Глава 7. Основные формы переходного периода и пути их реализации

Традиция, сформированная идеологией и практикой строительства социализма и коммунизма, заключающая в себе движение к осознанной цели, во всем объеме проявляется и сегодня. Конечно, «строительство капитализма» не фигурирует в такой же форме, как раньше «строительство коммунизма».

Но и действия Правительства РФ, и менталитет населения включают в себя содержательный аспект этого словосочетания. Заметим, что бывший советник Российского Правительства А. Ослунд далеко не случайно озаглавил свой капитальный труд по рыночному реформированию бывших социалистических стран «Строительство капитализма: рыночная трансформация стран бывшего советского блока». И это не случайно. К этому подтолкнули А. Ослунда действия Правительства РФ, которое, особенно в 90-е годы, стремилось как можно быстрее «построить капитализм» в России, не осознавая, что в стране не было объективной основы для возникновения тех социальных технологий, которые только и являются основой возникновения новой эпохи в развитии России. Именно непонимание этого и стало основой тех тяжелых социальных последствий, которые явились результатом «реформаторских» действий новоявленных «рыночников».

Сняв с повестки дня дилемму «план или рынок», последний не может появиться сам по себе. В этом случае он может только имитироваться, что и стало основной формой его существования в постсоветской России и в основном продолжает оставаться до сих пор. В принципе, имитация рыночных реформ хозяйствования и демократии - это тоже характеристика состояния современной России как движения общества к неким идеалам, которым пока еще только подражают. В условиях какой-то неопределенности «новой типологической принадлежности России» это, на наш взгляд, скорее плюс, чем минус'. Однако

' Говорить о «новой типологической принадлежности России пока преждевременно, - считает академик РАН Т. И. Заславская» (см.:3аславская Т.

И. Современное российское общество: социологический механизм трансформации: учеб. пос. М., 2004. С. 26). Думается, что говорить-то как раз надо.

196 //. Собственность как социальная технология

такого рода имитация не является залогом возникновения в России новой исторической действительности. Все разговоры о постсоветской трансформации России в некое новое качество, в том числе и за счет трансформации собственности, как утверждают представители нашей экономической науки, о чем мы будем говорить дальше, -это тоже имитация. Только имитация выработки какого-либо позитивного научного решения. Тот переходный период, речь о котором идет в экономической, социологической и других науках и с которым связывается сам переход от социализма к капитализму, вряд ли может быть периодом такого рода трансформации.

То, что такой переходный период необходим, вряд ли можно отрицать. Но сами рамки этого перехода весьма многозначны (отсюда и то разнообразие его трактовок). Другое дело, что, несмотря на возникающие разногласия по оценке этого периода, думается, все едины в одном - в том, что временные рамки переходного периода основываются на качественных оценках решения задач посткоммунистической трансформации России, и в первую очередь в сфере собственности.

С этих позиций интерес представляет подход авторов очерков по экономике переходного периода1. Исходным моментом исчерпания задач посткоммунистической трансформации России они считают преодоление трех основных характеристик коммунистической системы: 1) тоталитарный политический режим; 2) абсолютное господство государственной собственности в экономике; 3) товарный дефицит в качестве сущностной черты экономической и политической жизни.

Все эти три черты старого порядка в СССР, по их мнению, к концу 90-х гг. в России были преодолены. А те выводы, которые делают страну уязвимой перед угрозой внешних шоков, строго говоря, не представляют собой «наследия коммунистической системы».

Что же, вывод вполне согласуется с исходными посылками авторов.

Как согласуется и не менее важный вывод о том, что за 90-е годы была практически полностью реализована первоначальная программа экономических реформ, «сформированная правительством Е. Гайдара

И еще в большей степени именно о «типологической принадлежности». Ибо именно это и заключает в себе конкретную цель развития современной России.

'См.: Экономика переходного периода: очерки экономической политики посткоммунистической России. 1998-2002. М., 2003.

7. Основные формы переходного периода 197

в 1992 г1». И хотя последующие премьеры далеко не всегда являлись политическими сторонниками первого посткоммунистического правительства России, так или иначе они «должны были следовать заложенному тогда экономическому курсу, который отвечал бы на стратегические вызовы, стоящие перед страной».

Доминирующей же социально-экономической проблемой современной России, по мнению цитируемых авторов, выступает кризис индустриальной системы и формирование социально-экономических основ постиндустриального общества. По существу, все сказанное вполне отвечает действительности. Но именно эта действительность гораздо шире и глубже тех экономических характеристик, которыми манипулируют авторы. При этом в данном случае речь идет о критике самих программ и действий первого постсоветского и последующих правительств. Вряд ли, например, можно считать тот факт, что структурная перестройка экономики, которая не могла не входить в содержание самой программы действий Правительства Е. Гайдара и которая «перекочевала» практически в программы всех правительств, включая «Программу Грефа», - чисто коммунистическое или либеральной «мероприятие». Но она занимала центральное место не только в программах постсоветских правительств, но и в программе СССР начиная с начала 60-х гг. и то, что Правительство СССР не осуществило эту перестройку в 70-е годы, как, например, развитые капиталистические страны, - это вопрос далеко не экономический, ибо СССР в то время также был экономически развитой страной.

И, по большому счету, такую перестройку гораздо проще осуществить с использованием командно-административного начала, что СССР уже не раз демонстрировал в военные годы перед угрозой, как раз «внешних шоков» и вызовов.

Почему мы заговорили о структурной перестройке, анализируя сами рамки переходного периода? Потому что осуществление этой перестройки - это качественный результат, показатель деятельности государства в целом. И разговор о нем необходим, потому что время переходного периода не может растягиваться бесконечно. Ибо Правительство Е. Гайдара и все последующие, преодолев «три черты коммунизма», все свои усилия направляли на исправления своих собственных ошибок, в том числе и прежде всего стратегических.

1 Напомним, что Е. Гайдар возглавлял Правительство РФ «де-факто», «де-юре» его возглавлял Б. Ельцин.

198

//. Собственность как социальная технология

За семь лет посткоммунистических реформ (1992-1999 гг.), как отмечалось в сборнике статей «Экономика переходного периода», сформировались институциональные предпосылки для «восстановительного роста». «Благодаря проведенной приватизации и накопленному опыту функционирования институтов рыночной экономики в стране появились самостоятельные производители, которые были готовы воспользоваться благоприятной экономической конъюнктурой для развертывания производства». Рост экономики за отмеченный период был связан, по мнению авторов, и с восстановлением институтов государственной власти, которые в начале 90-х гг. находились в глубоком кризисе».

Но не секрет, что «подъем экономики» как начался с повышения цен на энергоносители, так и сегодня «продолжается». А факты «изменения динамики спроса на рабочую силу», «перелом» в экономическом росте, рост инвестиционной активности и т. п. вряд ли даже в какой-то определенной степени «отражают начало структурной перестройки экономики»'.

Не секрет, что усиление государственности в период президентского правления В. В. Путина хотя бы уменьшило массовое воровство государственных средств, которое расцветало при предыдущих правительствах.

И, наконец, не секрет, что «начало структурной перестройки» в современной России «проистекает» из средств государственного бюджета и стабилизационного фонда, а не из системы предпринимательской активности, которая так и не заработала ни на первом этапе (до 17 августа 1997 года), ни на последующих. (В начале XXI века, например, число малых предприятий наконец-то сравнялось с самым «урожайным» 1995 годом, а в промежутке между «вехами», только уменьшалось.)

Ну а оттого что в России начался процесс формирования социально-экономических основ «постиндустриального общества», вряд ли стало кому-то легче - и народу, и экономике...

В общем, оценивая не только первый - «посткоммунистический этап» (семилетнюю историю) реформирования России, но и все прошедшие двадцать лет, можно сказать, что он осуществлялся не особенно эффективно. И именно последнее не позволяет считать, что

1 См.: Экономика переходного периода. С. 21.

7. Основные формы переходного периода 199

переходный период в России уже закончен. И не только в экономическом, но и в социальном, и политическом плане. В той же «экономике переходного периода» чуть ли ни ключевым моментом завершения первого этапа экономических реформ (мы бы назвали его Программой Гайдара-Кириенко, т. к. последний, пока Госдума отвергала его, а Президент Б. Ельцин выдвигал, подготовил весьма содержательную программу, которую не успел реализовать сам в качестве Премьер-министра, но которая и без него реализовалась) считается, что в реализации программы либеральных реформ на заключительном этапе приняло участие левое Правительство Е. М. Примакова (1998-1999 гг).

На наш взгляд, это Правительство просто не знало, как действовать. И в первую очередь, боялось неизвестности в случае реализации «Программы академиков» и «Программы Ю. Маслюкова». К тому же реализация этих программ (они, как мы уже говорили выше, в общем-то, были одинаково нацелены на контрреволюцию и реставрацию социализма в России) требовала усилий, пожалуй, еще больших, чем усилия Е.

Гайдара и его команды по либерализации экономики. Но последние-то были вдвое моложе - факт, который тоже не надо исключать.

Хотя, на наш взгляд, аналогичный рубеж был преодолен чуть раньше — при избрании Б. Ельцина на новый срок президентства. КПРФ и ее союзники тогда были гораздо сильнее, чем в последующие времена. Что касается политического, а скорее, будет в большей степени определеннее, идеологического аспекта рыночного реформирования России, то он в качестве торможения реформ (это реально), а может быть, и в более негативном плане (это возможно в перспективе) присутствует и сегодня. Второй-то пункт характеристик коммунистической системы - «абсолютное господство государственной собственности в экономике» - не решен в полном объеме.

Да, можно говорить, что доля государственной собственности, «согласно статистике», уже не превышает 3,4 %. Но главное-то не в этом, а в том, что частной собственности, как говорится, «развернуться» не дают. Это в Конституции ее «приравняли» к государственной. Но это для чиновников не указ. Не изменился и старый нимб над ней среди населения. А рынок предполагает ее функционирование в полном объеме. Вполне очевидно, что структурная перестройка не осуществилась по этой же причине: кому нужно возводить дорогостоящие конструкции этой перестройки, если их в любое время

200 //. Собственность как социальная технология

можно лишиться... По этой же причине и приватизация не принесла тех решающих для рыночной экономики преимуществ, на которые делали ставку Е. Гайдар и его команда. Ибо еще значительно раньше идеологи новой институциональной теории Д. Норт и О. Уильямсон замечали, что изменения структуры собственности сами по себе не могут обеспечить позитивные изменения в экономической сфере. Одни только метаморфозы с приватизацией столичного гиганта ЗИЛа чего стоят. А Уралмаш - завод, который мы «потеряли» и много других предприятий, которые были фундаментом социалистической экономики, но так и не стали даже фрагментами экономики новой России. Период перехода к капитализму с помощью российских реформаторов полностью соответствует самому значению этого слова («период» в переводе с греческого - «круговращение»). Если же говорить о переходном периоде в плане того, что надо переходить от чего-то конкретно к чему-то (конкретно, а не в завуалированных терминах), то в научной практике уже есть определенные примеры.

Среди классических схем перехода в первую очередь следует назвать концепцию Т. Куна.

В совместной с С. Томасом работе' Кун выдвинул свою концепцию научных революций. Суть этой концепции в том, что Кун вообще не допускал переходного периода при смене парадигм. И на Западе, и в социалистическом лагере не замедлили появиться точки зрения, пытавшиеся «остудить» решительность Куна2.

Конечно, в конце 60-х годов XX столетия данная концепция имела свое практическое приложение. Как известно, в Западном мире смена парадигм до сих пор осуществлялась мирным путем, не считая средневековой деятельности церковных властей. В послевоенной истории Западной Европы, например, мирно существовали социал-демократическая и либеральная доктрины. Но здесь все решали избиратели, «меняя» идеологию правительств путем предпочтения предвыборной платформы той или иной партии.

Что касается социалистической науки, то здесь в методологии науки никакой альтернативы и быть не могло. Так что смены парадигм на практике ожидать было трудно. Другое дело, если бы

1 Thomas S., Kuhn T. Structure of Scientific Revolutions. Chicago; London, 1998. 2Концепции науки в буржуазной философии и социологии. Вторая половина XIX-XX в. М., 1973; Нико Я. Социология как наука. Теоретические и методологические проблемы. София, 1975 и др.

7. Основные формы переходного периода 201

социал-демократическая модель развития отличалась от либеральной модели, например, кардинальным образом, как, например, буржуазная модель в целом - от социалистической (коммунистической) модели. Но ведь этого не было, социал-демократы потому и отмежевались от коммунистов, что в первую очередь расходились в вопросе, связанном с частной собственностью. Все это, естественно, и отражалось в науке, прежде всего в идеологических концепциях. Какие-то второстепенные разногласия, связанные в основном с проблемой «дележа власти» в экономике между государством и рынком, можно было урегулировать без революций.

А вот одновременное существование социалистической парадигмы и буржуазной было под большим вопросом. Причем, надо сказать, что и здесь были какие-то варианты «мирного сосуществования». Но идеи конвергенции отвергали представители социалистической науки. Как, в принципе, они отвергали любые «мирные инициативы» буржуазного мира. Заметим, что чаще всего такая позиция шла во вред интересам населения социалистических стран. Достаточно вспомнить отказ Советского правительства (читай - И. В. Сталина) от западной (читай - США) помощи по известному плану Маршалла, в рамках которого страны Западной Европы не только быстро избавились от военной разрухи (та же Германия, например, пострадала не менее СССР во Второй мировой войне), но и сумели в 70-е годы осуществить ту структурную перестройку экономики, о необходимости осуществления которой мы продолжаем говорить и сегодня. О том, как удерживалась марксистская парадигма в СССР, свидетельствует и история «обсуждения» «проблемы» товарных отношений в социалистической экономике. У многих ее участников действительно часто возникали «проблемы», но решались они далеко не в научной полемике.

Так что практическая ситуация с «обкаткой» концепции научных революций Т. Куна возникла в условиях посткоммунистической трансформации. Но рассматривая эту ситуацию применительно в целом к науке, рассмотрим ее в более узком научном преломлении.

Может ли сохраняться такое «двоевластие» в такой концептуальной науке как социология? Вряд ли. Согласиться с этим - значит, признать, что развитие общества «проистекает из пророчеств, разработанных метафизическими методами философии истории. С помощью интуиции эти авторы угадывают планы перводвигателя, и вся неопределенность в отношении будущего исчезает. Автор Апокалипсиса

202 //. Собственность как социальная технология

(Иоанн Богослов), Гегель, и особенно Маркс, считали, что им точно известны законы исторического развития. Но не наука - повторим уже сказанное раньше - была источником их знания; это было откровение внутреннего голоса1.

Именно поэтому необходимо «самым решительным образом отвернуть» так называемое «материалистическое понимание истории» в качестве «мировоззрения» или общего знаменателя в каузальном объяснении исторической действительности»2. Причем отвергнуть и те «параллельные» марксизму теории, которые выстраиваются сегодня, как выстраивались и раньше, на основе своих и чужих «открытий» в социальном развитии общества, тем более в соединении природных и социальных факторов. Только после этого открывается возможность возникновения социальных технологий: свободы, частной собственности, конкуренции и др., функционирование которых и есть рыночная экономика.

«Социальная наука, которой мы хотим заниматься, - подчеркивал М. Вебер, которого называли „капиталистическим Марксом", -наука о действительности. Мы стремимся понять окружающую нас действительную жизнь в ее своеобразии - взаимосвязь и культурную значимость отдельных ее явлений в их нынешнем облике, а также причины того, что они исторически сложились именно так, а не иначе»3. И именно здесь видеть социальные технологии, а не подменять биосферу техносферой в каких-то ее новообразованиях, не навязывать развитию общества сценарий развития по своим индивидуальным технологиям.

Переход на рельсы новой научной парадигмы означает не только теоретический отход от идеологии марксизма, но и вносит серьёзные коррективы во все сферы жизнедеятельности общества. Что касается социальных технологий, то старый их марксистский вариант, когда их появление и «модернизация» были результатом сознательной деятельности людей, заменяется новым вариантом. Суть его заключается в том, что сам процесс регулирования в системе социальных технологий осуществляется по законам развития общества. Осознание же

1 Мизес Л. фон. Теория и история: интерпретация социально-экономической эволюции. М., 2001. С. 156.

2 Вебер М. «Объективность» познания // Теоретическая социология: антология: в 2 ч. С. 166.

3Там же. С. 170.

7. Основные формы переходного периода 203

этого процесса, как и всех других сторон жизнедеятельности общества, и входит в компетенцию науки. А не наоборот, когда делаются попытки «привязать» науку к каким-то псевдосоциальным технологиям: моделям развития общества вообще и его каких-то отдельных сторон.

Таким образом, в постсоветской России возникла ситуация революционной смены научной парадигмы. Но, как мы говорили, наука есть отражение практики в первую очередь. И то, что двадцатилетняя практика рыночного реформирования в постсоветской России не продвинулась далеко, исключительно в вину науке поставить трудно. Думается, что и здесь часть вины надо переложить на практику. А еще вернее: на отсутствие их тесного переплетения. Хотя, конечно же, прежде чем что-то человек делает, он, по крайней мере, должен знать, что надо делать, представлять какую-то конкретную конструкцию реализации своей цели. В общем же, как видим, реализовать концепцию научных революций конкретно в нашей стране даже теоретически трудно. Что уж говорить о практике...

Пока же создается впечатление, что революционная смена научных парадигм - это все-таки удел тоталитарных систем. Вспомним одно положение К. Маркса и Ф. Энгельса, прямо выражающее позицию Т. Куна: «Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого»'.

Не скрывали классики марксизма и средства освобождения от прошлого. Коммунисты, писали К. Маркс и Ф. Энгельс, «открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя»2.

Именно в полном соответствии с этими целями в полном смысле слова, уничтожалась парадигма капиталистического демократического пути развития России, предложенная и «по-толстовски» реализовавшаяся идеологами Февральской буржуазной революции 1917 года. Но и то, заметим, далеко не сразу.

Как известно, теоретическое кредо видения нового государства В. И. Ленин изложил в своей работе «Государство и революция».3

'Маркс К., Энгельс Ф.Т. 4, С. 446.

2Тамже. С. 459.

3 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33.

204 //. Собственность как социальная технология

В ней он попытался адаптировать марксистское учение к российской революции. И хотя, как и в свое время в случае с книгой «Развитие капитализма в России», Ленину не удалось создать конкретную теоретическую платформу реализации марксистской доктрины в России, его теоретическое видение, хотя и не во всем объеме стало воплощаться в практику. Сам переход Советской России получился таким «многоплановым». Но, естественно, сама эта многоплановость не была результатом чисто теоретической концепции, а случилось, как раз от незнания, что и как нужно конкретно делать в сложившихся новых условиях. И если на основе марксистских источников и ленинской концепции их адаптации к России худо-бедно можно было ответить на вопрос: «от чего» и «к чему» надо «переходить», то вопрос «как?» требовал конкретных ответов, которых в мировой практике не было. И все-таки это можно считать неким опытом осуществления в России конкретного переходного периода.

Вспомним первые шаги нового Российского государства сразу же после революции: захват правительственных зданий, коммуникаций и узаконивание своей власти.

Ясно, что новорожденному Ленинскому правительству потребовались деньги для текущих расходов. А первый бюджет этого правительства складывался весьма своеобразно. Ленин назначил своим декретом молодого большевика В. Осинского (Оболенского) главным комиссаром в Государственном банке и поручил ему раздобыть денег. Тот, в свою очередь, предъявил этот декрет служащим Госбанка и требовал 10 млн рублей. Требуемая сумма была Осин-скому выдана. Тот, конечно, даже не представлял, сколь велика эта сумма даже в самых крупных купюрах - «катеньках» - достоинством 100 рублей. Сложив эти деньги в наспех найденные мешки, Осин-ский отвез их в Смольный и сложил в приемной Ленина, выставив часового-красноармейца.

Как восприняли это служащие банка предельно ясно: как обыкновенный грабеж.

Что же конкретно было в ленинском идейном багаже, на основе которого он планировал осуществить переходный период в России после захвата власти?

На этот вопрос может «ответить» документ, который в 1923 году составила группа бывших меньшевиков. Вот что писал об этом документе член этой группы Николай Валентинов.

7. Основные формы переходного периода 205

Перед самой революцией, сообщается в этом документе, Ленин выдвинул девять основных идей, которые он в последствии пытался воплотить на практике1.

Первая идея: «революция на всех парах должна понестись к социализму». Ленин утверждал, что Россия достаточно уже созрела для революции, что она уже находится в полшаге от социализма, и нужен всего лишь переворот. Об этом он писал в работе «Об империализме, как о новейшей стадии капитализма».

Вторая идея: социализм в капиталистических странах наступает тогда, когда банковский капитал сращивается с промышленным. Мол, капитал уже подошел к этой стадии развития и в России, и ему нужно только помочь образовать единый для всей страны банк.

Третья идея: поскольку прежние работники не станут работать на революцию, а сил партии недостаточно для управления страной, нужно привлечь к управлению государством широкие трудящиеся массы.

Четвертая идея: вытекала из первой и второй и состояла в том, что для социализма нужно наладить учет и контроль над хозяйством.

Пятая идея: в сельском хозяйстве нужно руками бедноты организовать коллективные хозяйства.

Шестая идея: в социалистическом обществе нужно отменить торговлю и организовать распределение продуктов и товаров.

Седьмая идея: поскольку, по Марксу, главный признак социализма заключается в том, что деньги выходят из обращения, то в ходе революции нужно деньги отменить и заменить их условными обменными знаками.

Восьмая идея: производство должны организовать и управлять им профсоюзы.

Девятая идея: для победы социализма во всем мире нужно устроить мировую революцию.

Группа меньшевиков, изложившая эти пункты, заключила, что все эти ленинские идеи были безжалостно разбиты жизнью.

Даже сам процесс создания каких-то определенных государственных структур для победивших революционеров был весьма не прост. Созданный Совет народных комиссаров возник из заимствований Французской революции. Создан этот «незаконный» орган был в кругу

1 Валентинов Н. Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина: годы работы ВСНХ во время НЭП. Воспоминания. М., 1991. С. 33-54.

206 //. Собственность как социальная технология

7. Основные формы переходного периода 207

близких к Ленину революционеров, а хлынувший поток постановлений и декретов этого органа не имел, в принципе, никакой юридической правомочности.

Весьма интересна история создания Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ). Декрет и Положение о его организации Совнарком принял 2 декабря 1917 года, председателем ВСНХ стал В. Осин-ский. Идею организации этого нового хозяйственного органа, по воспоминаниям М. Н. Животова, товарища председателя Петроградского совета фабрично-заводских комитетов, Ленину предложила делегация этого Совета, встретившись с ним в конце октября 1917 года. Ленин просил представителей Совета составить проект декрета об организации ВЭС, который и стал основой создания ВСНХ.

Но еще более интересен тот факт, что большая часть экономических инициатив была совсем не большевистского происхождения.

В условиях ослабления управления промышленностью тех ведомств, которые от Царского правительства перешли в ведение Временного правительства, в России возник процесс самоорганизации. В советской исторической литературе старательно умалчивались факты объединения владельцев заводов и рабочих с осени 1917 г. до начала 1918 г. Рабочие объединения и профсоюзы, которые часто выступали вместе с владельцами заводов, выдвигали свои варианты управления промышленностью, организации производства и их дальнейшего развития. Эта рабочая инициатива, задавленная в 1918 году, сумела просуществовать до 1921 года и была окончательно похоронена под названием анархо-синдикализма.

Так, например, 18 декабря 1918 года в Москве собрался Первый экономический съезд Московского района, на котором присутствовали представители профсоюзов и предпринимателей предприятий Московского района из одиннадцати губерний. Участники съезда резко выступили против декрета Совнаркома о демобилизации промышленности и резком сокращении военного производства, принятом 19 ноября 1917 года1. Не случайно и то, что первые декреты Совнаркома о конфискации у владельцев нескольких предприятий и переходе их под управление ВСНХ были осуществлены в Уральском районе, где не было никаких организаций2. И это было началом

1 Авдаков Ю. К. Организационно-хозяйственная деятельность ВСНХ в первые годы советской власти (1917-1921 гг.). М., 1971. С. 37.

2 Декреты советской власти. Сборник документов. М., 1969. Т. 1.

появления государственной формы собственности, позднее переименованной в общественную. И лишь после «учреждения» Советской власти на III съезде Советов 12 января 1918 года была определена главная политика в сфере смены собственности - национализация.

