1.2. Анализ личных имущественных и властных отношений, вопросы усыновления и узаконения в семейном праве России второй половины 19 века.
В семейном законодательстве России рассматриваемого нами периода принцип властвования в отношенияя между родителями и детьми все более уступал место принципу блага детей, так что родители не имели автономной власти ( как осуществление надзора за родительской властью опекунскими установлениями по германскому и швейцарскому уложению).
В семейном законодательстве России второй половины 19 века, родительская власть, которая хотя и начинала ограничиваться еще со времени Петра Великого, однако оставалась автономна (право ,например, родителей по семейным законам подвергать детей тюремному заключению). Правда, принцип блага детей начинал проникать и в Россию. Таким принципом были проникнуты законы о детях: внебрачных и от недействительных браков (закон 3 июня 1902 г.) и от супругов, уклонившихся от жительства (закон 12 марта 1914 г.), по этим только создался курьез: эти категории детей были поставлены в более благоприятное положение, чем законные дети при совместной жизни супругов, правовое положение которых покоилось на принципе власти, а не блага детей.В силу этой своей власти родители имели право:
1) на труд и личность детей и
2) на содержание и почтение от детей;
Нигде закон прямо не говорил о праве на труд т.е. о праве на эксплуатацию детского труда, более того дети могли быть отданы родителями в наем без их на то согласия, но при зависимости детей от родителей и бесконтрольной родительской власти такое согласие детей родителям получить было не трудно, тем более, что закон дозволял отдавать детей в учение, а, следовательно, под этим видом и в услужение. (Однако дети моложе 12 лет на фабрики и заводы наниматься не могли). Что касалось права на личность детей, то здесь власть родителей была выражена наиболее автономно. Им принадлежало право надзора (определение местожительства детей; право на выдачу детей от третьих лиц, хотя бы благо детей и требовало оставить их у последних), право на исправление (вплоть до заключения в тюрьму детей, не состоящих на государственной должности—однако путем обращения к судебной власти (в Черниговской и Полтавской губерниях родителям было предоставлено право отречься от детей вместо того, чтобы их исправлять), право выбора воспитания (закон только в общих выражениях требовал, чтобы воспитание было доброе, честное и соответствующее видам правительства, но не требовал ничего положительного, например, не требовал даже, чтобы родители отдавали детей в школы);
2) Право на алименты признавалось семейным законодательством России второй половины 19 века (в отличие от зап.
европейского) только за родителями, а не за другими восходящими родственниками. Дети обязаны были доставлять пропитание и содержание родителям по самую их смерть, если они находились в бедности, дряхлости или немощах (ст. 194.). Закон очень подробно говорил о праве родителей на почтение, и между прочим постановлял, что не принималось никакого иска по поводу оскорбления родителями детей ,и кроме того требовалось согласие родителей на вступление детей в брак. Хотя брак сохранял силу и без согласия родителей, но последние могли требовать судом заключения провинившихся детей в тюрьму на время от 4 до 8 месяцев; также дети могли быть лишены наследования по закону в имении оскорбленного родителя. В Черниговской и Полтавской губерниях совершеннолетняя дочь могла с разрешения суда вступить в брак. Общегерманское уложение, к примеру, предоставляло опекунскому суду право выдать разрешение на вступление в брак и несовершеннолетним детям, но по уважительным причинам.В свою очередь дети пользовались известными правами в отношении родителей, в частности:
- на содержание (алименты) и
- права состояния своих родителей;
Обязанность родителей содержать детей не прекращалась с достижением последними совершеннолетия, если они еще нуждались в попечении, но с другой стороны эта обязанность могла прекратиться и до наступления совершеннолетия (в особенности, в отношении дочери, по выходе ее замуж эта обязанность переходила тогда на мужа). Положительно решался вопрос, в праве ли родители производить расходы из средств своих детей, когда этого требовали интересы последних.
2) законные дети, разумелось, имели права состояния отца, его отчество и фамилию.
Права внебрачного ребенка.
Обязанность отца содержать внебрачного ребенка была:
а) субсидиарна (т. е. принимались во внимание сперва средства матери;
б) временна (могла прекратиться раньше достижения ребенком совершеннолетия, если ребенок был в состоянии сам себя содержать;
с) и вообще ограничена.
