2.2. Политико-правовые формы регионализации гражданского общества на постсоветском пространстве

Рассмотрев динамику эволюции институтов гражданского общества в западноевропейском ареале логично было бы исследовать ход аналогич-ных процессов на постсоветском пространстве, разные части которого оказались по-разному подготовлены к институционализации гражданского общества в соответствующих ареалах.

Оценка развитости институтов гражданского общества базируется на сравнении его социокультурной реальности с выбранной идеальной моделью в динамике ее изменения во времени.

Естественно, что результат сравнения, прежде всего, зависит от той концептуально-теоретической интерпретации идеи гражданского общества, которая заложена в основу используемой модели.

От приоритетов принятой модели гражданского общества зависит, например, альтернативное направление общественных ресурсов и усилий

78

либо на поддержку политических партий , либо на поддержку общест-венных инициатив и правозащитных организаций, создание благоприятно-го климата и инновационной инфраструктуры для развития институтов гражданского общества .

Диапазон расхождений простирается от отождествления гражданского общества с правовым государством, на одном полюсе (традиция, восходящая к Гегелю), до его противопоставления государству как определенной сферы социума - сферы внегосударственных отношений, на другом (позиция, более близкая американской традиции) .

В некоторых работах вообще ставится под сомнение применимость понятий, выработанных политической мыслью Запада и на западном «материале», каковым является понятие «гражданского общества», к национально-культурной уникальности России и постсоветского пространства .

Отчасти разобщенность исследований объективно вызвана мульти-дисциплинарностью проблематики, с которой существующая система научной коммуникации не может удовлетворительно справиться.

Что же касается расхождения современных интерпретаций исследователями теории гражданского общества, они, как представляется, в значительной степени определены тем, что сама европейская идея гражданского общества на протяжении всего времени своего существования претерпевает качественные изменения, особенно со сменой стадий развития человеческой цивилизации - от античности через доиндустриальную и индустриальную стадии к постиндустриальной.

Накладывает заметный политико-правовой отпечаток также пространственное измерение этой идеи - при переносе ее с одной культурно-исторической почвы на другую она трансформируется вследствие неизбежного исторического многообразия и своеобразия условий формирования гражданского общества в различных странах.

Естественно, что каждая из пространственно-временных ситуаций гражданского общества, к которой как к эталону апеллируют исследователи, отличается одна от другой.

Диаметрально противоположные интерпретации гражданского общества при его моделировании приводят к противоречивым выводам.

Кроме того, чтобы сравнение социокультурой реальности с абстрактной аналитической моделью состоялось, сама модель должна быть операционализирована, т.е.

Практика политической трансформации посткоммунистических стран, в том числе и России, показывает, насколько опасным является разрыв между макро- и микросоциальными практиками в процессе реформирования общества и создания новых институциональных структур.

Огромный потенциал последних не реализуется или реализуется крайне недостаточно в значительной степени потому, что политическая элита явно недооценивает или неадекватно оценивает роль своих граждан, их предрасположенность к микросоциальным практикам, сформировавшимся в иных исторических условиях и потому оказывающим тормозящее воздействие на институционализацию новых макросоциальных практик и структур .

В XX веке в постсоветских государствах институты гражданского общества не раз претерпевали коренные трансформации, меняющие их содержание и форму, в ходе глобального огосударствления экономическойи общественной жизни, проведения массовых репрессий, отчуждения трудящихся от собственности, от результатов своего труда, от политической власти.

На наш взгляд, управление процессом трансформации общества в постсоветских государствах как целенаправленное, превентивное, на основе обратной связи воздействие на происходящие в нем изменения с целью укрепления позитивных и нейтрализации негативных тенденций требует мониторинга - регулярного сбора и анализа эмпирических данных о «гражданском» состоянии общества и непрерывного «следящего» прогнозирования динамики его изменения.