Практическая же деятельность по национализации, как, например, Декрет о национализации 35 % промышленности республики, опубликованный 29 июня 1918 года в «Известиях», который стал причиной расстройства переговоров с немцами об условиях экономической деятельности немецких предпринимателей на территории РСФСР, создала ситуацию существования страны в кольце враждебно настроенных государств1. По сути дела, Ленин по-своему вначале создал условия появления новых социальных технологий с помощью которых и произвел замену, а не трансформацию собственности.

Первая половина 90-х годов в постсоветской России напоминает деятельность ВСНХ, занимавшегося ликвидацией прорывов чрезвычайными мерами с конца 1919 года. Некоторые авторы подверстывают под такого рода деятельность вообще всю политику «военного коммунизма». Так, например, они считают, что «военный коммунизм» появился на свет благодаря книге Н.И. Бухарина и Е.А. Преображенского «Азбука коммунизма» и книге Н. И. Бухарина «Экономика переходного периода» и что сам «военный коммунизм» «гораздо правильнее определять не как политику, на что-то направленную, а как набор чрезвычайных и неотложных мер: формирование военного производства, продразверстка, спешное восстановление железнодорожного транспорта и угольной промышленности в Донецком районе». По сути же политика «военного коммунизма» олицетворяла тот новый метод управления, который появился в результате действия новых социальных технологий, в которых реализовывался марксизм. Но реализовывался в весьма простой форме. Поэтому население России его и не приняло. Пришлось обращаться к НЭПу, т. е. старым технологиям.

Интерес представляет позиция данного автора и о НЭПе. Исследователи трактуют НЭП по-другому. Самой «сутью новой экономической политики, - по их мнению, - было развитие тяжелой промышленности и электроэнергетики в резко изменившихся условиях, а основой НЭПа был план ГОЭЛРО».

1 Подробнее о данных обстоятельствах см.: Коваленко А. Д. Оборонная промышленность Советской России в 1918-1920 годах. М., 1970.

208 //. Собственность как социальная технология

Тавтологично звучит, но самой сутью НЭПа была именно новая экономическая политика, а не «планов громадьё». И уж совершенно извращает один из этих авторов ситуацию с продналогами.

Говоря о «ловкости» Ленина, протаскивавшего на X съезде партии целый ряд важных резолюций, он пишет: «Выдвини он резолюцию о замене продразверстки продналогом раньше или позже, то Троцкий, скорее всего, обвинил бы Ленина в отступничестве и поставил вопрос о его отстранении»'.

Во-первых, так вообще нельзя говорить. Ибо в действительности вопрос о замене продразверстки продналогом первым поднимал на Политбюро Л. Троцкий, а Ленин голосовал против этого. К тому же до вынесения данной резолюции на съезд партии Ленин реализовал целую программу беспроигрышного «варианта» с этой резолюцией на X съезде партии2.

Во-вторых, автор забывает, что речь идет о переходном периоде. И здесь главный вопрос не сводится к тому, чтобы не допустить отката страны в прошлое. И в этих условиях речь шла не о возвращении страны к аграрному производству (как будто в начале 20-х годов в Советской России была ситуация возвращения от чего-то масштабного в области промышленной революции), а о выживании конкретного политического режима в стране, где крестьянство составляло абсолютное большинство населения, которое политика, проводимая новой властью, перестала удовлетворять. И сутью НЭПа стала уступка большевиков в главном: реализации марксистской теории, главным содержанием которой было уничтожение частной собственности на средства производства. И именно это спасло советскую власть в переходный период, который не ограничился фактом национализации в первые годы Советского государства, а продлился целое десятилетие. И лишь после него началось создание нового социалистического общества путем реализации масштабных планов и по электрификации, и по коллективизации.

Рассуждение же о неизбежности в конце 20-х годов отказа от НЭПа и проведения коллективизации крестьянства, о том, что иного решения быть не могло, как «условиях строительства социализма», которые не являются каким-то положением «научного коммунизма»,

1 Верхотуров Д. Н., Экономическая революция Сталина. М., 2006. С. 103,105. 2Подробнее об этом см.: Жириновский В. В., Рохмистров М.С. Государство вне игры, или Работа над ошибками. М., 1998.

7. Основные формы переходного периода 209

свидетельствует о «неполном соответствии» авторов данного высказывания в области знания марксистской теории. Особенно в той части, где они задаются вопросом: «Почему они (НЭП и колхозы) не могли сосуществовать, пусть бы и соперничая друг с другом, почему непременно они исключают друг друга?»', который на самом деле «исключает» главное в переходном периоде - метаморфозы собственности. То есть именно то, что и составляет все содержание переходного периода российского движения к демократии, осуществляемого Временным правительством, к социализму. Саму суть этого переходного периода составил процесс насильственного внедрения новых социальных технологий, низложения частной собственности и насильственное же внедрение господствующего положения государственной собственности.

Вторая концепция переходного периода более приземлена к сложившейся ситуации трансформации бывших стран социалистического лагеря. Мы назвали ее концепцией рекомбинированного порядка Д. Старка2.

Американский профессор Д. Старк исследовал рекомбинатор-ную логику организационных нововведений в перестройке структуры отношений собственности в Венгрии, задавшись вопросом: не будут ли исследуемые рекомбинаторные процессы иметь результатом построение нового типа смешанной экономики - «восточноевропейского капитализма?»

На наш взгляд, концепции Д. Старка можно предпослать в качестве эпиграфа вещие слова Робина Дж. Коллингвуда из его книги «Идея истории» о том, что большинство людских действий имеют пробный, экспериментальный характер, направляются не знанием того, к чему они приведут, а скорее желанием узнать, что из этого получится.

Почти в соответствии с этим Старк и выстраивает свою концепцию, содержание которой связано с поведением экономических агентов в постсоциалистическом контексте, стремящихся построить организационные формы и институты не на руинах коммунизма, а из руин коммунизма, перераспределяя имеющиеся ресурсы сообразно своим краткосрочным практическим запросам. По предположению (гипотезе) Кларка, вместо того организованного паралича и безапелляционной

'Бурганов А. История - мама суровая... // Суровая драма народа: ученые и публицисты о природе сталинизма. М., 1989. С. 30.

2 Старк Д. Рекомбинированная собственность и рождение восточноевропейского капитализма // Вопросы экономики. 1996. № 6. С. 4-24.

210

//. Собственность как социальная технология

отбраковки прошлого, как это произошло в том числе и в постсоветской России, должен появиться непрерывный процесс организационных нововведений за счет подстройки к вновь возникающим обстоятельствам экспериментов с проведенной практикой и новых организационных форм.

Сказанное требует прояснить и происхождение самого термина «рекомбинированная собственность». Он образован по аналогии с используемым в микробиологии термином «рекомбинированная ДНК». Под последней понимается перемещение определенного генетического кода (участка ДНК) в ДНК другого организма. Результатом такого сложения становится обретение новых генетических свойств не присущих ни одному из слагаемых. Именно по такому образу должен идти и процесс трансформации собственности в посткоммунистических странах. Хотя, в принципе, этот процесс уже шел в 80-е годы в Венгрии, где Кларк и провел свое исследование.

В Венгрии 80-х годов традиционный вопрос «о соотношении плана и рынка» переместился в другую плоскость: «о соотношении общенародной и частной собственности». Уже в начале 80-х годов в стране воочию можно было наблюдать постепенное ослабление государственной собственности и появление частной в форме частных магазинов, фермерских хозяйств и т. п. Жены офицеров Группы советских войск в Венгрии, по их словам, заказывали продукты питания частникам, и те доставляли продукты самого высокого качества. При бедности прилавков в конце 70-х годов даже в Москве, в любом городе Венгрии можно было наблюдать изобилие продуктов и товаров. Конечно, полные и разнообразные прилавки были и в государственных магазинах, но в частных цены были ниже. Советские туристы, побывавшие в Венгрии, везли оттуда не только американские джинсы, но и, как это ни парадоксально, запасные детали к советскому автомобилю «жигули», которые в России достать было практически невозможно.

С научной точки зрения такая ситуация была порождена не только существованием смешанной собственности, но и уже тем, что внутри нее стали появляться все новые формы, пересекающие и размывающие границы традиционных форм собственности.

По этому же пути пошли и авторы китайских реформ, разрабатывая концепцию фискальной реформы, призванной стимулировать местные власти к развитию «местных предприятий». Сегодня китайская экономика является уже не просто смешанной, а представляет

7. Основные формы переходного периода 211

собой некий калейдоскоп смешанных общественных и частных форм собственности.

Исходя из уже существующей практики размывания форм собственности в Венгрии и других странах Восточной Европы Кларк задался вопросом: каким путем частная собственность может стать типичной формой отношений собственности в странах, где господствовала государственная собственность на средства производства? Именно подчеркнутое и делало содержание этого вопроса иным, в отличие от аналогичных, которые ставились всеми реформаторами в постсоциалистических государствах.

Как известно, здесь два пути. Первый - это приватизация, т. е. передача активов государственных предприятий в частные руки. Второй путь более медленный, зато, как принято считать, более надежный -это развитие класса частных собственников путем снижения барьеров для входа на рынок для мелких и средних изначально частных предприятий. И у нас, и в Венгрии - это малые предприятия. Конечно, базовым организационным блоком возникающих рыночных отношений выступает теневая экономика, которая, как известно, есть и при социализме.

В анализируемый Кларком период (начало 90-х годов) в структуре собственности Венгрии произошли весьма интересные вещи. При этом, следует отметить, что здесь подавляющая часть венгерского народного хозяйства находилась в государственной собственности. (В 1994 г. Агентство государственной собственности, по данным Всемирного банка, продало около 11 % всего имущества, подлежащего приватизации.)

Так, экономические агенты, действующие внутри бывших крупных государственных предприятий, преобразуют отношения собственности в рамках этих хозяйственных структур. Исследования Кларка показали, что в результате этого получили и не частную собственность, удовлетворяющую критериям ее точного определения, но и не воспроизводство старых форм государственной собственности. Что собой представляют, например, новые формы государственного владения собственностью?

Акционерные общества, казалось бы, что тут такого, - это новые формы, родившиеся в процессе «системных изменений». Однако государство, оставаясь владельцем собственности, делегирует свои права как держателя акций частным консультативным фирмам и группам

212 //. Собственность как социальная технология

управления портфелями акций, которые будут заниматься текущими операциями решения на базе комиссии или субподряда. Так, вместо государственного органа (например, Министерства промышленности) государственной собственностью распоряжаются, к примеру, частные управляющие компании. Таким образом, государственные и частные агенты взаимодействуют в условиях новой рекомбиниро-ванной формы собственности.

Другое дело, что в данном конкретном случае возможны рецидивы использования государственной собственности в личных корыстных целях отдельных чиновников - сотрудников SPA (Государственного агентства собственности Венгрии). И против этого необходимо иметь собственную защиту.

Вторым объектом рекомбинированной собственности является собственность, находящаяся в перекрестном владении предприятий. Прежде всего это сети перекрестной собственности крупных венгерских фирм и банков. Например, те 200 крупных корпораций Венгрии, где держателями акций являются государство, фирмы, банки, по которым проводилось исследование Кларка, обеспечивали 37 % продаж и представляли работу около 21 % занятых.

Весьма интересная ситуация была вскрыта Кларком при анализе состояния дел в компаниях-спутниках. Они, как вновь зарегистрированные, отпочковавшись от крупного государственного предприятия, формально независимы, имеют собственное руководство и собственный расчетный счет. Но при ближайшем рассмотрении они практически являются в лучшем случае полуавтономными.

Если привести саму содержательную структуру системы прав собственности в Венгрии, как собственно, и в России, то это будет выглядеть так: компании с ограниченной ответственностью (компании-спутники) находятся в собственности физических лиц,частных предприятий и других компаний с ограниченной ответственностью, которые, в свою очередь, находятся в собственности акционерных обществ, банков и крупных предприятий, которые, в свою очередь, находятся в собственности государства.

Таким образом, рождение новых форм собственности обусловлено горизонтальными связями перекрестной собственности и вертикальными производственными связями, а также и существованием сети собственности, образующей целостную систему предприятий, объединенную прямыми и косвенными связями вне зависимости от их

7. Основные формы переходного периода 213

принадлежности. Все это и есть рекомбинат собственности, т. е. предприятия, объединенные в сеть рекомбинированной собственности.

В чем конкретно выражаются преимущества рекомбинированной собственности?

Во-первых, в том, что компании, входящий в рекомбинат1, признают существование сети собственности, объединяющей их взаимозависимые активы, и перегруппировывают активы, невзирая на формальные организационные границы фирм. Такая перегруппировка не «уважает» и границы предприятий, и рамки частной или общественной собственности.

Во-вторых, литература по проблемам трансформации постсоциалистической собственности исходит из предпосылки, что экономической единицей подвергаемой реструктуризации должно быть отдельное предприятие. Признание же отмеченного выше существования межфирменных сетей предполагает, что оптимальная политика реструктуризации связана с направленностью не на изолированное предприятие, а на сеть предприятий.

И, в-третьих, формирование рекомбината открывает возможность повышения стоимости существующих активов через их рекомбинацию. Кроме того, что очень важно для сохранения психологии собственника, подобная перегруппировка не требует передачи взаимозависимых активов под «зонтик» иерархически организованной фирмы.

А в целом, заметим, существующая в венгерской экономике реком-бинированная собственность являет собой пример формирования корпоративных сетей как альтернативу выбору между иерархией и рынком.

На основе выявленной в венгерской экономике рекомбинированной собственности Д. Кларк сделал вывод и о специфике восточноевропейского капитализма в целом. Какое-то отличие, несомненно, имеется. Точно так же и во всех других случаях: капитализм США отличен чем-то от европейского, западноевропейский - от восточ-ноазиатского и т. д.

Но во всех случаях, на наш взгляд, капитализм как социальная технология идентичен и его роль в эволюции различных стран вряд ли так специфична.

'Термин recombinet образован из двух английских слов: recombiation -«рекомбинация» и net - «сеть» и представляет собой совокупность предприятий, объединенных в некую сеть.

214

//. Собственность как социальная технология

Весьма спорно утверждение Кларка о том, что в венгерской экономике в первой половине 90-х гг. родились некие новые формы собственности, растворяющие, переплетающие и рекомбинирующие частное и общественное в классическом понимании. Как спорно и то положение, что «методы зеркального противопоставления капитализма и социализма» «более не являются плодотворными». А его вывод о том, что стратегическим на сегодняшний день становится не выбор между планом и рынком или даже «кланом и рынком», - «клан для рынка» и другие - подобные этому - скорее обращены в прошлое - учение

0 конвергенции, чем в будущее - создание новой теории интеграции социализма и коммунизма.

Подводя итог рассмотрению концепции Д. Кларка о переходном периоде, можно констатировать, что она не только один из далеко неуспешных вариантов ухода от обоснования необходимости этого периода, но и вообще уход от признания этой необходимости. Кларк просто подменяет социальные технологии простыми управленческими технологиями, с помощью которых конструирует псевдоинновационный каркас субъективного управления собственностью, не меняя самих основ существования и развития конкретного исторического типа того или иного общества. «Если мы уйдем от переходной проблематики, - утверждает Кларк, - мы сможем преодолеть однобокость и марксизма, и теории модернизации. Мы предлагаем концепцию, согласно которой комплексность - это переплетение множества регулирующих принципов на пространстве одной социальной сферы...

Постсоциалистические экономики входят в противоречивый мир. Однако ликвидация напряженности путем введения единой системы учета и регулирования, где прибыль будет единственным критерием, а рынок - единственным способом координации, станет еще одной попыткой построить коммунизм с его принудительным введением единого регулирующего принципа, строгой иерархической формы собственности и одним способом координации»'.

Зачем, спрашивается, идти вперед, когда, как говорил М. Жванец-кий, весь опыт сзади. К тому же все, о чем поведал нам Д. Кларк, в теоретическом аспекте кратко и емко давным-давно обосновал В. И. Ленин, заявив, что «социализм есть не что иное, как государственная капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа

1 Кларк Д. Указ. соч. С. 26.

7 Основные формы переходного периода 215

и постольку переставшая быть капиталистической монополией»'. Что касается его практической работы по переходу от капитализма к социализму, то, как известно, даже для строительства социалистического хозяйства у него был немецкий капитализм.

Ленину в переходный период не надо было разрушать «до основания, а затем» строить новую экономику. За него это сделала Первая мировая война. Но даже в условиях неспособности Временного правительства «править» российская экономика сохранилась благодаря, как мы уже говорили, объединению усилий и рабочих, и владельцев собственности - капиталистов. Вот этот опыт практического и естественного самоуправления, в котором были жизненно заинтересованы и «эксплуатируемые» и «эксплуататоры» и который напрочь дезавуирует теорию эксплуатации К. Маркса, надо было исследовать Д. Кларку.

В нем он нашел бы больше строительных камней, которые легли бы в фундамент его теории о специфике восточноевропейской модели капитализма. А так, судя по тому, что он «держал в уме», «преодолевать» однобокость марксизма и теории развития капитализма времен 70-80-х гг. он взялся с единственной целью: предложить миру свой вариант его развития в специфических условиях посткоммунистической трансформации собственности. Но самый главный недостаток Д. Кларка кроется в том, что именно собственности во всем ее величии противоречий он и не осознал. Отсюда и те его проекты о неких полирегулирующих принципах «на пространстве одной социальной сферы», и то абсолютное непонимание существа командно-административного начала плановой экономики и самоорганизующей ипостаси экономики рыночной, которые нехарактерны буквально всем представителям - разработчикам доктрины развития общества -от утопистов до неомарксистов.

Мы уже упоминали об «аргентинском чуде», концепцию которого взял в основание своей программы работы Российского правительства В. Черномырдин в свое «второе пришествие» в председатели этого органа и которое не понравилось членам Государственной Думы. Кое-кто из политиков сегодня обращается к другому «чуду» - «китайскому».

Теоретически в Китае не было и нет переходного периода. Руководящей силой в стране выступает Коммунистическая партия Китая.

'Ленин В.И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться // Собр. соч. 4-е изд. Т. 25. С. 332.

216 //. Собственность как социальная технология

У многих китайцев в кармане - красный цитатник с выражениями «великого кормчего» (Мао Цзэдуна): «Ибу, ибу, ди дада муди» («Шаг за шагом идем мы к великой цели»)

К какой цели, например, идет коммунист Вэн Ли, директор обувной фабрики в Харбине, понятно.

«Мы слишком долго были нищими (до начала «китайской перестройки» в конце 70-х годов наши «социалистические братья», как известно, получали три метра ситца в год, ели полчашки риса в день, спали на голом полу), и теперь богатым людям надо показать всем, что у них полно денег», - говорит он. «Но тут же уточняет: Однако любой сотрудник может обратиться ко мне запросто, я для него товарищ по партии, а не эксплуатирующий наемный труд капиталист. Рабочие кланяются мне при встрече на фабрике, но я такие вещи решительно осуждаю».

Верит ли Вэн Ли в «светлое будущее», куда звал Мао Цзэдун китайцев? Вряд ли. Он и сегодня уже живет в этом «будущем»: на нем пиджак от Версаче, золотые часы, крокодиловый бумажник, который чудом не лопается от тугой пачки денег. Раньше он «верил» в доллар. Сейчас - в японскую иену1.

Есть ли какие-то конкретные свидетельства о том, что Китай переживает свой переходный период?

Несомненно. И помимо слов директора фабрики в Харбине можно встретить много еще аналогичных свидетельств. Достаточно сказать, что первый «показатель» посткоммунистической трансформации - «Макдональдс» - в Пекине был открыт еще в 1985 году. Есть и конкретные результаты приватизации: частникам продано все, даже метро - каждая линия принадлежит отдельной фирме. Весьма классический переходный период можно проследить и в банковской сфере.

В 1979 г. из единственного банка страны - Народного банка Китая (НБК) - были выделены три специализированных, один из которых был уполномочен осуществлять валютные операции.

В 80-е годы была создана целая группа акционерных коммерческих банков. Однако все они по сути были государственными, т. к. их капитал принадлежал государственным предприятиям, центральному и провинциальным правительствам.

1 Зотов Г. Секрет «чудес» Поднебесной // Аргументы и факты. 2006 № 21. С. 45.

7. Основные формы переходного периода 217

С 1986 г. до середины 90-х гг. НБК постепенно становился настоящим центральным банком, хотя независимым пока не стал, а имел статус министерства и подчинялся Госсовету КНР.

И лишь с 1995 г. началась действительная либерализация банковской системы, очередной этап которой начался в конце 2003 г. с полной отмены ограничений на деятельность иностранных банков на территории страны к концу 2006 г. в соответствии с условиями ее вхождения в ВТО'.

Однако этими примерами классический переходный период в КНР и заканчивается. Пекин и Шанхай застроены сверкающими небоскребами, экономика растет «как на дрожжах». Почти все страны завалены дешевой и не только одеждой, обувью, сделанными в Китае. Золотовалютные резервы Китая превысили более чем 850 млрд долларов США. Гонконг, ставший частью Китая в 1997 г., обеспечивает четверть всех доходов страны.

Но при этом в тот же Гонконг нельзя попасть без визы жителям других провинций.

В городах Китая живет четверть населения, остальные - в сельской местности. Но в городах виден не только блеск небоскребов.

«У меня на стройке, - говорит один из строительных бизнесменов Шанхая, - все рабочие готовы „пахать" за гроши, так как у них в деревне платят еще меньше. В провинции есть стройки, где вообще работают только за еду. Посмотри, сколько в Шанхае уличных торговцев, - спят прямо у своих прилавков».

Да, в Шанхае точно так же, как в Москве или где-нибудь в Сибири, китайцы работают на стройках по 18 часов в сутки, спят и едят там же -за 150 долларов США в месяц. Большинство не имеет регистрационной карточки, разрешающей работу в мегаполисе, нелегалов везде депортируют по месту жительства.

На селе еще хуже. Землю все так же, как много лет назад, обрабатывают на буйволах, в хижинах циновки составляют весь набор мебели. Однако в отличие от России, несмотря на бедность и т. п., пьяного на улице не встретишь.

Что касается государства, то оно действует вполне так же, как и наши первые реформаторы, «сбрасывая» с себя заботу о населении: отменены социальные льготы, пенсии теперь будут получать только

'Рубцов Б. «Финансовый реактор» КНР пока заглушен // Эксперт. 2006. №21. С. 48.

218 //. Собственность как социальная технология

государственные служащие. На улицах появились нищие, чего года три назад не было вообще. Правительство жестко ограничивает приток в города сельских жителей. Поэтому-то они и стремятся в нашу страну, хотя и здесь работают за мизерную плату и живут в антисанитарных условиях.

Вот такое оно, «китайское чудо». Думается, что аналогичный «переходный период» у нас уже был. Это «переход к социализму» от разрухи Первой мировой и Гражданской войн, когда успехи в строительстве социализма всецело связывались с эксплуатацией села. Те же пенсии наши крестьяне стали получать только в начале 60-х годов, а о том, чтобы крестьянин самовольно покинул свое село, и речи быть не могло. Другое дело, что и у китайцев есть чему поучиться и в области приватизации, и в области инвестирования, и многому другому.

Поучиться, конечно, можно. Но не будет ли слишком поздно воспринять те плюсы, которые сыграли положительную роль в возникновении «китайского чуда»? Ведь многие истоки этих «плюсов», в общем-то, были характерны именно для этой страны.

Во-первых, это политико-экономические истоки. Дореформенный Китай, как известно, был в индустриальном плане слаборазвитой страной, ориентированной всецело на экономический потенциал СССР. Поэтому он совершенно по-другому подошел к самой проблеме иностранного инвестирования, сделав основной упор на заимствование западных технологий. В России же, старая реваншистская психология и населения, и новоявленных руководителей, порожденная былым могуществом СССР и легализованная коррупционная составляющая псевдорынка, не способствовали рационально использовать помощь более развитых стран Запада. Не сумели российские руководители и найти «ключик» к населению, чтобы оно сумело сплотиться вокруг правительства в рыночной перестройке страны, а не жило ожиданиями последствий чудесного восхождения рыночной экономики.

