437. Как арбитражная практика толкует норму п.3 ст.389 ГК – как правило, устанавливающее один из многих возможных способов оформления уступки требования по ордерной ценной бумаге, или как правило о единственном способе такого оформления? Имеется ли в ней в виду, что индоссамент применим только к требованиям из ордерных ценных бумаг, но не иных оснований?
1. По первому вопросу ФАС ЗСО (постановление от 16.02.2004 NФ04/681-127/А45-2004) констатировал, что: «Передача прав по ордерной ценной бумаге осуществляется путем совершения на этой ценной бумаге передаточной надписи.
Акты приема-передачи ценных бумаг без подтверждения факта передачи прав по ценной бумаге не могут свидетельствовать об исполнении договоров купли-продажи векселей», признав, таким образом, что индоссамент является не просто возможным, но и единственно возможным способом оформления уступки прав из ордерных ценных бумаг (в частности – векселей). Точно также и ФАС МО (постановление от 08.07.2005 NКГ-А40/5557-05) считает индоссамент (хотя бы и бланковый) необходимым элементом оформления уступки вексельных требований. ФАС УО (постановление от 06.04.2004 NФ09-852/04-ГК) обсуждал вопросы о приобретении прав на вексель и прав из векселя как два различных вопроса: первые приобретались, по его мнению, из факта передачи (получения) векселя по договору купли-продажи, вторые же могли бы быть приобретены только в результате оформления на векселе передаточной надписи (индоссамента).Ни одно из этих разъяснений не соответствует действительности, виной чему сама норма п.3 ст.389 (равно как и п.3 ст.146) ГК. Термин «индоссамент» имеет два значения, обозначая, во-первых, распорядительную сделку, подобную traditio (передаче вещи), направленную на передачу права собственности на ордерную ценную бумагу (а вовсе не «права (требования) по ордерной ценной бумаге», как утверждает ГК), и, во-вторых, надпись о совершении такой сделки, учиняемую на ордерной ценной бумаге, как правило – на ее оборотной стороне (in dosso), и предназначенную для формальной легитимации добросовестного приобретателя бумаги. Основанием совершения распорядительной сделки действительно может быть договор купли-продажи, как, впрочем, и любой иной обязательственный договор, направленный на установление обязательств по передаче имущества в собственность.
Переход заключенного в ордерную ценную бумагу требования является в силу действия принципа, согласно которому право из бумаги следует за правом на бумагу (абз. 2 п.1 ст.142 ГК), следствием перенесения права собственности на бумагу и с этой точки зрения больше похож на cessio legis, чем на классическую договорную уступку. Формальная легитимация по ордерной ценной бумаге осуществляется посредством ее предъявления и доказательства предъявителем своего тождества с лицом, поименованным в индоссаменте-надписи, состоящей в непрерывном ряду с другими индоссаментами (см. об этом комментарий к ст.145 и 146 ГК). В свою очередь наличная формальная легитимация означает для легитимируемого лица, во-первых, возможность осуществить право, удостоверенное ордерной бумагой, не доказывая легитимации материальной и не опровергая возражений из ее недостатков, и, во-вторых, возможность совершить новый индоссамент-сделку, реализовав таким образом возможность распоряжения ордерной ценной бумагой как вещью (объектом права собственности).2. По второму вопросу ФАС ВВО (постановление от 15.11.2002 N108/3) указал, что «посредством учинения индоссамента оформляется передача прав только по ордерной ценной бумаге». Представленный истцом (в качестве основания требований) документ был признан судом не соответствующим требованиям вексельного законодательства, предъявляемым к форме векселя, т.е. не был признан ордерной ценной бумагой. Между тем истец основывал свое право из документа на непрерывном ряде индоссаментов. Суд указал, что такого обоснования совершенно недостаточно: истцу необходимо доказать либо наличие у него обязательственных отношений с лицом, выдавшим соответствующий документ, либо приобретение права требования «...в порядке общегражданской цессии».
438. Распространяется ли норма ст.390 ГК об ответственности первоначального кредитора, уступившего требование (цедента), только на случаи недействительности переданного цессионарию требования, или она может применяться для привлечения цедента к ответственности и в иных случаях?
ФАС МО (постановление от 09.09.2003 NКГ-А40/6827-03) применил положения ст.390 ГК к случаю цессии требования, которое к моменту совершения уступки уже было исполнено должником, т.е.
прекратилось. Правда, суд назвал такое требование недействительным, что, очевидно, неверно, ибо требование недействительное не равнозначно требованию несуществующему (прекратившемуся): требование недействительно лишь в том случае, если оно не просто не существует сейчас, но и вообще никогда не существовало, поскольку, будучи последствием недействительной сделки, не могло даже возникнуть.С аналогичными рассуждениями выступили и ФАС ЦО (постановление от 27.01.2003 NА35-2125/02-С22), а также ФАС СКО (постановления от 26.04.2004 NФ08-1650/2004, от 28.05.2004 NФ08-2110/2004), указавшие, что «...право требования действительно, пока оно существует». Из этого (по сути неправильного, как мы только что видели) рассуждения суд ФАС СКО сделал, однако, совершенно справедливый вывод: поскольку «...пропуск исковой давности не оказывает влияния на действительность защищаемого права... нельзя считать ничтожным договор цессии, по которому было уступлено денежное требование с просроченным сроком исковой давности»[318].