Погребальные памятники

Информация нарративных источников о социальном устройстве готов IV в. весьма фрагментарна и скудна. Античные авторы (Amm. Marc., XXXI. 12-14; Zos.,V.36; lord., Get., 40) различали в готском обществе простой народ (plebs, hiuniles) и знатных людей (nobiles, optimates).

Между тем, погребальные памятники давно используются в качестве весьма информативного источника для изучения древних обществ, в том числе и чсрняховского "8(>. Несомненным их достоинством является массо-

Корсунский Л.Р. Указ. соч. С. 54-74; Лавров В.В. Готское общество в IV в. н. о. // Античный мир. Проблемы истории и культуры: сб. статей, посвящ. Э.Д. Фролову. СПб., 1998. С. 399-413; Вольфрам X. Указ. соч. С. 140-156; Сорокина Е. Л. Семантическая реконструкция древнегерманской социальной лексики. Волгоград, 2009; Heather Р. The Goihs. Oxford, 1996. Р. 65-75.

286 Никитина Г.Ф. Систематика погребального обряда племен Черняховской культуры. М., 1985. С. 79-90; Кравченко ШИ. О методике социологическою анализа...С. 223-226: Сымонович Э.А. Про соціальну структуру черняхівського сус-пільства за матеріалами поховального обряду // Археологія. 1995. № 4. С. 37-49; Магомедов М.Б. Черняховская культура.... С. 31-33, Magomcdov В. La stratification sociale de la population de la cultuic Cenijahov // La noblesse Romaine el les chefs barbarcs du File au Vile sieclcs.

С другой стороны, сейчас становится все очевиднее, что погребальные памятники далеко не всегда адекватно отражали социальное устройство древних обществ [745] [746]. Те или иные свойства погребений не могут прямо рассматриваться в качестве социальных, так как они обладают социологической информацией опосредованно, через погребальную обрядность, которая в свою очередь во многом обусловлена представлениями того или иного народа о загробном мире. Так, например, погребальный инвентарь всегда составлял искусственную выборку из реальной культуры древнего общества. Эта выборка была детерминирована верованиями, представлениями о «загробном мире», т. е. мировоззрением, религией того или иного палеоэтноса. К тому же реконструктивные возможности археологии, как известно, существенно ограничены спецификой и фрагментарностью имеющихся источников [747].

Это в полной мере проявилось и в погребальных памятниках Черняховской культуры. Для нее характерны грунтовые могильники, которые иногда образовывали целые «поля погребений». Вероятно, готы именно их называли словом *nawisr (место, где собраны па we is — покойники) т. Они отличались исключительным разнообразием типов погребений при высокой степени стандартизации наборов погребального инвентаря. В них не только тип погребения, но даже состав сопровождающего инвентаря зависел от представлений той или иной части Черняховского населения о «мире мертвых». Например, установлено, что в Черняховских иигумациях он каким-то образом был связан с ориентировкой погребенного: захоронения с северной ориентацией в целом отличались более богатыми наборами вещей, тогда как захоронения, где покойник лежал головой на запад, часто были малойнвеитар- ными или вообще безинвентариыми [748] [749].

Современные исследователи, конечно, не в состоянии полностью реконструировать все значение многообразной обрядности Черняховской культуры. Однако это не означает, что мы не можем попытаться понять ее социальный подтекст 293. Ниже суммируются основные результаты изучения социальных аспектов Черняховских погребальных памятников, проливающие свет на социальную структуру и иерархию оставившего их социума.

К концу XX в. стало известно свыше 300 Черняховских могильников, из них 120 изучено раскопками. В результате в них открыто свыше 7000 погребений. Некоторые могильники содержали сотни могил (например, эпонимный памятник Черняхов на Среднем Днепре — 251 захоронение) 294. Само по себе, это свидетельствует о наличии в III-IV вв. на юге Восточной Европы довольно крупных социальных единиц, включавших сотни, а может быть и тысячи общинников, а также лиц иного социального статуса. Но, к сожалению, ни один из больших Черняховских некрополей не исследован полностью, что объективно снижает достоверность данных о социумах, их оставивших. К тому же для большинства Черняховских могильников характерен биритуализм - сочетание обрядов ингумации и кремации. По этой причине они содержат мало общих признаков, что само по себе затрудняет их социальный анализ.

Биритуализм Черняховской культуры - явление для Европы римского времени не уникальное, а скорее обычное. Само по себе, использование носителями одной культуры различных форм погребальной системы - трупо- сожжения на стороне, трупосожжения на месте, различных видов трупопо- ложения — характерно для переходных постпервобытных обществ ~}5. Установлено, что в Черняховских могильниках социальная дифференциация прослеживается во всех погребениях, независимо от способа захоронения ш.