Во-вторых, времена брежневского застоя внесли последний решающий вклад в утрату истинного смысла труда, процесс извращения формулы личного успеха, которые породила советская власть, и поэтому говорить о том, чтобы в постсоветской России знаменитый девиз Дэн Сяопина «Разбогатеть - дело чести» совпал с желанием самих россиян жить еще лучше. Этот же «строитель» новой жизни в Китае незамедлительно добровольно ушел в отставку после кровавых

7. Основные формы переходного периода 219

событий на площади Тяньаньмэнь. И благодаря этому поступку до сих пор в Китае никто из руководителей не пытается «приватизировать» власть, чего не скажешь о российских руководителей, любыми путями «цеплявшихся» за эту власть, разрушая тем самым основу новой России - демократию.

Все это и многое другое, благодаря чему китайский ВВП сегодня прибавляет в два раза больше (в 2011 г. китайский ВВП прибавил 9,2 %, а российский - 4,3 %, из которых чуть ли не половина - это поступления от продажи нефти и газа), чем российский отечественными реформаторами и населением страны было упущено и вряд лив таком плане может возродиться вновь. Но одно ясно, что опыт становления рыночного Китая нужно изучать и использовать в развитии постсоветской России. Но это уже тема для другого исследования.

Рассмотрев две концепции переходного периода в плане научных парадигм и один «практический пример» с Китайской Народной Республикой, рассмотрим эту систему практических действий постсоветского Правительства России, с помощью которой отечественные реформаторы пытались преодолеть так называемый переходный период.

В этот период государство сосредоточивало все свои усилия на реализации двух групп своих регулирующих функций: функции по созданию условий эффективного функционирования рынка и функции по дополнению и корректировке собственно рыночных регуляторов собственности.

Реализация первой функции государства происходила в создании правовой базы и организационных форм создания и функционирования рыночного хозяйства и его главного, по мнению российских реформаторов, движущего механизма - конкуренции. Причем следует учесть, что процесс создания рыночного хозяйства в нашей стране в начале 90-х гг. был абсолютно новым делом.

Реализация второй функции была связана с организацией перераспределения доходов, обеспечением экономической стабильности, стимулированием процессов экономического развития общества. Как известно, основным каналом перераспределения доходов населения, стимулирования рыночной экономики со стороны государства является налогообложение. Без анализа практики реализации государственных усилий в области реализации отмеченных Двух функций вряд ли возможно говорить как о становлении новой

220 //. Собственность как социальная технология

системы свободного предпринимательства в России, так и о государстве как активном участнике этого процесса. С реализацией отмеченных функций связана и конкретная практика осуществления государством своей многоаспектной деятельности в качестве главного субъекта предпринимательства. В конкретном содержательном плане эта деятельность включала в себя следующее:

1. Создание правовой базы и инфраструктуры рыночного реформирования;

2. Формирование частнохозяйственного сектора экономики;

3. Замена старой инвестиционной политики на новую;

4. Создание новой системы налогообложения;

5. Изменение таможенной политики и т. д.

Решение этих базовых содержательных задач, на наш взгляд, создает условия для функционирования в России предпринимательства как первого результата рыночного реформирования. Причем все эти задачи взаимосвязаны, должны решаться в комплексе и быть нацелены на становление новых социальных технологий, в первую очередь собственности и экономической свободы. Ибо сбои в решении одной задачи не позволят решить проблему становления новых рыночных отношений в целом.

7. Создание правовой базы и инфраструктуры осуществления процесса рыночного реформирования.

Говоря о рыночных реформах в России, мы не устаем повторять, что практически оно началось еще в условиях существования СССР. Основанием для таких утверждений, конечно же, могли быть какие-то изменения в законодательной практике. Не случайно поэтому уже сам факт принятия Закона СССР «О кооперации в СССР» от 26 мая 1988 г., наряду с принятым осенью 1986 г. Законом «Об индивидуальной деятельности» советские ученые — сторонники рыночных преобразований - считали факторами становления конкуренции'.

Хотя, конечно же, большой по объему Закон «О кооперации в СССР» никак не выделялся в ряду других законов СССР не только привычной

'См.: Рубин Ю.Б., Шустов В.В. Конкуренция: реалии и перспективы. М., 1990. С. 20-24.

7. Основные формы переходного периода 221

регламентацией деятельности кооперативов. Несмотря на вполне рыночные названия отдельных статей (типа ст. 7 «Собственность кооператива», ст. 19 «Цены и ценообразование» и т. п.), которые были вкраплены в привычный законодательный антураж статей социалистического типа (например, ст. 1 «Кооперация в системе социалистических общественных отношений», ст. 18 «Планирование» и т. п.)1, содержание закона не выходило за рамки 12-й статьи Конституции СССР, посвященной колхозно-кооперативной собственности.

Другой характер носили законы РСФСР, подписанные Председателем Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельциным, начиная с Закона РСФСР «О собственности в РСФСР», второй раздел которой назывался «Право частной собственности». Здесь уже встречаются весьма серьезные разночтения с Конституцией СССР, действующей на момент принятия этого закона. Так, например, в статью 10 среди объектов права собственности гражданина, помимо указанных в Конституции СССР земельных участков, жилых домов и т. п., были включены:

денежные средства (а не просто «трудовые сбережения», как

в Конституции);

'•• • акции, облигации и другие ценные бумаги; ' • средства массовой информации;

предприятия, любое другое имущество производственного,

потребительского и иного назначения и т. п. Причем количество и стоимость имущества не ограничиваются2. Специальная 11 статья данного закона была посвящена праву гражданина использовать свою собственность в предпринимательской деятельности.

Если отвлечься от некоторых условий, о которых речь пойдет ниже, то данный закон, введенный в действие с 1 января 1991 года, можно было бы считать первым документом, обеспечивающим правовое поле предпринимательской деятельности. Другой Закон РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности», внедренный также 1 января 1991 года, лишь уточнял особенности практической предпринимательской деятельности. Кстати, этим же постановлением, которое вводило в действие Закон «О предприятиях

'См.: Кооперация и аренда. Сборник документов и материалов. М., 1989. Кн. 1.С. 173-230.

2См.: Сборник Законодательных и нормативных актов РСФСР и Союза ССР. М., 1991. С. 16-17.

222 //. Собственность как социальная технология

и предпринимательской деятельности» на территории РСФСР действие упомянутых законов СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности» и «О кооперации», как противоречащие Закону о предпринимательской деятельности, было отменено. Совету Министров РСФСР были даны поручения по пересмотру и отмене тех нормативных актов, которые также противоречили данному закону.

Что касается Постановления Верховного Совета РСФСР о введении в действие Закона РСФСР «О собственности в РСФСР», то в нем мы встречаем много поручений о подготовке проектов новых законов РСФСР, без которых реализация нового «Закона о собственности» была бы трудно осуществима. Не было там лишь главного -отмены соответствующих пунктов Конституции СССР (как законов СССР о кооперации и индивидуальной деятельности, которые были отменены Постановлением «О собственности в РСФСР»). А ведь в ней экономика СССР представляла единый народнохозяйственный комплекс, «охватывающий все звенья общественного производства, распределения и обмена на территории страны»1. Правда, в СССР в соответствии с законом допускалась индивидуальная трудовая деятельность «в сфере кустарно-ремесленных промыслов, сельского хозяйства, бытового обслуживания населения, а также другие виды деятельности, основанные исключительно на личном труде граждан и членов их семей»2. Но и они регулировались государством. Ну а как «регулировались», мы знаем. При подведении итогов переписи населения строка о данной категории населения уже последние лет 30 существования Союза отсутствовала. Четко расписан был в Конституции СССР 1977 г. и «прайс-лист» личной собственности граждан и того имущества, которое могло находиться в их пользовании. Ничего в ней не говорилось и о предпринимательстве. Места для «личного заводика или магазина» в нем не было. Так что, в принципе, никакие законы о введении новых форм собственности и предпринимательстве не помогли бы, коснись вопрос, например, проблемы конфискации появившихся на территории РСФСР этих личных заводиков и магазинов. Конституция СССР обладала высшей юридической силой до момента распада СССР, а старая Конституция РСФСР - до принятия новой Конституции России. И никакие

1 Конституция (основной закон) Союза Советских Социалистических Республик. М., 1987. С. 9. 2См.: Там же.

7. Основные формы переходного периода 223

гарантии органов государственной власти, данные в отмеченных выше законах РСФСР о собственности и предпринимательской деятельности не помогли бы пострадавшим бизнесменам. Хорошо, как говорится, «бог пронес». Но ведь всякое могло быть, вернись «старая гвардия» к руководству КПСС. Так что правовое рождение предпринимательства, а следовательно, и процесса рыночного реформирования в России всецело связано с новой Конституцией России, принятой в конце 1993 г. Хотя революционность принятия в первую очередь Закона «О собственности в РСФСР» переоценить невозможно. Именно этот закон обусловил саму необходимость принятия новой Конституции и был первым шагом перехода от старого способа производства к новому.

Другим документом, благодаря которому регулируются правовые отношения предпринимательства, является Гражданский кодекс. В нем уже подробно расписан сам процесс регулирования отношений предпринимательства с другими субъектами правоотношений. Гражданский кодекс по праву можно назвать практическим руководством по выполнению основного закона новой России.

В многослойной и запутанной практике гражданского законодательства, законотворческой деятельности и центра, и регионов Конституция и Гражданский кодекс как бы определяют некий правовой «коридор», за рамки которого ни центр, ни регионы «выйти» не могут. В рамках этого коридора - пожалуйста. Конечно, эта ситуация нарушается, но в принципе - не должна. Ибо это прямое нарушение Конституции России. И первое, что необходимо в таких случаях, — найти систему мер, обязывающую все структуры власти в центре и регионах строго следовать каждой «букве» Конституции РФ, что предпринял В. В. Путин, предложив добиться соответствия всех региональных правовых аспектов федеральному законодательству.

Что касается проблемы формирования инфраструктуры рынка, то здесь все свелось к формированию инфраструктуры деятельности предпринимательства.

В Министерстве экономики России было создано специальное подразделение. А в июне 1995 г. по специальному Указу Президента РФ был создан Государственный комитет РФ по поддержке и развитию предпринимательства (ГКРП). Если раньше предпринимательство являлось своеобразной «нагрузкой» к основной деятельности министерств и ведомств, то с созданием ГКРП он получил «свое

224 //. Собственность как социальная технология

министерство» в Правительстве РФ. Предпринимательское поле стало основным местом приложения всей деятельности ГКРП. Ему предоставлены права, необходимые для реализации основных задач и выполнения мероприятий по государственной поддержке и развитию малого бизнеса.

ГКРП разрабатывал предложения по совершенствованию действующего законодательства в области государственной поддержки предпринимательства, анализировал его состояние дел и эффективность мер применения государственной поддержки; подготавливал предложения о создании льготных условий использования субъектом предпринимательства государственных финансовых, материально-технических и информационных ресурсов, а также научно-технических разработок и технологий, организовывал поддержку его внешнеэкономической деятельности и осуществлял другие функции по развитию и поддержке малого предпринимательства в соответствии с действующим законодательством. ГКРП же отвечал и за процесс организации формирования инфраструктуры поддержки и развития предпринимательства. Именно за процесс организации, ибо в создании инфраструктуры и ее функционирования ГКРП должен был тесно сотрудничать с другими министерствами и ведомствами. В мероприятиях по реализации Постановлений Правительства РФ по финансовым, таможенным и другими вопросам за лоббирование интересов малых предприятий отвечали и Министерство финансов, и Центральный банк, и Таможенный комитет, и многие другие ведомства. Но место ГКРП при этом оставалось центральным, т. к. его ведомственные интересы совпадали с интересами предпринимательского J движения в целом. >

Не менее значимым элементом инфраструктуры предпринимательства, чем ГКРП, являлся Федеральный фонд поддержки малого предпринимательства, устав которого утвержден Постановлением Правительства РФ от 12 апреля 1996 г. № 424. Фонд стал некоммерческой организацией и осуществлял финансовое обеспечение федеральной политики в области государственной поддержки малого предпринимательства в РФ. Это было уже началом создания новой рыночной инфраструктуры России.

Основной целью деятельности фонда выступало финансовое обеспечение Федеральной программы государственной поддержки малого предпринимательства, участие в финансировании региональных

7. Основные формы переходного периода 225

и межрегиональных программ, каких-то специальных проектов и мероприятий, направленных на развитие и поддержку малого предпринимательства.

Уставом фонда определились и конкретные направления его деятельности, такие как: осуществление финансовой поддержки инновационной деятельности предпринимательских структур, стимулирование разработок и производства принципиально новых видов продукции, содействие в освоении новых технологий и изобретений и т. п. В этих целях фонд мог выполнять функции залогодателя, поручителя, гаранта по обязательствам субъектов малого бизнеса. Фонд мог выступить гарантом по целевым иностранным кредитам, предоставленным РФ на поддержку малого предпринимательства; мог предоставлять субъектам малого предпринимательства льготные кредиты, беспроцентные ссуды, краткосрочные займы на конкурсной основе, а также финансовую помощь на безвозмездной основе.

Фонд также финансировал проведение научных исследований по проблемам малого предпринимательства, осуществлял финансирование по подготовке, переподготовке и повышению квалификации кадров для деятельности субъектов малого предпринимательства.

В большинстве регионов России были организованы региональные фонды поддержки малого предпринимательства, приняты и реализуются региональные программы.

В стране были созданы и другие фонды.

В инфраструктуру малого бизнеса входят и оказывают значительную поддержку предпринимателям Торгово-промышленная палата РФ и региональные торгово-промышленные палаты, Российское агентство поддержки малого предпринимательства и его региональные отделения, Институт малого предпринимательства Высшей школы экономики. Определенную роль в деятельности малого бизнеса играют и многие общественные объединения предпринимателей.

По инициативе ГКРП России была создана Ассамблея агентств развития, с тем чтобы объединить усилия в сфере поддержки и развития малого и среднего предпринимательства. Эту задачу можно было бы также объединить с проработкой идеи Национальной федерации агентств и центров предпринимательства, совместив таким образом на одном «игровом поле» различные ветви инфраструктуры, создаваемой за счет российских ресурсов международных доноров (США, ЕС, Японии, Германии, Мирового банка, Евробанка и др.).

224 //. Собственность кок социальная технология

7. Основные формы переходного периода 225

В стране были созданы и другие фонды.

226...................II. Собственность как социальная технология

В трудных условиях, связанных с сокращением объемов финансирования, количество объектов инфраструктуры поддержки малого предпринимательства в первые годы постоянно росло. Например, за полтора года, с начала 1996 г. по июнь 1997 г., количество этих объектов увеличилось почти в два раза (см. таблицу 2).

Таблица 2

Количество объектов инфраструктуры поддержки малого предпринимательства в Российской Федерации1

Перечисленные объекты в большинстве случаев являются базовыми, вокруг которых создаются низовые структуры, предоставляющие услуги конкретными предпринимателями на местах. Все указанные объекты являются базовыми до сегодняшнего дня. (Единственный из них, который не оправдал себя со временем, — это бизнес- I инкубатор. Так, например, в программе правительства Московской | области «Развитие субъектов малого и среднего предпринимательства на 2013-2016 гг». строительство новых бизнес-инкубатторов не предполагается. Эту ситуацию министр экономики Московской области Алексей Медведев объясняет тем, что практика показывает, что все сводится к строительству некоей коробки, на первых этажах которой под вывеской бизнес-инкубатора располагаются простые арендаторы помещения. Поэтому в области процесс строительства бизнес-инкубаторов предполагается заменить процессом развития бизнес-тренингами.)2

1 По 59 регионам Российской Федерации.

2См.: Московский комсомолец. 2012. 26 сент. С. 7.

7. Основные формы переходного периода 227

С позиций формирования инфраструктуры предпринимательства интерес представляют и другие инициативы ГКРП. Это создание Общероссийского дома малого бизнеса, Международного круглого стола малого бизнеса, Ресурсного центра малого предпринимательства, программ создания региональных технологических и инновационных центров, а также центров поддержки, оказывающих практическую помощь в решении технологических, учебных и деловых проблем, предоставляющих работу молодежи, студентам на малых предприятиях инновационного профиля, оказывающих помощь малым предприятиям в подборе квалифицированных выпускников вузов и др. ГКРП разрабатывала, также инициативу перехода от решения отдельных частных задач, вписанных в Федеральную программу, к разработке и осуществлению целевых программ и подпрограмм, которые бы решали поставленную задачу в комплексе, а не в отрыве от общей тенденции.

К сожалению, ГКРП в 1998 г. был упразднен как самостоятельный правительственный орган. Плохо это или хорошо, помешал определить кризис 17 августа 1998 года. Ситуация с развитием малого предпринимательства вошла в своеобразный «патовый» режим. Собственно, как и вообще вся организационная система рыночного реформирования, правовое обеспечение которой, на наш взгляд, уже не стало носить системного характера.

К отдельным проблемам правового обеспечения реформ мы еще вернемся при рассмотрении других задач. Здесь же заметим, что развитие инфраструктуры малого предпринимательства, несмотря на все имеющиеся трудности, было и до сих пор остается, пожалуй, самым главным моментом, главным звеном подготовки к решительному рывку структурной перестройки экономики, как единственному средству повышения ее эффективности. Хотя сегодня предпринимательству и не уделяется такое же внимание, как раньше. Но, думается, надо всегда помнить, что с началом действительной (а не мнимой, как сейчас) структурной перестройки всего нашего хозяйства, которую рано или поздно в любом случае придется осуществлять, темпы роста безработицы будут несопоставимы с ее сегодняшними объемами, которая пока «гасилась» вспышками инфляции. Пока мы в большей степени «страдаем» от «излишка» пенсионеров, чем от безработных. А «погасить» напряженность социальных издержек, связанных с действительно объемным ростом

228 //. Собственность как социальная технология

безработицы в стране в наших условиях может только малое и среднее предпринимательство. Ни с созданием принципиально новой конкурентоспособной экономики, ни с созданием новых рабочих мест государственному бюджету не справиться. Поэтому так важно иметь развитую инфраструктуру, в условиях которой малое предпринимательство оказывало бы помощь и государству, и себе. Именно это должно стать целевой установкой при разработке системы государственной поддержки предпринимательства на следующем этапе формирования нового способа производства в России.

Конечно, создание правовой базы рыночного реформирования постсоветской России - шаг необходимый и важный. Но правовая система, как замечал В. Зомбарт, - это лишь «совокупность правил и условий, согласно которым должны проявлять свою деятельность наличные силы. Если эти последние вообще не существуют, то соответствующий правовой строй, например, либеральный промышленный устав, остается только на бумаге, что действительно имело место для большей половины Прусского королевства в 1810-1850 гг.»1

Заметим, что в данном государственном образовании «стаж» переходного периода к рынку составил более 40 лет. И это при том, что там социализма не было. Естественно, не существовало проблемы преодоления всего пласта трудностей с возрождением экономической свободы частной собственности. Так что вполне очевидно, что в постсоветской России, «отход» от «социалистического хозяйственного строя» вряд ли мог представить себе ученый, воспитанный на классических концепциях социализма. Ясно одно: то, что касается трудностей, которые тормозили процесс становления капитализма в Прусском королевстве с присущим, по словам Зомбар-та, ему «докапиталистическим правовым строем» с его «связанной собственностью», с его признанием иерархического характера собственности, то и в этом случае, как видим, переходный период к капитализму длился почти полвека. Так что тем ученым и практикам, которые сегодня пытается представить ситуацию с его окончанием в постсоветской России, следует пересмотреть свою точку зрения. Примеров такого подхода среди них было немало даже в середине 90-х гг., что уже говорить о XXI веке...

'Зомбарт В. Современный капитализм. С. 34.

7. Основные формы переходного периода..........................229

2. Создание частного сектора экономики

Возникновение и бурное развитие малого предпринимательства в первое пятилетие 90-х гг. стало конкретным свидетельством того, что в постсоветской России появились конкретные возможности возникновения нового социального агента капитализма, благодаря которому рыночная экономика и существует. Именно с этого момента можно считать, что в России появилась реальная, а не только теоретическая возможность, формирования альтернативной экономики (частной собственности) в постсоветском пространстве, где до сих пор господствовала государственная собственность. Так, например, из общего числа предприятий, относимых Единым государственным регистром предприятий и организаций всех форм собственности и хозяйствования (ЕГРПО) к частной форме собственности на начало 1998 года - 1980 тысяч единиц - почти 850 тысяч -малые предприятия1. Это почти половина всех частных предприятий. Однако более половины - ИЗО тысяч предприятий частного сектора экономики - возникли в результате проводимой в стране приватизации.

Понятие «приватизация» - производное от латинского privatus, что означает «частный». В западной литературе это понятие обозначало передачу (продажу) принадлежащих государству предприятий, средств транспорта, недвижимого имущества и т. п. в частную собственность. Именно в таком значении термин «приватизация» вошел в «обиход» процессов реформирования, а затем и в нашу литературу, что, собственно, вполне естественно в условиях оторванности нашего общества от теоретической и практической форм существования капиталистической системы, в которой приватизация, передача предприятий в частную или, наоборот, в государственную собственность давно уже было обычным явлением.

Необычным, на наш взгляд, явилось другое: то, что в сложившихся обстоятельствах, требующих максимального расширения условий и форм становления частной собственности - совершенно нового для жизни России явления, но важнейшего условия конкретной социальной технологии создания самого фундамента для осуществления рыночных реформ, — к проблеме приватизации наши реформаторы

'См.: Социально-экономическое положение России. М., 1997. С. 9,10.

230...................II Собственность как социальная технология

7. Основные формы переходного периода 231

подошли, на наш взгляд, весьма «творчески», когда можно было «соблюсти» личные интересы, и особо не утруждаясь кропотливой работой по поиску рациональных для развития страны схем приватизации или просто разгосударствления.

Что касается последнего, то в первую очередь они презрели сам уже имеющийся опыт становления частной собственности на средства производства как нашей страны, так и мировой опыт. А между тем в советский период в России были не только случаи, свидетельствующие о наличии частной собственности, но и случаи так называемой скрытой приватизации1. В период НЭПа было денационализировано небольшое количество государственных предприятий - это тоже составной элемент опыта приватизации, но как и другой опыт, связанный с открытием собственных предприятий частными лицами, в тот же период НЭПа. На долю этого частного сектора (с ограниченным числом занятых на предприятии) приходилось от 20 % до 25 % производства промышленной продукции2.

Что касается скрытой приватизации, то возможности для ее осуществления были заложены уже в Законе СССР «О государственном предприятии (объединении)», принятом 30 июня 1987 года, в котором впервые за государственным социалистическим предприятием было закреплено право владения. По новому закону предприятие могло передавать другим предприятиям и организациям, продавать, обменивать, сдавать в аренду, предоставлять бесплатно во временное пользование либо взаймы здания, оборудование, транспортные средства, инвентарь, сырье и другие материальные ценности. Особо отметим, что администрация предприятия могла списывать все эти материальные ценности с баланса, если они изношены или морально устарели, что и открывало дорогу для осуществления скрытой приватизации государственной собственности.

Закон «О кооперации в СССР» от 26 мая 1988 года явился первым правовым документом, благодаря которому частная собственность получила официальный статус. И в нем же в статье 7 «Собственность

1 Скрытая, или теневая, приватизация не является уникальной особенностью России. По свидетельству Мирового банка, она имела место в Венгрии, Болгарии, Белоруссии, на Украине и даже в некоторых странах Юго-Восточной Азии. И во всех странах она имела негативные последствия (см.: Косалс Л.Я., Рывкина Р. В. Социология перехода к рынку. М., 1998. С. 68). 2Тимошина Т. М. Экономическая история России. М.,1998. С. 224.

кооператива» фрагменты, открывающие путь к приватизации госимущества, прослеживаются уже вполне рельефно. «Собственностью кооператива являются принадлежащие ему средства производства и иное имущество... В формировании имущества кооператива могут принимать участие на договорных началах путем денежных и материальных взносов государственные, кооперативные и иные общественные предприятия (организации), а также граждане, не являющиеся членами данного кооператива, но работающие в нем по трудовому договору»'.