Данные мониторинга, организованные во временные последовательности значений отдельных характеристик и категорий, необходимы для развития современной теории гражданского общества, ибо без надежных данных эмпирических наблюдений занятие теорией вырождается в построение умозрительных концептуальных конструкций, лишенных связи с социокультурной реальностью .

Однако без этой трудоемкой работы по созданию структурированной эмпирической базы данных комплексное, системное исследование гражданского общества просто невозможно, как, соответственно, и плодотворная дискуссия относительно того, есть ли оно в постсоветских государствах и развивается ли оно.

Таким образом, современное состояние исследований по проблематике гражданского общества свидетельствует о том, что сегодня назрела и научная, и общественно-практическая потребность в комплексном интердисциплинарном исследовательском проекте по анализу и мониторингу развития гражданского общества.

Стратегическая цель такого проекта - содействовать скорейшему конституированию гражданского общества посредством повышения эф-фективности интеллектуальных и материальных инвестиций.

- разработку концептуально-теоретической модели анализа гражданского общества в постсоветских государствах на основе критического использования мирового и отечественного теоретического знания и с привлечением практиков из НКО, правозащитных организаций, СМИ, опера-ционализацию модели посредством набора социальных индикаторов;

создание аналитической базы данных;

анализ состояния и тенденций развития гражданского общества в постсоветских государствах;

использование результатов анализа для содействия распространению практик гражданского общества в интересах демократического развития переходного общества и государства в постсоветских государствах в первую очередь через СМИ и научные издания, образовательные про-граммы высшей школы, через «третий сектор»;

оказание консультативных услуг органам исполнительной и законодательной власти и местного самоуправления в регионах, а также национальным и международным фондам и организациям, осуществляющим программы содействия становлению гражданского общества в постсоветских государствах.

В стратегическом плане проект может стать связующим и координирующим элементом для множества разобщенных сегодня исследований в научном сообществе по проблематике гражданского общества, способствовать их превращению из узкодисциплинарных в интер- и мультидисци-плинарные.

Выполнение такого проекта призвано способствовать преодолению разобщенности между академическими разработками на концептуально-теоретическом уровне и социально-прикладном уровне, на котором нара-батываются и осуществляются общественные практики взаимодействия общества, добровольных самодеятельных объединений граждан, включая НКО, правозащитные организации и государства.

Хотя эффективность проектов такого рода не поддается оценке в терминах немедленной отдачи - процессы, связанные с изменением массового общественного сознания, обладают повышенной инерционностью и носят длительный характер, - его значимость в плане долгосрочных последствий для общества, находящегося в состоянии бифуркации, когда даже сравнительно небольшой импульс может стать отправной точкой развития в желаемом направлении, не вызывает сомнений.

В нашем диссертационном исследовании намечаются лишь исходные институционально-модельные моменты осуществления такого проекта, его будущая реализация - дело общих усилий теоретиков и практиков.

В начале 90-х годов в странах постсоветского пространства произошел революционный перелом, в результате которого на смену социалисти-ческим системам пришли переходные режимы, объявившие своей целью введение рыночной экономики и демократических институтов.

В настоящее время этот переходный процесс застопорился, и далеко не все новые режимы можно назвать демократическими.

В научной литературе выделяется два типа модернизации - «первичной» («органической») и «вторичной» («неорганической», «отражен-

84

ной», «догоняющей») . Первая характерна для развитых стран Запада, в которых модернизация осуществлялась преимущественно эволюционным путем на собственной социокультурной основе. Вторая характерна для стран, в силу различных причин запоздавших в освоении институтов и практик «модерна» и вынужденных ориентироваться в той или иной степени на опыт более развитых стран.

Первичная модернизации была эндогенной по своему характеру (т.е. осуществляемой на собственной основе), вторичная модернизация - эндогенно-экзогенной (осуществляемой как на собственной основе, так и на основе заимствований чужого опыта) или экзогенной (осуществляемой на основе заимствований при отсутствии собственных основ).