Васютин С.А. Методологические проблемы реконструкции социальных структур в археологии // Социальная структура ранних кочевников Евразии. Иркутск, 2005. С. 54-63.

2 4 Магомедов Б.В. Черняховская культура... С. 25.

2,5 Моця Л.П. Трупосожжение и трупоположение у славян Среднего Поднепровья. Причины смены погребального обряда // Славяне и Русь. К., 1979. С. 144-154. ш Никитина Г.Ф. Анализ погребального обряда могильника Романковцы // Теорстпческне и методические подходы к изучению погребального обряда в современной археологии. М., 2005. С. 148.

Для обширных некрополей Черняховской культуры с широко исследованными площадями характерна полицентрическая планиграфическая структура с отдельными гнездами, организованными не только по хронологическому, но и социальному принципу 297. На ряде могильниках отмечено порядное расположение погребений (Черняхов, Лохвица, Гавриловка), что подтверждают новейшие исследования 298. Но при этом оказалось, что в одних и тех же рядах совершались погребения с соблюдением различных ритуалов 299. ТТланиграфический анализ некрополей показал, что социальной основой общества, оставившей эти могильники, скорее всего, была малая индивидуальная семья 30°. На территории могильников имелись участки, закрепленные за отдельными семенно-родовыми группами. Возможно, в какой-то мере они отражали структуру поселенческой организации соседской общины.

К числу признаков, в которых можно искать проявление существенных социальных различий, следует, прежде всего, отнести устройство погребальных соружепий. По степени сложности их конструкций Н.М.Кравченко выделила три их типа: 1) простые в неглубоких грунтовых ямах без дополнительных устройств, 2) погребальные сооружения усложненной конструкции (ямы с заплечиками, подбои и др.), 3) сложные конструкции (склепы, каменные ящики, курганы) 301.

При социологическом анализе следует также учитывать погребальный инвентарь, в первую очередь его качественный и количественный состав.

297 Кравченко Н.М. Указ. соч. С. 223-226.

298 Никитина Г.Ф. Анализ погребального обряда могильника Романковцы... С. 144.

299 Рикман Э.А. Этническая история... С. 291.

300 Никитина Г.Ф. Анализ погребального обряда могильника Романковцы... С. 37.

301 Кравченко Н.М. Указ. соч. С. 210.

не несет в себе однозначной социологической информации. Но она может быть получена путем корреляции с другими признаками.

Опираясь на вышеописанную методик}', Н.М. Кравченко удалось выделить три основных археолого-социологических типа Черняховских погребений [752]. При этом для погребений первого типа не только характерно малое количество приношений (инвентаря), но и случайный их подбор. Наоборот, для третьего типа состав приношений строго регламентирован. Картографирование погребений на площади могильника показало, что отдельные их «гнезда» включали захоронения разных типов. Это свидетельствует о том, что такое «гнездо» составляли представители разных по достатку и статусу семей, объединенных в нечто подобное патронимии (гот. sibja). Археологические материалы некрополей указывают на то, что между семьями существовало нс только выраженное имущественное, но и социальное неравенство.

Помимо трех вышеназванных основных групп погребений, иногда встречались захоронения, заметно выделяющиеся размерами и сложностью погребальных сооружений, что объективно указывает на особый статус умерших. Некоторые из них совершались в погребальных камерах, включавших деревянные конструкции. Из основной массы погребений они выделись большими размерами (2 х 2,5 м и более) и глубиной (от 2 до 4 м) ’[753]. Два таких погребения (№ 146 и 147) были открытье еще В.В.

Следует напомнить, что в вельбарской культуре известно более двух десятков погребений, обладающих признаками захоронений «княжеского» ранга [758]. В Восточной Европе их открыто значительно меньше, к тому же они не составляют такой устойчивой серии, как на территории Свободной Германии [759]. Помимо сложных погребальных сооружений, выделяющихся размерами, их отличает количество и богатство инвентаря. Среди последнего встречаются импортные предметы, стеклянные жетоны для игры calculi, но чаще кубки для вина (рис. 14, 1-6). О значимости этого типа пиршественной посуды в престижной культуре готов сохранила память эпическая традиция. Так, сын Хейдрека/Эрманариха Ангантюр обещает своему брату Хлёду: «Родич, тебе я кубки вручу, и скот, и сокровища, сколько захочешь»