В Законе РСФСР «О собственности в РСФСР» частной собственности уже посвящен целый раздел (глава II). Приватизационный же аспект обговорен особо. При реорганизации или ликвидации государственного или муниципального предприятия, кроме случаев, когда оно признано банкротом, «трудовой коллектив вправе потребовать передачи ему в аренду или преобразования его в иное предприятие, основанное на праве частной собственности»2. Но, правда, само решение о реорганизации принимает не трудовой коллектив, а «орган уполномоченный управлять государственным или муниципальным имуществом»3. В следующем Законе РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности», принятом через один день - 25 декабря 1990 года, предприятиям фактически предоставлялось право создавать товарищество и брать в аренду или выкупать собственность предприятия4. «Особенностью» всех отмеченных имущественных правовых актов являлось то, что все эти формы приватизации осуществлялись номенклатурной средой. Обогащению ее и созданию «номенклатурного» капитала послужило и введенное право реализации государственными предприятиями части своей продукции по рыночным ценам. Администрация предприятия организовывала внутри своего хозяйства вначале кооперативы, а затем малые предприятия и продавала им свою продукцию по минимальным государственным ценам. Кооперативы и малые предприятия реализовывали эту продукцию уже по рыночным ценам.

'Кооперация и аренда. Сборник документов и материалов. М., 1989. Кн. 1.

С. 178, 179 (курсив наш. - М. Р.)

2Сборник законодательных и нормативных актов РСФСР и Союза ССР. 1991.

С. 24.

3Там же.

4См.: Там же. С. 40.

232 //. Собственность как социальная технология

Описанное «движение» к рыночной экономике происходило в рамках последних лет существования СССР. И начало тому «господству номенклатурно-бюрократического капитала», которые критикует бывший Президент СССР М.С. Горбачев1, было положено именно в его время. Другое дело, что в условиях новой России необходимо было коренным образом изменить само отношение к процессу приватизации, а не идти старым путем, возникшим в условиях кардинально противоположной рыночному пути экономической системы. Те тенденции экономического спада, которые выразились к 1991 году в заметном снижении производительности труда в сельском хозяйстве и в промышленности, росте бюджетного дефицита, внешнего долга СССР, инфляции, сокращении налоговых поступлений и т. п., в достаточной степени свидетельствовали о реальной цене реформ, о том, что реформы невозможно провести так, чтобы от них выиграли все. Но сам факт существования неконкурентоспособного производства и необходимость продолжения процессов демократизации общества, когда к политическому регулированию подключаются миллионы избирателей, обязывал Правительство Ельцина-Гайдара искать новые варианты осуществления реформ.

Да, проблема соединения работника со средствами производства, проблема взаимодействия работника и объектов собственности является ключевой для понимания самой сущности всякой экономической системы. И, провозгласив свободу частной собственности на средства производства, необходимо было насытить этот лозунг весьма конкретным содержанием, чего не могли сделать реформаторы горбачевского периода. Но решение данной проблемы в новой России вполне было возможно не в плане создания экономических условий для взращивания номенклатурного капитализма, а в широком развитии предпринимательской инициативы. Вполне естественно, что приватизация в этих условиях не становилась бы основным двигателем в процессе создания рыночных отношений, а органично вписывалась бы в более широкое предпринимательское движение.

Наши первые реформаторы должны были знать, что, несмотря на строгие ограничения советского государства, оно никогда не могло полностью подавить свободный рынок. Даже в условиях «военного 1 Горбачев М. С. Размышления о прошлом и будущем. М., 1998. С. 167.

7. Основные формы переходного периода 233

коммунизма», по свидетельству В. И. Ленина, спекулянты - «мешочники» - доставляли в города столько же хлеба, сколько давали все заготовки по продразверстке, только цена его была в несколько раз выше'.

К началу 1986 года, то есть накануне принятия Закона «Об индивидуальной трудовой деятельности в СССР», 80 % бытовых услуг на селе предоставлялось частниками. Таким же образом в городах ремонтировалось около половины обуви, квартир, около одной трети автомобилей, принадлежащих населению, и сложной бытовой техники. Доля колхозного рынка, основным поставщиком на который являлись личные подсобные хозяйства граждан, составляла 10% общего объема продаж. Объем строительно-монтажных работ, производимых строителями-отходниками, в сельской местности составлял 8 % от общего объема строительства. В некоторых районах «шабашники» обеспечивали до половины строительства на селе. А, например, в Курганской области - 60%. Удельный вес реализуемых владельцами личных аграрных хозяйств продуктов в середине 80-х годов составил по производству яиц - 13 %, картофеля - 20,1 %, овощей -38 %, мяса - 37,5 %, шерсти - 86,5 %2.

К этому следует добавить, что только за первое полугодие 1988 года было зарегистрировано 54,8 тысяч кооперативов. За это же время ими и теми кооперативами, которые были созданы раньше на основе постановлений Совета министров СССР (таковых на 1 января 1988 г. насчитывалось 13,5 тысяч) было выпущено продукции в 3,2 раза больше, чем за весь 1987 год3.

Сказанное со всей очевидностью свидетельствует, что социальная база для развития предпринимательства была еще задолго до начала реформ.

Сохранилась эта база и в конце первого года осуществления реформ. В конце 1992 года, по итогам Всероссийского опроса, проведенного Российским независимым институтом социальных и национальных проблем, около 80 % населения мечтали о предпринимательской деятельности. Причем мечтали открыть свое собственное дело4.

'Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 274-276.

2 Осипенко О. В. Свое дело: об индивидуальной трудовой деятельности и не только о ней. М., 1991. С. 33, 49.

3Рывкина Р. В. Экономическая социология переходной России. М., 1998. С. 160. 4Павлюк Н.Я. Свободное предпринимательство в России. Социология становления. С. 85.

234 //. Собственность как социальная технология

Казалось бы, первым шагом первого реформаторского Правительства и должно было стать цивилизованное правовое оформление уже имеющегося частного сектора и создание рыночной инфраструктуры именно в этом секторе. Это дало бы возможность насытить российский рынок теми продуктами и товарами, которые с открытием границ стали поступать из Китая, Турции и других стран.

Именно в рамках осуществления практического государственного регулирования в данной сфере должна была начаться приватизация государственной собственности, но только тех ее объектов, которые были необходимы для развития именно данного сектора экономики, а совсем не обвальная приватизация всех предприятий данной отрасли. Те предприятия, которые могли выдержать конкуренцию с частным сектором, могли оставаться государственными. Но в любом случае без изменения всего содержания своей деятельности оставшиеся в государственном секторе предприятия «выжить» бы не смогли, и они могли быть приватизированы в дальнейшем. Но с условием, что новый собственник сумеет создать на них соответствующую конкурентоспособную экономическую ситуацию.

То есть и в данном конкретном случае регулирующая роль государства должна была выразиться в целой системе определенных мер, а не в простом факте принятия очередного закона или постановления. Суть же либерализации цен и приватизации по образцу Правительства Ельцина-Гайдара - это не что иное, как один из вариантов старой государственной политики: принять распоряжение и проследить, как оно выполняется.

В наших же условиях получалось так, что члены трудового коллектива крупного промышленного предприятия, которые выполняли какую-то одну операцию на конвейере, получив на руки ваучер или даже непосредственно акции, должны были стать и, главное, почувствовать себя собственниками данного конкретного предприятия.

Вряд ли в данном случае каждый член многотысячного трудового коллектива «почувствует» себя как-то по-другому, в отличие, например, от той советской действительности, когда ему внушали, что он-то и есть хозяин производства.

Водораздел между «своим» и «чужим» в СССР существовал в весьма своеобразной форме. В психологии людей частная собственность всегда ассоциировалась со всеми теми материальными ценностями, которые принадлежали лично данному индивидууму,

7. Основные формы переходного периода 235

включая и какие-то средства производства. Что же касается государственной собственности, то, с одной стороны, она всегда выступала в форме «чужой» собственности, но, с другой, манипуляция с синонимом государственной собственности - «общенародной собственностью» («все вокруг - мое») - всегда находила свою нишу в психологии советских людей. Так что сам факт отчуждения человека от государственной собственности никогда не был полным, а «разбавлялся» наличием психологии некоего «коллективного собственника» всего государственного имущества. В период либеральной политики Горбачева данная психология не только не исчезла, но еще более укрепилась, о чем свидетельствовали и социологические исследования. Так, например, поданным института социологических исследований, в конце 80-х годов лишь половина респондентов высказывала положительное отношение к развитию кооперации, а одна четверть - отрицательно относились к данному новшеству в экономике'.

Так что определенная специфика в самом процессе определения этапов приватизации в стране диктовалась и самим менталитетом населения, в психологии которого рыночные элементы занимали весьма своеобразное место, собственно, как и частная собственность на какие-то «объемные» средства производства в форме заводов, фабрик и т. п.

Главными целями Государственной программы приватизации на 1992 год (действовавшей и в 1993 г.) были провозглашены: формирование широкого слоя частных собственников, повышение эффективности деятельности предприятий путем их приватизации, социальная защита населения и развитие объектов социальной инфраструктуры за счет поступивших от приватизации средств, содействие процессу стабилизации финансового положения России, создание конкурентной среды и содействие демонополизации народного хозяйства, привлечение иностранных инвестиций, создание условий и организационных структур для расширения масштабов приватизации на этапе денежной приватизации.

Формально почти все перечисленные цели правильны, но, образно говоря, неподъемны. Заданный период времени нельзя осуществить даже национализацию, не то что приватизацию, что значительно сложнее. Тот элемент «рыночного романтизма», который был свойственен

'См.: Социология. М., 1990. С. 128.

236 //. Собственность как социальная технология

ряду идеологов (в том числе и экономистам) так называемой демократической волны, на которой к власти пришел Б. Н. Ельцин, - то что продиктовало приведенную выше систему целей приватизации. Эти цели не только были оторваны от реальной действительности в экономике страны, но и совершенно не имели адресности как с позиции объекта преобразований, так и -особенно - с позиций субъекта осуществления одного из важнейших актов процесса рыночного реформирования, который, по сути дела, определял и в целом этот процесс. Совершенно не учитывались и чрезвычайно сложные условия страны, жившей до сих пор в совершенно другой эпохе. Ясно, что при таких условиях выполнение намеченных целей было нереально.

Вряд ли реальны были и эволюционная модель создания социально ориентированной рыночной экономики, «беспрепятственное развитие и защита всех форм собственности» М.С. Горбачева1, и модель постепенной «трансформации командной экономики в рыночное хозяйство» Л. И. Абалкина и В. А. Медведева2. И прежде всего потому, что во всех вариантах осуществления рыночных реформ просматриваются два серьезных недостатка.

Первое - это невозможность превращения (в любой форме - революционной, эволюционной) одной экономической системы (в нашем случае — командно-административной, основанной на государственной собственности) в другую - рыночную.

Второе - это отсутствие в отмеченных моделях самого субъекта рыночного преобразования страны, такого как предпринимательство, возникновение которого, как мы уже отмечали, как действительно нового для России явления возможно лишь в самом процессе осуществления рыночного реформирования, которое становится и развивается исключительно как неотъемлемый элемент новой рыночной экономической системы.

Осознание последнего (а оно не может быть сделано в отрыве от первого) позволяет подходить и к процессу приватизации, и к рыночному реформированию совершенно иначе. При этом те вышеприведенные цели программы приватизации, как и главная цель - формирование рыночно ориентированной экономики в России, - только и могут быть достигнуты. В рамках же реализации модели реформирования Правительства Ельцина-Гайдара и последующих правительств

'ГорбачевМ.С. Размышления о прошлом и будущем. М., 1998. С. 161. 2См.: Курс переходной экономики. М., 1997. С. 117.

7. Основные формы переходного периода 237

ни одна из поставленных целей достигнута не была, по крайней мере, в те сроки, которые ставили перед собой названные правительства', а если, что маловероятно, и будут достигнуты в правление аналогичных правительств в будущем, то, по выражению М. Гельвановского, «возврат» собственности в частные руки будет в значительной степени лишен исторической легитимности, а потому его последствия для экономики, для социальной и политической стабильности страны представляются весьма печальными2. Данное предсказание начало сбываться сразу же после приватизации наиболее крупных объектов государственной собственности - Красноярского алюминиевого комбината, Магнитогорского металлургического комбината и др.

Говоря о новом подходе к приватизации в России, следует заметить, что в нашей литературе, посвященной анализу проблем приватизации3, в основном критикуются наши модели приватизации, и лишь в некоторых, да и то в постановочном плане, звучит идея создания в лице новых собственников стратегических инвесторов для повышения эффективности экономики, но и то не путем возврата к частной собственности, а путем реорганизации и санации приватизируемых предприятий и путем перехода их в результате приватизации к «современным цивилизованным формам институционализма и корпоративизма»4. Хотя Закон РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР» определил конкретные источники средств для приобретения приватизируемой собственности. И среди них были не только приватизационные вклады, но и личные сбережения граждан, и собственные счета юридических лиц, и заемные средства.

Последнее в условиях, когда основная масса населения привыкла считать деньги не только в «своем кармане», представляется весьма важным моментом. Первый вопрос, который задавали в начале

'В нашей литературе критика приватизации, получившей название «приватизация по Чубайсу», дана в достаточной степени. Поэтому здесь мы не стремимся воспроизвести какой-то целостный критический анализ проблем приватизации, проведенной до сегодняшнего дня, а будем касаться только тех его аспектов, которые необходимы для раскрытия нашего подхода к данной проблеме.

2См.: Вопросы экономики. 1993. № 10. С. 64, 65.

3См: Экономика переходного периода. М., 1995; Теория переходной экономики. М., 1998. Т. 2. и др. 4См.: Курс переходной экономики. М., 1997. С. 118.

238 //. Собственность как социальная технология

приватизационного процесса и сейчас, когда речь заходит о владельцах заводов, фабрик и т. п.: «а где он взял средства на приобретение предприятия»? И этот вопрос имеет соответствующее теоретическое объяснение. Ибо еще Маркс утверждал, что капиталистическое производство начинается с того момента, «когда один и тот же индивидуальный капитал занимает одновременно многих рабочих»'. Откуда же мог взяться этот «индивидуальный капитал» в нашей стране, известной своим «равенством в нищете» и как могли наши граждане за те «несколько ударных лет», в течение которых Чубайс обещал «построение капитализма в России», являющееся, как он говорил в интервью Российскому телевидению, «целью приватизации»2, создать так называемое первоначальное накопление? Накопление, которое, по мнению того же Маркса, «играет в политической экономии приблизительно такую же роль, как грехопадение в теологии: Адам вкусил от яблока, и в род человеческий вошел грех»3.

Конечно, еще задолго до Маркса признавалось мнение, что капитал есть только продукт человеческого труда. После Маркса над проблемой первоначального капитала задумались еще более серьезно. Те ученые, которые изучают историю и современность без предубеждений, свидетельствуют, что в девяти случаях из десяти, особенно при основании промышленного предприятия, люди достигают экономического успеха благодаря своим незаурядным способностям и энергии. Но тем из нас, кто до сих пор не может разорвать «пуповину» связи со старой идеологией, более близка марксистская теория, в которой капитализму априори уготована роль механизма эксплуатации наемного труда. Довольно близка оказалась и та «пошлая сказка», которой Маркс называет утверждение о том, что кто-то накопил богатство своим трудом, и нашим первым реформаторам, которые уже в саму схему осуществления «народной» приватизации заложили ее неотвратимый финал - создание номенклатурного капитализма, где право практически подменялось криминалом. Хотя, как мы об этом скажем несколько позднее, и в нашей стране проявилась тенденция, отмеченная Шумпетером. В данном же случае необходимо вскрыть сами причины того пути приватизации, по которому пошли наши первые реформаторы.

'Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 333.

Щит. по: Медведев Р. Капитализм в России? С. 172.

3Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 725.

7. Основные формы переходного периода 239

В нашей научной литературе о переходном периоде уже высказывалась точка зрения о том, что такая ситуация в реформировании была создана совершенно осознанно и что движущей силой при этом стали идеологи и представители «новой буржуазии», которые в конце советского периода составляли «третью фракцию» КПСС, а уже летом 1991 года вышли из партии и пришли к власти в результате событий августа 1991 года. Они были заинтересованы: 1) укрепить свою победу; 2) направить процесс приватизации в выгодное для себя русло; заложить основы формирования тех социальных сил, которые станут их будущей опорой в неизбежной борьбе со старой номенклатурой и т. д.1

Сегодня, несмотря на выход мемуаров многих участников политических и экономических событий переходного периода начала 90-х годов, еще трудно восстановить всю историческую правду. Но вышеупомянутая точка зрения, по крайней мере, заслуживает внимания, так как она, в отличие от других, где высказывалась мысль, что передел государственной собственности в новой России не может иметь политического оттенка, ибо в ней изначально не присутствуют два класса - собственников и тех, кто эту собственность хотел бы присвоить или перераспределить, свидетельствует о том, что главным содержанием переходного периода 90-х годов в России, точно так же как и после Октябрьской революции, является политическая борьба (которая, естественно, сопровождается и экономической борьбой между различными слоями населения), конкретно выражающаяся в борьбе за собственность. И приватизация стала в этом процессе одним из главных инструментов. Содержательная же роль приватизации как инструмента социальной технологии государственного регулирования экономического переустройства общества начала выхолащиваться, по сути дела, с первых же шагов ее осуществления. Не рассматривая данный вопрос в целом, выделим здесь лишь несколько узловых моментов, характеризующих саму направленность приватизации.

Возьмем, например, этап ваучерной, так называемой «народной», приватизации, который закончился 1 июля 1994 года. Формирование

'См.: Теория переходного периода. М., 1998. Т. 2. С. 43. (Первой фракцией они считали реформаторское крыло во главе с М. С. Горбачевым; второй -фракцию КП РСФСР во главе с И. К. Полозковым, выступающую за сохранение старой системы.)

240 //. Собственность как социальная технология

широкого слоя частных собственников связывалось именно с этим этапом приватизации.

Теоретически эта цель и была достигнута. Выкупив свой ваучер, который гарантировал приобретение какой-либо доли государственной (общественной) собственности вне зависимости от своего старого социального положения, каждый обладатель ваучера становился собственником средств производства - иными словами, капиталистом. Но это, повторяем, теоретически. Фактически же даже само название документа, свидетельствующего о новом социальном статусе граждан новой России, было выбрано неудачно. Ваучер (voucher) в западной бухгалтерии являлся документом, свидетельствующим о записи в бухгалтерской отчетности. Это было свидетельство погашенного счета. Вряд ли это несло в себе ту знаковую роль документа, гарантировавшего возможность приобретения каждым жителем страны определенной доли государственной собственности, чтобы иметь равные стартовые возможности в разгосударствлении и приобретении государственной собственности -этакой своеобразной путевки в народный капитализм. Обреченность ваучера, таким образом, была заложена уже в самом его названии: для большинства населения он стал таким чеком, который уже не мог быть платежным документом, по которому гражданин мог что-то получить, так как он был уже погашен заранее. Знали ли об этом руководители ваучерной приватизации? Думается, что да, знали. (Тот же Чубайс великолепно знал английский язык...) Другое дело, что не забота о «богатстве населения» двигали их поступками, а тот эффект, который могли извлечь из этого спекулянты. Подчеркиваем, не предприниматели (они тоже спекулянты по определению), а те, кто имел возможность благодаря близости к власти обогатиться на ваучерных аферах.

Если говорить о конкретных итогах ваучерного этапа приватизации, то среди них можно выделить несколько главных.

Во-первых, ваучеризация помогла сдержать политические волнения населения в период начала шоковой терапии, внедрив в психологию «советского человека» элементы частнособственнического характера. Но эта положительная черта ваучеризации была девальвирована тем, что граждане в результате инфляции и создания спекулятивных ваучерных фондов фактически не оправдали даже свои затраты на покупку самого этого документа.

7 Основные формы переходного периода 241

Во-вторых, став одним из элементов спекулятивного финансового рынка, ваучер не оказал какого-то заметного влияния ни на процесс возникновения самого слоя капиталистов, так как ваучерные фонды не участвовали в хозяйственном строительстве, ни на развитие промышленности и сельского хозяйства, так как спекулянты - владельцы и пакетов ваучеров, и вырученных от их продажи денег, на которые они скупали предприятия, не стали на этих предприятиях ни промышленниками, ни инвесторами.

То же самое произошло и в результате акционирования предприятий.

Во-первых, большинство акционируемых предприятий, как известно, выбрало второй вариант предоставления льгот трудовым коллективам, по которому трудовому коллективу достается 51 % уставного капитала. Данная ситуация практически лишила эти предприятия потенциального инвестора и создала базу для теневого перераспределения акцией предприятия'.

Во-вторых, различия, включенные в условия получения дополнительных акций трудовым коллективом и администрацией предприятия, создали дополнительные льготы для приобретения администрацией более благоприятного положения в составе акционеров.

В-третьих, производственно-техническое состояние большинства предприятий вынуждало миллионы владельцев единичного количества акций продавать их за бесценок ввиду отсутствия перспективы их использования. Однако механизм их перераспределения через ваучерные фонды был таков, что и сам факт концентрации этих акций в значительных количествах не стал условием появления реального собственника, который был бы заинтересован в рациональной реорганизации неконкурентоспособного производства.

В-четвертых, наличие значительного сектора теневого бизнеса в СССР2 делало необходимым уже на этапе ваучерной приватизации

1 Некоторые авторы высказывали озабоченность тем, что приватизация не создала «возможностей для передачи предприятий в коллективную собственность» (см.: Экономика переходного периода. М., 1995. С. 150). Думается, что такая точка зрения не учитывает специфики психологии как отдельного советского труженика, так и коллектива предприятия. Такая приватизация вряд ли принесла бы положительные результаты как государству, так и самому трудовому коллективу.

2 Его объем в ноябре 1989 г., поданным заместителя Министра МВД СССР Н. И. Демидова, составлял 20-25 % от национального дохода страны при 20 млн человек, занятых тем или иным видом нелегального бизнеса

242

//. Собственность как социальная технология

принятие Закона «Об амнистии» на первоначально накопленный капитал. Данный законопроект, на наш взгляд, во многом изменил бы и сам спекулятивный характер ваучерных фондов, и способствовал бы легализации потенциальных эффективных собственников и инвесторов, и препятствовал бы оттоку капитала из России.

В результате приватизации в стране стала превалировать смешанная экономика. Однако ее не представляли какие-то корпорации, как такие организационные формы существования капитализма, которые он, свою очередь, и «породил». В нашей ситуации появилось нечто другое, чего раньше вообще нигде не было. Так, например, почти у 70 % собственности не стало четкого хозяина (раньше был один - государство). В смешанной собственности непонятным образом переплелись интересы государства, законопослушного бизнеса, теневой экономики и криминальных структур. Данная ситуация возникла по многим причинам. Мы лишь затронем одну: ту, что связана с сохранением контроля за предприятием в форме значительного государственного пакета акций. Наши реформаторы, видимо, не стали лишать само государство получения части прибыли от приватизируемых предприятий.

На 1 января 1998 года всего в федеральной собственности находилось, по данным Правительства, 4200 пакетов акций, 29 тысяч государственных унитарных предприятий, 1200 объектов недвижимости за рубежом1. По данным Госкомстата РФ, на начало 1998 г. значится 131 тыс. госпредприятий и учреждений, без учета муниципальных2. В статсборнике нет более подробных данных о доле государственного капитала в уставном фонде предприятий со смешанной формой собственности. Нет, соответственно, данных и по объемам получаемой прибыли, что естественно, ибо в вышеупомянутой программе «проводить дивидендную политику для каждого акционерного общества индивидуально» только предполагалось. Точно так же, как и создание централизованного банка данных, содержащего как поименный перечень владельцев (пользователей) государственного имущества, так и пообъектный состав этого имущества3.

(См.: Альтернатива: выбор пути. Перестройка управления и горизонты рынка

/ под ред. В.Н. Бобкова. М., 1990. С. 52).

'См.: Программа Правительства Российской Федерации. 26 февраля 1998.

С. 51.

2См.: Социально-экономическое положение России. 1997. № XII. С. 9.

3См.: Программа Правительства РФ. С. 55, 52.

7. Основные формы переходного периода 243

Для оценки приватизационной деятельности Правительства РФ в плане нашего подхода к этой проблеме важно отметить три основных момента.

Первое: в послеприватизационный период государство не осуществляло контроль за поступлением прибыли от своей доли акций в уставном фонде приватизированных предприятий.

Второе: чаще всего управление закрепленными пакетами акций даже в естественных монополиях было доверено руководству именно этих предприятий. Чаще всего поступления в консолидированный бюджет государства от данных предприятий осуществлялись в форме налоговых поступлений. Вопросы поступления доходов от прибыли являются чуть ли ни «государственной тайной».

