111. Как арбитражная практика трактует нормы ст.146 ГК, не согласующиеся с принципом о следовании права из ценной бумаги за правом на ценную бумагу?
1. Никаких попыток толкования норм ст.146 ГК со стороны арбитражных судов, к сожалению, не наблюдается; все ограничивается главным образом простым воспроизведением этих норм и их применением в соответствии с буквальным смыслом (прочтением).
Так, например, ФАС МО (см. постановление от 08.07.2003 NКГ-А40/4513-03) без каких-либо сомнений утверждает, что «...вексель является ордерной ценной бумагой (подп. 3 п.1 ст.145 ГК) и права по ней могут быть переданы только в порядке, установленном ст.146 ГК, а реализованы в соответствии с вексельным законодательством»[69].Глубокая ошибочность норм ст.146 ГК заключается в самой попытке законодателя урегулировать вопрос о передаче прав, удостоверенных ценной бумагой. Очевидно, законодатель исходил из представления о существовании неких особых способов (оснований) такой передачи (перехода). Но это заблуждение, ибо единственным основанием передачи (перехода) прав, удостоверенных ценной бумагой, является передача (переход) права на саму эту ценную бумагу как вещь. Поскольку никаких особенных правил для перехода вещных прав на ценные бумаги (кроме векселей) законодательством не установлено, будет вполне правильным следующее утверждение: право собственности на ценные бумаги переходит по общегражданским основаниям приобретения и прекращения этого права (гл.14 и 15 ГК), если иного не установлено законом, и, стало быть, права, удостоверенные ценными бумагами, переходят к лицу, приобретшему право собственности на таковые по одному из общегражданских оснований[70].
Источником заблуждения, согласно которому права, удостоверенные ценными бумагами, передаются какими-то особыми способами, является неправильное представление о юридической сущности самой ценной бумаги и удостоверения ею каких-либо прав. Выше уже отмечалось, что законодатель постоянно путается в вопросах осуществления прав, удостоверенных ценными бумагами, и принадлежности этих прав.
Эта путаница проявила себя и в ст.146 ГК, где формальные легитимационные признаки ценной бумаги, узаконивающие определенное лицо в качестве имеющего возможность осуществить удостоверенные бумагой права, независимо от того, кому они принадлежат, перепутаны с материальными условиями принадлежности (существования и перехода) этих прав. Минимально отступая от законодательного текста, следовало бы сказать, что (п.1) для получения возможности осуществления прав, «... удостоверенных ценной бумагой на предъявителя, достаточно вручения ценной бумаги этому лицу». Для того же чтобы получить возможность осуществить права, удостоверенные ордерной бумагой, необходимо не только получение ее во владение (вручение), но и наличие (совершение) на ней передаточной надписи – индоссамента (п.3). Норма же п.2 ст.146 ГК о том, что «права, удостоверенные именной ценной бумагой, передаются в порядке, установленном для уступки требований (цессии)», столь ошибочна, что никакой минимальной переработкой спасена быть не может.2. Некоторые (незначительные, впрочем, скорее – интуитивно осязаемые, нежели являющиеся продуктом целенаправленного осмысления) отличия положительной направленности обнаруживаются в отношении арбитражных судов к п.3 ст.146 ГК. Можно предположить, что это обстоятельство объясняется в первую очередь тем, что указанная норма касается ордерных ценных бумаг, к числу которых относятся, как известно, векселя – ценные бумаги, оборот которых сопровождается наиболее обширной практикой применения обслуживающего нормативного материала. Вероятно, перед нами тот случай, когда количественные изменения начинают перерастать в качественные: несмотря ни на что в отдельных судебных актах начинают проскальзывать зерна истины.
Представляется, что основой для подобной (содержательно относительно адекватной) практики послужило предписание п.36 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 04.12.2000 N33/14, в котором рассматривается и решается вопрос о моменте исполнения обязанности продавца по передаче векселя как товара.