(Hlodskvida, 10)

В Центральной и Западной Европе у различных германских племен подобные деревянные сооружения в виде «домика» («Hausgrab») использовались в римское время для захоронений знати ‘'10. Возможно, готы называли именно такие «подземные срубные гробницы» словом hlaiw (hlaiwasno) [760] [761] [762] [763] [764] [765] [766]. В германской научной литературе за ними давно закрепился условный термин «княжеские» погребения (Fiirstengraber) 3|2. В различных районах Свободной Германии они составляли от 10 до 20 % от числа всех захоронений. Там они отличались более богатым составом погребального инвентаря, включавшим социально значимые вещи: наборы пиршественной серебряной посуды («сервизы»), остатки игральных досок, стеклянные жетоны для игры calculi 3|3. Специалисты считают, что появление «княжеских» погребений было связано с процессом выделения в германской среде некой элитной, аристократической прослойки зм.

В свое время, открытие таких «княжеских» погребений дало ряду германских историков аргумент для обоснования концепции о господстве знати (Adels herrs с haft) как конститутивном признаке древнегерманского общества ■>|5. Более осторожные исследователи предпочитали говорить не о господстве, а о ведущей роли знати, отмечая непринудительный, добровольный характер связи между нею и остальными свободными ЗІЬ. К настоящему времени большинство специалистов отказались от ранее популярной в германской историографии точки зрения на древнегерманскую знать, как на замкнутое сословие (Stand), отделенное от массы свободных [767]. Так, уже

Р. Венскус полагал, что каждая знатная семья обладала собственным статусом, который определялся комплексом причин, и что уже в древнегерманский период существовала социальная мобильность, выражавшаяся в возвышении одних родов и упадке других 31К. Знатные роды и семьи находились с королем в противоречивых отношениях: знатные люди объединялись в возглавляемые вождями дружины, служили им, искали у них наград и добычи, вступали с ними в отношения личной службы и покровительства (Тас., Germ., 13—15). Однако в определенных ситуациях представители нобилитета могли фигурировать и в роли конкурентов короля и завязывать с ним или между собой борьбу за власть Jl9. На наш взгляд, пересказанная Иорданом история заговора роеомонов (Get., 129) позволяет заключить, что подобные отношения складывались и в готском королевстве времени Эрманариха.

В то же время материалы некрополей указывают на несколько иной статус представителей остроготских знатных родов, нежели в Свободной Германии. Речь идет о некоторых существенных отличиях престижных Черняховских захоронений от германских «княжеских» погребений Центральной Европы. И дело не только в том, что их открыто значительно меньше, чем в Германии. Гораздо интереснее другое - ритуальные сервизы для вина претерпели в Черняховской культуре заметные количественные и качественные изменения в сторону сокращения и упрощения. Последнее проявилось в том, что вместо дорогих серебряных в могилы клали стеклянные (рис. 14, I- 6), а то и простые глиняные кубки (рис. 14, 7-8), являвшиеся местным подражанием престижным металлическим и стеклянным 32°. Таким образом, в Черняховском обществе налицо существование некоего общественного слоя более [768] [769] [770] высокого социального статуса, нежели основная масса рядового населения. Но по археологическим материалам некрополей, очевидно, что его представители не располагали такими значительными богатствами и престижными сокровищами как нобилитет Свободной Германии.

Недавно М.Б. Щукин дал весьма оригинальное объяснение отсутствия в Черняховских могильниках «княжеских» погребений с наборами серебряной римской посуды, хорошо известными в других областях Центральной и Северной Европы. По его мнению, там римляне имели дело с разными германскими племенами, вождей которых они старались привлечь на свою сторону различными подарками, в первую очередь, престижными сервизами. В ареале же Черняховской культуры римляне, по-видимому, столкнулись с обществом, организованном несколько иначе, чем у других германцев — с масштабным, по его терминологии, протогосударственным образованием, где разнородные племена были объединены под властью одного, или временами, двух королей 321. По нашему мнению, на юге Восточной Европы подчиненная королю знать не имела прямых выходов к римским властям, поэтому не получала от них дорогих подарков, что и нашло отражение в составе инвентаря Черняховских погребений «княжеского» ранга.

Действительно, в ареале Черняховской культуры практически не известны «княжеские» захоронения ранга германских племенных вождей. К тому же, как заметил Б.В. Магомедов, большинство нерядовых Черняховских погребений оказались женскими кремациями. По его мнению, они могли принадлежать семьям готской знати, которую Иордан и другие древние авторы называли generosi — «урожденные» и primates — «первейшие» (Get., 134).

