<<
>>

  (Ц) В мирских удобствах пребывать...  

О том, что слова "decency" ("приличие") и "conveniency" ("удобство") очень двусмысленны и не могут быть поняты, если мы незнакомы с положением и состоянием тех лиц, которые их употребляют, уже говорилось в комментарии JI.
Ювелир, торговец шелком и бархатом или какой-либо иной достойный доверия купец, имеющий три-четыре тысячи фунтов для ведения дела, должен каждый день есть два мясных блюда и что-нибудь совершенно необычное на воскресенье. Жена его должна рожать на кровати, покрытой алым дамасским узорчатым шелком, и иметь отлично обставленные две-три комнаты. На следующее лето она должна иметь дом или по крайней мере очень хорошие комнаты за городом. Человек, проводящий время вне города, должен иметь лошадь, а его слуга - вторую. Если у него приличное занятие, он надеется через восемь-десять лет держать свой экипаж и, несмотря на это, еще через двадцать два-двадцать три года каторги (как он это называет) - стоить по меньшей мере тысячу фунтов дохода в год, которые унаследует его старший сын, и еще по две-три тысячи фунтов для каждого из остальных детей для начала самостоятельной жизни. А когда люди, обладающие таким состоянием, молятся о хлебе насущном и не подразумевают под этим ничего чрезмерно необычного, они считаются весьма скромными. Называйте это гордостью, роскошью, излишеством, как хотите, - именно так и должно быть в столице процветающей страны. Те, чье состояние поменьше, должны удовлетворяться менее дорогостоящими удобствами, а другие, более высокого положения, разумеется, за свои удобства будут платить дороже. Некоторые люди считают всего лишь приличием, ее- ли им подают на серебре, а карету с шестеркой относят к необходимым жизненным удобствам; а если пэр не имеет трех-четырех тысяч

дохода в год, то его светлость считается бедняком.

* * *

После первого издания данной книги на меня обрушились несколько человек, предъявляя доказательства того, что чрезмерная роскошь, безусловно, приведет к несомненному разорению всей страны; однако я быстро опроверг их возражения, когда показал им те пределы, которыми я ограничил роскошь.

Поэтому, чтобы в будущем все читатели могли правильно понять меня в этом вопросе, я укажу на те предостережения, которые я высказал, и на те условия, которые я оговорил как в предыдущем, так и в данном издании, и, если ими не пренебрегать, они должны предотвратить всякую разумную критику и устранить некоторые возражения, которые в противном случае могли бы быть высказаны против меня. В качестве истин, от которых ни в коем случае нельзя отклоняться, я изложил следующее: бедных необходимо строго принуждать к работе, благоразумно облегчать их нужды, но безрассудно совсем их избавлять от них[2]*; сельское хозяйство и рыболовство необходимо развивать во всех их отраслях, чтобы сделать провизию и, следовательно, труд дешевыми[3]". Я назвал невежество в качестве необходимого компонента в той смеси, которую представляет собой общество[4]*; из всего этого очевидно, что я никогда не мог вообразить, что роскошь нужно делать всеобщей, распространяя ее во всех уголках королевства. Я потребовал также, чтобы была обеспечена неприкосновенность собственности, правосудие отправлялось беспристрастно и во всем учитывались интересы страны[5]*. Но на чем я более всего настаивал, о чем неоднократно напоминал, это о том большом внимании, которое надо уделять торговому балансу, и о той заботе, которую следует проявлять законодателям, чтобы каждый год импорт никогда не превышал экспорт[6]*; и там, где это соблюдается и где не игнорируются другие вещи, о которых я говорил, никакая чужеземная роскошь не может разорить страну, и я по-прежнему продолжаю это утверждать. Расцвет роскоши наблюдается только в густонаселенных странах, а в них - только у верхушки, а чем больше верхушка, тем пропорционально еще больше должна быть самая нижняя их часть, та основа, которая поддерживает всех, - масса трудящихся бедняков.