В результате осуществления приватизации средства от нее в январе -ноябре 1997 г. становятся основным источником неналоговых поступлений (15,9 трлн рублей, или 2,8 % от общей суммы доходов бюджета, против 0, 5 % в январе - ноябре 1996 г.). Доходы же от государственной собственности или деятельности достигли за этот же период всего 10,1 трлн рублей или 1,8%. Удельный вес налоговых поступлений в структуре доходов консолидированного бюджета (без учета отчислений в целевые бюджетные фонды) за этот же период составил 83,7%'.

И если доля налогов в общей сумме всех поступлений в бюджет (хотя и быстро растет: с 80 % в 1995 г. до 83,7 % в 1997 г.) все же соответствует мировым «стандартам» (в Японии налоги формируют 75 % бюджета, в Германии - 80%, в США - 90%, во Франции - 95 %)2, то вряд ли можно быть удовлетворенным как соотношением доли доходов от приватизации с доходами от госсобственности, так и динамикой падения доли последней.

1 См.: Социально-экономическое положение России. 1997. № XII. С. 217-218. Следует отметить, что средства от приватизации госимущества в процентном соотношении заранее «расписывались» по различным ведомствам. Так, например, в качестве источников финансирования Федеральной программы государственной поддержки малого предпринимательства в РФ на 1998-1999 гг. названы: федеральный бюджет - 100 млн рублей; средства от приватизации государственного имущества - 1 % средств, получаемых от приватизации государственной собственности, ориентировочно ПО млн рублей (см.: Федеральная программа государственной поддержки малого предпринимательства на 1998-1999 гг. С. 8). 2См.: Налоги и налоговое право. М., 1998. С. 49.

244 //. Собственность как социальная технология

Однако параллельно росту доходов государства от приватизации растут и его убытки. Так, например, в январе - октябре 1997 г. число убыточных предприятий в процентах к общему числу предприятий составляло: в промышленности - 47,5 %, в строительстве - 41,4 %, на транспорте - 59,2 %, а общая сумма убытка (17, 89 трлн рублей) была выше доходов от приватизации (15,9 трлн рублей).

Третье: после приватизации предприятия предоставлялись сами себе, никакого «взаимоотношения» их с государством практически не было. Роль государства, по сути дела, свелась исключительно к процессу взимания налогов. Хотя западный опыт развитых стран по трансформации государственных предприятий в рыночные был обнародован на специальных слушаниях Европейской экономической комиссии в июне 1995 года именно в связи с либерализацией экономики в постсоциалистических странах. На этих слушаниях было отмечено, что превращение государственных предприятий в эффективные рыночные структуры происходит весьма непросто и требует, по крайней мере, пяти серьезных трансформаций. Без коренного их преобразования механическая смена формы собственности еще не ведет к созданию эффективного собственника и стратегического партнера.

Все сказанное с очевидностью свидетельствует о целом комплексе недостатков при осуществлении приватизации в России, именно которые и стали главной причиной августовского кризиса 1998 года. Конечно, в нашей стране не было квалифицированных специалистов по проблемам приватизации. Но, как признавал Е. Гайдар, есть опыт некоторых стран, который показывает, что «все идут здесь на ощупь, опираясь на политический опыт и здравый смысл»'. Спустя шесть лет журналисты и попытались проникнуть в саму суть этого «здравого смысла», задумавшись, например, над таким выявленным ими фактом. Гражданин США русского происхождения Б. Йордан, советник Чубайса в начальный период приватизации, который участвовал в разработке ее ваучерной модели, в то же время возглавлял отдел банковских инвестиций Московского представительства банка «Креди Сьюисс Ферст Бостон». По странному совпадению, именно этот банк скупил и вложил «в дело» 17 миллионов ваучеров (каждый восьмой чек, выпущенный Госкомимуществом). Поданным

'См.: Московские новости. 1991. 10 ноября.

7. Основные формы переходного периода 245

журналистов, премия Йордана в «Креди Сьюисс», по итогам приватизации, составила 4 млн долларов США. С его же помощью данный банк «сумел» купить Балахнинский бумажный комбинат за 7,5 млн долларов (при этом одна бумагоделательная машина стоит около 15 млн долларов)'. иностранные специалисты работали даже в самом аппарате Госкомимущества. Вполне возможно, что многие разработчики модели ваучерной приватизации работали честно. Но совпадения, связанные с тем же Йорданом, и результаты этого процесса не оставляют мыслей о некоторой заинтересованности разработчиков приватизации именно в таком, а не другом повороте всех дел по реформированию, в том числе и прежде всего по приватизации.

Возникает вопрос: почему же наши приватизаторы не обратились к тем специалистам, которые практически осуществляли этот процесс в 70-80-е годы? Некоторые авторы советовали обратиться за помощью к специалистам Англии или Франции, где эти процессы происходили еще совсем недавно2.

Мы же считаем, что лучшего варианта знакомства с опытом реформирования в целом, и особенно приватизации, чем знакомство с аналогичным опытом Турции, просто нет3.

Пересмотр и реконструкция экономической политики в Турции происходили в два этапа: с января 1980 г. по декабрь 1983 г. в условиях военного режима, а с декабря 1983 г. по ноябрь 1989 г. - под руководством нового правительства Т. Озала.

На долю правительства военных, возглавляемого Б. Улусу, отводилось: либерализация политики цен, разработка новой конституции, развитие политики привлечения и регулирования деятельности иностранного капитала.

В феврале 1984 г. был опубликован первый документ гражданского правительства Т. Озала, касающийся приватизации, - «Закон о поощрении сбережений и ускорении общественных капиталовложений».

Этим же законом были установлены новые принципы деятельности государства с частным капиталом. Были установлены также организационные, финансовые способы постепенной приватизации

'См.: Московский комсомолец. 1999. 11 февр. С. 2. 2Медведев Р. Капитализм в России? С. 173.

3С позиций концентрации имущественных и неимущественных прав и рычагов управления социально-экономической жизнью общества в руках государства кемализм (этатизм) Турции лишь немногим уступал социализму.

246 //. Собственность как социальная технология

государственных предприятий и внедрение в них частного капитала. Заметим, что несколько раньше, в 1983 г., в организационной структурой госсектора была введена тарификация предприятий и организаций, согласно которой из них были образованы группы с разной степенью организационной готовности перехода в частное владение. Те предприятия, где признаки готовности к приватизации были наивысшие, переводились в статус акционерных, а акции пускали в свободную продажу. Отсутствие спроса на акции означало сохранение за предприятием прежнего статуса. Существовало и право сдачи предприятия в аренду (до 15 лет) с соблюдением соответствующей системы распределения прибыли.

В чем главное отличие этой системы от нашей? Прежде всего в том, что с одной стороны приватизация не являлась «обвальной», но с другой, как отмечалось в официальном правительственном издании, посвященном итогам деятельности Правительства Т. Озала за период с 1983 г. по 1986 г.: «Государство отказалось от своей вме-шательской роли в экономике, оно стало играть роль лидера. Основой экономической политики государства является: постепенный уход из тех сфер деятельности, где частный сектор уже в состоянии сам осуществлять капиталовложения; поощрение частного сектора к тому, чтобы свои накопления он направлял в капиталовложения»'. Мы не говорим, что в наших преобразовательных действиях стоило ограничиваться опытом Турции. Но этот опыт мог стать важным фрагментом становления в России системы свободного предпринимательства, с позиций которой каждое решение государства на пути рыночного реформирования превращается в целую систему действий всех участников преобразований, в ходе осуществления которых происходит и изменение их самих, в том числе и прежде всего - государства, которое из командного органа становится, как отмечалось в турецком издании, лидером, а в нашем понимании - главным субъектом системы предпринимательства.

Но главное, что для нас было необходимо перенять у Турции, - это наличие подготовительного этапа приватизации и как использование этого инструмента как средства реализации инвестиционной активности внутри страны, так и привлечение иностранного капитала. Вполне возможны были варианты и с продажей государственных

1 Ланцев В. М., Киреева Т. М., Емельянова И. Ш. Очерки о зарубежном опыте государственного управления экономикой. Казань, 1997. С. 97, 99.

7. Основные формы переходного периода 247

предприятий, и с арендой их, другие формы привлечения частного капитала.

Кстати, если бы системно подошли к этим вариантам приватизации и, в первую очередь, реабилитировали, как мы уже говорили, первоначальной накопленный капитал, теневой бизнес в России мог бы законным образом выйти из «тени»1. Стоит сравнить всего две цифры, характеризующие соотношение легального и теневого бизнеса в 1988 году (вся кооперация с 26 мая до конца года произвела товаров и услуг на 6 млрд рублей, а годовой оборот теневой экономики в 1988 г. составил 150 млрд рублей)2 и становится ясно, что «теневикам» вполне было «по силам» приобретать почти любые предприятия (остаточная стоимость фондов объединения «ЗИЛ», например, на момент приватизации составляла 3,2 млрд. рублей, а численность работников — будущих «собственников» предприятия - 120 тыс. человек).

Нет. Наши реформаторы сделали все «возможное», чтобы теневой бизнес разрастался дальше. К концу XX столетия он благодаря «реформам» разросся с 20-25 % (1989 г.) до 40%. Причем, что «звучит» особенно тревожно, 70 % незаконных доходов идут на увеличение объемов криминального и теневого предпринимательства3. А это значит, что объемы этого бизнеса росли и дальше, а «законопослушного» - сокращались.

В первоначальной программе нового Правительства Е. Примакова, одобренной на заседании Правительства 31 октября 1998 года, в разделах об инвестициях не было даже упоминания об инициативе правительства реабилитировать так называемый «теневой» капитал. Хотя об изменениях подхода к приватизации, «осуществлявшейся, как правило, в фискальных целях или в интересах отдельных лиц (группы лиц)»4, говорилось. Но мероприятия по осуществлению приватизации

1 Говоря о становлении «капиталистического предпринимательского духа», В. Зомбарт в свою классификацию типов капиталистических предпринимателей включал, например, разбойников, спекулянтов, ремесленников, государственных чиновников (см.: Зомбарт В. Буржуа: этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., 1994. С. 54). Думается, что аналоги этих типов были и у нас.

2 См.: Альтернатива: выбор пути. С. 54. 3См.: Эксперт. 1998. № 8. С. 68.

4О мерах Правительства РФ м ЦБ РФ по стабилизации социально-экономического положения в стране. С. 33.

248 //. Собственность как социальная технология

во многом повторяли те, которые содержала Программа 1997-2000 гг. Правительства Черномырдина. То же самое можно сказать и о Программе Правительства Примакова в целом. Особенно неконструктивен был ее заключительный раздел «Укрепление российской государственности и единой системы исполнительной власти как ресурса повышения эффективности экономики».

Система «малых шагов» в реформировании социалистической экономики, которую реализовывал М. С. Горбачев и которая характерна для Китая, возможно, и приносит определенный эффект, если это система, а не набор мероприятий очередной программы, например, обеспечить квартирами все население СССР.

Именно этой системности не хватало октябрьской программе Правительства Е.М. Примакова. Возможно, в первую очередь потому, что оно выступало за «продолжение» реформ. Между тем реформы надо было опять «начинать». И первым шагом нового Правительства С. В. Степашина могло бы стать как раз создание некой системы осуществления рыночных реформ, в которой государству отводилась бы не только ключевая регулирующая, но и лидирующая роль, в первую очередь в самом реформаторском движении. Но у всех следующих правительств, помимо создания системы регулирования процессом становления рыночных отношений, появилась и другая функция - исправление ошибок предыдущих правительств. Задача это весьма сложная. О каком-то пересмотре результатов приватизации, естественно, вопрос ставить нельзя. В данном направлении государству необходимо сегодня принять некоторые законодательные документы, введение в действие которых поможет решить ряд ключевых проблем в постприватизационном хозяйстве. А пока, судя по высказываниям В. В. Путина о новой волне приватизации сегодня, каких-то коренных изменений в подходах ее осуществления нет. Хотя и сегодня необходимо связывать решение этой проблемы в любом случае с процессом рыночного реформирования. И делать это необходимо в тех же целях - создания благоприятных условий и для процесса инвестирования, и для структурной перестройки, и в итоге для повышения конкурентоспособности отечественной экономики.

Что касается оценки всего первого этапа реформирования, то отметим, что в количественных и структурных характеристиках субъектов хозяйства России произошли колоссальные изменения. По данным Госкомстата РФ, на конец 1997 года в России насчитывалось 2,71 млн.

7. Основные формы переходного периода 249

предприятий, включенных в ЕГРПО. Для сравнения отметим, что во всей экономике СССР на начало 1987 года насчитывалось 514,3 тыс. самостоятельных предприятий, учреждений и организаций. Конечно, необходимо сделать определенную оговорку, связанную с тем, что многие новые предприятия из числа зарегистрированных в эти годы, реально не работали и не платили налоги. Но сама структура предприятий по формам собственности стала действительно многообразной. Это, помимо государственной собственности, частные предприятия (73,1 % от общего количества на начало 1998 г.). Многообразие форм собственности выражается и в другом. Так, например, часть государственных предприятий находилась в федеральной собственности, часть - в собственности субъектов федерации (примерно: 6:4). Весьма значительной стала доля муниципальной собственности (8,8 % на 1.01.1997 г.), собственность общественных организаций (объединений) - 4,2 %, прочих форм собственности (в том числе собственность совместных предприятий, иностранных юридических лиц и граждан, смешанная собственность) - 12,9 % '.

Весьма многообразной стала выглядеть и типологизация предприятий. В зависимости от избранных критериев (а ими выступают: формы собственности, выполняемые функции, размеры, лица (физические и юридические), организационно-правовые формы и др.) это могут быть хозяйственные товарищества, хозяйственные общества, производственные кооперативы, государственные и муниципальные унитарные предприятия. Предпринимательский характер деятельности всех этих предприятий закреплен в новом Гражданском кодексе. Предпринимательской, согласно его второй статье, «является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнение работ или оказание услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном порядке»2.

Все это - неоспоримые результаты первого этапа реформ, которые в соответствующей демократической обстановке являются необходимым фундаментом для полнокровного функционирования рыночных отношений при условии, что начатая работа по реформированию будет продолжена.

' См.: Социально-экономическое положение России. 1997. № XII. С. 9; Теория

переходной экономики. М., 1997. Т. 1. С. 160.

2 См.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. М., 1994. С. 4.

250 //. Собственность как социальная технология

После того как, по мнению нашего Правительства и Президента РФ, Россия успешно пережила кризис 2008 года, все чаще на первое место выступают два фактора: разработка планов на будущее -до 2020 и «дальше» и организация второй волны приватизации. На наш взгляд, в обоих случаях чего-либо нового, инновационного, по сравнению с практикой деятельности нашего Правительства в вышерассмотренный период, мы отметить не можем. Хотя очевидно, что на старом багаже российских рыночных реформ каких-либо серьезных успехов наше общество не может достигнуть по определению.

О том, насколько мы правы насчет «успехов» в разработке будущего России, чем два года занималась большая группа наших ученых и политиков, покажут уже первые итоги выполнения намеченного в «Стра- 1 тегии-2020» уже в конце 2012 года. Мы же здесь затронем лишь проблему второй волны приватизации. Данная проблема в отмеченной «Стратегии» широко не рассматривалась. По крайней мере, в начатом сегодня обсуждении об этом не упоминается, что вызывает удивление. Ибо приватизация госимущества и раньше, и сегодня - это важнейшая часть политики развития будущего страны. О какой-то законченности в рыночном реформировании постсоветской России, конечно, можно много говорить на всевозможных правительственных совещания и форумах, но вряд ли это может служить каким-либо конечным итогом. Поэтому, если сегодня поднимать разговор о приватизации, то, конечно же, только в такой плоскости, в какой она будет способствовать рыночному реформированию страны, а не каким-то кланам и личностям конкретно, как на своем первом этапе, который мы подробно рассмотрели выше.

Однако следует отметить, что уже первые сделки, осуществленные в рамках «второй волны» приватизации, вызывают много вопросов. Так, например, в даже считающемся «околоправительственном» журнале «Эксперт»' обращается внимание на то, что пока вокруг каждого аукциона разгораются небезосновательные скандалы, а все попытки отойти от сомнительной приватизации 90-х гг. заканчиваются как раз возвратом к ней. В другом авторитетном журнале прямо отмечается, что под видом приватизации происходит скорее передача чиновниками контроля над госкомпаниями «своим» людям2. Если обратиться уже к состоявшимся продажам госактивов, то мотивы новой волны

1 Кто спешит с приватизацией? // Эксперт. 2012. 2 июля. № 26. 'Компания. 2012. 23 июля. № 28.

7 Основные формы переходного периода 251

приватизации станут еще более очевидными. Так, например, продажа половины «Объединенной зерновой компании» (ОЗК) - госоператора на рынке зерна - группе «Сумма» была настолько непрозрачной, что даже один из очевидных претендентов - ведущий агро-холдинг страны «Кубань» (входит в «Базовый элемент» Олега Дерипаски) не был допущен к конкурсу. Процедура отбора потенциальных кандидатов допэмиссии ОЗК была явно непрозрачной, а само ее проведение - в форме закрытой подписки нарушило сами принципы свободной конкуренции. Однако, несмотря на представленные доказательства всех этих нарушений, сделка была признана действительной и зарегистрирована Правительством.

Что движило организаторами произошедшего? Простой «сговор» правительственных чиновников или ситуация и в самом холдинге «Кубань», и в целом - в «Базовом элементе», куда входит «Кубань» и владельцем которого является Олег Дерипаска, дела которого сегодня обстоят далеко не блестяще? Известно, что внешне устойчивый бизнес О. Дерипаски покачнулся во время финансовой бури 2008 года. По оценкам экспертов, бизнес О. Дерипаски вряд ли ждут безоблачные времена в самом ближайшем будущем. И вряд ли сегодня возможна ситуация 2008 года, когда Дерипаске удалось удержать на плаву увязшие в долгах РУСАЛ, группу ГАЗ и другие активы, благодаря льготным кредитам Внешэкономбанка, Наблюдательный совет которого во время кризиса возглавлял В. В. Путин.

Конечно, все это, если и являлось причиной не включения «Кубани» в конкурс по приватизации «Объединенной зерновой компании», вряд ли заслуживает одобрения. Но для нас важно другое - то, что когда-то успешная копания сегодня находится в явно неустойчивом положении. Да, изменилась цена на продаваемый компанией алюминий (с 3000 до 1800 дол.), да, постоянно растет цена на потребляемую электроэнергию и многое другое. Но нельзя не отметить и ту причину, по которой, например, покинул пост главы совета директоров алюминиевого концерна весьма успешный бизнесмен Виктор Вексельберг. Покинул со скандалом, повлиявшим на репутацию Дерипаски, заявив, что компания находится в «глубоком кризисе» благодаря неэффективному менеджменту и из-за О. Дерипаски лично. Вспомним и нашумевшую в свое время историю с бунтом на предприятии «БазэлЦемент» в Пикалево, который пришлось усмирять лично В. В. Путину. Случился этот бунт из-за того, что завод практически

252 //. Собственность как социальная технология

встал из-за неспособности Дерипаски договориться с партнерами и рабочим грозило увольнение.

«Разбор полетов» одной компании, конечно же нельзя распространять на весь частный бизнес, появившийся в результате первой волны приватизации. Но, как видим, очень многое зависит от самих владельцев приватизированного имущества. А это зависит от общих условий и процесса приватизации и того «коридора», который эта приватизация предоставила новым владельцам собственности. В этой связи заметим, что в положении О. Дерипаски оказались многие бизнесмены - новоявленные собственники приватизированного имущества, ибо первая волна приватизации не стала и не могла стать по определению тем приоритетным способом изменения характера собственности, который представлялся нашим реформаторам. А тем «сгустком» негативных проблем, которые этому способствовали и даже в решающей степени определили провал приватизации, стали ошибки реформаторов, которые были «сдобрены» и уже появившейся системной коррупцией, которой в СССР, естественно, не было, и той же системной отстраненностью населения, которое не увидело в приватизации новое будущее страны и свое место в нем. Все это возможно и сегодня, в период второй волны приватизации, активно продвигаемой Правительством РФ, возглавляемого Д. А. Медведевым. И дело здесь не устранении каких-то частностей в выборе средств осуществления ее. А в том, что сама идея разгосударствления собственности и приватизация ее частным собственником, являвшая собой в начале 90-х гг. способ возникновения в России рыночной экономики (заметим, в весьма упрощенной форме), сегодня таковой не является. В этой ситуации на первое место выходит не как и что приватизировать сегодня (чем и занято Правительство РФ), а решение главной базовой задачи существования Российского государства — борьба с коррупцией, в которой на первое место выходит все то же государство. Ибо, не решив данную проблему, страна не продвинется вперед ни в экономике, ни в какой-либо другой сфере. Ибо коррупция в современном российском обществе подменяет собой конкуренцию. Последняя же, как известно, и представляет собой ту главную двигательную силу развития, благодаря действию которой рынок только и может выступать инновационным механизмом саморазвития. Без конкуренции же он превращается в механизм начетничества и своей

7. Основные формы переходного периода 253

имитации, что и происходит у нас сегодня. Так что, на наш взгляд, совершенно прав директор Института экономики РАН Руслан Гринберг, который в своем письме Президенту РФ В. В. Путину в конце июня 2012 года отметил, что приватизация государственных долей в ключевых для страны компаниях носит идеологический характер и явно преждевременна, а их продажа в нынешних условиях может состояться лишь по заниженной цене'. Что касается последнего, то ясно, что в кризисных ситуациях лучше покупать, чем продавать, это, во-первых, а во-вторых, как известно, во вторую волну приватизации чаще всего «попадают» активы, связанные с добывающими отраслями и т. п., которые трудно оценить в любое время. Что же касается проблемы приватизации в ближайшие годы и, возможно, десятилетия, то после наведения порядка с коррупцией, ее необходимо продолжить, причем в самом широком плане - буквально во всех сферах жизнедеятельности.

Вместе с тем наряду с различными примерами и вариантами практики «вторую волну» приватизации пытаются «наполнить» и «новыми» теоретическими концепциями. Конечно, все они претендуют на элементы новизны и способы «исправления» ошибок «первой волны». Лишь за последние два года появилось несколько инноваций, с помощью внедрения которых, как утверждают авторы, можно существенно улучшить экономическую деятельность.

Так, например, бывший Председатель Банка России Виктор Геращенко предложил кардинально сменить сам производственный базис за счет переориентации его на создание мощного кооперативного сектора экономики.

Среди других инноваций особо выделим предложение команды из Высшей школы приватизации и предпринимательства, возглавляемой бывшим главой Госимущества России в середине 90-х гг. Сергеем Беляевым. Эта команда предлагает внедрить новые модели приватизации, которые бы за счет передачи недр каждому гражданину части главного национального богатства России - ее недр, способствовали бы построению нового капитализма «для всех». Новая модель «капитализма для каждого», по их утверждению, должна базироваться на «устойчивой» системе собственности - ассоциированной частной собственности граждан страны (АЧС). Эту АЧС, по мнению

'Аргументы недели. 2012. 16 авг. № 31. С. 7.

254 //. Собственность как социальная технология

инноваторов, следует понимать как одну из форм публичной собственности (наряду с государственной и муниципальной), а с другой стороны, это именно разновидность частной собственности, приносящей доход ее конкретным владельцам. Именно АЧС, по их мнению, только и сможет создать благоприятные условия для искоренения вечного зла рыночной экономики - коррупции.

Конкретные задачи «второй волны» приватизации авторы ее новой модели видят в том, что уже начиная с 2012 года главная цель этой приватизации должна заключаться в преобразовании ключевых активов государственной собственности в ассоциированную форму частной собственности граждан. АЧС, как основной формой публичной собственности, будут владеть все без исключения граждане России, будь то президент или простой рабочий.

«Мы будем подвержены кризисами до тех пор, - заявляют авторы новой модели приватизации, - пока не создадим собственную модель экономики, о которую год за годом, удар за ударом будут разбиваться „махинаторские" волны кризиса»1. Сказанное - суть программы, выдвигаемой авторами предлагаемой новой модели приватизации. Но, как видим, они не только предлагают «новодел» тех моделей приватизации, которые в 90-х гг. XX столетия были и в программе министерства промышленности и в программе академиков и в некоторых частных программах (например, академика Д. Львова), но и воспроизводят общую теоретическую проблему ренты, выдвинутую современником К. Маркса - Карлом Родбертусом - Ягецовым, появившуюся, в связи с тем что в обществе, по его мнению, некоторые лица получают доход «пальцем о палец не ударив для его создания».