Черняховские погребения экстраординарного ранга, соответствующие статусу королей, до сих пор не известны. Последнее, разумеется, не означает, что на деле их пс было. Возможно, остатки такого захоронения представлял клад, случайно обнаруженный между селами Грушевица и Нагоряны в 3:1 Щукин М.Б. Готский путь... С. 201.

Винницкой обл. [771]. В него входили золотые кубки с красными камнями, браслеты, серьги, украшения в «закшувском» стиле, золотая ведерковидная подвеска, монеты, оружие. Не исключено, что память о подобных королевских сокровищах сохранилась в эпической традиции готов. Так, в «Речах Хам дира» читаем:

Ёрмунрекк смелый в ответ усмехнулся, разгладил усы, не взялся за меч, вином возбужденный, тряхнул волосами, на щит поглядел, кубком играя из золота жаркого.

(Hamdismal, 20)

Здесь нелишне напомнить, что эпическая традиция сохранила воспоминание о могиле короля Эрманариха/Хсйдрека, которая называлась Архейм (Arheimr — искаженное гот. auraheim), где справлял тризну его сын Ангаштор (Hlodskvida, 3). Здесь уместно еще раз вспомнить название могилы или надмогильного памятника у готов — aurahjom (Dat., pi.), что- означает «дом души», в Библии Вульфилы ему соответствует греч. рѵтіщпа — надгробный памятник, могила [772]. Возможно, она располагалась на Днепре, там, где «на готской земле могилы священные, камень чудесный в излучинах Дата» СHlodskvida, 7-8).

В археологии важным показателем социального статуса являются находки в погребениях предметов вооружения. Однако в Черняховских могильниках открыто очень мало подобных захоронений - всего не более полупроцента. На первый взгляд, этот факт находится в вопиющем противоречии с многочисленными свидетельствами античных авторов об исключительной воинственности готов и данными языкознания, в частности, военная сфера их жизни представлена наибольшим количеством имен собственных.

Сейчас эта коллизия находит убедительное объяснение в особенности древней готской религии, которая но какой-то причине запрещала хоронить воинов при оружии [773]. Отголосок этой древней традиции, возможно, сохранился в эпосе. Так, Ёрмунрекк приказывает убить своих противников не железными копьями и мечами, а камнями:

«Рычаньем ответил богами рожденный, конунг в кольчуге, как ярый медведь:

«Бросайте в них камни, — ни копья, ни лезвия их не разят — отпрысков Ионакра!»

(HamSismal, 25)

Любопытно, что в некоторых Черняховских погребениях с кремациями обнаружены гранитные камни, явно положенные специально (Соснова, Ком- панийцы и др.). Для выяснения истоков этой необычной для германских культур погребальной традиции весьма показательно то, что такая же картина наблюдается в вельбарских могильниках Польши, где отсутствует не только оружие, но даже изделия их железа. До V в. воияов-готов с оружием обычно не хоронили. Безусловно, это сильно затрудняет изучение военной и социальной организации Черняховского общества по данным археологии.

К тому же большинство находок предметов вооружения встречено в Черняховских погребениях, совершенных по обряду кремации в урнах. Поэтому их нс без основания связывают с проявлением традиций пшеворской (вандальской) культуры в черняхове, для которой как раз были характерны воинские захоронения с оружием [774]. В частности в этом убеждает известное погребение 86 в могильнике Компанийцы, содержащее яркий комплекс пше- ворских признаков. В нем обнаружен набор наступательного и защитного вооружения: длинный железный меч типа спаты, боевой топор, наконечник копья, железный умбои и рукоять щита 326 (рис. 13, 1, 3, 6-8). В могильнике Оселивка на Днестре Г.Ф. Никитиной открыто погребение 70, которое также имело выраженные пгаеворские черты, в том числе рукоять щита типа Цилинг X. Эти и другие памятники свидетельствуют о существовании в Черняховском обществе воинов-профессионалов иной, скорее всего вандальской этнической принадлежности, нежели основная масса населения.