Содержание могло быть уменьшаемо вследствие изменившихся обстоятельств и не переходило на наследников; за прошедшее время содержание не могло быть возмещено более чем за год до предъявления иска о содержании, иск к отцу о возвращении выданного третьим лицом содержания ребенку был невозможен . Мать ребенка имела право на необходимые расходы, связанные с родами и на насущное содержание до ее выздоровлении, также ей полагалось содержание, если уход за ребенком препятствовал ей снискивать средства к жизни. Право же на содержание в период беременности Сенат отвергал и не ратифицировал соответствующий проект закона.
Что касалось прав состояния, фамилии и отчества внебрачного ребенка, то следует помнить, что закон признавал связь внебрачных только в отношении к их матери, а не отцу. Однако, внебрачный и не получал прав состояния матери. Законное его отчество—имя восприемника (существовал спорный вопрос —могло ли у него быть имя отца; фамилия его—фамилия матери, если на то последовало согласие матери и ее отца, в противном случае—фамилия становилась одинаковая с отчеством. В случае усыновления внебрачного ребенка суд мог утвердить за усыновленным отчество его усыновителя, не всегда усыновленный имел фамилию и права состояния усыновителя; на получение фамилии потомственных дворян и дворянства требовалось Высочайшее разрешение.)[12]
Распределение родительской власти в отношении детей: законных, от недействительных браков и внебрачных.
Как уже было отмечено в ходе данного диссертационного исследования, в основу отношения родителей к законным детям в Российском законодательстве 2-й половины 19 века был положен принцип властвования.[13] О распределении родительской власти в отношении законных детей при совместной жизни родителей законы прямо не говорили, но Сенат отдает предпочтение отцу, хотя признавал, что в особых случаях (когда польза детей этого требовала) воспитание могло быть передано матери по постановлению суда. Германское и швейцарское уложения тоже признавали преимущественную власть отца, но она осуществлялась все же под контролем опекунских установлений.
Что касается распределения власти родителей в отношении детей от недействительных браков и внебрачных—то здесь были отмечены более прогрессивные тенденции. Принцип блага детей был поставлен на первом плане, а потому особую роль играли опекунские установления, осуществлялся надзор за родительской властью, которая вообще распределялась по соглашению. За отсутствием соглашения— дети от недействительных браков, равно законные дети при раздельном жительстве оставлялись у невиновного супруга, хотя опекунское установление для блага детей были вправе поступить иначе (относительно законных детей при раздельном жительстве роль опекунского установления по закону 12-го марта 1914 г. играет суд; суду в отношении законных детей, между прочим, было предоставлено право для блага детей воспретить супругу свидание с детьми, оставленными у другого супруга). В отношении внебрачных детей преимущество принадлежало матери. В случае разногласия родителей в вопросах воспитания и содержания детей решение принадлежало опекунским установлениям.Имущественные отношения.
В юридической литературе господствовал взгляд, отрицающий всякую власть родителей в имущественных отношениях между ними и детьми (система раздельности). Однако это не совсем так. Правда, родители управляли имуществом несовершеннолетних детей на праве опекунском и должны были быть утверждены в опекунском звании (хотя сенат до назначении опеки предоставлял родителям совершать именем детей действия безотлагательные), а имуществом неотделенных детей управляли с согласия и уполномочия последних. Однако здесь речь шла об имуществе, приобретенном или полученном детьми в частную собственность. Поскольку имущество не составляло частной собственности неотделенных детей—можно было говорить о родительской власти в имущественных отношениях.
В противном случае, институт отделения детей (выдел части из родительского имения; выделение зависел от воли родителей и нельзя было его требовать, например, дочь не имела право требовать приданое) терял всякое значение в смысле установления различия между отделенными и неотделенными детьми.
Возникновение родительской власти.
Способы возникновения родительской власти были следующие:
1) зачатие и рождение в браке
2) рождение вне брака (но только в отношении матери);
3) усыновление и
4) узаконение.