Споры о последней активно велись и А. Смитом, и Д. Рикардо, и К. Марксом. Но никогда в этих спорах не главенствовала истина авторов нашего «новодела», согласно которой рентный доход обеспечит полное равенство в обществе. Тот же К. Маркс в начале своего «Капитала» приводит мысль древнего Аристотеля о том, что «обмен не может быть без равенства, равенство же не может быть без соизмеримости»2.

Что же касается самой выбранной нами рыночной ипостаси постсоветской России, то этот выбор исчисляется многими столетиями,

1 См.: Беляев С., Кимельман С., Кошкин В., Томчин Г. Землю направо, фабрики налево // Московский комсомолец. 2012. 6 сент. С. 4. "Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 35.

7. Основные формы переходного периода 255

а не десятком-полтора лет, в течение которых существует Высшая школа приватизации и предпринимательства, сотрудниками которой являются авторы «новой модели приватизации». И пока, очевидно, не стоит предлагать осуществить какой-то «новый» выбор, навеянный явно утопическими идеями, которые имеют не менее длительную историю, чем сам рынок. А, если начинать какой-либо разговор о современном российском рынке как системе, то, как заметил патриарх сравнительных экономико-социологических исследований профессор Лондонской школы экономики и политических наук Рональд Дор, обсуждение вопроса о типах капитализма необходимо начать с классификации представлений, «в соответствии с которыми люди различных убеждений и национальностей, находящиеся в разных социальных ситуациях, смотрят сегодня на природу частной фирмы в капиталистическом обществе»'. Последнее, несомненно, является главным и в практике осуществления «второй волны» приватизации в современной России. А все другие модели осуществления данного процесса связаны с одним - затягиванием процесса становления истинно новой России, что явно неблагоприятно будет сказываться прежде всего на жизнедеятельности ее населения.

3. Наличие капитала как средства плодотворной деятельности предпринимательских структур.

Общеизвестно, что при рынке государственное инвестирование замещается частным, которое осуществляют частные и государственные банки (последние, ясно, работают также в рыночном «ключе»). Общеизвестно, что частный капитал, если сравнивать рыночное сообщество с отдельным человеком, представляет собой такую же кровеносную систему, благодаря которой человек выполняет свои функции. Можно ли то же самое сказать о российской банковской системе?

Очевидно, нет. Во время дефолта 1998 года, возникшая в первой половине 90-х гг. частная банковская система России «скоропостижно скончалась». В современной России за годы после дефолта сложилась

1 Дор Р. Различия японской и англосаксонской моделей капитализма // Анализ рынков в современной экономической социологии. М., 2008. С. 63.

256 //. Собственность как социальная технология

во многом уже другая система, в которой главную роль играет государство. Здесь уже нет того закамуфлированного господства государства, как в сфере экономики, в которой по данным статистики превалирует частная собственность, а на деле - государственная.

Вместе с тем, если исходить из рыночной логики, которая, по словам представителей нашего государства у нас превалирует, должно быть ясно, что уже от самой мировоззренческой позиции и экономической образованности ведущих лиц государства, определяющих саму направленность экономической политики, зависит само понимание такого фактора как «капитал». Хотя от этого термина и произошло название такой экономической системы как капитализм, отношение к нему всегда было многополярным. Так, например, А. Смит относил к капиталу накопленный труд, Д. Рикардо — средства производства. К. Маркс определил капитал как самовозрастающую стоимость, создаваемую прибавочным трудом рабочих. Весьма многообразны трактовки «капитала» авторами различных учебников по рыночной экономике.

Поэтому мы обратимся к анализу точки зрения на «капитал» первооткрывателя теории экономического развития - И. Шумпетера.

В рыночном хозяйстве, считает он, капитал выступает в качестве третьего необходимого для производства агента, который обеспечивает связь между предпринимателем и миром благ. Капитал не участвует непосредственно в производстве, не «перерабатывается», но до того, как он выполнит свою задачу, технический процесс производства начаться не может.

Единственная функция капитала, которой характеризуется его место в организме народного хозяйства, заключается в том, что он является рычагом, позволяющим предпринимателю получать в свое полное распоряжение нужные ему конкретные блага. Капитал также есть средство, дающее предпринимателю возможность использовать эти блага для достижения новых целей, а также ориентировать производство в новом направлении.

Отсюда и социолого-управленческое качество капитала, связанное с тем, что капиталистическим может считаться только тот экономический уклад, в котором блага, нужные для нового производства, изымаются из своего привычного кругооборота в результате вмешательства новой покупательной способности, т. е. посредством процессов купли-продажи на рынке.

7. Основные формы переходного периода 257

Там же, где это происходит посредством осуществления командной власти или по согласованию всех участников, налицо экономический уклад, в котором процессы протекают без участия капитала.

Следовательно, капитал - это не только чисто финансовый инструмент, а некий социальный агент, свойственный рыночному хозяйству. Понятие капитала здесь отражает один из процессов, совершающихся в рыночной экономике, а именно переход средств производства от одного частного хозяйства к другому.

По утверждению И. Шумпетера, существует только «частный капитал». Он, правда, не исключает возможность существования и некоего «социального капитала», который он также связывает с капитализмом. Здесь он трактует его как некую величину фонда, который может быть представлен в распоряжение предпринимателей, масштабы экономической мощи, которая направлена на то, чтобы извлечь средства производства из прежних областей их применения. При этом Шум-петер утверждает, что в коммунистической экономике такого «социального капитала» быть не может.

Как все это соотносится с собственностью, в том числе и с частной, и с общественной или, по крайней мере, с государственной? Ибо, капитал не может существовать абстрактно. Точно так же, как и те блага, которые благодаря капиталу получает предприниматель. Если выяснить саму суть капитала в системе рыночных отношений, то он, во-первых, многозначен в своем конкретном выражении. Это и деньги, и имущество, и акции и т. п. Во-вторых, при всем этом многообразии капитал в системе рынка выступает единственным средством экономического развития - его покупательной способностью, («свободная доступная покупательная способность», как писал Шум-петер). А это означает, что непосредственно «покупательная способность» - это такой же товар, как и другие. Поэтому «рынок капитала» (кстати, сам по себе включающий такие свои составные, как «рынок ценных бумаг» и др.) представляет собой рынок покупательной способности таких участников рынка, как предприниматель, покупатель, банкир и др.

Носитель функции капитала - капиталист, банкир, являются таким образом, не некими посредниками в реализации такого товара, как «покупательная сила», а производителем этого товара. Конкретно же, с социолого-управленческой точки зрения, «руководство» процессом экономического развития и представляют владельцы капитала,

258 //. Собственность как социальная технология

которые стоят между теми, кто хотел бы осуществить новые комбинации (именно это, по Шумпетеру, выступает «формой и содержанием» экономического развития), и владельцами средств производства. И там, где, как отмечал Шумпетер, «социально-экономическим процессами не управляет командная сила», именно владелец капитала и выступает «феноменом развития». Банкир, по его словам, -«эфор рыночного хозяйства»'.

Из сказанного вытекает два вывода.

Во-первых, исчезает «бессоциальность» как рынка вообще, так и рынка капитала, рынка кредитов, рынка ценных бумаг и т. п.

Во-вторых, отчетливо проявляется связь капитала и собственности. И хотя И. Шумпетер, на основе теории экономического развития которого мы осуществляем этот анализ, далеко не всегда прослеживает эту связь, отчетливо видно, что его феномен экономического развития возможен только при условии господства частной собственности. Давно уже стали общеизвестными крылатые выражения Шум-петера, подтверждающие наши взгляды: «Нельзя стать предпринимателем, не став предварительно должником»; «Первая потребность предпринимателя есть потребность в кредите»; «Предприниматель, безусловно, типичный должник среди всех типов выделяемых наукой хозяйственных субъектов»; «Талантливый делец в экономической жизни мчится к успеху, делая долги»2.

Вывод же о том, что капитал есть средство господства над производством, из которого К. Маркс выводит свою теорию эксплуатации, верен. Неверны лишь сами исходные его предпосылок. Маркс, как верно утверждал Шумпетер, видит характерное свойство капитала в том, что он является «средством эксплуатации» рабочего, а эта «эксплуатация» основана на том, что предприниматель устанавливает свою власть над «рабочей силой рабочего». Ошибочность этого положения основывается на том, что Маркс в соответствии с классической традицией отождествляет предпринимателя с капиталистом. Такое отождествление свойственно было и А. Смиту, и Д. Рикардо, но они не характеризовали при этом капитал как «средство эксплуатации». С научной точки зрения теория Маркса, конечно же, базируется на наблюдении фактов, но из этих наблюдений он приходит к неверным выводам, которые получают затем ложное развитие.

'Шумпетер И. Теория экономического развития. М., 1982 С 169 2Тамже. С. 211,212, 163.

7. Основные формы переходного периода 259

Рынок капитала - это третий рынок, гораздо более, кстати, очевидный, чем первые два - рынок услуг труда и земли и рынок предметов наслаждения. Рынок капитала - это то, что любой деловой человек называет денежным рынком. Но на этом рынке продаются и покупаются не просто «деньги». Денежный рынок, как считал Шумпетер, всегда является как бы «штабом капиталистической экономики, откуда исходят приказы ее отдельным отраслям; там, по сути дела, обсуждается и принимается план дальнейшего развития» '. Ясно, что эти планы разрабатываются, принимаются и реализуются конкретными людьми. Как ясно и то, что «действия» по «эксплуатации» рабочих в этих штабах вряд ли разрабатываются.

Но самое главное - это риск, который в рыночной экономике выполняет главную контрольную функцию. «Предприниматель, -утверждает Шумпетер, - практически никогда не несет рисков... Если предприятие терпит крах, в накладе остается кредитор»2. Даже тогда, когда предприниматель отвечает за успех дела своим имуществом, кредитор вряд ли сможет вернуть свои деньги. Конечно, если предприниматель финансирует сам себя из прошлой предпринимательской прибыли или использует другие средства, он, естественно, несет риск, но только как кредитор или владелец благ. Отсюда и то, что «эфором рыночного хозяйства» выступает банкир.

В нашем случае под капиталом предпочтительнее подразумевать капитальные блага, предназначенные для производства, а также инвестиционный денежный капитал. Ясно, что капитала, способного превратить производство, доставшееся от советской власти, в новое, конкурентное на мировом рынке, в России нет. О том, каким образом его можно «получить», и пойдет речь дальше.

Сам процесс формирования рыночных отношений в России - это определяющее свидетельство того, что страна уже больше не противопоставляет себя мировой системе, а стремится сблизиться с ней. Однако «радость» капиталистического мира по поводу ликвидации коммунистического режима - это далеко еще не «распахнутые объятия», в которые жаждет заключить Россию капиталистический мир, в котором политика и экономика — это две «большие разницы». Но при этом в конечном счете политика все-таки подчинена экономике. Непосредственный процесс интеграции России в мировое хозяйство,

'Там же. С. 274. 2Тамже. С. 286.

260 //. Собственность как социальная технология

ее утверждение как равноправного партнера в системе международных экономических отношений, даже несмотря на ее вступление в ВТО, в международном разделении труда находятся в самом начале.

Как известно, органичным фундаментом всех экономических преобразований в России, как и в любой другой стране, является инвестиционная база. Вопрос о ее определении стоял перед каждым, кто выдвигал свои модели реформирования России. А его разрешение всегда связывалось с получением инвестиций из-за рубежа. Для реализации программы Горбачева планировалось привлечь 24 млрд долларов. Гайдар планировал привлечь от 20 до 40 млрд долларов. В программе Шаталина-Явлинского «500 дней», как и в программе Явлинского «Согласие на шанс», речь шла об инвестировании в течение 5 лет 150 млрд долларов и т. д.

По оценкам иностранных экспертов, сделанным в 1995 г., для подъема нашей экономики необходимо не менее 250 млрд долларов -на 8-10 лет. В Программе Правительства Черномырдина (26 февраля 1998 г.), которая, по данным Министерства экономики РФ, примерная потребность в инвестициях на реконструкцию народного хозяйства составляла 12-15 трлн рублей в ценах 1998 года (2-2,5 трлн долларов)'.

Как видим, «разброс мнений» весьма велик. Это свидетельствует и о «достоверности» высказываемых оценок. Все они сделаны «на глазок» и на совершенно разных основаниях. Думается, что Правительству необходимо воспользоваться давним предложением Японии (если оно еще действует) о выделении безвозмездного кредита на создание в России Программы структурной перестройки. Такое специальное исследование может стать основанием для формирования соответствующей экономической политики государства, в том числе и в приватизационной сфере. Но и здесь необходимо учесть опыт рыночного реформирования бывшей ГДР, которое началось в 1990 году и, по свидетельству самих немцев, не закончилось до сих пор. В данном случае планируемые объемы инвестиций весьма существенно отличались от действительных. Так, например, по расчетам немецких экономистов, данный переход планировалось осуществить в течение четырех-пяти лет, затратив 250 млрд долларов. В действительности за все эти годы было затрачено уже более триллиона евро, а германская

'См.: Программа Правительства РФ (26 февраля 1998 г.). С. 19; Медведев Р. Капитализм в России? С. 52; Московский комсомолец. 1999. 2 февр.

7. Основные формы переходного периода 261

экономика «благодаря» осуществлению рыночных реформ в ГДР до сих пор не может выйти из стадии устойчивой депрессии.

На первом этапе «за годы кризиса (1991-1997 гг.)», как отмечалось в Программе Правительства Черномырдина, объем инвестиций в основной капитал сократился на 72,7%. И это естественно, ибо из сферы инвестирования «ушло» государство. Переходу же на негосударственное инвестирование помешал кризис.

В условиях ухода с российского рынка после кризиса августа 1998 года многих иностранных компаний отечественные предприятия вынуждены были гораздо интенсивнее осуществлять полный цикл маркетинга, включающего стадии: реклама - инвестиции -изменения продуктовой и технологической структуры - производство - продажа - послепродажное обслуживание. Все это касается и государственных, и частных предприятий. Экономическое преобразование государственных предприятий потребовало законодательных решений в отношении либерализации рынков, придания предприятиям предпринимательского характера и обеспечения возможностей для перемещения прибыли, ее капитализации, а также введения правил международного бухгалтерского учета, при которых финансовые нарушения в значительной мере затруднены. В зависимости от специфики на государственных предприятиях возможны и переход от жестких производственных планов к неопределенности рыночной конъюнктуры, что потребует изменения самого образа мышления администрации и работников. Для предприятий всех форм собственности должен быть един и институт банкротства, который всегда должен выступать элементом трансформации старых структур, смены их руководства, формы собственности и т. д.

Значительно большую роль в реорганизации и техническом переоснащении государственных предприятий стал играть такой важнейший источник инвестирования, как механизм ускоренной амортизации и переоценки основных фондов. Именно благодаря осуществлению государственного регулирования амортизационные средства предприятий могут быть задействованы по их прямому назначению, то есть на реновацию основных фондов. Государство же должно принимать и реализовывать ускоренную амортизацию на основе весьма четких критериев (определить степень подготовленности предприятия к ускоренной амортизации, сроки установки нового оборудования и т. д.).

262 //. Собственность как социальная технология

Одновременно необходимо было проводить и структурные преобразования экономики. Основными объектами государственного регулирования в период структурной трансформации в промышленно развитых странах, как известно, являются два комплекса отраслей: наукоемкие, из которых в ходе структурных сдвигов формируется ядро нового типа отраслевой структуры промышленности, и старых, вступивших в кризисную фазу своего жизненного цикла. Ученые Института экономики Уральского отделения РАН рекомендовали в 90-х гг. в качестве объектов промышленной политики на время структурной перестройки российской экономики использовать наукоемкие и кризисные отрасли, что обуславливает необходимость разработки двух государственных программ, предусматривающих меры, реализация которых обеспечит переход к прогрессивной отраслевой структуре промышленности. Стратегия, которую должны отражать эти программы, рассчитывались на ближайшие 5-10 лет. Причем, если наукоемкий сектор экономики, по их мнению, является перспективным, то в кризисном они призывали «обосновать объемы сокращения производственных мощностей»'.

Сказано это было пятнадцать лет назад, но ничего нового в этом плане не появилось и сегодня. Как тогда, так и сейчас из аналогичных аспектов государственного регулирования процессами структурной перестройки совершено выпадает рынок. Вернее, посылки структурной перестройки как бы повисают в воздухе. Они вне конкретной ситуации тех процессов, которые должны и уже происходят (хотим мы того или нет) в нашей экономике. Другое дело, что именно государство должно регулировать эти процессы, чтобы в обществе не возникла очередная кризисная ситуация. И в этом плане ничего другого, как приватизация, инвестиционная и налоговая политика, придумывать не надо. А вот в систему осуществления процесса структурной перестройки промышленности должны органично входить меры различного характера. Если государство «своими силами» может создать современное конкурентоспособное предприятие, которое, осуществляя свою деятельность как субъект предпринимательства, никаких «забот» государству «не создает», то его вряд ли и нужно, например, приватизировать. Другое

'Романова О.А., Филатова М.Г. Формирование механизма государственного регулирования структурной перестройки: методологический аспект. Екатеринбург, 1997. С. 36.

7. Основные формы переходного периода 263

дело, если государству необходимы средства, для того, например, чтобы инвестировать в реконструкцию кризисного предприятия, то можно благополучное предприятие и продать. Как, например, и то же кризисное предприятие, если им заинтересуется конкретный собственник или инвестор. Продать за один рубль при условии, что новый собственник или инвестор представят конкретную программу превращения этого предприятия в конкурентоспособное производство в конкретно обозначенные сроки, и все это будет закреплено в каких-то договорных обязательствах и государства, и нового владельца предприятия. И таких подходов к модернизации старой экономической базы много. Но в центре всех - инвестиционные процессы.

В общем, инвестиционная политика, не успев оформиться как новый рыночный элемент, после августовского кризиса 1998 года опять должна была перестраиваться. В определенной степени ситуация с кризисом «вернула» наших реформаторов «на землю». Давно уже было ясно, что экономику такой огромной страны, как Россия, нельзя перестроить только с помощью иностранных инвестиций. Нельзя было в ожидании чуда от внедрения рынка совершенно игнорировать опыт (СССР прежде всего) наращивания объемов производства за счет внутренних ресурсов. Идеальными с этих позиций представляются нам те совместные и иностранные компании, которые не только исправно платят налоги, вовремя выплачивают весьма неплохую зарплату своим работникам, но и постоянно развиваются за счет собственных средств.

Однако подход к инвестиционной политике, на наш взгляд, и сейчас, и в будущем должен быть строго избирательным. Так, например, до сих пор иностранные инвесторы предпочитают вкладывать свои деньги в весьма ограниченный сектор промышленности: алюминиевые заводы, предприятия связи и коммуникации, порты и пароходства, предприятия топливно-энергетического комплекса, предприятия по производству минеральных удобрений, предприятия горнодобывающей и пищевой промышленности. И игнорируют такие отрасли, как транспорт, машиностроение, химическая промышленность. Здесь, хотя и работают, строятся и уже работают заводы по выпуску автомобилей («форд», «тойота» и др.), но по большому счету дела идут медленно. И, главное, пока нет перспектив у собственно отечественного автомобилестроения.

264 //. Собственность как социальная технология

Напрашивается решение: инвестировать в последние отмеченные отрасли ресурсы, накопленные в других базовых отраслях средства стабилизационного фонда. Но при этом вряд ли стоит забывать, что главным аспектом в научно обоснованной, взвешенной, активной государственной инвестиционной политике должен стать выбор приоритетных направлений отраслей, быстрое развитие которых не только определит успех развития страны, выход ее из системы кризисов, но и поможет встать «на ноги» всей промышленности и сельскому хозяйству, а не просто рассуждать (как при подготовке «Страте-гии-2020» о создании 25 млн новых рабочих мест).

Переходя к особенностям внешнего инвестирования, нельзя не обратить внимание и на само отношение населения, властных структур к так называемой проблеме «иностранного проникновения» в Россию.

Данные таблицы 3 свидетельствуют, что среди населения широко распространена практика негативного отношения к Западу вообще. Хотя и к отечественным предпринимателям многие до сих пор относятся не совсем «приветливо». Особенно не приемлют опрошенные крупную собственность частных лиц - россиян. Что касается иностранцев, то подавляющее число опрошенных высказали отрицательное мнение по отношению к тому, чтобы российской собственностью владели иностранцы. Такая позиция - это часть менталитета россиян, и она играет весьма сдерживающую роль в развитии рыночных реформ в России.

Вполне естественно, что многие политические круги или используют такого рода настроения в своих политических интересах, или вынуждены с ними считаться.

Хотя за широко распространенным тезисом об угрозе «распродажи России» международным монополиям, как правило, глубокого экономического анализа не стоит. В большей мере он используются как пропагандистский лозунг в борьбе со сторонниками реформ и политическими оппонентами.

Спорным моментом сегодня является и досрочное возвращение долгов. Думается, что это делалось, оттого что Правительство РФ не «видело» современные ниши использования имеющегося капитала, что же касается долгов, то они есть везде. Так, например, на момент «возвращения долгов Западу» в развитых странах на одного жителя приходится порядка 3,5 тысяч долларов ежегодно. Из них иностранных - 2,5 тысячи, или 70% от всех инвестиций. В странах

7. Основные формы переходного периода 265

среднего достатка иностранные инвестиции составляли чуть больше 500 долларов на человека. В слаборазвитых - 32 доллара, но с внутренними инвестициями получалось 84 доллара.

В России же эта сумма внутренних и иностранных прямых инвестиций в 1998 г. равнялась 22 долларам на человека. И хотя сегодня эта цифра увеличилась в несколько раз, ясно, что этого мало. Но за счет чего нужно и, главное, можно увеличить подушную цифру инвестиций? За счет инвестиций внутренних или внешних? Противникам внешних инвестиций следовало бы задуматься: какие статьи бюджета нужно еще урезать (и урезать серьезно), чтобы взять необходимую долю денег?

За все двадцать лет в России не сложился и какой-то определенный алгоритм зарабатывания средств, необходимых для развития промышленности, на продаже газа, нефти, руды, при этом революционно нужно поменять технологии собственного производства, чтобы приблизиться к мировым стандартам. Что касается хищнического истребления ресурсов, то и это есть. Сегодня именно так вырубается и вывозится лес в Читинской области, Приморском крае. Такая же ситуация с ловлей рыбы, крабов и др.

Самое интересное, что условия для хищнического истребления ресурсов чуть лине инициируется самим государством. Так, например, в лесном хозяйстве ни приватизация и акционирование почти всех предприятий лесной промышленности как способ быстрого перехода к рыночным отношениям в лесопользовании, ни принятие в 1993 г. «Основ лесного законодательства Российской Федерации», ни «Лесной кодекс Российской Федерации», вступивший в действие в феврале 1997 года, ни безналоговая продажа древесины, заготовленной органами лесного хозяйства в ходе рубок, ухода, санитарных и прочих рубок, не смогли обеспечить эффективное действие механизма получения лесным хозяйством собственных средств финансирования.

Уведя государство с мирового лесного рынка, Правительство РФ не только потеряло лесной доход, т. е. то, на чем, собственно, рынок и базируется, но и спровоцировало реальную угрозу превращения России в лесосырьевой придаток мировой экономики. Так, если, например, в конце 80-х гг. по объему вывоза древесины Россия занимала второе место, уступая лишь США, то сегодня ее опережают Бразилия, Индия, Канада, Китай, Нигерия. При этом Канада, США, Финляндия, Швеция ушли далеко вперед. Так, от Канады Россия отстает

266 //. Собственность как социальная технология

по доходам от лесоэкспорта в девять раз, от США - в 7 раз, от Финляндии и Швеции - в пять-шесть раз. И это при том, что лесопокры-тая площадь Финляндии меньше по сравнению с Россией в 31 раз, а Швеции - в 38 раз.

При том, что на долю России приходится 24 % мировых запасов древесины, ее участие в мировом рынке лесобумажной продукции сегодня менее 2 %. Сравним с другими странами, которые не обладают такими ресурсами: Финляндия занимает 9%, Швеция - 11 %, США - 13 % и Канада - 18 %.