Этнокультурную принадлежность Черняховских воинов позволяет уточнить набор вооружения. В него входили длинные мечи типа римской спаты, проушные топоры-секиры, в том числе небольшие, использовавшиеся германцами в качестве метательных, наконечники копий и дротиков, а также лук и стрелы j27. Типологически это черняховское оружие обнаруживает наибольшую близость воинскому снаряжению центральноевропейского Барба- рикума 32S. Из вооружения местных восточноевропейских племен иногда использовались лишь кинжалы с вырезами у пяты клинка (Хазанов 5 ) 329. Их распространение среди черпяховцев не без основания связывают с аланами 33°. Скорее всего, с последними связаны остатки луков так называемого «гуннского» типа с костяными накладками и некоторые наконечники стрел. В то же время обращают на себя внимание находки в двух Черняховских погребениях бронзовых наконечников стрел от парадного или ритуального оружия, хорошо известного в вельбарской и других германских культурах Центральной Европы 331. В целом лук и стрелы использовались черняховцами редко, что также больше соответствует германской воинской традиции.

ш Некрасова А.Н. Памятники Черняховской культуры Днепровского Левобережья.... С. II1-112, Рис.71.

327 Наиболее полную сводку находок Черняховского оружия см.: Магомедов Б.В., Левада М Е. Оружие Черняховской культуры // МАИЭТ. 1996. Вып. 5. С. 304-323.

325 Sclrultze Е. Zur Waftenbeigabe bei den gcrmanischcn Slammen in der spalen Kaiserzeii und der frQhcn Volkcrwandcrungszeit // Jahrbuch der Bodendenkmalpllege in Mecklenburg. 1989. №37. S. 19-36.

329 Хазанов A.M. Очерки военного дела сарматов. М., 1971. С. 17.

330 Магомедов Б.В. Черняховская культура.... С. 78.

331 Там же. С. 81.

Защитное вооружение представлено исключительно находками щитов, от которых сохраняются только металлические детали: умбоны, оковки, рукояти (рис. 13, 7-8). Как известно, в европейском Барбарикуме щит был почти обязательным атрибутом снаряжения воина. Для Тацита он являлся отличительным этнографическим признаком германцев и венетов (Germ., 46).

На погребения конных воинов-дружинников указывают немногочисленные находки шпор (рис. 13, 10-11), найденные в Рудке, Оселивке, Гавриловне, Одае, Переяславе-Хмельницком, Великой Бугаевке [775]. Это характерный элемент снаряжения римских всадников и германской знати, никогда не встречающийся в кочевнических погребениях сарматов и алан.

Типологический анализ большинства находок вооружения, найденного на Черняховских памятниках, вполне определенно указывает на центральноевропейские и провинциальноримские его истоки. Оно соответствует описанию снаряжения готских воинов у Аммиана: «Варвары бросились па беспечные отряды наших и, прижав к груди щиты, поражали копьями и мечами всякого, кто был на их пути» (XXXI. 5.9). Эпическая традиция также свидетельствует о наличии у готских воинов разнообразного вооружения. В «Песне о Хлёде» упоминаются мечи, в том числе, священный меч Тюрвинг, копья, щиты, шлемы и даже кольчуги. Так Хлёд требует от Ангантюра половину наследия Хейдрека/Эрманариха, доспехов, мечей, кольчуг (Hlodskvida, 7-8). Ангантюр отвечает ему, что:

«Сначала расколется щит сверкающий, и с холодным копьем столкнется копье, и воинов много падет на траву, прежде чем Тюрвинг начну я делить...»

(Hlodskvida, 9)

Присутствие в некоторых погребениях оружия, характерного для восточноевропейских номадов, указывает на то, что в состав остроготской дружины входили не только германцы, но и ираноязычные воины — выходцы из степного сармато-аланского мира. С другой стороны, крайняя немногочисленность находок захоронений воинов-дружинников с оружием на фоне огромной массы рядовых Черняховских погребений без оружия может свидетельствовать и о том, что готское общество уже пережило ступень «военной демократии», для которой характерна вооруженность большей части свободного мужского населения.

Принято считать, что на организацию военного дела у готов IV в. значительное влияние оказала римская военная система. Как отметил в свое время А.Р. Корсунский, среди слов, заимствованных ими из латыни, особенно много терминов, связанных с военным делом и лагерной жизнью [776]. Но в лексике Библии Вульфилы уже имелось немало собственно готских терминов для обозначения различных видов вооружения: оружие, доспехи (sarwa); шлем (hilms, греч. яєрікєфаХша); щит (skildus); меч (hairus); длинный меч-спата (текі, др.-исл. master); стрела iarivcu.no, греч. рєХос;) {Табл. 1). Как видно, они во многом соответствует рассмотренному выше набору вооружения Черняховской культуры.