Модернизацию в постсоветском пространстве можно охарактеризовать как вторичную, эндогенно-экзогенного типа. Одной из важнейших задач вторичной модернизации, от решения которой непосредственно зависят перспективы становления гражданского общества, является поэтапная демократизация стран, в которых длительное время существовали авторитарные или тоталитарные политические режимы .

Этапы демократизации этих стран в «сжатом» виде воспроизводят логику становления в них современного гражданского общества. На этапе либерализации происходит легитимизация институтов и принципов гражданского общества, апробация новых форм и механизмов его взаимоотношений с государством; идет процесс кристаллизации структур гражданского общества.

На этапе демократизации происходит заметный рост политической и общественной активности населения, а само гражданское общество обретает достаточно зрелые формы и превращается во влиятельного агента политических и социальных преобразований.

Процессы кристаллизации гражданского общества в странах вторичной модернизации резко ускорились во второй половине XX в. под воздействием как внешних, так и внутренних факторов: под их воздействием на Востоке возник мощный импульс к изменению принципов взаимоотношений государства и гражданского общества. В повестку дня этих стран встала задача ликвидации монополии государства на выражение и представительство общественных интересов.

Процесс «демонополизации» государства - это фактически и есть процесс эмансипации гражданского общества и его превращения в самостоятельную величину.

Важнейшей особенностью этого процесса в странах на постсоветском пространстве является то, что «первичные» социальные общности (семьи, общины, кланы, землячества) не исчезают в ходе модернизации, а продолжают сосуществовать со «вторичными» общностями (партиями, профсоюзами, неправительственными организациями), образуя переходные (гибридные, симбиозные) формы социальности.

«Первичные» социальные общности преобладают в странах с традиционной культурой и вполне успешно компенсируют деятельность не всегда влиятельных «вторичных» групп.

Постсоветские страны в процессе модернизации были вынуждены ориентироваться на западные образцы гражданского общества, которые, попадая в иной социокультурный контекст, оказывали модифицирующее влияние на глубоко традиционалистские основы этих стран и сами, в свою очередь, подвергались существенной модификации под влиянием этих основ.

Становление гражданского общества в странах вторичной модернизации происходит при сохранении их базовых ценностей - приоритета государственного начала, иерархичности, стремления к гармонии, патернализма, коллективизма, ориентации на подчинение личности группе и т.д.

Разумеется, ценности эти не остаются «застывшими» и в той или иной степени модернизируются.

RA

сти ее осуществления . Мировая практика показывает, что наибольших успехов в решении задач вторичной модернизации сумели добиться те страны, в которых она осуществлялась на эндогенно-экзогенной основе.

Характерной особенностью вторичной модернизации является ее не-линейный (а потому зачастую крайне противоречивый) характер. Это на-ходит свое выражение в противоборстве сторонников и противников на-зревших преобразований, в отсутствии эффективных каналов и механиз-

Кандель П.Е. Национализм и проблема модернизации в посттотали-тарном мире // Политологические исследования. 1994. № 6. С. 65.

мов согласования групповых интересов, культуры компромиссного урегулирования групповых конфликтов, в непоследовательности принимаемых

-87

управленческих решении .

В процессе вторичной модернизации происходит как бы взаимоналожение задач различных этапов становления современного гражданского общества, что обусловливает крайнюю неравномерность институционализации его структур.

Опыт стран вторичной модернизации показывает, что многие институциональные структуры гражданского общества нельзя создать без вмешательства (или, по меньшей мере, без помощи) государства. Оказывая поддержку таким структурам, государство тем самым придает импульс процессу становления гражданского общества.

Конечно, подобная заинтересованность государства в укреплении структур гражданского общества далеко не всегда является результатом осознанного стремления политической элиты к установлению с ним действительно равноправных, цивилизованных отношений. Нередко она становится вынужденной уступкой и проявлением политического прагматизма.

Более того, в ряде стран вторичной модернизации становление отдельных структур гражданского общества происходило не благодаря, а вопреки государству: эти структуры становились неожиданным «побочным» эффектом его «запретительской» политики.