Экспорт лесоматериалов из России не только убыточен, но и наносит большой ущерб экономике. Принадлежащую государству лесную ренту получают, главным образом, частные лесоэкспортеры. Пользуясь тяжелым финансовым положением предприятий, многочисленные посредники скупают у них по низким ценам лесопродукцию и поставляют ее на экспорт по ценам ниже рыночных. Все это свидетельствует о том, что в России в отличие от других стран рынок в лесном хозяйстве так и не заработал, а государство утратило свои управленческие позиции. В результате этого практически исчезла инвестиционная составляющая жизнедеятельности и развития лесного хозяйства. Практика развития постсоветской России свидетельствует о том, что августовский кризис 1998 года как бы подвел черту под старым опытом реформирования, воплощавшемся в одной стране представителями народа именно этой страны. На фоне старой советской системы хозяйствования, на фоне тогдашней тупой и серой партийно-государственной номенклатуры первые реформаторы, конечно, могли казаться светочами политической и экономической мысли. Но сегодня, по прошествии двадцати лет, к руководству процессом реформирования должны прийти новые люди, которые, как в свое время и наши первые демократы, которые не обладали «рыночной практикой», которые докажут на практике, что крупные западные инвестиции в Россию гораздо выгоднее нам, нежели самому Западу, что, как свидетельствует мировая практика, мировое хозяйство и отдельные национальные хозяйства не могут эффективно функционировать без перелива капитала в мировом масштабе, без его эффективного использования, что это объективная необходимость и одна из важнейших отличительных черт современного мирового хозяйства и международных экономических отношений. Никакая сверхобъемная мобилизация национальных средств для осуществления программ капиталовложения

7. Основные формы переходного периода 267

в реструктуризацию экономики, причем не только порой никак не просчитанных и по «линии» исключительно государства, что характерно для нас сегодня, не вытащит Россию из череды экономических кризисов. И мы об этом прекрасно знаем сами. Как знаем и о том, что вечно «сидеть» на прибыли от продажи газа и нефти нельзя. Надо лишь вспомнить историю нашей страны и задаться элементарным вопросом: зачем же нам понадобились рыночные реформы, если мы никак не можем расстаться со своим прошлым мирком, отгороженным железным занавесом от всего мирового сообщества и теми старыми методами хозяйствования, которые в новой России вообще неприемлемы?

4. Социальная роль налоговой политики

как центрального звена государственного

реформирования в период рыночного реформирования

Современная налоговая система и сегодня вызывает постоянные споры. Что же касается ее практики в 90-е гг., то все ее нюансы сегодня нельзя даже и вообразить. Из весьма несложных и мягких форм в первые годы, в конце девяностых годов она стала неприступной крепостью бюрократизма. Наши администраторы «от налогов» совершенно забыли, а вернее всего, не знали, что универсальность и многоплановость налоговой системы основывается на поливариантности самого налога, являющегося одновременно экономическим, хозяйственным и политическим явлением реальной жизни. Между тем еще русский экономист М. Алексеенко в XIX веке замечал, что налог, с одной стороны, «один из элементов распределения, одна из составных частей цены, с анализа которой (то есть цены), собственно, и началась экономическая наука. С другой стороны, установление, распределение, взимание и употребление налогов составляет одну из функций государства»'. Далее он приводил и знаменитое выражение П. Пру-дона: «В сущности вопрос о налоге есть вопрос о государстве»2.

История становления налоговой системы - это и есть стержневой аспект истории становления самого государства в конкретно

1 Алексеенко М. М. Взгляд на развитие учения о налоге. Харьков, 1879. С. 25. 2Там же. С. 34.

268 //. Собственность как социальная технология

выраженном социолого-управленческом, а не только политическом аспекте. Сама же эволюция представлений о природе налога осуществлялась под непосредственным влиянием развития учения о собственности и государстве. Это, в частности, хорошо прослеживается в исторически коротком промежутке советского периода жизни России1. Здесь же можно выявить и противоречия между налогом и государством, если у них появляются какие-нибудь «разночтения» по существу экономической политики, о чем не могли не знать наши реформаторы.

Взять хотя бы такой неорганичный для этого периода фрагмент как НЭП. До сих пор считается, что здесь весьма наглядно проявилась ведущая роль государства большевиков в экономике. Но до сих пор трудно поверить в то, что первые практики социалистического строительства могли, поступившись своими принципами, «впустить» элементы враждебного «буржуазного» характера в свою весьма специфическую экономическую систему действий. На наш же взгляд, самая главная «тайна» НЭПа состояла в том, что решающую роль в развертывании новых форм хозяйствования сыграл налог как «регулятор» ситуации с частной собственностью.

По новому продовольственному налогу, который заменил бы продразверстку, крестьянин, уплатив государству фиксированный натуральный налог, мог по своему усмотрению распоряжаться продуктами своего труда, например, продавать их на рынке. Но существовавший в то время социалистический продуктообмен крестьян с городом, во-первых, ограничивал сам рынок. Во-вторых, как известно, в то время практически отсутствовало денежное обращение. И вот здесь те новые элементы рыночных отношений, которым была предоставлена «свобода», и стали условием, позволившим новой экономической политике развиваться, возможно, против желания и Правительства, и самого В. И. Ленина (абсолютное большинство партийных лидеров было против НЭПа). Продовольственный налог реструктуризировал существовавший (и, кстати, насаждаемый государством) натуральный обмен в куплю-продажу посредством денежной массы. Произошло это летом 1921 года, а уже осенью Правительство было вынуждено узаконить сложившуюся практику.

1 Подробнее о становлении налоговой системы в России см.: Лебедев И., Рох-мистров М. Становление налоговой системы в России: экономико-правовой аспект. М., 1999; Павлюк Н.Я. Свободное предпринимательство в России: социология становления. М., 1998.

7. Основные формы переходного периода 269

Так что, по сути дела, возрождение товарно-денежных отношений как ведущего элемента рыночной экономики в начальный период НЭПа и роли в этом процессе частной собственности всецело связано с налогообложением. Новый налог вначале выполнил свою политическую задачу - спас советскую власть от падения под угрозой крестьянских восстаний, а затем способствовал восстановлению разрушенной экономики.

Данный исторический парадокс дает прекрасное представление о том, каким мощным средством является налогообложение, и что государству новой России, провозгласившему рыночный курс развития страны, в первую очередь необходимо было «включить» в действие именно этот элемент экономических действий, сделав его важнейшим механизмом осуществления своей регулирующей функции.

Но если во времена НЭПа сама основа для воспроизводства в России и рыночных отношений, и налоговой системы, близких по своей форме и содержанию к тем, которые существовали в развитых капиталистических странах, еще оставалась, то в начале 90-х годов лишь историки развития экономической мысли знали, что представляли собой налоги до известного постановления ЦИК и СНК СССР от 2 сентября 1930 года, на основе которого в 1930-1932 гг. в СССР была проведена кардинальная налоговая реформа, унифицировавшая все налоговые платежи в двух основных - налоге с оборота и отчислениях от прибыли. Диалектика развития налоговой системы в последующие годы развивалась по мере движения государства к коммунизму. Так, например, программа Н.С. Хрущева по «активному строительству коммунизма» и «создала условия» для отмены в мае 1960 года налога с заработной платы рабочих и служащих, а в третьей Программе КПСС, принятой на XXII съезде партии в 1961 году, предполагалась и полная отмена налоговых платежей с населения'.

Так что ситуация с налогами в России накануне проведения реформ М. С. Горбачева была противоположна той, которая существовала в капиталистических странах. Налоги с населения составляли всего 7-8%, а более 90% бюджета формировалось за счет поступлений от народного хозяйства2.

1 'См.: Налоги и налоговое право. М., 1998. С. 30.

2 В США доля налогов в общей сумме всех поступлений в бюджет, напомним,

в 1995 году составила 90 % (см.: Там же. С. 49).

270 //. Собственность как социальная технология

Первые же экономические реформы М.С. Горбачева повлекли за собой изменение налогообложения. А первым унифицированным нормативным актом, регулирующим многие налоговые правоотношения в стране, следует считать Закон СССР «О налогах с предприятий, объединений и организаций», принятый 14 июля 1990 года. События августа 1991 года, последовавший за ними развал СССР ускорили необходимость создания собственно российской системы формирования доходной части бюджета государства. Но требовалась такая налоговая реформа, о которой чиновники и руководители нового государства ясного представления не имели. Ученые были примерно в таком же положении. Одно дело - критиковать рыночные структуры Запада, в том числе и налоговую систему, чем они до сих пор занимались; и другое дело проводить свою широкомасштабную комплексную налоговую реформу. И это тогда, когда, собственно, ни один рыночный механизм еще в полную силу не заработал.

Но, несмотря на все эти трудности, уже в декабре 1991 года налоговая система России в основном была сформирована. Ее «скелет» составили законы: «Об основах налоговой системы»; «О налоге на прибыль»; «О налоге на добавленную стоимость»; «О подоходном налоге».

Конечно, для страны на самом старте экономических преобразований формулирование какой-то более или менее целостной налоговой системы - это уже определенное достижение. Но это из области теории. Население же любой страны живет своей конкретной жизнью, целенаправленность которой придает такая управляющая система, как государство. Отвергнув социализм, управляющая система обязана, в первую очередь, определиться с целевым направлением развития общества. Какого-то плюрализма (как, например, в экономике при НЭПе) в данном вопросе быть не может. Новое налогообложение, как и изменение форм собственности, - важные составляющие этого механизма. Но они должны быть встроены в его целостную систему, отладить которую так до сих пор не удалось, как не удалось и создать какую-то оптимальную налоговую систему. Оказалось, что многое было не сделано совсем, а многое — не так, как нужно. Все это в полной мере относится и к налоговой сфере.

В принципе, налоговых схем, значительно отличающихся друг от друга, не так уж и много. Не затрагивая классическую теорию налогов Адама Смита, сторонники которой рассматривали налоги как

7. Основные формы переходного периода 271

один из видов государственных доходов, предназначенных на покрытие затрат по содержанию Правительства, остановимся на трех других теориях. Содержание этих теорий, на наш взгляд, более всего отвечает специфике осуществления экономических реформ в России.

Центральная мысль кейнсианской теории заключается в том, что налоги являются главным рычагом регулирования экономики и выступают одним из слагаемых ее успешного развития. В своей книге «Общая теория занятости, процента и денег», изданной в 1936 году, Дж. Кейнс, как бы «подсмотрев» нашу увлеченность игрой с деньгами (вкладчиков, брокеров, Мавроди и ему подобных, банков, предприятий, чиновников, государства), заметил, что большие сбережения, не вкладываемые в производство, представляют собой пассивный источник дохода и мешают экономическому росту. Налоги в данном случае должны, по его мнению, играть роль своеобразного чистильщика, с помощью которого следует эти излишние сбережения изымать1.

Другая известная на Западе налоговая теория — теория монетаризма, выдвинутая в 50-х годах американским профессором экономики М. Фридманом, несомненно, вобрала в себя некоторые мысли Кейнса. Налогам в ней отводится отнюдь не ведущая роль, хотя функция изъятия лишних денег остается2. И в кейнсианской, и в монетаристской теориях роль налогов одна - уменьшение неблагоприятных факторов развития экономики.

И, наконец, третья налоговая теория, сформулированная в начале 80-х годов американскими учеными М. Бернсом, Г. Стайном и А. Лэф-фером, получившая название теории экономики предложения3, по своей новизне и простоте ну никак не могла остаться невостребованной нашими реформаторами. Ведь в ней налоги рассматривались в качестве одного из факторов самого экономического развития и регулирования. Но она, как мы покажем ниже, применялась у нас с точностью до наоборот.

Как известно, новая налоговая система практически заработала в России с начала 1992 года.

В первую очередь нужно задаться вопросом: как была «встроена» эта практика в общий хозяйственный механизм?

1 Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М., 1978. С. 365.

2Подробнее о ней см.: Усоскин В. Теория денег. Гл. 3. М., 1976.

3Федосов В. Современный капитализм и налоги. Киев, 1987. С. 107.

272 //. Собственность как социальная технология

Ответ на этот вопрос даже сейчас дать довольно непросто. И связано это с тем, что сам хозяйственный механизм до сих пор не представляет собой ясную и прозрачную систему действий. Да, реформы в стране тогда только начались. Да, одновременно надо было решать многие и многие вопросы. Да, решение этих вопросов шло в ходе ожесточенной борьбы со старым хозяйственным укладом, с силами, которые этот уклад отстаивали. Можно еще и еще приводить обстоятельства, мешавшие победному шествию рыночной реформы в России. Но сразу же напрашивается вопрос: учитывается ли тот же опыт НЭПа двадцатых годов? В те же годы рыночные элементы вводило большевистское правительство, которому эти элементы чужды. Но и при таких условиях НЭП сразу же дала поразительные результаты в сфере развития производительных сил и улучшения материального достатка населения.

Как же надо было действовать Правительству Ельцина-Гайдара, у которого рынок был идеологическим и экономическим кредо, чтобы не только не улучшить, но и ухудшить ситуацию в отмеченных выше сферах жизни общества?

Вполне естественно, что налоговая политика, как и другие составляющие рыночного хозяйствования, не стали эффективными инструментами развития экономики. Вместо того чтобы сделать налоговую политику и финансовое воздействие на развитие частного предпринимательства основным инструментом государственного регулирования процессом рыночного преобразования России, Правительство Ельцина-Гайдара, а затем и другие правительства чаще всего уповали на феномен саморегулирования свободного рынка. Чисто чиновнический подход к рыночным преобразованиям в России вылился в чисто чиновничий рынок, когда именно чиновники, а не предприниматели заняли ключевые роли в экономике. Отсюда и то однобокое «развитие» и промышленности, и банковской системы, которые все эти годы не являлись единым механизмом развития производительных сил, что только и может улучшить благосостояние и процветание России, а стали средством обогащения узкой кучки чиновников и их сподвижников, которые якобы представляют новое сословие -буржуазию.

Как известно, на начальном этапе рыночных преобразований в России наши реформаторы привлекали западных специалистов, использовали соответствующий опыт ведущих капиталистических

7. Основные формы переходного периода 273

стран, прежде всего США. Наверное, в этой связи вне их внимания остался опыт собственно российский. Но, абстрагировавшись от опыта НЭПа, наши реформаторы не внедрили в полной мере и западный опыт. Взять хотя бы те же Соединенные Штаты Америки. Что из опыта этой страны (собственно, как и любой другой развитой страны Запада) можно было бы взять, пускаясь в рыночную стихию. Для нашего государства, где долгие годы властвовала командная система, это прежде всего две вещи: налоги и другие элементы государственного регулирования. То есть то же, что использовали большевики, развертывая НЭП в России 20-х годов. Стихия стихией, но в тех же США при довольно развитом уровне действия рыночных отношений государственное регулирование до сих пор является неотъемлемой составной частью хозяйственного механизма. Другое дело, что формы и средства этого регулирования в корне отличаются от деятельности государства в социалистической экономике. Вот эту специфику реформаторам в России и следовало воплощать в практику. И если бы данный подход возобладал, то неизбежно для реформаторов открылись бы совершенно новые грани налоговой системы. Ибо именно через нее в рыночных условиях государство из диктатора превращается в инструмент экономического воздействия и на структуру, и на размещение, и на динамику общественного производства, и на ускорение научно-технического прогресса. Через гибкую налоговую систему государство может стимулировать развитие той или иной отрасли промышленного производства, а может и ограничить развитие какой-либо из них. Именно через налоги государство может повысить и уровень конкурентоспособности продуктов отечественного производства, что по сути должно было бы стать задачей номер один в деятельности реформаторских правительств новой России. Через налоговую политику государство же решает и проблему привлечения в Россию международных и внутренних инвестиций.

Осуществив все это, Российское правительство не испытывало бы трудности и с самой проблемой финансирования процесса рыночных преобразований в стране. Ибо именно налоги создали бы ту часть доходов государственного и местных бюджетов, которая обеспечивала бы не только финансовую подпитку процесса реструктуризации экономики, но и обеспечивала, финансирование социальной сферы. В этом же русле более предметно и эффективно решались бы задачи

274

//. Собственность как социальная технология

стимулирования предпринимательской деятельности, в том числе и сам процесс становления частного сектора экономики, постсоветской трансформации собственности и формирование новых элементов социальной структуры российского общества.

Но вместо этого в налоговую практику внедрялись элементы, вырванные из различных налоговых систем Запада, которые не способствовали, а мешали развитию такого базового фактора создания нового общества, как предпринимательство, и не проясняли ситуации с частной собственностью.

Если посмотреть со стороны на динамику законодательной практики Правительства в сфере налоговой политики, то она предстанет перед нами в виде двух цепочек. Одна - это череда запретительных мер. Вторая - отмена этих мер. Но, как правило, первая цепочка всегда длиннее второй, и между ней и предпринимателем также всегда остается сообразное виртуальное пространство законопослушной деятельности.

Конечно, говоря о неадекватности нашей налоговой практики с ее возможными аналогами, нельзя не предположить и значительного влияния на эту практику политического фактора. Так, например, крах Правительства Кириенко во многом обусловлен политическими, а не экономическими причинами.

Во-первых, сам набор пакета антикризисных мер был связан, как уже отмечалось, с усилением налогового гнета и урезанием расходов на социальные нужды, на утверждение которого большинство парламента никогда бы не пошло.

Во-вторых, сама направленность поиска выхода из создавшегося положения ограничивалась опять же парламентом. Правительство Кириенко совершенно ясно представляло, что все другие пути решения финансового вопроса парламентское большинство, состоящее из коммунистов и их сторонников, перекрыло бы еще более решительно. А из представленных мер, возможно, что-нибудь бы и прошло (как это и получилось на практике). Меры же, которые в гораздо большей степени способствовали бы стабилизации экономики страны, такие как: принятие законов о земле, о разделе продукции, о всеобщей экономической амнистии, которая способствовала бы возврату вывезенного из России капитала и т. п., Правительством Кириенко не выдвигались. По этим проблемам мнение коммунистов уже было известно, и они бы блокировали прохождение любой из них в парламенте.

7. Основные формы переходного периода 275

Но это уже из области политики. Хотя и здесь искусство наших политиков не всегда превосходило практику своих предшественников Советской России. Правда, не всех. Ленину, например, в отличие от Троцкого, которому, собственно, и принадлежала сама идея нового продовольственного налога, удалось реализовать ее в жизнь в гораздо более сложных условиях, чем приходится работать нашим реформаторам.

Вряд ли менее сложны эти условия и сегодня, имея в виду, что очередной кризис (2008 г.) по большому-то счету вряд ли закончился в 2010 году, как это предполагало наше Правительство. Именно поэтому сегодня необходимо особое внимание уделить развитию и совершенствованию регулирующей функции налогов. Они могут и должны служить эффективным орудием социально-экономической политики государства наряду с другими средствами - банковской политикой, таможенными пошлинами, регулированием деятельности предприятий и др.

Но здесь, во-первых, сами принципы налогообложения должны формироваться как элемент весьма четкой, хотя и общей экономической платформы Правительства. Здесь в первую очередь необходимо исключить саму проблему давления налогов на предпринимателя и продумать те меры, которые могут в кратчайшие сроки дать максимальный эффект. А уже определившись с этим, государство может строить свою налоговую политику так, чтобы она самым конкретным образом способствовала передвижению капитала и предпринимательской инициативы именно в перспективные, с его точки зрения, отрасли. При таком подходе налоги становятся одним из важнейших инструментов осуществления и самой структурной перестройки экономики, в чем, собственно, особенно и нуждается она сегодня, как никогда. В рыночных условиях именно налоги должны взять на себя функцию того направления, которое при социализме воплощалось в комплексе средств реализации лозунга: «Экономика должна быть экономной». Но в отличие от социализма, при котором ни идеологическая шумиха, ни какие-то материальные стимулы так и не сделали экономику «экономной», в рыночных условиях стимулирование экономии производственных ресурсов в процессе хозяйственной деятельности предприятий любых форм собственности таким инструментом, как налоги, вполне может быть действенным. Примеров тому в мировой исторической практике вполне

276

//. Собственность как социальная технология

достаточно. Единственное, что здесь необходимо делать - это взимать налоги у производителя по количеству поступившего в переработку сырья или по заранее установленным признакам технико-производственного характера. В этом случае производитель, как говорится, «кровно» заинтересован в том, чтобы из такого же количества сырья или на том же оборудовании получить большее количество продуктов. Получается, что тем самым производитель непосредственно сам уменьшает себе налог, падающий на единицу продукции. Кроме этого, может (а по идее - должна) возникнуть «цепная реакция»: производитель будет заинтересован в более качественном сырье, стимулируя тем самым и тех, кто данное сырье производит.

При том технически отсталом оборудовании, которым в основном оснащена наша промышленность, важную роль играет научно-технический прогресс. И здесь налоги вполне могут играть роль двигателя технического перевооружения материально-технической базы предприятий.

Пока же специалисты по разработке налогового законодательства чаще всего нацелены лишь на одно - увеличение объема налогов. При этом они забывают, что достижение данной цели многопо-лярно. Особенно много путей достижения цели в условиях переходного периода. И первое, что налоговикам необходимо сделать, - это объединиться со специалистами в области макро- и микроэкономических процессов развития общества. Совместная работа, мы уверены, будет способствовать разработке таких вариантов налогообложения, которые будут выгодны и налогоплательщикам, и государству в целом. Важно подчеркнуть их смысл: налоги должны стимулировать, а не тормозить развитие экономики. У нас же до сих пор налоги в буквальном смысле мешали и продолжают мешать развитию производства. Легче закрыть предприятие или «уйти в тень», чем цивилизованно работать.

Нет, не государственная это политика, когда сам факт уплаты налога становится средством сокращения налогооблагаемой базы, подавления процесса развития тех производительных сил, которые только и являются фактором развития общества, укрепления могущества страны. Налог должен «работать» как раз именно на это. И в первую очередь не на свертывание производства, а на его развитие. А первая его задача сегодня — это стимулирование конкурентной способности производства, базирующейся на развитии старых

7. Основные формы переходного периода 277

и создании новых технологий. Каким будет налог на это стимулирование конкретно — эту задачу должны поставить перед собой представители налоговой службы, которые совместно с производителями, учеными могут разработать именно стимулирующий налог. При этом речь не идет, например, о создании неких экономических зон, свободных от каких-либо налогов и т. п. Это нужно еще осмыслить. Самое первое решение здесь напрашивается такое, при котором налог, например, на стимулирование научно-технического прогресса может быть рассчитан исходя из объема производства товаров на имеющемся оборудовании на какой-то определенный срок. И предприятие, изменяя технологию, внедряя новое оборудование и производя,естественно, больше товаров, платит налог какое-то время по старой ставке. Впоследствии (а это должны быть строго оговоренные сроки) величина налога может быть пересмотрена и с учетом новых возможностей предприятия увеличена. Но опять же на какой-то строго оговоренный период. И так это может продолжаться бесконечно.

При этом важно учесть и старые ошибки.

Той «чехарды» в налоговом законодательстве, которая была свойственна России в 90-е годы, допускать никак нельзя. Повторять примеры того, что в Закон «О налоге на прибыль предприятий и организаций» от 27 декабря 1991 года за период до 1 января 1996 года законами 12 раз вносились изменения и дополнения', сейчас вряд ли уже возможно. Как повлияли такого рода эксперименты на общую финансовую стабильность государства и его экономический потенциал, уже известно. Хотя практика налогообложения в 2008-2012 гг. в какой-то степени заставляет все-таки вспомнить об этом «прошлом»...

Мы много говорим о рыночном пути развития экономики России, но все время не устаем отмечать особый характер этого пути. В этих условиях, естественно, и налоговую систему нельзя создавать такую, которая бы противоречила общей идеологии экономических преобразований в России. Она должна быть гибкой и абсолютно вписывающейся в общую канву переходного периода. Нельзя допустить того, чтобы какие-то положения, однажды принятые и зафиксированные в Налоговом кодексе, гирей висели на постоянно меняющейся ситуации с налогами.

'ЛапустаМ., Старостин Ю. Малое предпринимательство. М., 1997. С. 111.