Кроме погребений знати и воинов, на материалах могильников исследователи пытались выделить отдельные захоронения жрецов [777], ремесленников, в частности гончаров и кузнецов [778]'\ а также представителей других профессиональных групп, правда, далеко не всегда достаточно аргументировано. Почти во всех некрополях имеются ямные безынвентарные кремации, отличающиеся бедностью или полным отсутствием сопровождающего инвентаря [779]. Открыты грунтовые погребения без так называемых «приноше- ішй». Возможно, они принадлежали зависимой части населения; например, тем, кто в Библии Вульфилы назвался термином skalks.

В связи с этим следует хотя бы кратко остановиться на вопросе о статусе погребенных в Черняховских могилах с западной ориентировкой. По сравнению с преобладающими «северными» ингумациями, их примерно в три раза больше, чем «западных» , могилы с западной ориентировкой в массе своей являются более поздними и отличаются бедностью сопровождающего инвентаря 3‘ . Недавно О.В. Петраускас провел детальную ревизию «западных» погребений и пришел к хорошо обоснованному заключению, что они датируются не ранее начала ступени Сз, т. е. примерно с 330 г. 339. Иначе говоря, эта обрядовая особенность появляется уже внутри вполне сформировавшегося готского социума. Киевскому исследователю удалось убедительно показать, что по остальным признакам погребального обряда и инвентарю- западную ориентацию имели потомки лиц, предки которых ранее ничем особо не отличались от массы населения. Он еще раз обратили внимание на возрастание числа «западноориентиро-ванных» захоронений на поздней ступени развития черняховской культуры. При этом планиграфический анализ достаточно убедительно показал, что на этой стадии обе группы населения, практиковавшие разную ориентацию покойных, уже жили достаточно обособленно друг от друга, поскольку хоронили своих мертвых на разных участках кладбища 34°.

Исходя из довольно позднего времени распространения указанных обрядовых особенностей и известных христианских аналогий, Э.А. Сымо- нович в свое время предположил, что появление безынвентарных захоро-

337 По подсчетам Э.А. Сымоновича и Н.М. Кравченко, их насинивается 38 % от числа всех Черняховских ішгумаций, по данным О.В. Петраускаса — 31 %. См.: Петраускас О.В. Час появи та деякі особливості розвитку трупокладень Ь західною орієнтацією в черняхівеькій культурі !і Археология Центральной и Восточной Европы нозднеримского времени и эпохи Великого переселения народов («Ostrogotbica»). Харьков, 2009. С. 187.

338 Сымоновнч Э.А. Магия н обряд погребения в Черняховскую эпоху // СА. 1963. № 1.

С. 59; Славяне и их соседи.... С. 134-137; Магомедов Б.В. Черняховская культура...С. 38. 334 Петраускас О.В. Час появи та деякі особливості розвитку трупокладень із західною орієнтацією С. 195.

340 Никитина Г.Ф. Анализ погребального обряда могильника Романковцы... С. 37.

нений с западной ориентировкой могло быть связано с принятием некоторыми носителями Черняховской культуры христианства 34Главный исторический аргумент он видел в результативности проповеди Вульфилы среди везиготов около середины IV в. Эту гипотезу с определенными оговорками поддержали другие исследователи, приведя в ее пользу дополнительные факты 342. В частности, М.Б. Щукин обратил внимание на христианские символы - кресты типа мальтийских и пальмовые ветви, пролощеные на днищах некоторых Черняховских мисок из Лепесовки 343. Г.Ф. Никитина попыталась суммировать признаки христианизации черняховцев, добавив сюда «обол» Харона 344. Правда с последним аргументом трудно согласиться, так как в античном мире обычай класть в рот или руку погребенного медную монету для перевозчика в Аид Харона появился за много веков до начала христианства и был связан с языческими верованиями. Он известен в дохристианских германских «княжеских» погребениях, в частности в могильниках Лейна и Хаслебен 345. Да и сама по себе западная ориентировка погребенных не может считаться надежным маркером раннехристианских могил, так как она появляется у германцев гораздо раньше принятия ими христианства 346.

Против идем Э.А. Сымоновича выступил Б.В. Магомедов 347. Он обратил внимание на то, что могил с западной ориентировкой мало на Нижнем Дунае, т. е. там, где начиналась христианизация готов, и наоборот, концентрация памятников с большим процентом западной ориентировки наблюдается в причерноморском регионе. На этом основании киевский исследователь попытался связать эту группу погребений с местной

341 Сымонович Э.А. Магия и обряд погребения в Черняховскую эпоху... С. 49-60; Сымонович Э.А. О культовых представлениях населения юго-западных областей СССР в позднеантичнын период//СА. 1978. №2. С. 105-116.

342 Брайчевскніі МЛО. Утверждение христианства на Руси... С. 21-23.