В содержательном плане типологизировать различные варианты ин-ституционализации гражданского общества можно на основе выделения двух критериев: а) субъект-институциональное развитие; б) степень авто-

Бурханов Р.А., Коган Л.Н., Руденкин В.Н. Очерки политической тео-рии. Нижневартовск, 1994. С. 106.

номизации, то есть способности сообщества граждан к независимой самоорганизации.

Значимость типологии хорошо видна на примере процессов демократизации в государствах постсоветского пространства. Во всех случаях развитие начинается с крушения авторитарных режимов, вызванного различными причинами (экономический кризис, политическая мобилизация, международное давление, раскол внутри режима и т.д.).

Крушение режима, однако, совсем не обязательно ведет к установлению демократии; исход событий в большей степени зависит от поведения элит. То, как они действуют и какая у них свобода для маневра, зависит от природы режима и природы самого общества. Действующее автономно «гражданское общество» оказывает при этом решающее влияние. На примере событий в Грузии и Украине хорошо видна демонстрация взаимосвязи между политической трансформацией и развитием гражданского общества.

Подчеркивая роль гражданского общества, необходимо добавить новую грань к общепринятому пониманию трансформации. До сих пор теория трансформации рассматривала развитие рыночной экономики и демо-

88

кратии, указывая на их неодновременность .

Добавляя общество как элемент, соединяющий одно с другим, показывая при этом, что социальная организация и социальные структуры оказывают на процесс демократизации устойчивое воздействие можно сформировать новый критерий для оценки конкретных переходных процессов.

Для уровня развития демократии не столь важно наличие соответст-

Ашин Г.К., Лозанский Э.Д., Кравченко С.А. Социология политики. Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М., 2001. С. 193.

вующих институтов, решающее значение имеет степень зрелости «гражданского общества». Поэтому, оценивая деятельность политических элит, следует исходить из того, создают ли он пространство для автономных действий нарождающегося гражданского общества или же подавляют его через действия государства.

Анализируя формирование гражданского общества на постстовет-ском пространстве, можно выделить ряд локальных зон, сходных по своему географическому, политико-правовому и социокультурному потен-циалу.

Учитывая особенности социокультурных традиций и исключительную роль государства в процессах кристаллизации гражданского общества в странах вторичной модернизации, а также его реальное состояние в этих странах, есть основания полагать, что наибольшие перспективы в них имеют три разновидности гражданского общества - «коммунитарное-монолитное», «корпоративное-дефрагментированное» и «фрагментиро-ванное».

Дефрагментированное гражданское общество, то есть общество, построенное на основе возведения в абсолют западноевропейских, либе-ральных ценностей и традиций с достаточно развитой общественной ин-фраструктурой. Примером такого рода обществ выступают прибалтийские национальные государства.

Монолитное гражданское общество, преобладающее в Средней Азии, Белоруссии, Казахстане, отличается высоким уровнем социальной интеграции, приспособляемостью, определенного рода конформизмом, неполитизированностью, высокой степенью управляемости в отношениях с органами государственной власти.

3. Фрагментированное гражданское общество - украинский вариант,при котором происходит неорганичное сочетание нескольких конфликтных социально-политических установок в различных социальных стратах общества.

Все эти модели восходят к социал-демократической традиции в подходе к гражданскому обществу.

«Коммунитарное» гражданское общество основано преимущественно на признании легитимности коллективных ценностей и общественных движений, ориентированных на достижение справедливости и равенства, социального благосостояния и гражданского мира.

«Корпоративное» гражданское общество ориентировано преимущественно на представление всеобщих интересов общественных и частных корпораций, каждая из которых вырабатывает и поддерживает собственный нормативно-правовой кодекс. Для такого общества характерна система политического патронажа, особая роль политической и экономической элит, а также государства в целом .

Разумеется, между «коммунитарной-монолитной», «корпоративной-дефрагментированной» и «фрагментированной» разновидностями гражданского общества существует множество переходных или промежуточных форм, одна из которых и может быть реализована в различных странах постсоветского пространства.