Таковые «...могут считаться выполненными в момент совершения им (продавцом. – В.Б.) действий по надлежащей передаче векселя покупателю с оформленным индоссаментом, переносящим права, вытекающие из векселя, на покупателя или указанное им лицо (п.3 ст.146 Кодекса), если иной порядок передачи не вытекает из условий соглашения сторон и не определяется характером вексельного обязательства»[71]. И хотя индоссамент здесь рассматривается так же, как и в самом ГК – как необходимый элемент передачи прав из ордерной ценной бумаги, а не как передаточная надпись легитимационного назначения, т.е. совершенно неадекватно его действительной сути – замечательно уже то, что Пленумы не считают совершение индоссамента фактором, достаточным для перехода прав, хотя бы и из векселя: наряду с индоссаментом необходим и юридический акт (юридический состав), переносящий право собственности на вексель как на вещь. Таковым является договор купли-продажи, соединенный с исполнением порожденного им обязательства продавца – передачей (вручением) векселя, снабженного индоссаментом.На заданную Пленумами «тему» мы можем наблюдать ряд вариаций в исполнении разнообразных судебных инстанций – вариаций, более или менее приближающихся к истине. Так, например, ФАС ВВО (см. постановление от 19.07.2006 NА82-168/2002-Г/12) цитирует норму п.3 ст.146 ГК («...права по ордерной ценной бумаге передаются путем совершения на этой бумаге передаточной надписи-индоссамента») непосредственно вслед за утверждением, согласно которому «...простой вексель, не содержащий запрета на индоссирование, т.е. ордерная ценная бумага» является «предметом купли-продажи» (по фигурирующему в деле спорному договору), т.е. предметом сделки, переносящей право собственности на вексель[72]. Как видим, законодательная норма о переходе прав по ордерной бумаге была отставлена судом в сторону и заменена рассуждениями (да, не основанными на законе, но по существу правильными) на тему о переходе прав на ордерную бумагу. Также поступал и ФАС МО (см.
постановления от 22.10.2002 NКГ-А40/7237-02, от 09.12.2002 NКГ-А40/7946-02), когда со ссылкой на п.2 ст.142, п.3 ст.146 ГК указывал, что «переход вещных прав по ценной бумаге является одновременно и переходом содержащихся в ней имущественных и иных прав»[73]. Совершенно верно; жаль только, что ни одна из указанных норм ГК в действительности не имеет к этому тезису никакого отношения.ФАС ЗСО (см. постановление от 13.02.2006 NФ04-173/2006(19516-А67-6)) разъяснил, что «вексельное законодательство указывает лишь на возможность передачи прав по векселю путем сохранения[74] индоссамента, как упрощенный способ передачи, облегчающий оборот векселей в хозяйственном обороте, не называя его в качестве обязательного условия. Следовательно, передача прав по векселю может осуществляться и иным, не запрещенным законом способом». Абсолютно неверная по содержанию мысль, безусловно, заслуживает внимания в той своей части, в которой не признает совершение индоссамента безусловно необходимым условием перехода прав из ордерных ценных бумаг.
Тот же ФАС ЗСО был несколько более точен, когда в постановлении от 06.07.2006 NФ04-3638/2006(23637-А46-16) указал, что «в силу части 3 ст.146 ГК, ст.16 Положения о переводном и простом векселе... векселя перейдут в собственность ответчика при совершении индоссамента лицом, которое являлось собственником векселей»; при этом ответчик выступал покупателем по договору купли-продажи векселей. Как видим, здесь суд окончательно отказался от трактовки индоссамента как способа перенесения прав из векселя (по векселю); более того, рассуждая по вопросу о принадлежности этих прав, он отдал приоритет вопросу об основании перехода права собственности на вексель, однако вряд ли правильно связал такой переход с совершением индоссамента. Вероятно, трактовку индоссамента не только в качестве передаточной надписи легитимационного назначения, но и в качестве специального основания перехода права собственности на ордерную ценную бумагу, можно было бы признать весьма желательной и поддержать как с теоретической, так и с политико-правовой точки зрения, однако имея в виду, что речь идет только о потребностях практики, вполне ограничивающихся разрешением конкретных дел, нужно признать, что суд ушел много дальше, чем следовало бы.
Вполне достаточным (и адекватным сути ценных бумаг) было бы признать индоссамент простым легитимационным фактором, имеющим значение для осуществления прав из ордерной бумаги, а основанием перехода (приобретения) права собственности на вексель считать договор о таком переходе (приобретении) и передачу (вручение) индоссированной бумаги ее приобретателю.Весьма своеобразно высказался ФАС ЦО (см. постановление от 17.03.2006 NА54-4392/2005-С8), посчитавший, что «...п.3 ст.146 ГК предусмотрена возможность передачи векселя посредством индоссамента, т.е. передаточной надписи...». Если под передачей векселя понимать передачу вещного права (права собственности) на вексель, то суд, подобно ФАС ЗСО, пошел существенно дальше того, что требуется обстоятельствами дела, и признал за индоссаментом несоизмеримо большее юридическое значение, чем традиционно признается за простой передаточной надписью. Индоссамент в подобной трактовке становится не просто надписью легитимационного значения, а надписью, свидетельствующей о совершении сделки, переносящей право собственности (вещное право) на вексель. Какой сделки? – общегражданской или специальной вексельной? – этого ФАС ЦО не уточнил, не выйдя таким образом за пределы, поставленные в цитированном выше постановлении ФАС ЗСО. Вместе с тем весьма знаменательно уже одно то обстоятельство, что суд решился отвергнуть содержательно неверный нормативный тезис об индоссаменте как способе перенесения прав из ордерной бумаги.