ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Каллимако, Сиро.

ват*3ЛЛ ИМаК0божди' постой! Мне надо с тобой потолко-

Сиро. Слушаю.

Каллимако. Ты, полагаю, изрядно изумился внезапному моему отъезду из Парижа, а теперь, поди, дивишься тому что я вот уже месяц торчу во Флоренции и бездельничаю?

Сиро.

К а л л и м а ко. Если прежде я не сказывал тебе того, что скажу теперь, то вовсе не по недоверию к тебе, а так, памятуя, что всяк кто желает сохранить что-либо в тайне, должен держать язык за зубами... покуда не заставит крайняя нужда. Но уж поскольку без твоей помощи мне не обойтись, выложу тебе все как на духу.

С и ро. Я слуга, а слуге не след совать нос в хозяйские дела, он не должен выпытывать да выслеживать, разве сам хозяин пожелает поделиться с ним своими секретами. А вот тогда уж слуга

обязан расстараться вовсю. Так я поступал всегда и намерен поступать впредь.

Каллимако. Знаю, знаю. Ты, верно, не менее тысячи раз слыхал от меня, а теперь услышь и в тысячу первый что когда мне исполнилось десять лет и я остался круглым сиротой, опекуны отправили меня в Париж, где я и пробыл ровнехонько двадцать лет, ибо на десятом году моего там пребывания королю Карлу угодно было вторгнуться на нашу землю и тем положить начало нескончаемым итальянским войнам, разорившим нашу Ф*0' ренцию; так вот я и рассудил за благо домой не возвращаться, * ставаТЬся в Париже, где я чувствовал себя привольнее и безо- паснее-

С и р о- Да Уж это так> ничего не скажешь.

Каллимако. И вот, поручив распродать во Флоренции все свое имущество за исключением отчего дома, я остался в Пари-

гле и провел еще десять счастливых лет... ЯСС, г0

Сиро. Знаю.

Каллимако. ...деля время между учеными занятиями, развлечениями и торговыми делами; во всем этом я успевал, да так, что ни одно из сказанных дел не страдало. И потому, как ты знаешь, я жил счастливо, доставляя радость своим ближним, никого не обижая, сохраняя приятственные отношения с дворянами и мещанами, чужестранцами и людьми местными, бедняками и богатеями.

Сиро.

Каллимако. Но судьбе, видать, показалось, что уж слишком безмятежно я там живу, и она решила подослать в Париж некоего Камилло Кальфуччи.

Сиро. Кажется, я начинаю догадываться о вашей занозе.

Каллимако. Сказанного Кальфуччи я частенько приглашал вместе с другими земляками-флорентийцами к себе домой. И вот как-то раз, когда беседовали мы о том о сем, у нас возгорелся спор: кто красивее — итальянки или француженки. В Италии я был еще мальчонкой и потому ввязываться в этот спор не почел себя вправе, а вот другой флорентиец взял сторону француженок, а Камидло — итальянок. И долго они препирались на этот предмет* и под конец Камилло, обозлившись, сказал, что если бы даже Все итальянки были уродками, то и тогда одна только его род-ственница не дала бы посрамить итальянских женщин.

Сиро. Теперь мне ясно, о чем хотите вы мне поведать. Каллимако. И он назвал мадонну Лукрецию, жену мессера Ичи Кальфуччи, красоту и повадки ее он так превознес, что всех Нас лишил не только сна, но и дара речи. Во мне же он возжег TaiCOe желание ее увидеть, что я, оставив какие бы то ни было со- Мнения и не помышляя более ни о войне, ни о мире в Италии, ^°лоясил вернуться сюда. Приехав же, убедился воочию, что молва ^аДонне Лукреции сущая чепуха по сравнению с явью. А это, как ты знаешь, случается далеко не часто. Словом, я так распа- лился желанием обладать ею, что не нахожу себе места.

Сиро. Когда б вы мне сказали об этом в Париже, я бы су^ел подать вам добрый совет, а нынче не знаю, что и сказать.

Каллимако. Открылся я тебе вовсе не ради совета, но отчасти чтобы излить душу, а еще для того, чтобы подвигнуть тебя на помощь, буде она мне понадобится.

Сиро. Постараюсь не подкачать. А есть хоть какая надежда?

Каллимако. Увы, никакой или почти никакой. Скажу тебе прямо: первейшим препятствием является честнейшая ее натура чуждая любовным помыслам; во-вторых, муж у нее очень богат, да к тому же находится у нее под башмаком. Верно, что он не очень молод, но вроде бы и не слишком стар.

Сиро. Так что же вы думаете предпринять?

Каллимако. Вообще-то положения, из которого не было бы решительно никакого выхода, на свете не бывает. И пока теплится хоть малейшая надежда, человек не должен впадать в отчаянье.

Сиро. А все-таки?

Каллимако. Тусклые свои надежды возлагаю я, во-первых, на простоту мессера Ничи: он хоть и носит докторскую мантию, но второго такого простофили не сыщешь во всей Флоренции. Во-вто- рых, на страстное желание супругов иметь детей: уже шесть лет они женаты, богатство имеют огромное, а кому его оставить, если нет детей? Ну и, в-третьих, на былую гульливость маменьки Лукреции. Бабенка она была разбитная, но теперь, когда она зажила в таком достатке, я уж, право, не знаю, как к ней подступиться.

С иро. Но хоть что-то вы пытались предпринять?

Каллимако. Самую малость.

Сиро. Что именно?

Каллимако. Ты знаешь Лигурио, того, что вечно норовйТ подкормиться за моим столом? Когда-то он был поверенным брачным делам, а потом стал прихлебателем в богатых домах. поскольку человек он презабавный, то вот мессер Нича и свел ним дружбу, и Лигурио вечно над Ничей подтрунивает. И

ціАйДРАГОРА __509

^ за свой стол его не сажает, но иной раз ссужает его деньжиш- кой- Я наР0ЧН0 сдружился с Лигурио и открылся в своих чувствах к я Креции. Лигурио поклялся помогать мне руками и ногами.

Сиро. Глядите только, чтоб не надул. Эти лизоблюды — народ ненадежный.

Каллимако. Так-то оно так. Но раз уж я ему открылся, то хочешь не хочешь, а для пользы дела надо ему верить. Тем более что в случае успеха он получит от меня изрядный куш. А коли дело сорвется, то пусть утешится обедом и ужином; мне не жаль, ведь ты знаешь, что я все равно один за стол не сажусь.

Сиро. И что лее обещал этот прощелыга?

Каллимако. Обещал уговорить мессера Ничу отправиться в мае на целебные воды.

Сиро. А вам-то с этого какой прибыток?

Каллимако. Какой, говоришь? Да ведь возможно, что пребывание на водах изменит ее привычки. В таких местах молодых тянет к развлечениям. Я тоже туда отправлюсь и, не жалея затрат, буду закатывать всякие празднества и увеселения. Быть может, мне удастся сойтись с ней и с ее муженьком. Да разве наперед все предусмотришь? Так, мало-помалу, а там, глядишь, время и подсобит нам.

Сиро. Придумано не так уж дурно.

Каллимако. Сегодня, уходя от меня, Лигурио обещал поговорить с Ничей об этой поездке, а потом пересказать их разговор мне.

Сиро. Вот оба наших голубчика.

Каллимако. Спрячусь-ка я покамест, чтобы потом сразу перехватить Лигурио, едва он расстанется с этим ученым мужем. А ты сыпь Домой и займись своими делами. Если потребуешься - я тебя кликну.

Сиро. Я пошел.