Приведенные критерии далеко не исчерпывают перечень квалификационных форм, как для стабильных демократий, так и для переходных обществ, которые прошли через стадию либерализации авторитарных и тоталитарных режимов и решают задачу перехода к демократии и ее консолидации.

Для последних, к которым относится и страны постсоветского пространства проблематика гражданского общества представляется особенно актуальной - как свидетельствует исторический опыт, в частности опыт Веймарской Германии, либерализация режима не обязательно ведет к кон-ституированию гражданского общества и консолидации демократии.

Осуществление политической трансформации явилось жестким императивом для всех посткоммунистических стран. Особую роль в этом процессе сыграла постсоветская элита, ментальные и поведенческие установки которой оказали негативное воздействие на характер новых политических и гражданских институтов в коммунитарно-монолитных моделях гражданского общества (Казахстан, республики Средней Азии и Закавка-зья).

В научной литературе отмечается, что в результате политической трансформации в этих государствах возникла система власти, формально соответствующая критериям электоральной демократии, но фактически неподконтрольная обществу, другими словами, монолитное гражданского общества корреспондирует полуавторитарному политическому режиму .

Полуавторитарные режимы сочетают в себе атрибуты демократии и черты авторитаризма . На риторическом уровне они признают либерально-демократические ценности. При этом в них одновременно существуют некоторые демократические институты, гражданские и политические свободы - и сохраняются нелиберальные и даже авторитарные методы правления. Такая двойственность - это выверенная политика. Полуавторитарные системы нельзя считать несовершенными демократиями, стремящимися к совершенству. Это режимы, которые намеренно создают демократический фасад, за которым скрывают желание избежать рисков, связанных с реальной политической конкуренцией.

Полуавторитарные режимы - это политические гибриды. Возможности борьбы за власть в таких странах ограниченны, поэтому правящей верхушке не приходится в полной мере нести ответственность за свои действия. При этом они предоставляют относительную свободу действий политическим партиям, организациям и средствам массовой информации и допускают - в какой-то мере - политический диалог.

В Казахстане и Азербайджане бывшие партийные лидеры трансформировались в избранных президентов, хотя на самом деле остаются самовластными правителями, практически неподконтрольными демократическим институтам .

Полуавторитарные формы отношений государство - гражданское общество сложились и в Кыргызстане, Туркменистане, Таджикистане. В большинстве этих стран, несмотря на все многопартийные выборы 1990-х годов, не удалось создать действующих парламентов или других институ-тов, способных эффективно контролировать исполнительную власть.

Полуавторитарные режимы отличаются друг от друга степенью от-крытости. Одни разрешают проводить по-настоящему честные выборы на местном уровне, другие мирятся с откровенно критической прессой. При этом они могут жестко контролировать число и политическую направлен-ность партий, запугивать независимых журналистов и перекрывают доступ к финансированию общественным организациям. Все эти страны объ-единяет одно - их правительства всегда находят способ оградить центр власти от политических конкурентов и предотвратить угрозу легального переизбрания.

Для сохранения своей власти полуавторитарные правительства пытаются влиять на исход выборов, переманивая возможных конкурентов на свою сторону, оказывая покровительство тем, кто их поддерживает, или оказывая давление на избирателей.

Они редко прибегают к таким грубым методам, как откровенная фальсификация, редко закрывают оппозиционные газеты. Вместо этого они создают им проблемы с типографиями или рекламодателями.

Полуавторитарные режимы рождаются и процветают, в том числе и благодаря неспособности демократических сил привлечь достаточное число сторонников. Во всех странах идеалам демократии привержена прежде всего интеллектуальная элита. Но, если образованный класс не способен создать политическую программу, понятную массам, построить демократию не удастся. В полуавторитарных странах немногочисленная продемо-кратическая интеллигенция остается в изоляции.

