4.4. Условия завершения переходного периода
Переходный период является временным явлением (но предопределенность конечности переходного периода не должна оказывать усыпляющее воздействие на реформаторов). "Любая система имеет начало и конец, обладает своим историческим временем", - отмечал В.Г.
Афанасьев.Методологически весьма важно сделать оговорку: переход может быть завершен при условии целостного оформления и функционирования нового конституционного строя, а переходное состояние может быть оконченным и без достижения главной стратегической цели перехода – построения новой модели власти в результате насильственного прерывания переходных процессов и возвращения к прежней парадигме развития. Так, переход к буржуазной республике, начатый в России после февральской революции 1917 г. был прерван совершением социалистической революции в октябре того же года. Следовательно, переходное состояние было продолжено, а переход к буржуазному конституционномустрою оказался несостоявшимся.
Рассмотрим в этой связи проблему необратимости и непрерывности переходных процессов.
Переходные процессы содержат в себе переплетение планомерных и стихийных событий, деструктивных и созидательных направлений деятельности государства. Наложение и столкновение противоречий переходности приводит к тому, что переход государства в новое качественное состояние вначале существует лишь как возможность такого превращения (тенденция). Изучая переходность, приходится анализировать неопределенно долгий переходный процесс, результаты которого заранее не известны. В переходном государстве происходит борьба целого ряда тенденций различной направленности.
Сосуществование противоположных тенденций в отношениях глубокого противоречия друг с другом придает им равное право на реализацию, но реализоваться совместно им не дано. Широкая социальная база преобразований, порождающая внутренние противоречия, ошибочность избранной системы официальных мероприятий, контрмеры оппозиционных сил вызывают повороты и разного рода зигзаги развития.
Конфликт четко проявившихся вариантов развития в переходный период препятствует превращению в действительность многих тенденций. Целый ряд факторов объективного и субъективного порядка влияет на утверждение той или иной альтернативы. Неустойчивость альтернатив и вариантов развития не временное явление для переходного периода. Это скорее имманентное качество переходного состояния. Причем вариантов дальнейшего развития страны гораздо больше имеющихся альтернатив.В.С. Петров писал: "Переход от одного типа государства к другому – это сложный процесс развития, осуществляющийся под влиянием многих факторов, из которых фактор, выражающий объективную необходимость, в конечном счете, определяет всю линию развития. Однако фактор, являющийся случайным, не изменяя логики и характера развития в целом, может приводить к отступлению в отдельном, в частном"[127]. Здесь важно заметить, что при всей объективности перехода его исход заранее не предрешен (вспомним исход российского переходного процесса в первой четверти ХХ века).
В. Банс, рассматривающий восточноевропейские трансформации, пришел к выводу о том, что "переходные режимы проявляют поспешность и нетерпение в деле развития процедуры", а неопределенность процедур, по его мнению, ведет к неопределенности конечных результатов преобразований[128]. В результате В. Банс трактует переходный период как хаос с непредсказуемым исходом.
Эту же позицию разделяет А.В. Оболонский: "На мой взгляд, в сегодняшней России, несмотря на все радикальнейшие политические и экономические перемены последнего десятилетия, пока неясно, обретем ли мы на сей раз подлинную гражданскую свободу, либо, как уже неоднократно случалось в нашей истории, после всех социальных пертурбаций опять окажемся в плену какой-нибудь модернизированной версии несвободного существования".
Действительно, переход государственно-правовой системы в новое качественное состояние совсем неоднозначен. Неопределенность конечных результатов и вариативность будущего характеризуют качество переходного периода, но, заметим, до определенного этапа кардинальных преобразований.