Естественное происхождение не ведет к возникновению родительской власти. Необходимо , чтобы родившиеся дети были еще законными детьми своих родителей. А законными считались дети, зачатые в браке (а не только родившиеся в браке). Ребенок считался, по семейному законодательству России второй половины 19 века , зачатым в браке, если он родился на 180-й день и позже (т.е. не в первые 179 дней) по совершении брака и на 306 день и ранее (но не в 307 и т. д. дни) по прекращении или расторжении брака. Период зачатия был ограничен в семейном законодательстве России 180 и 306 днем включительно, в законодательствах других стран того времени он был то большим, то меньших, например во французском праве— последний день периода зачатия —310-й, а в германском—302-й. Впрочем, и дети, рожденные в браке, хотя бы они были зачаты до брака (родившиеся в течении 179 дней по совершении брака) признались законными, но в отличие от детей, зачатых в браке, условно: «Если отец не отрицал законности их рождения», при чем неясно было только, как понимать отрицание. Одни думали, что достаточно одного заявления мужа, другие требовали предъявления отцом спора против законности. Вопрос о признании законными детей, рожденных вне брака— по истечении 306 дней по расторжении или прекращении брака— оставался открытым в виду противоречия российских законов: с одной стороны ст. 132 п. 3 называла таких детей «внебрачными», а с другой ст. 131 допускала предъявление спора против законноcти их рождения в течение 6 месяцев после рождения. Вот почему мнения в литературе той эпохи расходились. Одни считали таких безусловно внебрачными, другие устанавливали презумпцию внебрачности, которая могло быть опровергнута. Справедливые возражения вызывает также правило, что по выходе вдовой эамуж до истечения 306 дней, дети, рожденные в новом браке считались законными детьми от нового мужа.
Однако следует подчеркнуть, что и законность детей, зачатых в браке, не безусловна и могла быть опровергнута, если было доказано, что нет законного отцовства (т. е. что ребенок зачат не от мужа своей матери). Правда, опровержение презумпции законности оставалось крайне ограничено.Так:
а) опровергать мог только один муж (истец), если он жив (ответчик—ребенок) при том лично (недопустимо представительство) ;
б) Единственным доказательством для опровержения презумпции законности являлось доказательство непрерывной разлуки с женою в течение всего времени, к которому можно было относить зачатие младенца;
с) Но если младенец был записан в метрической книге законнорожденным, и при этой записи (или в особом акте) расписался муж или кто-либо другой по его просьбе, то никакого спора мужа против законности рождения не допускалось ;
d) спор этот мог быть начат только в течение года со времени рождения младенца, а если муж находился за границей, то в течение 2-х лет, а если жена скрыла рождение или жила отдельно от мужа, или муж был в безвестном отсутствии или душевно-больной, то начало срока считалось с того дня, когда муж узнал о рождении. Наследники по закону могли только продолжать начатое дело о незаконности рождения, самостоятельное же право на предъявление иска они имели в течение 3 месяцев со дня рождения ребенка, если муж умер до рождения ребенка и со дня смерти мужа, если он и по рождении ребенка не объявил, что считает ребенка законным. (Однако 3- месячный срок мог начаться и с того дня, когда наследники узнали о рождении, но лишь в случае отдельного от мужа жительства матери или после смерти мужа, последовавшей по прекращении совместного его жительства с матерью ребенка). Следует отметить, что никакие сроки не были установлены для оспаривания презумпции законного материнства, т. е. происхождения от жены мужа.
2) Что касается внебрачных детей, то понятие их правильнее определялось отрицательно. Это дети, которых нельзя было признать ни законными, ни узаконенными, ни усыновленными. Это дети, рожденные не только незамужней, но и замужней позже 306 дней, по прекращению или расторжении брака—также дети, законность рождения которых была оспорена.
Закон прямо признавал родительскую власть матери над внебрачными в силу факта рождения от нее, который удостоверялся метрической записью, однако если мать в записи не была поименована, то доказательством служило ее признание ребенка своим в каком бы то ни было письмен-ном удостоверении. Однако связь ребенка с матерью не означал еще связи его с ее родом: в родовом имуществе матери наследование внебрачного ребенка исключалось. Важно заметить, что сенат придерживался теории огласки и признавал тех детей законными, которые признавались таковыми фактически или в актах состояния; что касается вообще браков недействительных, то дети от них сохраняли права законных детей.
