§ 20. Различия качества и материи акта

Совершенно в другом направлении, чем последнее из рассмотренных различий, — между актами, в которых мы живем, и актами, протекающими наряду с ними, — лежит в высшей степени важное и пока совершенно само собой понятное различие, а именно различие между общим свойством акта, которое характеризует акт или как просто представляющий, или как судящий, чувствующий, желающий и т.

В отношении последнего термина речь идет не об отделении и о собирающем объединении составных частей акта, таких как {субъект-акт, предикат-акт}[231] и т. д. Тогда объединенное совокупное содержание было бы самим актом. Однако мы имеем здесь в виду нечто совершенно другое. Содержание в смысле материи есть компонент конкретного переживания акта, который это переживание может иметь сообща с актами совершенно другого качества. Это становится совершенно ясным, когда мы устанавливаем ряд тождеств, в которых меняются качества акта, в то время как материя остается тождественной. Для этого не требуется предпринимать нечто из ряда вон выходящее. Мы напоминаем, что в обычной речи мы говорим, что то же самое содержание один раз может быть содержанием простого представления, другой

раз — суждения, в иных случаях — вопроса, сомнения, пожелания и т. п. Тот, кто представляет себе, что на Марсе существуют разумные существа, представляет то же самое, как и тот, кто высказывает: на Марсе существуют разумные существа, и опять- таки то же самое, как тот, кто спрашивает: существуют ли на Марсе разумные существа? или тот, кто высказывает пожелание: хорошо бы все-таки, чтобы на Марсе существовали разумные сугцества и т.

Что же означает здесь «то же самое содержание»? Очевидно, что интенциональная предметность в различных актах та же самая. Одно и то же положение дел в представлении представляется, в суждении полагается как действительное, в желании желается, в вопросе вопрошается. Но этого замечания недостаточно, как показывает следующее рассуждение. Для реального (reell) феноменологического рассмотрения сама предметность — это ничто; она ведь, вообще говоря, трансцендентна акту. Безраз^ лично, в каком смысле и в какой мере оправданно идет речь о ее «бытии», безразлично, реальна ли она или идеальна, истинна ли она, возможна или невозможна, акт «направлен на н е е ». Если теперь задают вопрос, как нужно понимать, что несуществующее или трансцендентное могло бы считаться интенциональным предметом в акте, в котором оно совсем не существует, то на это нет иного ответа, чем тот, в полной мере исчерпывающий, который мы дали выше: то, что предмет — интенциональный, означает, что здесь существует акт с определенно характеризуемой интенцией, которая в этой [своей] определенности составляет то, что мы называем интенцией относительно этого предмета. Отношение к предмету есть то своеобразное свойство, которое принадлежит собственному сущностному составу акта как переживания, и переживания, которые выказывают это свойство, называются (по определению) интенциональными переживаниями, или актами[232]. Все различия в способе предметного отношения суть дескриптивные различия соответствующих интенциональных переживаний.

Однако следует прежде всего обратить внимание на то, что своеобразие, выявляющееся в феноменологической сущности акта — относиться к какой-либо определенной предметности и ни к какой иной, — не исчерпывает всей сущности акта.

ко что говорили о различиях в способе предметного отношения. Они объединяют в себе, однако, в корне различные и совершенно независимо друг от друга варьирующиеся различия. Одни касаются качества актов, если мы говорим о различиях, согласно которым предметность интенциональна то в модусе представленной, то в модусе обсуждаемой, то в модусе вопрошаемой и т. д. С этой вариацией пересекается другая, от нее совершенно независимая, а именно вариация предметного отношения; один акт может относиться к этой, другой — к той предметности, причем безразлично, идет ли речь об актах одинакового или различного качества: любое качество можно комбинировать с любым предметным отношением. Эта вторая вариация касается, таким образом, второй, отличной от качества стороны в феноменологическом содержании акта.

При этой последней вариации, которая касается изменяющейся направленности к предметному, обычно как раз не говорят о различных «модусах предметного отношения», хотя отличительный признак этой направленности должен быть заложен в самом акте.