За годы реформ в указанных постсоветских государствах так и не был создан массовый слой малого и среднего бизнеса, и это несмотря на то, что именно эту задачу авторы реформ рассматривали как приоритетную, необходимостью ее скорейшего решения оправдывали форсирование темпов приватизации и часто сомнительные методы в ее проведении.

Однако преднамеренно или по неосведомленности из состава среднего класса исключались те слои населения, которых в развитых странах принято называть «новыми средними». Вместо этого ставка была сделана на «традиционные» средние слои, объединяющие мелких и средних част-ных собственников. Однако, даже несмотря на декларированную властямирешимость всемерно содействовать скорейшему становлению в постсоветских государствах многочисленного слоя мелких и средних предпринимателей, его положение трудно назвать благополучным.

В результате политической трансформации последнего десятилетия в этих постсоветских государствах сложился режим «делегативной демократии», для которого характерно глубокое противоречие между официально декларированными принципами (процедурами) и реально существующим порядком (общепринятыми «правилами игры»).

Однако, несмотря на формальный во многом характер демократии, это все-таки демократический политический режим, несмотря на бросающееся в глаза несовершенство его институтов и механизмов.

Вместе с тем многие структуры гражданского общества занимают либо подчеркнуто лояльную позицию по отношению к действующему политическому режиму, либо вовсе дистанцируются от политики. Это вовсе не свидетельствует об их беспомощности или незначительности влияния на облик и перспективы гражданского общества. Специфика переходного общества как раз и проявляется в том, что в нем одновременно заявляют о себе гражданские структуры различных типов, генезис которых связан с разными историческими этапами становления современного гражданского общества .

Важнейшими задачами нового этапа политической трансформации исследуемой части постсоветских государств являются: дебюрократизация и демонополизация экономики; реформа доходов населения; реальная борьба с коррупцией и устойчивый экономический рост; выстраивание цивилизованной системы социально-трудовых отношений; идейнополитическая консолидация общества; содействие партийному строительству и развитию местного самоуправления; преодоление правового нигилизма; помощь государства в становлении полноценного сектора НКО.

Фрагментированное гражданское общество (Украина, Молдова) отличается противоречивым сочетанием политизированности и аполитичности, что является закономерным следствием (и подтверждением) его переходного характера.

Политизированность обусловлена стремлением гражданского общества демократизировать сферу властных отношений, заставить власть жить по закону. Политизированность гражданского общества усиливают неотлаженность механизмов согласования групповых интересов, имуще-ственная дифференциация, отсутствие массового среднего класса и интег-рирующей общество «национальной идеи».

В этих условиях политизацию ряда неправительственных организаций (шовинистов, религиозных фундаменталистов) трудно назвать положительной, а их самих - причислить к подлинно гражданским структурам. Абсолютизация рядом неправительственных организаций политических аспектов своей деятельности часто оборачивается недооценкой других, не менее важных аспектов - организационных, правовых, социальных .

Результатом экономических реформ в этих обществах стали колоссальная имущественная поляризация населения и фактическое разрушение прежней (государственной) системы социального обеспечения. В рамках возникшей в результате трансформации политической системы пока так и не сложились эффективные каналы взаимодействия между государством и обществом, что отчетливо сказывается на перспективах институционали-зации гражданского общества в этих странах. Политические и правовые предпосылки активизации гражданской активности во многом блокируют-ся и не реализуются вследствие тяжелого экономического положения миллионов местных жителей.

Специфика гражданского общества в этих постсоветских государствах заключается в том, что его становление происходит в условиях продолжающейся политической трансформации. Поскольку политическая и экономическая элиты не изъявляют особой готовности стимулировать становление гражданского общества, а средний класс не может это сделать вследствие своей малочисленности, основная тяжесть в этом плане падает на плечи «базового» и «нижнего», наиболее многочисленных социальных слоев.

Красноречивым свидетельством их активности является тот факт, что в этих постсоветских государствах в настоящее время активно действуют десятки тысяч общественных организаций (большей частью - низового характера), причем созданы эти организации не по указке властей, а как раз вполне рядовыми гражданами.

