<<
>>

Заключение  

Подводя итог творчеству Александра Сергеевича Лаппо-Данилевского. необходимо еще раз подчеркнуть, что его жизнь неотделима от научной деятельности. В каком-то смысле наука заменяла для него жизнь или была равноценна жизни.
Интенсивность научных интересов не уступала напряжению жизненных страстей. В значительной степени это было обусловлено тем, что он был человеком европейской культуры. Хорошо зная современную ему европейскую философскую и историческую мысль, О)» интересовался достижениями не только гуманитарных, но и естественных, теоретико-физических и математических дисциплин. Широкая образованность заметно выделяла его среди современников. «В итоге, — вспоминал А. Е. Пресняков, — он был больше „европейцем", чем кто-либо из деятелей русской историографии, человеком иной культуры и иной духовной среды»1.

В России трудно быть европейцем и при этом оставаться самим собой. Л an по-Данилевскому, как редко кому, удалось сохранить цельность своей натуры и последовательность научных поисков. Он не видел противоречий между общемировой и национальной культурными тенденциями. Национальная культура выступала для него необходимой составляющей общемирового культурного целого. Европейская культура представлялась ему концентрированным выражением достижений общечеловеческой культуры. К европейской культурной традиции, по его мнению, принадлежит и Россия. В этом смысле его можно назвать «западником».

229

Ход мирового исторического процесса в наиболее яркой форме обозначает история Европы — развитие и распространение основных понятий европейской культуры. С этих позиций Лаппо-Данилевский рассматривал и историю России. Европейская культурная парадигма основной акцент делает на принципе личности, проявляющемся в истории и обществе. Преимущественный интерес изысканий русского историка был сосредоточен на выявлении взаимоотношений между личностью и государством, личностью и сословно-общественным и группами в России XVII—XVIII веков.

Он одним из первых в отечественной исторической науке подробно и фактографически обоснованно рассмотрел эти положения. Уже в магистерской диссертации ученый уделил данной проблеме особое внимание, связав ее с развитием прямого обложения: «...тяжелые политические условия, в которых поставлено было Московское государство в XVII в., выдвигали в этой организации государственные интересы на первый план, перед ними стиралось значение каждого отдельного лица»2. В последующих исследованиях он продолжил эту тему: «Реформа Петра Великого хотя и не создала лица, как самостоятельной единицы общественного строения, но во всяком случае расчистила ту почву, на которой свободно могла с течением времени развиваться человеческая личность»3. Лишь в XVIII веке, сделал он вывод, личность становится в России реальной исторической и общественной силой. Однако личность еще не эмансипировалась в полной мере, а получила сословное определение.

Идеал научного знания, «формулированный европейской культурой Нового времени, русский ученый

перенес на изучение истории России. Исторические труды Лаппо-Данилевского стали образцом научного исследования русской истории. Он искренне верил в действительность знания, в эффективность науки и пытался связать исторические исследования, оперирующие многочисленными эмпирическими данными, с основоположениями науки, стремился подвести под историческую фактичность теоретический фундамент.

При этом Лаппо-Данилевский постоянно учитывал, что теоретические построения не имеют самодовлеющего значения, они становятся научными лишь тогда, когда соотносятся с конкретной действительностью, когда отсылают к определенному положению дел. Реальность науки есть реальность самой жизни. Однако эта реальность не задается, не творится наукой, а обнаруживается ею, с ней соотносится. К способам соотнесения с жизнью и достижения предметной реальности принадлежит прежде всего метод. Метод формален, но он задаст ту форму, через которую в теорию проникает конкретное содержание.

Метод наполняет науку предметностью. оживляет теорию. В то же время методологическая дистанция, соединяющая всеобщие положения науки с множественностью конкретно-сущего, не устраняет полностью креативный, созидательный характер теоретического знания. Наука способна творчески воздействовать на действительность, преображать разрозненное бытие вещей исходя из собственных установок, из принимаемых ею ценностей. Задача мыслителя состоит в том. чтобы выявить и обосновать эти ценности. Решающее значение в этом процессе имеет моральное сознание. Исходные положения науки должны быть нравственно обоснованы. Это не только императивное требование, вменяющее науке имманентный закон ее деятельности, но и условие встречи с действительностью. Наука представляет собой систему знания, посредством которой она упорядочивает и оформляет предметную фактичность, делает ее познаваемой. При помощи истории познается прошлое, история продуцирует знание и. следовательно, должна представлять собой систему. Для теоретических работ Лаппо-Даии- левского характерен именно эпистемологический акцент, распространяемый им на все общественные дисциплины. В отношении истории он принимает форму методологии. Это означает, что историческое знание выстраивается в систему лишь тогда, когда оно связывается с действительностью и на ее основе создает предметность особого рода — историческое бытие.