На первоначальных фазах перехода, а также в момент критической точки развития переходных процессов – "точки бифуркации" (как называет ее представитель синергетического направления в юридической науке А.Б. Венгеров) высока вероятность прерывания перехода. До определенной ступени переходный процесс не имеет необратимого характера. Вплоть до этапа устойчивого функционирования возможны исторические зигзаги, временное возвращение к уже пройденному типу развития. Сам переход как объективный процесс при этом не прерывается, прерывается определенное телеологическое направление перехода. Там, где социальные революции и государственные перевороты чередой сменяют друг друга переход вообще можно признать непрерывным. Переходный процесс может быть насильственно прерван в результате государственных переворотов. Сколькие перевороты воспрепятствовали выбору той или иной страной демократической ориентации. Спустя годы было признано, что провалившийся путч 1991 г. помешал успешному реформированию СССР на демократических началах и ускорил распад страны.
Нынешний цикл перехода Российского государства определен в официальной и специальной литературе как "переход к демократии". Указанная формула указывает цель коренных преобразований, что совсем не означает реальное достижение этой цели при любом исходе событий. Речь идет лишь о доминирующей тенденции развития государственной власти. Поэтому юристу предпочтительней исследовать переходность вообще и не анализировать отдельные тенденции переходного времени. Элен Каррер д'Аккос довольно безысходно заметила: "Россия никогда не доводила процесс модернизации до конца". Современный этап переходного периода Российского государства свидетельствует о том, что демократическая ориентация глубоко укоренилась и в организационном оформлении государственной власти и в общественном сознании, однако ориентация – это только ориентация и нельзя требовать от нее большего, чем она может дать.
В условиях доминирующей ориентации дальнейшего развития государственно-правовой системы речь идет об объективной возможности, заложенной в самой природе данного переходного процесса.
Но превращение возможности в действительность крайне проблематично, так как зависит не только от объективных, но и от целого ряда субъективных факторов эпохи.Таким образом, приходится констатировать, что переход современной России в новое, демократическое состояние государственности – это самый возможный из многочисленных вариантов ее исторического развития, но далеко не гарантированный. Несмотря на то, что Российская Федерация уже вступила в этап конституирования основ нового строя, этап устойчивого развития в рамках демократической ориентации еще не наступил (хотя с 1999 г. наметился курс на приостановление государственных реформ в различных областях общественной жизни в целях консервации достигнутого состояния). Очевидно и то, что критический уровень перехода страна миновала в 1993-1994 гг.
Следовательно, признак непрерывности переходного периода, упоминаемый М.Н. Марченко и другими учеными можно использовать при характеристике перехода со многими оговорками. Когда прерывание переходного процесса на любой его стадии сопровождается попятным развитием государства, говорить о необратимости перехода нельзя, даже если спустя десятилетия обществом будет признана ошибочность отказа от продолжения преобразований и таковые преобразования возобновятся.
Любая группа реформаторских сил заинтересована в необратимости перехода по многим, в том числе личным мотивам. Общество также может быть заинтересовано в необратимости переходных процессов, в случае, если таковые отводят от страны угрозу национальной катастрофы или восстанавливают мир.
На этот случай науке еще предстоит разработать и предложить систему гарантий необратимости перехода. Общетеоретическая правовая наука будет усматривать в качестве основного катализатора преобразований и самого надежного их фиксатора – право, что совершенно правильно, но недостаточно.
На первоначальном этапе российского перехода многим отечественным правоведам казалось, что никакой другой силы, кроме закона, государственная власть не имеет.
В.В. Козловский писал: "Таким образом, ментальные, культурные предпосылки развития могут вырасти в России на базе юридического консенсуса, а не наоборот. Другого способа ненасильственной модернизации для России не существует"[129]. Но прошедшие годы законотворческой и правоприменительной деятельности государства показали, что обилие самых хороших законодательных актов само по себе проблемы не решает. Уголовный Кодекс РСФСР 1961 г. многие западные специалисты признавали одним из лучших в мире, а некоторые нормы этого закона в переходные 1991-95 гг. попросту не применялись. В тексте УК РСФСР содержалось три состава преступления, предусматривающих уголовную ответственность за взяточничество, но должной борьбы правоохранительных органов государства со взяточничеством они не вызывали. Тогда на официальном уровне было решено для борьбы с коррупцией принять одноименный закон, проект которого, кстати говоря, выдержал уже четыре "читки" в парламенте, но до сих пор так и не принят.Другая часть ученых склонялась к мысли, что стабильность государственно-властных институтов неизбежно установится с принятием новой и (что не менее важно подчеркнуть) постоянной Конституции. В.М. Лесной писал: "Принятие первой Советской Конституции на Всероссийском съезде Советов в июле 1918 г. завершило становление нового государственного аппарата и права и свидетельствовало о том, что в достаточно короткий срок Советская власть заложила правовые основы пролетарской власти".