278

//. Собственность как социальная технология

Другое дело, что мы должны взять в свой налоговый арсенал все то лучшее, что накоплено в мире. Взять и научиться применять в нашей практике так, чтобы не страдали ни государство, ни население, чтобы наша налоговая политика была нацелена на процветание в первую очередь всего народа, а не какой-то его отдельной части, будь это чиновники или олигархи. Вполне естественно, при этом возможны и какие-то временные отступления, льготы и т. п. Речь идет о тех случаях, когда налог выступает орудием экономической политики. Но и в данном случае налоги должны выполнять все ту же цель - служить общему благу народа, а не являться средством обогащения отдельных его представителей в узком смысле.

Конечно, налог - категория финансовой науки. Но налоговое законодательство - инструмент осуществления, в первую очередь, социально-экономической политики государства. И если, осуществляя эту политику, мы в центр ставим человека, то социальная сторона налогового законодательства должна просматриваться не менее отчетливо, чем экономическая. Вполне естественно, что в переходный период где-то населению и приходится, как говорится, «затягивать пояс потуже». Но и данная мера должна быть окружена ореолом заботы именно о человеке, а не о производстве вообще, не о государстве ради государства. И в первую очередь характеризоваться максимальной открытостью финансовой сферы государства, откровенным и честным поведением чиновников, а не заци-кленностью на решении, например, узкой финансовой сферы - наполнения бюджета.

Вот тогда у нас не будет возникать ситуация «переборов» с количеством налогов (совокупные изъятия в федеральные бюджеты, бюджеты субъектов РФ и местные бюджеты в виде более чем 40 налогов и обязательных платежей достигали в середине 90-х годов 90 % балансовой прибыли предпринимательских организаций, а в некоторых случаях превышали и 100 %)' и изъятиями, ущербными для развития предпринимательства. Кстати, согласно действию так называемого эффекта «кривой Лэффера», уже упоминавшегося американского экономиста, при повышении налоговых ставок выше уровня 45-50 % налоговые поступления в бюджет не только перестают расти, но и даже резко сокращаются. Что, собственно, и постигло

'Там же.

7. Основные формы переходного периода 279

нашу экономику, явившись в 90-е годы одним из факторов посто-. янного дефицита бюджета.

В условиях стихийности рыночного пространства, как известно, вырос весьма значительный теневой сектор экономики. Немалый «вклад» в его развитии принадлежит налоговой политике. Но именно налоги и должны стать самым важным фактором выхода из тени всех некриминализированных предприятий.

Во-первых, весь комплекс мер по определению, например, торговой выручки, времени уплаты налога (в начале, середине, конце финансового периода, помесячно, поквартально и т. д.) и других должен разрешаться в условиях, благоприятных для предпринимателя (лишний раз подчеркнем, что именно это главное), а не налогового органа.

Во-вторых, теневой бизнес и криминал всегда существовали бок о бок. Если удастся их разделить - это будет огромная победа. И для этого одного налогового законодательства будет мало. Многое будет зависеть и от разработки законодательства прежде всего в области частного права, последующих изменений Гражданского и Уголовного кодексов, которые пока далеко не идеальны. Лишь только при решении последней задачи может возникнуть ситуация, когда законопослушный предприниматель сможет «стряхнуть с себя» присосавшихся к его доходам и чиновников, и представителей правоохранительных органов, и, наконец, с помощью последних - криминальные элементы.

Как известно, предприятие платит с заработной платы своих работников в местный бюджет и в государственные внебюджетные фонды весьма солидную долю в зависимости от размера этой зарплаты.

Зададимся элементарным вопросом: выгодно ли предприятию платить большой налог в местный бюджет и внебюджетные фонды? Ясно, что чем налог и эти отчисления будут меньше, предприятию лучше. Как ясно и другое: платить работнику маленькую зарплату предприятие просто не может. Иначе он уйдет к конкуренту. Что остается делать руководству предприятия? Всевозможными способами обходить налоговое законодательство. Следовательно, объем данного налога и сумма необходимых отчислений явно не соответствуют своей нормальной величине. И виноваты в этом прежде всего налоговое ведомство и законодатели, разработавшие данную форму сбора налога и отчислений в фонды.

280 //. Собственность как социальная технология

Изменение в данной конкретной форме сейчас подается как намерение Правительства ослабить налоговое бремя на предприятия. А надо бы признаться в собственной беспомощности осуществлять налоговую политику в выгодном и для предприятий, и для государственного бюджета режиме, когда объем налогов уменьшится.

Конечно, в переходный период трудно выстроить определенную цепочку налогов и отчислений в социальные фонды. Но кое-что сделать возможно. В первую очередь зададимся вопросом: можно или нельзя из отдельных частей, взятых из разных стран, строить единое целое? Так, например, по доле в бюджет подоходный налог с физических лиц (13 %) Россия наиболее близка к Франции (17-18 %) и слишком далека от США (60 %)'. Можно ли позаимствовать всю систему налогообложения, например, той же Франции?

Наверное, так же как и Швеции, вряд ли. Но кое-что из нее взять можно. В структуре доходов федерального бюджета США наибольший удельный вес занимает подоходный налог с физических лиц. Казалось бы, и эта система нам подходит. Тем более что курс последних правительств - на подъем промышленного производства. Освободи предприятия от лишней финансовой нагрузки, глядишь, и они «воспрянут духом», быстро начнут производить конкурентоспособный товар, расширять производство. Но осилят ли наши налоговые органы и наши «физические лица» всю сложную систему образования того налогооблагаемого дохода, с которого американцы и платят налог? Это большой вопрос. Думается, что сегодня наши граждане так насчитают сумму своих «деловых издержек», которые вычитаются по американской системе из «совокупного валового дохода», что не только «налогооблагаемого дохода» не будет, но и начисто исчезнет предваряющий его «чистый доход плательщика».

Поэтому, на наш взгляд, вряд ли сегодня необходимо форсировать рост налогообложения физических лиц. Другое дело, что целесообразно более предметно рассмотреть вопрос о налоге на имущество граждан, с которым уже сегодня возникают сложности. Не снимая вопроса о поиске оптимизации процесса налогообложения физических лиц, в условиях переходного периода целесообразно сохранить приоритетность сбора налогов с юридических лиц.

В тех же США, например, в 1902 году налоги на собственность составляли 41,8 % всех налоговых поступлений. И только более чем

'См.: Налоговые системы зарубежных стран. М., 1997. С. 119.

7. Основные формы переходного периода 281

через 80 лет ситуация изменилась. В 1986 году поступления от подходного налога составили 60,5 % общей суммы налогов, а от налога на собственность — 8,5 % '. Известны и примеры значительных снижений налогов в бытность Президента США Р. Рейгана и Премьер-министра Великобритании М. Тэтчер, что привело к резкому росту экономики в этих странах. Все это свидетельствует о том, что к западным налоговым стандартам необходимо подходить и с ретроспективных позиций, изучать их динамику в соответствии с изменением и практики, и науки.

Главное, что должно быть характерным для налоговой системы современной России, - это целесообразность. И в этом плане прежде всего необходимо при разработке самого механизма налогообложения соблюдать выработанные теорией и мировой практикой такие принципы налогообложения, как изъятие налогов в зависимости от платежеспособности плательщика; определение размера, времени и способа уплаты налогов; взимание каждого налога способом и во время, удобное для плательщика. Необходимо всегда заботиться об экономическом благополучии налогоплательщиков, состоянии их частной собственности, и с этой целью при всех условиях соблюдать принцип окупаемости взимания налогов. Только в этом случае будет наблюдаться рост поступления денежных средств в государственную казну, расширяться сама возможность увеличения расходов государства и в сфере развития производительных сил, и в области повышения материального состояния населения. Именно в этом и заключается целевая направленность налоговой системы как одного из важнейших инструментов государственного воздействия на становление рыночных структур в целом и конкретно - на структурную перестройку экономики, стимулирование производства, развитие системы предпринимательства, оптимизацию структуры собственности. И именно в постоянном творческом поиске и создании такой налоговой системы, которая стимулировала бы поступательное развитие экономики, состоит одна из важнейших содержательных сторон реализации действий государства как главного субъекта всей складывающейся системы свободного предпринимательства - этого первого качественного этапа становления России как одного из экономически развитых государств мира.

'Фишер С., Дорнбуш Р., Шмалензи Р. Экономика. М., 1993. С. 379.

282

//. Собственность как социальная технология

5. Предпринимательский характер

организационной деятельности государства

в современных экономических условиях.

Как известно, в развитых странах государственное регулирование является неотъемлемой составной частью хозяйственного механизма. В условиях же переходной экономики России, когда система свободного предпринимательства делает первые шаги в своем становлении и развитии, роль регулирующей функции государства значительно выше и многоаспектнее, чем в стабильных системах. В переходный период государство прежде всего призвано создать такой ансамбль соответствующих инструментов государственного регулирования, который бы, во-первых, максимально повысил инновационную деятельность по созданию конкурентоспособного общественного производства и, во-вторых, осуществил это с минимальным дискомфортом для основной массы населения страны.

Таким образом сказанное, свидетельствует о приоритете сознательного начала в создании инфраструктуры рыночного хозяйства и развитии рыночных отношений в России. Такой подход к рыночному реформированию объясняется самой спецификой переходного периода. Исходный уровень производительных сил, степень организации производственных процессов в России в значительной степени отличается от исходного уровня тех стран, в которых рыночные преобразования осуществлялись традиционным образом. Здесь же существовали некоторые элементы национальных конкурентных преимуществ: наличие научно-промышленного потенциала, высокий образовательный и профессиональный уровень и другое. Не следует забывать и о том, что СССР находился в конкурентных отношениях с развитыми капиталистическими странами, в результате которых были достигнуты конкурентные преимущества в отдельных отраслях. В некоторых из них данные преимущества сохранились и в условиях новой России. Речь идет прежде всего о военно-промышленном комплексе. Именно в нем нам видится основная площадка для национальных конкурентных преимуществ. Определенные преимущества есть и в других отраслях экономики — космической промышленности, химическом производстве и др.

7. Основные формы переходного периода 283

Конечно, к ВПК вряд ли можно подходить со старых позиций периода гонки вооружений, когда именно здесь сосредотачивалась основная масса ресурсов, которых были лишены гражданские отрасли. В новых условиях главное - сделать все для того, чтобы и ВПК в целом, и его отдельные предприятия стали активными субъектами предпринимательства.

Особо следует сказать о проблеме бывших «закрытых городов», население которых в постсоветское время стало испытывать большие трудности. При всем при том, что этому населению оказывается помощь, важно уяснить главную истину. Эти «города» и закрывались потому, что там разрабатывались инновационные проекты. И важно не забывать, что главное богатство этих «закрытых» городов - люди, которые и в условиях СССР были выдающимися предпринимателями. Итальянский журналист, побывавший на похоронах академика В. Нечая, отмечал: «Таких, как Нечай, остается еще около миллиона. Эти люди вызывают зависть у всего мира, но они все еще заперты в своих городах-призраках. По закону они не имеют права эмигрировать. А эти интеллектуальные и научные сливки общества не умеют ничего, кроме тех сложнейших вещей, которым они обучены. Это община неповторимых личностей. Если кто-то и заслуживал титула „новых" людей, то это были они»'.

А между тем тот же Кьеза сообщает, что в Челябинске-70, которым руководил В. Нечай, разработаны такие технологии, которых нет ни в США, ни в другой стране, и что только одна из них - для изготовления высших сортов оптоволокна, созданная под руководством Нечая, - могла дать России немалые преимущества на мировых рынках. Но, оказывается, данные разработки не были запатентованы. А, как известно, академик покончил жизнь самоубийством из-за того, что его коллектив находился в весьма стеснительных материальных обстоятельствах, а город несколько лет не получал инвестиций. Но можно предположить, что коллектив под руководством Нечая мог разрабатывать и сегодня свои ноу-хау. Но старая ситуация секретности мешает им это делать.

Вполне очевидно, что рыночное «вторжение» в деятельность предприятий ВПК не более специфично по сравнению с аналогичными промышленными или исследовательскими предприятиями

Кьеза Дж. Прощай, Россия! М., 1997. С. 48.

284

//. Собственность как социальная технология

государственной собственности. Элемент секретности в данном случае проходит по другому «ведомству». Экономическая жизнь любого государственного предприятия (как и других, но с участием государства) как субъекта предпринимательства, очевидно, должна заключаться в первую очередь в том, что стратегию своего развития определяет именно оно, а не Правительство. Последнее же должно создавать условия и возможности претворять в жизнь эту стратегию самому предприятию. Наряду с самостоятельностью на государственное предприятие ложится и вся мера ответственности за свою деятельность. Оно, как и частное предприятие, может стать банкротом, если его продукция будет проигрывать по сравнению с продукцией его конкурентов вне зависимости от форм собственности этих предприятий.

В таком режиме в условиях рыночных отношений действуют все предпринимательские структуры. А другие, собственно, и не «предусматриваются» рыночной экономикой. (Структуры различного рода фондов спорта, ветеранов афганской войны и т. п., которые при Б. Ельцине «курировали» весьма «солидные» чиновники, «предусматриваются» теми конкретными людьми (даже не организациями), которым они будут приносить выгоду.)

Казалось бы, в этих условиях мы получаем вполне конкурентоспособный рынок, который ни в какой дальнейшей регулирующей роли государства не нуждается, и государству, после того как оно создало законодательное поле деятельности равноправных субъектов предпринимательства, можно «уходить» в «ночные сторожа». Наверное, так думали и наши первые реформаторы. Но это не так. Ибо конкуренция, хотя и является двигателем рыночной экономики и, да будет известно, «сторожем» интересов потребителя, она, по большому счету, никому, в том числе и нашим субъектам предпринимательства, не нужна. Каждый их них стремится стать монополистом совсем не в конкурентной борьбе, а будет в условиях «незавершенного рынка» (если в России можно представить даже такой «усеченный» рынок) использовать любую возможность (включая взятки, психологическое и даже физическое давление и т. п.), чтобы оставаться монополистом. Создается парадоксальная ситуация: конкуренция никому не нужна. Рынка же как такового без конкуренции не бывает. Ибо именно она заставляет каждого субъекта предпринимательства постоянно вносить изменения в состояние производства

7. Основные формы переходного периода 285

и в конечном итоге - изменять уровень и качество жизни населения. Именно поэтому только государство как носитель общенациональных интересов в представленной нами выше прожективной ситуации заинтересовано в конкуренции, а следовательно, и в рыночной ситуации в экономике.

Описанная ситуация наглядно свидетельствует, что рынок и конкуренция выгодны тому государству, которое действительно представляет интересы большинства населения. Выгодны прежде всего потому, что рынок, как отмечал в свое время Ф. Хайек, представляет собой «сложную высокоорганизованную структуру, где происходит процесс бессознательной организации»1. Но рынок и конкуренция в своем самоосуществлении - это лишь рациональный способ управления экономикой путем использования ограниченных ресурсов общества. Действуя сами по себе, рынок и конкуренция могут привести и к негативным явлениям, таким как: возникновение диспропорции между спросом и предложением, замедление научно-технического прогресса и т. п. Отсюда и возникает необходимость государственного регулирования рынка. А главное, чтобы государственное регулирование и самоорганизация в своем осуществлении не противопоставлялись друг другу, а дополняли один другого, представляя в целом органично взаимосвязанную систему. Соблюдая этот главный принцип, государственное регулирование и само по себе может представлять весьма многообразную систему.

Возьмем ту же конкуренцию, которая, с одной стороны, является двигателем всей рыночной системы экономики, с другой - тем страшным символом, которого боятся непосредственные производители и который заставляет их выискивать все новые и новые резервы в повышении производительности труда и улучшении качества своей продукции. В этой связи, казалось бы, возможности государственного регулирования не так многообразны. Но это на первый взгляд. Тот же Ф. Хайек дает, в отличие от других исследователей данной проблемы, весьма продуктивное для нашего случая определение конкуренции. Он предлагает рассматривать ее «как процедуру для открытия (discovery procedure) таких фактов, которые без обращения к ней оставались бы никому не известными или, по меньшей мере, не используемыми... Конкуренция важна как исследовательский

1 Хайек Ф. Пагубная самодеятельность. М., 1992. С. 20-21.

286

//. Собственность как социальная технология

процесс, в ходе которого первооткрыватели ведут поиск неиспользованных возможностей, доступных в случае успеха и всем остальным людям...»1.

В условиях переходного периода такое понимание конкуренции представляется весьма важным. Оно не сковывает исследователя и практика (а в нашем случае практик должен быть и исследователем) рамками определенных экономических законов и понятий, а позволяет полученное теоретическое знание превратить в реальную силу, определенные модификации существующей экономической практики в новую практику. Реформатор при этом основывается на том, что законы и теории носят в своем большинстве статистический характер, и их предсказание является лишь вероятностным, а не достоверным. Он должен учитывать и то, что вероятностные прогнозы результатов хозяйственной деятельности и даже экономического развития в целом могут быть многоплановыми. Точно так же, как без теоретического анализа, строгой логики и точных количественных расчетов нельзя проводить ни один экономический эксперимент, тем более в масштабе такой огромной страны, как Россия.

Знакомство с зарубежным опытом переходности (опыт перехода: развитых стран от послевоенной разрухи; развивающихся стран из «третьего мира»; бывших социалистических стран) показывает, что перед образованием более конкурентной экономики никогда и никому не удалось избежать спада производства. Порой сокращение валового национального продукта доходило до критической отметки. Это с объективной необходимостью должно было определить первоочередное направление действия нашего государства в переходный период, так как по всем трем примерам переходности широкомасштабное государственное вмешательство, государственное регулирование экономики проявилось вполне отчетливо.

В условиях России, где подавляющее большинство предприятий было создано в 30-50-х годах2 и отличалось не только устаревшими основными фондами, но и несоответствующей новым условиям структурой управления и системой организационно-технологических взаимодействий, главным направлением реформ должен был стать управляемый государством процесс преобразования в первую очередь

'Хайек Ф. Конкуренция как процедура открытия // МЭ и МО. 1989. № 12.

С. 6, 13.

2См.: Программа Правительства РФ. 26 февраля 1998 г. С. 45.

7. Основные формы переходного периода 287

нерентабельных предприятий. Вполне понятно, что одновременно должна была осуществляться и некая «селективная» деятельность, ибо всем предприятиям государство не могло бы оказать, например, финансовую поддержку. Таким образом, в задачи такой работы государства, входило создание определенной основы для развития конкурентности в начале периода перехода к рыночной экономике.

И другие отмеченные противоречивые действия наших первых реформаторов во многом объясняются тем, что Правительство не сумело в первые месяцы существования новой России осуществить своеобразный подготовительный этап к введению рыночных реформ в стране, непосредственно сразу же приступило к их осуществлению, заранее обрекая свои действия на путь проб и ошибок.

Об этом свидетельствует и тот факт, что вопросы правовой базы и инфраструктуры рыночных реформ решались в спешке, без достаточно серьезного анализа будущей ситуации.

Так, некоторые новые ключевые законы (например, Закон РСФСР «О собственности в РСФСР» и др.) были приняты в условиях действия старой Конституции СССР, пункты которой, противоречащие новым законам, не были отменены. Целый ряд необходимых законопроектов не был принят вообще. Отсюда и та двойственность по отношению к рыночной экономике, которая сохраняется до сих пор, ибо ни правовой базы, ни соответствующей инфраструктуры не создано. Отсюда и то негативное отношение к реформам у населения. И это после 20 лет реформ...

Таким образом, мы установили, что государственное регулирование, а следовательно, и специфическое государственное воздействие на хозяйственные процессы в условиях становления системы свободного предпринимательства проявляются не в форме системы директивных указаний и прямого огосударствления, а через систему конституционно закрепленных, обладающих собственными независимыми механизмами самоосуществления правовых институтов, таких как: законодательное регулирование, установление определенных стандартов, бюджетно-финансовая и налоговая политика. Являясь субъектом предпринимательства, государство выступает и в качестве владельца государственной собственности, и как партнер других субъектов предпринимательства, с которыми он осуществляет частно-государственные мероприятия. Так, например, в последнем случае, если государство выделяет свои средства, то строго целевым, подконтрольным

288

//. Собственность как социальная технология

образом и предусматривает встречное, строго фиксированное долевое участие и контрольные обязательства контрагентов.

Государство же создает систему антимонопольной защиты общества, в сферу влияния которой входят все субъекты предпринимательства, включая само государство как собственника.

В условиях федеральной структуры важнейшим аспектом регулирующей функции государства становится децентрализация государственных образований, в условиях которой Федеральное правительство, органы управления регионов и местные муниципальные органы власти играют различную, специализированную, но в целом равно необходимую роль. Все эти органы власти должны быть независимы в своих внутренних делах, иметь самостоятельные источники дохода, осуществлять законодательное и правовое регулирование в рамках Конституции, в том числе самостоятельно осуществлять регулирование экономических процессов на своей территории.

По мере становления системы свободного предпринимательства федеральные государственные органы уже в переходный период все в большей степени должны превращаться в достаточно мощные научно-координационные и консультативные учреждения, обслуживающие подведомственную им сферу. Те функции аппаратов различных министерств и ведомств, которые при директивной экономике были главными, заменяются деятельностью по обобщению и оценке внутренних и мировых тенденций развития своих отраслей, выработке стратегических рекомендаций и законодательных предложений, стандартизации, обобщению опыта, осуществлению интересных инновационных проектов, то есть тем, что раньше было оттеснено на периферию их деятельности. Соответственно изменяется и инфраструктура. Вместо низовых директивных органов появляются различного рода региональные филиалы, станции, центры и т. п.

Таким образом представленная структура и направленность процессов государственного регулирования должны выстраиваться в том объеме и в такой последовательности, как и сама рыночная экономика, выступая прежде всего как неотъемлемая часть этого целостного процесса. Баланс рынка и государства в экономике, оптимальность которого на разных этапах переходного периода зависит от степени развития рыночных отношений, т. е. частной собственности и ее роли в управлении, - это то главное, что определяет и компетентность Правительства РФ, и уровень развития нового Российского государства.

7. Основные формы переходного периода 289

Таким образом, постсоветская российская модель переходного периода выступает более предпочтительной, чем другие модели, рассмотренные в данной главе. Да, эта модель значительно сложнее и мно-гопланова, но именно она свидетельствует о коренной роли собственности в системе межтрансформационной трансформации общества, в том числе и российского. Конкретная реализация частной собственности в неуправленческом содержании рыночной экономики - именно это и есть финал того переходного периода, в рамках которого и формируются социальные технологии функционирования нового российского общества, центральной в системе этих технологий и является именно частная собственность.

В своем дальнейшем развитии частная собственность модифицируется вместе с развитием общества, принимая какие-то новые очертания и способности, о которых сегодня сказать просто невозможно, как невозможно сказать и вообще о путях развития общества. А те попытки современных ученых о каких-то новых формах «посткапитализма», в которых якобы заключена какая-то закономерность общественного развития, так же субъективны, как и все предыдущие социологические учения. Сейчас пока ясно одно: человеческое общество в своем развитии связано с развитием собственности. И именно ее развитие является центральным магистральным путем развития и человеческого общества.

<< | >>

↑

Источник: Рохмистров М.С.. Собственность: социолого-управленческий аспект. СПб.,2013. - 360 с.. 2013

Еще по теме Глава 7. Основные формы переходного периода и пути их реализации:

- Аутсоринг - Бухгалтерский учет - Бюджет - ВЭД Р.Беларусь - ВЭД РФ - Государственное регулирование экономики в России - Державне регулювання економіки в Україні - Инновационная деятельность - Коммерческая деятельность предприятия - Контроль и ревизия в России - Контроль і ревізія в Україні - Логистика - Макроэкономика - Микроэкономика - Мировая экономика - Муніципальне та державне управління в Україні - Основы экономики - Политэкономия - Эконометрика - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика отрасли - Экономика предприятия - Экономика природопользования - Экономика регионов - Экономика труда - Экономическая история - Экономическая теория - Экономический анализ -

- Архитектура и строительство - Безопасность жизнедеятельности - Библиотечное дело - Бизнес - Биология - Военные дисциплины - География - Геология - Демография - Диссертации России - Естествознание - Журналистика и СМИ - Информатика, вычислительная техника и управление - Искусствоведение - История - Культурология - Литература - Маркетинг - Математика - Медицина - Менеджмент - Педагогика - Политология - Право России - Право України - Промышленность - Психология - Реклама - Религиоведение - Социология - Страхование - Технические науки - Учебный процесс - Физика - Философия - Финансы - Химия - Художественные науки - Экология - Экономика - Энергетика - Юриспруденция - Языкознание -