Сам факт, что в «лидерах» среди институциональных структур гражданского общества в постсоветских государствах оказались организации, в основном и определяющие его облик в развитых странах, не должен вводить в заблуждение относительно степени его зрелости.

Конечно, гражданское общество в этих постсоветских государствах находится пока еще только в начале долгого и наверняка непростого пути. Вряд ли ему удастся в короткие сроки преодолеть свой переходный ха-рактер. Очевидно, что по мере преодоления экономического кризиса, ук-репления институтов и механизмов социальной защиты населения, рефор-мирования судебной системы и повышения функциональности политиче-ских институтов будет меняться и облик самого гражданского общества. Пока же этого не произошло, оно будет «прорастать» прежде всего там, где для этого есть соответствующие возможности, т.е. оставаться в значи-тельной степени совокупностью структур и форм ассоциативности «мало-го социума» - «групп самопомощи», различного рода «клубов по интере-сам», соседских «комьюнити», «дружеских кругов», национально-культурных автономий, молодежных, благотворительных, ветеранских, религиозных организаций, общественных приемных политических партий и движений, целевых гражданских инициатив и т.д.

Вряд ли есть серьезные основания говорить о «завершенности» политической трансформации в дефрагментированных постсоветских государствах и обществах (Латвия, Литва, Эстония) и о невозможности дальнейшей демократизации сложившегося политического режима, его перехода к стадии консолидации. Подтверждением подобного предположения могут служить реальные процессы последних нескольких лет.

В этих постсоветских государствах заметно стабилизировалась внутриполитическая обстановка, стали налаживаться конструктивные от-ношения между ветвями власти, между центром и субъектами Федерации. В направлении политической стабилизации действуют и относительное спокойствие в обществе, и приобретенный за предшествующие годы опыт разочарований, научивший людей не ждать от власти слишком многого .

Многочисленные социальные и социокультурные неправительственные организации, появившиеся в этих государствах в последнее десятилетие, являют собой пример гражданских структур его третьего, самого развитого, этапа. Эти низовые гражданские инициативы - наиболее важный индикатор нарождающегося гражданского общества, и если большинство из них в настоящее время действуют разобщенно, то это вовсе не исключает установления более плотных сетей взаимодействия между ними в будущем.

Опыт десятков стран мира убедительно свидетельствует о том, что надежные гарантии прав и свобод человека можно создать только обоюдными усилиями демократического правового государства и развитого гражданского общества.

Будучи сферой автономной, творческой самореализации индивидов, гражданское общество в этих постсоветских государствах в своих взаимоотношениях с государством способно прибегать к использованию различных стратегий - от жесткой конфронтации до прагматичного партнерства.

Однако во всех случаях оно стремится заставить государство быть максимально полезным своим гражданам, ответственно служить их интересам. Чем более зрелым становится гражданское общество, тем успешнее оно решает эту непростую задачу. Именно в этом смысле принято говорить о гражданском обществе как фундаменте демократического правового государства.

Таким образом, гражданское общество - это исторический, социокультурный и во многом географический феномен. Прежде чем достичь своих развитых форм и добиться серьезных успехов в деле обеспечения гарантий прав и свобод людей, оно прошло долгий и непростой путь. Это был путь постепенного «отвоевывания» им у некогда всемогущего государства определенного социального пространства, в пределах которого могла бы беспрепятственно реализовываться человеческая инициатива.

Всякий, даже самый незначительный успех на этом пути знаменовал собой расширение такого пространства. Каждая историческая эпоха задает предельные масштабы этого пространства человеческой свободы, формулирует свой идеал гражданского общества и создает соответствующие предпосылки для его практической реализации. Поэтому есть основания говорить не только о разнообразии его исторических форм, но и о различной степени практического воплощения каждой из них в той или иной стране постсоветского пространства.