Усыновление было возможно как чужих детей, так и своих внебрачных; оно производилось припиской усыновленного к семейству усыновителя, если усыновитель был крестьянин или мещанин :
а) окружным судом, если усыновитель принадлежал к сословиям высшим. Для усыновления требовалось специальное право и дееспособность. Не имели права усыновлять: христиане нехристиан и обратно;
б) так называемые раскольники (не старообрядцы и сектанты) православных;
с) обреченные на безбрачие по своему сану.
Дееспособность возникала с достижением 30 лет (исключение в пользу усыновителя — родителя внебрачного ребенка) и могла быть ограничена:
а) необходимо было разрешение епархиального архиерея на усыновление священнослужителями и церковными причетниками; [14]
б) при наличности законных или узаконенных детей—не допускалось усыновление чужих детей;
с) указом сената вне мест постоянной оседлости евреи могли усыновлять на основании общих законов тех из своих единоверцев, которые сами имели право проживать повсеместно в империи;
- усыновление одним супругом возможно было только с согласия другого супруга, а отцом своего внебрачного ребенка - с согласия его матери;
е) усыновление казаками неказаков требовало зачисления усыновляемых в войско, а усыновление нижними воинскими чинами—разрешения начальства. Кроме вышеизложенного закон требовал:
а) чтобы усыновляемый был моложе на 18 лет усыновителя (исключение делалось для усыновления своего внебрачного ребенка)
б) согласия родителей усыновляемого, или его опекунов и попечителей, и также его самого, если он достиг 14 лет. Чтобы усыновленный не порывал связи с своим родом и не вступал в род усыновителя (право нacлeдoвaния распространялось только на благоприобретенное имущество усыновителя).
Узаконение отличалось от усыновления, как по условиям и способу узаконения, так и по последствиям.
Условия узаконения:[15]
а) нельзя было узаконить чужих детей, а только своих внебрачных, хотя бы от прелюбодеяния происшедших. Не требовалось на это согласие узаконяемых и было безразличным фактом существование других детей: законных и узаконенных;
б) нехристиане не были правоспособны узаканивать.
Способ узаконения—последующий брак родителей, на основании которого суд определял узаконение детей. Узаконение, однако, было возможно и Высочайшим указом.
Последствия: в отличие от усыновления—узаконенные дети вступали во все права законных детей. Однако законными они почитались не со дня их рождения, а со дня вступления их родителей в брак, так что они не имели права наследовать в боковых линиях в имуществах, открывшихся до брака родителей. Право на узаконение было материальным правом внeбpaчныx, родители которых вступили в брак, а потому предъявить ходатайство об узаконении могли как опекуны, так и сами дети, достигшие совершеннолетия (по смерти родителей, вступивших в брак, возбуждение ходатайства об узаконении переходило к детям).
Родительская власть прекращалась в следующих случаях:
а) со смертью родителей или
б) с лишением их всех прав состояния, если дети не следовали за ними в ссылку.
Таким образом, родители не могли быть лишены власти, хотя бы ею злоупотребляли (это общее правило, однако, смягчалось законами относительно внебрачных детей и детей от недействительных браков. Только в проектах законов после 1914 года же родители лишались власти в случае злоупотребления ею) и не в праве были от нее отречься (отречение возможно было только опять же в Черниговской и Полтавской губерниях).
Ограничение родительской власти имело место:
а) в случае поступления детей в общественные училища;
б) определения их на службу и
с) вступления дочерей в замужество.
Назначение опеки не могло лишить матери права жить совместно с своими детьми. Личная власть родителя вообще при назначении опеки сохранялась, и при усыновлении родительская власть естественного родителя не прекращалась, а лишь ограничивалась.
Родство и свойство.
В семейном законодательстве России второй половины 19 века гражданско-правовые отношения между родственниками исчерпывались отношениями между родителями и детьми (иначе а западно-европейском праве: германское, например, уложение обязывало родственников по прямой линии доставлять друг другу содержание).[16] Свойство не влекло также никаких пpaв между свойственниками, и законы Российской Империи упоминали о свойстве только как о препятствии к браку.