Если мы присмотримся поближе, то мы вскоре заметим, что здесь можно выделить еще и другую возможность вариации, независимую от к а ч е ст в а, по отношению к которой может, пожалуй, идти речь о различных модусах отношения к предметному; и одновременно с этим мы осознаем, что только что осуществленная двойная вариация еще не совсем подходит для того, чтобы то, что мы называем материей, четко отграничить от качества. В соответствии с ней мы должны были бы отделить две стороны в каждом акте: качество, которое характеризует акт, например как представление или суждение, и материю, которая придает ему определенную направленность к предметному, следовательно, осуществляет то, что, например, представление представляет именно это и ничто иное. Это, вне сомнения, правильно, но все же в определенном аспекте сбивает с толку. В первый момент будут склонны интерпретировать это положение дел следующим образом: материя — это то в акте, что придает ему направленность как раз к этому и ни к какому другому предмету, — следовательно, акт однозначно определяется посредством своего характера качества и посредством предмета, который он должен интендировать.

как тождественные по качеству, например как представления, без того чтобы совпадала полная интенциональная сущность этих актов. Так, представления равносторонний треугольник и равноугольный треугольник содержательно различны, и все же оба они, как это можно показать, направлены на один и тот же предмет. Они представляют один и тот же предмет, но уже «различным способом». Подобное имеет силу и для таких представлений, как длина а + в и длина в + а, а затем, само собой разумеется, и для высказываний, которые, являясь в остальном тождественными но значению, различаются только благодаря таким «эквивалентным» понятиям. Точно так же при сравнении другого рода эквивалентных высказываний, например погода будет дождливой и погода становится дождливой. Если мы, однако, возьмем следующий ряд актов: суждение сегодня будет дождь, предположение пожалуй, сегодня будет дождьу вопрос будет сегодня дождь?, пожелание если бы сегодня пошел дождь! и т. д., то этот ряд показывает на примерах возможность тождества не просто в аспекте предметного отношения вообще, но также и в аспекте понятого в новом смысле способа предметного отношения, способа, который не предписан качеством акта.

Качество только определяет, присутствует ли интенционально то, что определенным образом «сделалось представленным» в качестве желаемого, спрашиваемого, полагаемого в суждении и т. п. В соответствии с этим материя должна выступать в акте как то, что в первую очередь придает ему отношение к предметному, и притом это отношение в такой полной определенности, что посредством материи не только четко определено предметное вообще, которое подразумевается в акте, но также способ, каким акт его подразумевает {;gt;77}.

,77 {Помехой служит неизбежная многозначность выражений «определенность» и «неопределенность». Если говорят, например, о неопределенности представления в восприятии, которое заключается в том, что задняя сторона воспринятого предмета хотя и подразумевается, но подразумевается относительно «неопределенно», в то времякак ясно видимая передняя сторона является как «определенная»; или говорят о неопределенности «частных» («pariikulare») высказываний, как некоторое А есть В, некоторые А суть В, в противоположность «определенности» сингулярного высказывания это А есть В, то ясно, что такого рода определенности имеют совершенно другой смысл, чем тс, которые рассматриваются в тексте, — они относятся к особенностям возможных материй, как это станет более отчетливо в дальнейшем.}

как этот и никакой другой, материя есть некоторым образом смысл предметного схватывания (или, короче, смысл схватывания), фундирующий качество (но безразличный к его различиям). Одинаковые материи никогда не могут давать различное предметное отношение; однако различные материи 5 цэ могут, пожалуй, давать одинаковое предметное отношение. Последнее показывают вышеприведенные примеры: каким вообще § образом различия эквивалентных, но не тавтологических выра- 3 жений могут касаться материи. Таким различиям не соответству- § ет, естественно, какое-либо расщепление материи, будто бы одна часть соответствует тождественному предмету, а другая — различным способам его представления. Очевидно, что предметное отношение a priori возможно только как определенный способ предметного отношения; оно может осуществиться только в полностью определенной материи.              15 я

X J= X

Мы прибавим еще одно замечание: качество акта есть, без сомнения, абстрактный момент акта, который был бы просто немыслим вне связи с какой-либо материей.

При этом суждение потеряло бы характер интенционального переживания, который ему свойствен, очевидно, как существенный. Подобное верно и для материи. Материя, которая не была бы

ни материей акта представления, ни материей акта суждения * и т. д., также немыслима.              25 ш

Начиная с этого момента следует обращать внимание на двойственный смысл выражения способ предметного отноше- ния, который относится, в соответствии с проведенным анализом, то к различиям качества, то к различиям материи; мы преодолеем этот двойственный смысл с помощью подходящих обо- 30 ротов, привлекая термины «качество» и «материя». То, что эти ^ выражения могут иметь еще другое важное значение, выявится О позднее[233].