут считаться заведомо говорящими истину. Постарайтесь определить причины этих разногласий, «взвесьте» их, и таким образом вы сделаете ваш собственный вывод более основательным или воздержитесь от него. В-третьих, авторитет в одной области не является признанным авторитетом в другой. Игроки в бейсбол, которые хотят, чтобы мужчины пользовались определенным лосьоном после бритья, не должны всерьез приниматься как авторитеты. Высокое мастерство игрока и знание бейсбола не обеспечивают его информацией о лосьонах и не развивают способностей идентификации лучших лосьонов после бритья. В-четвертых, люди считаются авторитетами, если они были очевидцами ка- ких-либо событий. Чтобы решить, может ли данный человек быть авторитетом в этом смысле, необходимо следующее: 1) установить, мог ли он действительно наблюдать это событие; 2) найти, если это возможно, других свидетелей и сравнить информацию, полученную от них; 3) удостовериться, говорят ли они правду. B общем случае оценка суждений о подобных событиях достаточно сложна. Историки, имеющие дело с событиями далекого прошлого, сталкиваются с особыми трудностями, каких не имеют детективы, расследующие недавно совершенное преступление (cM.:162, с. 10-11).
Рекомендации, подобные вышеизложенным, имеют широкую сферу применения. Дальнейшее расширение
этой сферы, предполагающее охват большего числа областей и ситуаций оценки аргументации, требует некоторой корректировки и дополнения этих рекомендаций.
Прежде всего обратим внимание на следующее. Сталкиваясь с задачей оценки некоторого утверждения, человек далеко не всегда ограничивается обращением к собственному опыту, проведенному лично наблюдению или авторитету. Значительную роль играет мобилизация накопленных знаний, где составляющие, полученные из собственного опыта и из авторитетных источников, переплетены столь тесно, что порой невозможно отличить их друг от друга. Опыт, наблюдения, переживания, эксперименты оказываются концептуально нагруженными; источником концептуальных компонентов явились авторитеты, в непогрешимости которых человек не сомневался, когда получал от них знания; кроме того, концептуальный аппарат мог быть разработан, а результаты наблюдений могли быть получены в процессе собственной теоретической деятельности субъекта оценки, а эта деятельность не может быть сведена к опыту, наблюдению или получению знаний от авторитета; следует учитывать также и то, что истинность многих положений науки устанавливается или подтверждается в ходе эксперимента.
Логико-гносеологическая оценка аргументационной конструкции предполагает также оценку тезиса. При этом реципиент может принимать во внимание связь тезиса с посылками, но может и не делать этого, оценивая тезис сам по себе, независимо от посылок. Возможна ситуация, когда тезис оценивается как истинный, но при этом обосновывающая роль посылок отрицается.
B случае, когда тезис оценивается независимо от посылок, способы и проблемы его оценки те же, что и способы и проблемы оценки посылок. Если же оценка тезиса зависит от оценки посылок, существенной становится квалификация логической связи между посылками и тезисом и установление соответствия реально имеющейся логической связи той, которая заявлена ар- гументатором. B детальной логико-гносеологической оценке аргументации выявление характеристик реализованного в ней рассуждения, включающее вопрос о соответствии действительной и заявленной связи компонентов, необходимо даже в том случае, когда вопрос об истинности тезиса решается независимо от вопроса об истинности посылок. Выявление характера логической связи между суждениями, входящими в состав аргументационной конструкции, предполагает использование реципиентом имеющихся в ёго распоряжении логических знаний и восполнение недостатка таких знаний логической интуицией.
Общие принципы оценки аргументации не дают представления о специфике аргументационных форм, используемых в той или иной области. Задача выявить именно те черты философской аргументации, которые отличают ее от типичных процедур рассуждения в эмпирических науках и математике, была поставлена в книге Дж.Пассмора «Философское рассуждение». Отмечая, что способы рассуждения в философии, как и в других науках, подразделяются на дедуктивные и индуктивные (и в этом плане философская аргументация не представляет из себя чего-то особенного), этот исследователь настаивает на существовании специфических способов организации дедуктивных рассуждений, характерных именно для философских текстов. «По своей формальной структуре философское рассуждение дедуктивно, — утверждает Дж.Пассмор. — Ho рассуждение может отличаться не только своей формальной структурой. Например, процесс проверки гипотезы весьма отличается от алгебраического доказательства, хотя в обоих случаях рассуждение носит дедуктивный характер. Весь вопрос в том, имеют ли или могут ли иметь философские рассуждения особенности, которые отличают их от типичных процедур рассуждения уче- ного-экспериментатора или от типичных процедур рассуждения математика. C логической точки зрения они не представляют сколько-нибудь значительного инте- peca, однако, имея знание об их отличительных особенностях, мы уже не обязаны будем однозначно квалифицировать философское рассуждение как рассуждение, основанное на опыте, либо как рассуждение математическое» (96, с. 10).
Типичные философские рассуждения, рассматриваемые этим исследователем, являются «вторичными» в том смысле, что представляют собой критику ранее приведенных рассуждений, содержат возражения на них. B этом смысле можно утверждать, что речь идет о некоторых типичных для философии формах логикогносеологической оценки аргументации.
