325. Как в современной арбитражной практике трактуется норма ст.307 ГК, устанавливающая, что происходит в силу обязательства, не определяя понятия самого обязательства? Из чего исходят арбитражные суды, говоря об обязательстве? Что они подразумевают под обязательством?
1. Действительно, буквальное толкование п.1 ст.307 ГК не может не вызвать недоумения, ибо термин «обязательство» без его определения употребляется как общеизвестный, тогда как сама норма указывает на последствия установления и существования обязательства.
Об этом свидетельствует начало формулировки нормы: «В силу обязательства...» (происходит то-то и то-то – должник становится обязанным, а кредитор получает возможность требования). Не мудрствуя лукаво, отечественные арбитражные суды в большинстве своем ограничиваются простым воспроизведением данной нормы, не пытаясь вникнуть в ее смысл.Между тем в российской научной литературе уже давно указывается на неточность формулировок, подобных той, что ныне содержится в п.1 ст.307 ГК. ЕщеМ.М. Агарков (на примере ст.107 ГК РСФСР 1922г.[176]) характеризовал подобные нормы как попытку сформулировать нормативное определение самого понятия обязательства, но вовсе не его последствий (не того, что происходит «в силу обязательства»). «Уточняя несколько этот текст (текст ст.107 ГК РСФСР 1922г. – В.Б.) и ставя в нем теоретически существенные ударения, мы можем определить обязательство как гражданское правоотношение, в силу которого одно лицо (или несколько лиц) имеет право требовать от другого лица (или нескольких других лиц) совершения определенного действия либо воздержания от совершения какого-либо действия»[177]. Позволив себе чуточку поправить и эту формулировку[178], получим, что обязательство – это гражданское правоотношение, содержанием которого является, с одной стороны, требование одного лица (кредитора) к другому (должнику) о совершении определенного действия или о воздержании от совершения определенного действия, с другой – обязанность должника такое действие совершить, либо воздержаться от его совершения.
Среди многочисленных актов арбитражных судов, пользующихся нормой п.1 ст.307 ГК, правильное ее понимание встречается буквально в единичных случаях.
«...Нормы ст.307 ГК содержат общее понятие обязательства и основания их возникновения[179]. Из смысла названной статьи Кодекса следует, что обязательство – одна из основных разновидностей гражданских правоотношений, ему свойственны определенные видовые признаки и оно характеризуется множественностью вариантов», – указывает ФАС ЗСО в постановлении от 08.11.2005 NФ04-8071/2005(16694-А75-12). Совершенно справедливо определил обязательство как гражданское правоотношение специфического содержания и ФАС СКО (постановление от 26.05.2005 NФ08-2177/2005): «Согласно п.1 ст.307 ГК гражданско-правовое обязательство представляет собой определенное правоотношение, в силу которого одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие (передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги), а кредитор имеет право потребовать от должника исполнения его обязанности». Об обязательстве как совокупности права и обязанности – т.е. как правоотношении – говорит и ФАС СЗО (см. постановление от 28.07.2006 А26-8309/2005-19): «В силу ст.8, 307 ГК договор является основанием возникновения у лиц, его заключивших, гражданских прав и обязанностей. Согласно ст.309 того же Кодекса обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов».2. Несколько иную трактовку понятия обязательства предлагают ФАС ВВО (постановление от 05.10.2005 NА38-6489-9/531-2004): «...Согласно ст.307 ГК под обязательством понимается возникающая в силу договора и иных оснований в соответствии с названным Кодексом обязанность должника совершить в пользу кредитора определенные действия» и ФАС УО (постановление от 22.03.2007 Ф09-1858/07-С2): «Исходя из положений ст.11 (Налогового) кодекса и ст.307 ГК обязательством признается обязанность одного лица (должника) совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, в том числе передать имущество, выполнить работу, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности».
Подобным образом понятие обязательства определялось в проекте Гражданского Уложения Российской Империи (ст.1567 в редакции 1910г.): «Обязательство есть законная обязанность одного лица к передаче имущества или к совершению, либо к несовершению иного действия в пользу другого лица»[180].
«...Нет надобности, – писали составители Проекта, – указывать в определении, что обязательство есть «отношение», или «правоотношение», или «юридическое отношение», ибо если обязательство есть законная обязанность одного лица в пользу другого с соответствующим ей правом требования на стороне верителя, то отсюда само собою следует, что оно есть юридическое отношение»[181].Очевиден общетеоретический недостаток такого рассуждения: оно основывается на аксиоматическом положении, согласно которому всякая обязанность реализуется только и исключительно в рамках правоотношения, а стало быть, всякой обязанности корреспондирует субъективное право. На неправильность такого рассуждения указывал еще М.М.Агарков: «Если праву требования необходимо соответствует обязанность, то обратное утверждение (обязанности всегда соответствует право) не обладает такой же наглядной достоверностью и требует обоснования»[182].
С прагматической точки зрения подобный подход приводит к невольному противопоставлению обязательства и обязанности – действию практически бессмысленному и логически неосновательному, ибо понятие не может быть противопоставлено части собственного содержания. Известным поводом к такому противопоставлению является, конечно же, устойчивое, но крайне неточное выражение «исполнение обязательства», которое не может быть понято иначе, как исполнение обязанности. Ясно, что подобного рода неточности не должны подавать повода к недоразумениям и целенаправленному сведению обязательства к одной только обязанности; напротив, выражение «исполнение обязательства» следует заменить более точным понятием – «исполнение обязанности».
Примером курьеза, возникающего на почве низведения обязательства до одной только обязанности, могут служить два следующих акта одного и того же арбитражного суда: «В силу возникшего обязательства кредитор вправе требовать от должника исполнения его обязанности» (постановления ФАС ЗСО от 17.07.2003 NФ04/3333-890/А46-2003 и NФ04/3334-889/А46-2003). Очевидно, что это частичное цитирование ст.307 ГК, приводящее к противопоставлению обязательства и обязанности. К чему оно приводит? К утверждениям следующего типа: «Обязав ответчиков (заказчика и подрядчика) передать истцу проектную и исполнительную документацию, суд не указал обязательство, в силу которого каждый из ответчиков должен его исполнить» (см. постановление ФАС ЗСО от 01.11.2004 NФ04-7799/2004(5949-А70-38)). «Его» – это обязательство? Но это нонсенс: суд требует указать обязательство, в силу которого лицо должно исполнить... обязательство.