Если разоряются слишком рьяно подражающие другим, обладающим гораздо большим состоянием, то они должны благодарить только самих себя. В этом нет ничего, что говорило бы против роскоши, ибо, кто может существовать и живет богаче, чем позволяют доходы, тот дурак.

Некоторые знатные люди могут держать три-четыре экипажа и шестерку лошадей и вместе с тем откладывать деньги для своих детей, в то время как молодой лавочник разоряется, держа всего одну жалкую лошадь. Богатая страна не может обойтись без мотовства, и все же я вообще не знаю города, в котором было бы полно расточителей и в то же время не отыскалось бы достаточно скряг, число которых соответствовало бы числу мотов. Когда старый купец разоряется из-за того, что в течение долгого времени был расточительным или неосторожным, молодой новичок, начавший заниматься тем же самым делом, приобретает состояние благодаря экономности или большему трудолюбию, хотя ему нет еще и сорока. Кроме того, слабости людей часто работают по принципу противоположностей; некоторые ограниченные души никогда не могут процветать, потому что они слишком скаредны, в то время как ловкачи накапливают огромное богатство, свободно тратя свои деньги и как бы презирая их. Но превратности судьбы неизбежны, и самые прискорбные из них вредны для общества не более, чем смерть отдельных его членов. Крестины должным образом уравновешивают похороны. Те, кто непосредственно несет потери из-за несчастий других, очень жалеют об этом, жалуются и шумят; но другие, нажившиеся на них, поскольку таковые всегда есть, держат язык за зубами, потому что считается неприличным, если кто-то наживается на потерях и бедствиях своего соседа. Различные подъемы и спады образуют колесо, которое, постоянно вращаясь, приводит к движению весь механизм. Философы, осмеливающиеся направлять свои мысли за пределы того узкого круга, который находится непосредственно перед ними, рассматривают резкие перемены в судьбах гражданского общества точно так же, как расширения и сокращения легких; последние в такой же мере часть процесса дыхания у более совершенных животных, как и первые; так что изменчивое дыхание непостоянной фортуны для общества то же самое, что изменчивый воздух для живого существа.

Следовательно, скупость и расточительность в равной мере необходимы для общества.

То, что в некоторых странах люди обычно более щедры, чем в других, вытекает из различия в материальных условиях, которые склоняют к тому или другому пороку, и возникает из состояния общественного тела, а также темперамента, данного природой. Я прошу прощения у внимательного читателя за то, что здесь я для людей, обладающих короткой памятью, кое-что повторяю: суть этого можно было уже видеть в комментарии Р. Наличие большего количества денег, чем земли, высокие налоги и недостаток провизии, трудолюбие, старательность, деятельный и беспокойный дух, злонравие и мрачный характер, старость, мудрость, род занятий, богатства, приобретенные нашим собственным трудом, и надежно обеспеченные свобода и собственность - все это располагает к скупости. Напротив, праздность, довольство, добродушие, веселый нрав, молодость, безрас- судство, деспотическая власть, легко нажитые деньги, изобилие провизии и неуверенность в обладании собственностью - все эти обстоятельства делают людей склонными к расточительству. Там, где больше первых, преобладающим пороком будет скупость, а расточительность - там, где перевешивают вторые; однако всеобщей бережливости всех людей никогда не было и не будет, если она не требуется национальными интересами.

Законы, направленные против роскоши, могут быть полезны бедной стране после великих бедствий войны, чумы или голода, когда остановилась работа и оказался прерван труд бедняков; но вводить их в богатом королевстве означало бы неверно понимать его интересы. Я закончу свои замечания о возроптавшем улье, заверив сторонников всеобщей бережливости, что персы и другие восточные народы не смогли бы покупать в больших количествах тонкое английское сукно, которое они употребляют, если бы мы одаряли своих женщин меньшим количеством азиатских шелков.

<< | >>
Источник: Мандевиль Бернард. Басня о пчелах, или Пороки частных лиц - блага для общества. - М.: Наука,2000. - 291 с.. 2000

Еще по теме   (Ц) В мирских удобствах пребывать...  :