Прежде всего Пассмор выделяет такую характерную для философии форму рассуждения, как «опровергающее вразумление». Необходимость «вразумления» определяется тем, что философы традиционно делают очень широкие обобщения, относящиеся к огромному количеству фактов, и при этом рискуют упустить из виду простые и привычные вещи. B этих случаях философ нуждается в своеобразном «напоминании-вразумле- нии». Например, заявляя, что слова - это имена, философ не обращает внимания на то, что союзы и артикли представляют собой примеры слов, не являющихся именами. Указание на эти примеры будет для него вразумлением. A когда философ утверждает, что значение слова есть способ его употребления, он упускает из виду, что бывают и неверные употребления слов, а потому также нуждается в соответствующем вразумлении. «С формальной точки зрения, - пишет Дж.Пассмор, - вразумление подобно фальсификации гипотезы: суждение отвергается на том основании, что приводит к явно ложным следствиям, - например, из него следует, что «the» является именем или, как в логическом атомизме Рассела, что «это» является именем собственным. Однако вразумление не является родом эмпирического (experimental) рассуждения, поскольку... для нахождения фактов, используемых для опровержения, не требуется никаких специальных экспериментов или наблюдений» (96, с. 12). Дж.Пассмор признает, что «вразумляющие опровержения» используются в любых науках и в повседневной жизни, ибо люди могут забывать или не замечать каких-либо хорошо известных фактов. Однако философы, считает он, отличаются особой забывчивостью, - может быть, потому, что факты, забываемые ими, так хорошо известны, что уже не воспринимаются в качестве фактов. Вместе с тем посылки «опровергающих вразумлений» не относятся к числу суждений, с которыми человек привык иметь дело в повседневной жизни. Они напоминают не столько о том, что человек знал, а после забыл, сколько о том, чего он раньше не замечал, а теперь должен заметить.
Следующая процедура, часто встречающаяся в философском рассуждении, - вербальный анализ, который может предполагать обнаружение скрытых двусмысленностей. Эта процедура используется в разных областях, однако именно в философии она занимает выдающееся место. Типичная ситуация, рассматриваемая Пассмором, - когда в результате анализа смыслов некоторого предложения мы приходим к двум возможным его интерпретациям, в одной из которых это предложение выглядит тривиальным, а в другой - не является очевидно истинным. Пример - возможные интерпретации предложения «все преследуют свои собственные интересы». Если под «преследованием интересов» понимается «делать то, что приносит выгоду в смысле приобретения разного рода собственности», то вышеприведенное суждение может быть опровергнуто указанием на случаи, когда люди действуют иначе. Если же под «преследованием интересов» имеется в виду «делать то, в чем вы заинтересованы» (в широком смысле слова «заинтересованность»), то даже о человеке, идущем на смерть за идею, можно сказать, что он преследует свои интересы, поскольку заинтересован в этой идее. B этом случае суждение «все преследуют свои собственные интересы» становится тривиальным. «Метод анализа, состоящий в распутывании различных смыслов и особенно разводящий тривиальный и нетривиальный смыслы, является типичным философским методом», - утверждает Пассмор (96, с. 16). He удивительно, что стратегия выявления двусмысленностей часто оказывается эффективной для реципиента, оценивающего философское рассуждение.
K формам «типично философского» рассуждения Пассмор относит и так называемый аргумент бесконечного регресса. B данном случае реципиент обращает внимание на следующее обстоятельство: для объяснения того факта, что ряд вещей имеет общее свойство, используется указание на то, что эти же вещи имеют некое другое общее свойство, однако это «последующее» сходство, по существу, не объясняет «предшествующего», не превращает его из «непостижимого» в «постигнутое ».
Именно в таком духе интерпретируется известное возражение Парменида в одноименном платоновском диалоге, имеющее принципиальное значение для восприятия платоновского учения об идеях. Возражение Парменида против этого учения состоит в следующем. Учение об идеях предполагает, что сходные вещи обязаны своим сходством причастности к некой общей идее, общему для них образу. Так, великие вещи являются таковыми благодаря их причастности к идее великого. Однако, поскольку сама эта идея сходна с вещами, образом которых она является, следует допустить также существование новой идеи - общей для вещей и их первой идеи: «окидывая духовным взором» как «само великое» , так и великие вещи, человек обнаруживает еще некое «единое великое», благодаря которому первая идея великого сходна со «своими» вещами. «Итак, откроется еще одна идея великости, возникающая рядом с самим великим и тем, что причастно ему; а надо всем этим опять другая, благодаря которой все это будет великим. И, таким образом, каждая идея уже не будет у тебя единою, но окажется бесконечным множеством» (102, 132b).
Пассмор признает, что указание на бесконечный регресс или любая другая форма философского «вразумления» (то есть, по сути, логико-гносеологическая оценка аргументации философа) не могут обеспечить построения «целостного философского взгляда». Они лишь указывают, что то или иное конкретное объяснение или предложенный критерий не выполняют задачу, ради которой они были выдвинуты, и в лучшем случае помогают увидеть границы объяснений и критериев.
Воздавая должное серьезному исследованию Пассмора, следует подчеркнуть, что и «бесконечный регресс», и «самоопровержение» (понимаемое как обвинение в противоречии самому себе), и «отнесение к категории» , и другие приемы аргументации, на которые обращает внимание данный автор, используются не только в философии, но и в других областях знания. Тем не менее изучение конкретных примеров употребления этих приемов в философии необходимо для понимания особенностей аргументационно-оценочной работы с философским текстом.
3.5.