Проблематика гражданского общества в них имеет особую актуальность - эти общества и государства в силу целого ряда причин вынуждены в исторически короткие сроки осуществлять беспрецедентные по своим масштабам социальные преобразования.

Не имея в своей истории сколько-нибудь продолжительного опыта жизни в условиях политической демократии, устойчивых традиций гражданского участия, постсоветские государства сталкиваются сегодня с большими трудностями в деле формирования гражданского общества.

Практика последнего десятилетия показала бесперспективность механического заимствования и перенесения на почву постсоветских государств многих социальных институтов и практик, хорошо зарекомендовавших себя в других странах. Попадая в непривычный для себя социокультурный контекст, эти институты и практики демонстрируют весьма низкую эффективность, а нередко дают результаты, обратные ожидаемым. Этот вывод в полной мере относится и к попыткам построить в России гражданское общество по «лекалам» развитых стран.

Опыт стран вторичной модернизации показывает: «эталонных» форм гражданского общества не существует, необходимо искать синтез чужого опыта и собственной традиции.

Весьма распространенное в российских политических и научныхкругах мнение о полной совместимости отечественной социокультурной матрицы с идеалами и практиками гражданского общества выглядит недостаточно обоснованным в контексте исторического опыта .

Вот почему столь важно не только проанализировать опыт в строительстве гражданского общества, накопленный как развитыми, так и развивающимися странами, но и рассмотреть перипетии его становления и функционирования на различных этапах российской истории. И то, и другое позволят реалистичнее оценить не только актуальное состояние гражданского общества как в постсовтеских государствах, так и в современной России, но и его дальнейшие перспективы.

Возможна ли трансформация гражданского общества в постсоветских государствах хотя бы в пределах типологизированных форм?

Процесс демократизации вновь начинается только тогда, когда полуавторитарный режим встречает сильное сопротивление в стране или в мире, хотя последнее случается реже.

Один из главных факторов, необходимых для освобождения наполовину общества, - это хорошо организованные оппозиционные партии, пользующиеся поддержкой населения и имеющие возможность контролировать процесс выборов и доказывать факты коррупции и нарушения прав человека.

Другой — СМИ, которые не боятся уличить правительство в нарушении демократических норм. В редких случаях полуавторитарное правительство уходит в результате народного восстания, как это недавно случилось в Грузии. В то же время восстания, подобные грузинскому, не могут привести к построению демократии, если за ними не последует планомерное создание политических организаций не шовинистического толка .

В обозримом будущем атипичные формы гражданского общества, очевидно, будут по-прежнему распространены на постсоветском пространстве. Многим странам, которые испытывали сложности переходного периода на протяжении последних десяти лет, еще предстоит преодолеть препятствия, все это время стоявшие на их пути. Это слабость демократических институтов и политических организаций, авторитарные традиции, серьезные социально-экономические проблемы, этнические и религиозные конфликты.

Таким образом, процесс формирования гражданского общества изо-метричен, то есть находится вне зависимости от варианта выбора его институционально-правовой формы. Постсоветские государства в построении демократического и гражданского общества переходят на фазу его критической оценки и иногда даже отторжения западноевропейских способов и технологий его формирования. Заимствование институтов гражданского общества также проводится лишь с известной долей адаптации их к специфическим условиям с учетом геополитических особенностей, политической ситуации, экономического состояния, социокультурного своеобразия региона.

Хотя этничность не является доминирующим фактором при построении гражданского общества, но социокультурные особенности этносов, населяющих территорию, на которой сложилось (или было создано) государство, безусловно, влияют на тип и особенности национальных государств. В этой связи и при формировании, и в процессе развития демократического государства и гражданского общества необходимо учиты-

Смольков В. Гражданское общество и пути его формирования. М., 2004. С. 78.

вать полинациональный характер большинства республик постсоветского пространства, что поможет достаточно четко определить его основные параметры.

Таким образом, построение гражданского общества на постсоветском пространстве не завершено, хотя основные его тренды в большинстве республик определены и вряд ли в ближайшее время будут подвергаться пересмотру.