343 Щукин М.Б. Готский путь... С. 202; Никитина Г.Ф. Анализ погребального обряда могильникаРоманковцы... С. 37.

344 Никитина Г.Ф. Анализ погребального обряда могильника Романковцы... С. 37.

345 Могильников В.А. Погребальный обряд культур 111 в. до н.э. — III в. н.э. в западной части Балтийского региона// Погребальный обряд племен Северной и Средней Европы в I тысячелетии до н.э. — I тысячелетии н.э. М., 1974. С. 184.

346 Die Germanen. Bd. 2... S. 279.

347 Магомедов Б.В. Черняховская культура...С. 38.

позднескифской традицией. Однако, на наш взгляд, против этой гипотезы свидетельствует двухвековой хронологический разрыв между

нижнеднепровскими могильниками поздних скифов (в них самые поздние погребения совершены до конца II в.) и Черняховскими погребениями с западной ориентировкой, которые появляются в причерноморском регионе не ранее ступени Сз (330-400 гг.). Весьма слабо выглядят и другие аргументы Б.В. Магомедова в пользу позднескифской принадлежности погребенных в Черняховских могилах с западной ориентировкой, тем более, что в грунтовых могилах Нижнего Поднепровья первых веков н. э. преобладали захоронения не с западной, а с северной ориентацией348.

О.В. Петраускас привел ряд серьезных исторических и

археологических аргументов против интерпретации западных погребений в духе «христианской» гипотезы Э.А. Сымоновича. Киевский исследователь считает, что появление в Черняховской культуре населения, практиковавшего погребальный обряд с западной ориентировкой, было вызвано внутренними социальными причинами развития Черняховского общества. На его взгляд, скорее всего, это могли быть неравноправные, зависимые группы людей, проживавшие внутри Черняховских общин, где господствующее положение занимали потомки восточногерманских переселенцев, практиковавшие обряд кремации в урнах и «северные» ингумации 349. Причинами социального характера объясняет появление в Черняховских могильниках ингумаций с западной ориентировкой польская исследовательница М. Мачинска 35°.

Как бы сейчас не решался вопрос о принадлежности западноориен- тироваиных Черняховских погребений, не вызывает сомнений тот факт, что они были оставлены какой-то обособленной группой населения. В Черняховских общинах они проживали вместе с остальным населением, но, очевидно, имели иной, более низкий статус, с чем, видимо, и был связан обычай их

348 Археологии Украинской ССР. К., 1986. Т. 2. С. 228.

349 Петраускас О.В. Час появи та деякі особливості розвитку трупокладент. із західною орієнтацією... С. 197-199.

350 Maczynska М. West-ost orientierte Korpergraber der Cernj'achov-Kullur // МАИЭТ. 1996. Вып. 4. С. 340-342.

погребения на особом участке кладбища с относительно бедным сопровождающим инвентарем. Остается надеяться, что дальнейшие исследования рано или поздно позволят уточнить ее конкретное социальное положение. Но само наличие такой весьма многочисленной группы еще раз свидетельствует о сложном социальном составе Черняховского населения.

Основную массу Черняховских захоронений составляли погребения; судя по обряду и составу инвентаря, принадлежавшие рядовым свободным общинникам — тем, кто в Готской Библии, видимо, назывался термином freis. Внешним отличительным признаком свободных готов были длинные волосы. Современник описал их как «трясущих волосами племенных воинов» (Eunap., 37). По материалам Черняховских некрополей их захоронения различаются не столько качеством, сколько количеством весьма однотипного погребального инвентаря, например, сосудов. Подсчитывая число последних, исследователи даже пытаются выдели ть более «богатые» и более «бедные» погребения. О наличии среди готов людей богатых и обедневших свидетельствуют термины Готской Библии: богатство (getbei); быть богатым (gabignan); нищета, бедность (xmledi); нищенствовать, попрошайничать (aihtron, іреч. лрооаїтєїл) {Табл. }). Обедневшие свободные иногда становились зависимыми людьми, наемными работниками (asneis) 3,1 и батраками (piumagus).

Но, кажется, в большинстве своем Черняховские могильники принадлежали лицам если не одного, то близкого социального статуса. Основным их занятием было сельское хозяйство. В это смысле, весьма показательно, что в готском, как и в других германских языках, отсутствовали термины для людей свободного происхождения, занятых сельским хозяйством типа русского «крестьянин». В крестьянство рядовые германские соплеменники превратятся только после Великого переселения народов [780] [781].