В первые годы Советской власти существовал революционный романтизм, полагающий, что можно коренным образом переустроить общество десятком, а то и сотней декретов. Эйфория преувеличения роли права в переходный период дает о себе знать и в современных условиях. Принять Конституцию и конституировать в ней демократические институты – совсем не значит завершить переход. Реальность акта высшей юридической силы еще должны продемонстрировать складывающиеся в практической деятельности общества и государства правоотношения. Отсутствие таковых, как и деформированный их характер в сравнении с вызвавшей их появление нормой права, превращают конституционные тексты в сугубо декларативные документы переходной эпохи.
Однако, безусловно, Конституция 1993 г., принятая в переходных условиях, знаменует собой зримый рубеж оформления основ нового строя. Принятие Конституции свидетельствует о начале этапа конституирования переходного государства, но этот этап включает довольно много фаз, которым после принятия Конституции еще предстоит осуществиться.
Другое дело, что в самой Конституции можно предусмотреть гарантии необратимости перехода определенной ориентации. Анализ действующей Конституции России позволяет выявить три основные группы таких гарантий:
1. Фиксация еще не существующей, но идеальной модели государства. Речь может идти, например, о демократическом, правовом государстве, как сказано в статье 1 Конституции РФ. Указанные нормативные ориентиры будут стимулировать создание благоприятных условий для их реального достижения.
2. Закрепление принципа многообразия, как одного их решающих, для действительно демократического общества. С точки зрения механизма государства это означает наличие разделения властей, многопартийности, обеспечение максимально широкого политического участия населения и максимально возможного представительства интересов общества в структуре органов государственной власти.
3. Наличие крайне усложненного механизма изменения текста Конституции и предусмотренный самой Конституцией принцип невозможности пересмотра основополагающих основ. Так, согласно Конституции РФ 1993 г. положения глав 1, 2 и 9 этого акта не могут быть пересмотрены Федеральным Собранием (ст. 135).
26 мая 1994 г. в Москве состоялось совещание по государственной поддержке институтов гражданского общества. Помимо прочего в Итоговом документе совещания говорилось: "Становление в России гражданского общества является основной гарантией необратимости демократических преобразований. Законы, которые придадут формированию у нас в стране гражданского общества цивилизованный характер, должны отвечать некоторой совокупности необходимых принципов взаимодействия общества и государства, выработанных мировой и отечественной демократической теорией и практикой". К их числу авторы Итогового документа относят:
1. Обеспечение прав человека в полном объеме, в соответствии с Всеобщей декларацией прав человека и международно-правовыми нормами.
2. Обеспечение добровольной гражданской кооперации посредством свободы ассоциаций.
3. Обеспечение полноценного общественного диалога, идейного плюрализма и терпимости к различным взглядам.
4. Правовая защищенность гражданского общества и его структур.
5.Ответственность государства перед гражданами; осознанное самоограничение власти.
По мнению А.И. Ковлера, "подлинным условием необратимости прогресса была и остается демократия, смена одних ее форм другими, их совершенствование и развитие"[130].
Таким образом, переходный период можно признать завершенным при установлении нового целостного конституционного строя, а оконченным – в условиях стабильного функционирования институтов старого конституционного строя после возвратного движения в развитии данного государства. Завершение и окончание переходного периода не есть одно и то же.
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ
1. Различаются ли условия завершения и окончания переходного периода?
2. Каковы гарантии необратимости перехода государства в новое качественное состояние?
3. Чем обычно обусловлено прерывание переходного развития государства?
4. Можно ли считать непрерывность и необратимость перехода идентичными понятиями?