С внешней стороны исторические и теоретические труды Лаппо-Данилевского отличались научной дотошностью. а порой даже мелочностью. Тщательность проработки материала, осторожность в выводах, строгость и точность в изучении источника главенствовали у него. При этом он всег да успешно справлялся с материалом, ею мысль не терялась в деталях. Все это требовало большой подготовительной работы, для которой историк не жалел ни сил. ни времени. Наглядная иллюстрация такого исследовательского подхода — обширные примечания, соперничающие по объему с основным текстом. Примечания выполняют в его произведениях несколько функций.

Прежде всего, это ссылки на конкретные источники и историог рафию. Кроме того, в них сосредоточиваются комментарии и авторские дополнения. Историк разграничивал назначение основного текста и примечаний, в которых он чувствовал себя

более свободным и мог высказывать сомнения и предположения. Примечания, таким образом, превращались в микроисследования и сохраняли след еще живого и как бы незавершенного научного поиска. В основном тексте, напротив, присутствовали продуманные и обоснованные результаты исследования.

Другая сторона научного творчества Лаппо-Дани- левского состояла во все усиливающейся потребности к созерцанию, к умозрительным построениям, к поиску «чистых», предзаданных форм знания. Это наиболее оригинальная часть наследия ученого, наиболее полно выразившаяся в его методологических штудиях. В методологических же взглядах находила оправдание и упомянутая детальность его исторических исследований. Особенность работы историка состоит в том, что он никогда непосредственно не соприкасается с исторической действительностью. Историческая действительность субъективно скорректирована. Она представляет собой результат наблюдения, зафиксированного, засвидетельствованного документом. В сферу феноменологии исторического исследования входят проблемы данности, исторической фактичности, психологического истолкования документа, опосредованно связывающего историка с реальностью. Основным понятием здесь является исторический источник, а способы его данности рассматриваются исторической критикой и исторической интерпретацией.

233

Зшпчмпк

Последующее уточнение этих приемов, в частности при изучении рукописного материала, привело Лаппо- Данилевского к разработке специальной исторической дисциплины — археографии. Его труды в этой области стали классическими. Конкретные исторические иссле- дования ученого служили своеобразными экспериментальными этюдами к его теоретическим конструкциям. Вершиной обобщения исторического материала было построение истории человечества и связанное с ним понятие о мировом целом.

Внутреннее членение методолого-исторических разработок Лаппо-Данилевского исходит, таким образом, из двух основных задач.

Прежде всего, это необходимость показать способы данности исторического материала, то есть учение об исторической феноменологии: проблемах исторического источника, исторической интерпретации и исторической критики. Следующий этап методологического исследования сводится к проблемам исторического построения, которые, по существу, составляют все остальные разделы его «Методологии истории».

В то же время чрезмерная требовательность к себе как к ученому, стремление по возможности досконально проработать исследуемый предмет приводило к тому, что многие работы Лаппо-Данилевского остались незаконченными. «Александр Сергеевич считал возможным выступить в печати по главным темам своей работы лишь тогда, когда собственное сознание говорило: да! дело закончено, истина найдена и получила должное (т. е. совершенное, полное) воплощение. По сознание почти никогда этого ему не говорило, и груды оставались в папках, в рукописных листах, испещренных вставками и исправлениями», — писал И. М. Гревс4. По этой же причине многие его труды не были изданы. В архиве Академии наук хранятся многочисленные рукописи, как исторического, так и фило- софско-теорегического содержания. Можно сказать.

234

что творчество Лаппо-Данилевского ло конца еще не изучено, а ряд аспектов его научного наследия неизвестен вовсе.

Предстоит еще продолжить научный поиск в этом направлении, который, безусловно, откроет новые грани творчества выдающегося русского ученого. Авторы надеются, что данная работа вызовет определенный интерес у читателей и побудит некоторых из них к новым исследованиям, посвященным Александру Сергеевичу Лаппо-Данилевскому.

  1. Пресняков А. Е. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. С. 67.
  2. Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения в Московском государстве со времени Смуты до эпохи преобразований. С. 502.
  3. Лаппо-Данилевский А. С. Очерк внутренней политики императрицы Екатерины И. С. 16—17.
  4. Гревс И М. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (Опыт истолкования души). С. 68.

<< | >>
Источник: А. В. Малинов, С. Н. Погодин. Александр Лаппо-Данилсвский: историк и философ. — Санкт-Петербург: «Искусство—СПБ», 2001г. — 285 с.. 2001

Еще по теме Заключение  :