Этногенез.
Пятитысячелетняя история китайского этноса восходит к событиям кон. 5 – нач. 4 тыс. до н.э. и представляет сложный и длительный процесс, в котором принимали участие многочисленные племена, принадлежащие к различным типам монголоидной большой расы, говорящие на тибетских, индонезийских, тайских, алтайских и др.
языках. Древнейшая земледельческая цивилизация в Китае стала складываться в кон. 5 – нач. 4 тыс. до н.э. в бассейне реки Хуанхэ. Эта культура стала называться яншао. В сер. 4 тыс. до н.э. яншаосцы разделились на 2 ветви. Одна ветвь ушла на запад в верховья р. Хуанхэ, где включились в процесс формирования тибето-бирманских народов, а другая переместилась на восток, в среднее течение Хуанхэ, где вступила в контакт с племенами южного, возможно, тайско-малайского происхождения. Результатом этого смешения явилось формирование во 2 тыс. до н.э. иньской (шанской) общности. У иньцев была сложная социо-культурная жизнь, управляющаяся органами раннегогосударственного образования, своя письменность. В конце 2 тыс. до н.э. иньцы были покорены чжоусцами. На иньско-чжоуской основе в 7-6 вв. до н.э. сформировалась этническая общность хуася – древних предков современных китайцев.По принципу разделения мира на две абсолютно разные по своим качествам части — Китай и всё остальное (Китай и «варвары») — древние китайцы моделировали строение земной поверхности. Так, согласно традиционным географическим представлениям китайцев само Небо отделило их земли от остального мира естественными преградами: пустынями, горами, морями. Все, что было за этими барьерами, было внешним — «варварским». Все, что внутри— в центре — китайским, внутренним. Было бы ошибочным считать, что подобное мировоззрение, т.е. подразделение всего окружающего мира на «свое» и «чужое», на две неравные половины — мы и варвары — было чем-то уникальным, присущим лишь китайцам. Подобное представление было типичным и для других восточноазиатских народов (в том числе и для японцев).
Во второй половине 3 в. до н.э. Цинь Шихуанди создал первую централизованную империю Цинь. Именно в период правления этого императора была возведена Великая Китайская Стена, призванная оградить Китай от степных кочевников. На процессы консолидации древнекитайского этноса значительное влияние оказала также централизованная империя Хань (конец 3 в. до н.э. – начало 3 в. н.э.) Политическая история оказывала немалое влияние на развитие китайского этноса: были периоды, когда преобладали тенденции дезинтеграции, например, с сер. 1 тыс. н.э., и периоды дальнейшего объединения, особенно при правлении династии Тан (7-нач. 10 в.) и Сун (10-13 вв.). В середине 13 в. монголами были завоеваны многие государства (в т.ч. и китайское), что привело к еще большему смешению народов. В то же время слабые экономические связи между различными частями государства способствовали обособлению отдельных групп населения, особенно на юге страны. К 14 в. сложились основные черты китайского этноса, хотя сохранялись наряду с пекинским и некоторые другие самостоятельные и крупные экономические и культурные центры.
При китайской династии Мин (13-17 вв.) китайцы захватывают Юньнань и переселяются из провинции Фуцзянь на о. Тайвань. В период маньчурской династии Цинн (17 – начало 20 в.) Китай подчинил своей власти Тибет, а с 18 в. завоевал Джунгарское государство монголов-ойратов, в результате чего были истреблены сотни тысяч жителей. К сер. 19 в. относится жестокое подавление «мусульманских восстаний», уйгуров и хуэй в Синьцзяне и в северных провинциях Китая; значительные группы этих народов переселились в Россию.
На развитие Китая оказали влияние маньчжуры, правившие Китаем с 1644 по 1911 г. В 1911 г. В результате Синьхайской революции 1911-1913 гг. была свергнута манчжурская династия Цинн и образована республика. 1 октября 1949 г. Было правозглашено создание Китайской Народной республики. В 20 в. усилился процесс консолидации китайского этноса, сопровождавшийся смешением и ассимиляцией различных групп и миграцией китайцев в северо-восточные, северные и юго-западные районы страны, формированием общекитайского языка «путун хуа».
Фактор внешнего влияния проявляется в отношениях китайского этноса с приходящими завоевателями таким образом, что в большинстве случаев по прошествии некоторого времени «варвары» китаизировались и, используя знания и опыт китайцев, старались перенять их культуру. Общеизвестно, что для завоевателей в большинстве случаев государственным языком становился китайский язык (достаточно вспомнить тобийцев, пришедших в Китай в V в., монголов — в XIII в.). Иноземцы принимали китайские имена, а для укрепления власти «варвары» не только сохраняли и совершенствовали китайскую систему управления, но порой и привлекали развитые религиозные учения, как, например, тобийцы, создавшие базу для развития буддизма в Китае.
Маньчжуры, завоевавшие Поднебесную в 1644 г., учли опыт своих предшественников и попытались противостоять ассимиляции, обеспечив себе обособленное и привилегированное положение. Смешанные браки были запрещены, никто из маньчжуров не мог взять себе в жены или в гарем китаянку. Маньчжурский язык и письменность стали государственными наравне с китайскими. Для того чтобы унизить китайский народ, Цины (маньчжуры) приказали всем мужчинам носить прическу, принятую у маньчжуров, что должно было символизировать рабскую покорность китайцев. До маньчжурского завоевания в империи Мин сохранялась традиционная мужская прическа. Длинные волосы скручивались на затылке в пучок и закреплялись шнурком, шпилькой или палочкой. Импровизированный шиньон отличал китайца, носителя древней конфуцианской цивилизации, от «варваров». Такая прическа резко отличалась от маньчжурской, когда волосы со лба выбривались, а остальные заплетались в косу. Мужской шиньон стал своеобразным символом открытого сопротивления завоевателям .
Нововведения, вносившиеся на разных исторических этапах жизни китайского этноса извне, сначала воспринимались с трудом, но по прошествии времени в большинстве случаев становились неотъемлемым элементом культуры китайцев и преподносились как собственно китайское изобретение.
Примером могут служить некоторые образцы верхней одежды, которые в настоящее время воспринимаются как неотъемлемая часть китайской внешней атрибутики. Манера запахивать халат направо является одной из устойчивых черт китайской материальной культуры, однако так было не всегда. Левосторонний запах в одежде трактовался двояко: во-первых, уже с древности это являлось отличительной особенностью варваров, во-вторых, одежда с запахом налево неоднократно обнаруживалась в захоронениях и, вероятно, символизировала одежду загробного мира.
Тем не менее с приходом монголов в обиход китайцев входит женский халат с застежкой налево , в этот же период появляются кожаные сапоги на толстой подошве с загнутыми вверх носками (монгольская традиционная обувь). Впоследствии эти компоненты, привнесенные северными «варварами», стали восприниматься как часть традиционного китайского костюма.
Складной веер комориоги, заимствованный у японцев, также вскоре стал атрибутом китайского образа жизни, и среди китайцев даже некоторое время шла дискуссия по поводу того, кто является изобретателем таких вееров