Перефразируя слова А .Я. Гуревича о германцах, можно сказать, что свободный гот был занят сельскохозяйственным, а временами и ремесленным трудом, но в его хозяйстве или на участках, выделенных из его владения, вполне могли трудиться несвободные или зависимые люди; вместе с тем он был воином и участвовал в военных действиях и, нужно полагать, именно поэтому выступал в качестве члена народного собрании (Тас., Germ., 11 - 12) 353. Здесь он уже представлял «лицо», что нашло отражение в готском слове ludja = греч. яро^охгсоѵ ,5,1.

В целом крупные некрополи во многом еще демонстрируют тенденцию к сохранению традиций социального равенства у большинства членов Черняховского социума, в какой-то мере отразившихся в представлениях об их посмертном существовании. На наш взгляд, черпяховские погребальные памятники обладали признаками более простой и архаической социальной организации, нежели та, которую можно было бы ожидать при высоком уровне развития экономики, наличии денежного обращения, различиях в домостроительных традициях. По погребальным памятникам складывается впечатление, что процессы социального развития у готов в IV в. заметно отставали от их культурной и политической интеграции. Возможно, в этом нашло проявление некое нивелирующее начало, связанное с появлением сильной королевской власти.

В нашей историко-археологической литературе уровень социальной стратификации часто рассматривается как показатель меры сложности общественной системы 355. Однако в истории известны случаи, когда общество с более развитой экономической базой демонстрирует качественно более низкий уровень социальной стратификации. В марксистской науке этот казус объясняли появлением механизма концентрации и перераспределения принтам же. С. 50.

J'4 Ulfilas Moeso-Gothorum Episcopus. Die Gotische Bibel. T. 2... S. 86; Казанцева T.IO. Об основных группах готских существительных со сложными основообразующими формантами и их параллелях в индоевропейских языках // Вестник ТГПУ. Серия: Гуманитарные науки. Филология. 2006. № 4. С. 21.

35s Матвеева Н.П. Реконструкция социальной структуры древних обществ... С. 18.

бавочного продукта, а также способов его преобразования в престижно значимые ценности 356. Иначе говоря, речь идет о возросшей эксплуатации основной массы населения со стороны обособляющейся знати.

Однако вряд ли эта схема подходит для объяснения готского социального феномена IV в. В массе своей черняховскне погребения (за исключением йнгумаций с западной ориентировкой и безурновых кремаций) по составу инвентаря никак нс производят впечатления «бедных», «обездоленных». Но главное другое — в Черняховских могильниках весьма слабо представлены погребения, содержащие особо престижные ценности, источником которых мог стать тот самый преобразованный прибавочный продукт. По-видимому, в IV в. у готов не было обычая помещать в могилу богатства умершего, как это делали их современники, — сарматы или аланы, и как будут поступать готы с V в. Видимо, в Черняховском обществе концентрация богатства проявлялась, прежде всего, в появлении многочисленных монетных кладов, содержащих сотни и тысячи денариев. А они, скорее всего, имели совсем иные, не внутренние источники происхождения.

Из нарративных источников известно, что важной частью имущества свободных готов были рабы. Как уже указывалось в Готской Библии имелся специальный термин для обозначения домашнего раба (*pius). Рабы составляли особый слой общества, ими обычно становились военнопленные. В экстремальных условиях в рабство могли продать и свободного общинника, и даже «сыновей старейшин» (Amm. Marc., ХХХТ.4.11; Get., 134-135). Но, судя по имеющимся единичным свидетельствам, в IV в. рабов у готов было еще немного, да и рабство, скорее всего, носило патриархальный характер j57.

Итак, анализ погребальных памятников свидетельствует о значительной социальной и имущественной дифференциации Черняховского общества. В IV в. по этому показателю оно заметно превосходило не только население киевской культуры, но также более поздние образования ранних славян Вос-

3:6 Павленко Ю.В. Раннеклассовые общества (генезис и пути развития). К., 1989. С. 238.

357 Корсунский А.Р. Указ. соч. С. 62.

точной Европы, оставивших памятники пражской и Пеньковской культур. Судя по материалам многочисленных Черняховских некрополей, оставившие их общины переживали социально-экономический подъем. Ярким свидетельством стабильной жизни и демографического взрыва являются детские захоронения, особенно на самой поздней стадии развития Черняховской культуры 358. При этом среди них встречаются погребения детей, сопровождаемые богатым и разнообразным инвентарем. По-видимому, последние могут рассматриваться как свидетельство наследования социального статуса, который у готов передавался даже малолетним детям ,5?.

4.5.