2. Взаимодействие уголовного и семейного права в сфере имущественных отношений

Характерной чертой социальной действительности является тесное взаимодействие различных сфер общественной жизни, когда разнообразные виды социальных отношений образуют сложное «переплетение».

Равным образом и имущественные отношения нередко функционируют во взаимосвязи с различными видами общественных отношений (организационными, управленческими, информационными и др.) и разнообразными социальными институтами (брак, родство, опека, попечительство, служба и пр.). Особое внимание обращают на себя действующие в комплексе семейные имущественные отношения. Прежде всего, семья базируется на основах брака и родства, затрагивающих биосоциальную природу человека. Именно это обстоятельство делает данный вид межличностных отношений одним из наиболее устойчивых. Между тем экономический аспект играет не последнюю роль в процессе функционирования семейных отношений. Более того, есть основание считать семью участником хозяйственной деятельности. В экономической теории подчеркивается, что семья — это субъект, формирующий доходы населения, распределяющий и перераспределяющий их между своими членами, тем самым обеспечивая материальные условия воспроизводства не только в настоящем, но и для потомков. Семья определяет характер использования доходов, то есть превращение их в те или иные потребительские блага — товары, работы, услуги, накопления, что делает семью субъектом расходования средств, реализации семейных и индивидуальных доходов2.

Семейные имущественные отношения регулируются (в т.ч. охраняются) различными отраслями права — конституционным, гражданским, се-

1 Таганцев Н.С.Русское уголовное право: В 2-х т. Т.1. С.98.

1См.: Заславская Т.И., Рывкина Р.В.

333

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

мейным, уголовным и др. В результате правовой регламентации указанного комплекса отношений складываются сложные межотраслевые зависимости, в которых нормы уголовного права получает тесную «связку», прежде всего, с нормативными положениями семейного права, так или иначе влияющими на основание и пределы уголовно-правового воздействия в сфере семейных имущественных отношений. Обозначенный вопрос заслуживает того, чтобы быть подробно рассмотренным.

Современное уголовное право России не знает понятия «семейных» хищений и иных имущественных преступлений, совершаемых одним членом семьи против другого либо других. Действующий УК специально не регулирует вопросы ответственности за имущественные посягательства в сфере семейных отношений. Аналогично и в уголовно-процессуальном законодательстве РФ ничего не говорится о порядке привлечения к уголовной ответственности за преступления в области имущественных отношений членов семьи. Между тем этот вопрос заслуживает самого пристального внимания, так как имеет и научный, и практический интерес. Кражи, вымогательство, грабежи, уничтожение вещей — вот неполный перечень имущественных посягательств, нередко совершаемых в сфере семьи и направленных против материальных интересов ее членов.

Понятие имущественных преступлений в сфере семейных отношений получило разработку в дореволюционной теории уголовного права России. Доктринальное определение указанных правонарушений бьшо связано с понятием «семейная кража». Именно этим термином пользовалась доктрина для обозначения особого порядка уголовного преследования за кражи и мошенничество в сфере имущественных отношений членов семьи, то есть в случае, когда пострадавшая сторона находится в родственных или супружеских отношениях с виновной. Данный порядок был закреплен в примечании к ст.ст.1664 и 1675 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в ред.

Очевидно, что вопросы уголовной ответственности за корыстные имущественные правонарушения в семье не могут решаться исключительно на

1 См.: Неклюдов НА. Указ. соч. С.121; Познышев СВ. Особенная часть русского уголовного права. С.217.

334

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений

общих основаниях и в общеустановленном порядке. Это объясняется тем, что рассматриваемые нарушения совершаются лицами, состоящими в семейных (родственных или супружеских) отношениях с потерпевшими. Данные отношения носят лично-доверительный характер, отличаются особой близостью, возникающей между участвующими в них лицами, имеют сугубо интимное содержание. С этих позиций Гегель рассматривал семью как «непосредственную субстанциальность духа». В гегелевской философии права семья «имеет своим определением свое чувствующее себя единство, любовь, так что умонастроение внутри семьи состоит в обладании самосознанием своей индивидуальности в этом единстве как в себе и для себя сущей существенности, чтобы являть себя в ней не как лицо для себя, а как член этого единства»1. С юридической точки зрения, «семья представляет собой союз лиц, связанных браком, и лиц, от них происходящих... Физический и нравственный склад семьи создается помимо права»2.

В этой связи возникает два вопроса, имеющих правовое значение. Один из них — о допустимости или недопустимости уголовной ответственности за имущественные правонарушения, совершаемые в семье. Поскольку в данном случае уголовное право поставлено перед дилеммой, правовое основание выбора между двумя возможными решениями необходимо искать в положениях тех отраслей права, которые регулируют семейные имущественные отношения3. Такой подход обусловлен действием принципа системности права, согласно которому уголовное право как охранительная отрасль основывается на Конституции и соответствующем регулятивном законодательстве. Имущественные отношения между членами семьи регулируются семейным законодательством, а также в необходимых случаях гражданским законодательством постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений (ст.4 СК РФ). При этом законодатель различает два правовых режима имущественных отношений между членами семьи (так сказать, два мыслимых способа урегулирования семейных имущественных отношений): 1) общий режим имущества и 2) раздельный режим имущества. Общий режим имущества означает, что участники общей (долевой или совместной) собственности являются сособственниками одного и того же имущества, которым владеют, пользуются и распоряжаются по взаимному согласию. Раздельный же режим имущества членов семьи предпо-

1 Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С.208. 1Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.406.

3 Если физический и нравственный склад семьи создается помимо права, то в области имущественных отношений членов семьи юридический элемент необходим и целесообразен (см.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.407).

335

А. Г. БезверховИмущественные преступления

лагает, что каждый из супругов, родителей или детей вправе владеть, пользоваться и распоряжаться собственным имуществом по своему усмотрению.

Решение вопроса о допустимости или недопустимости уголовной ответственности за имущественные правонарушения в семье напрямую зависит от правового порядка регулирования семейных имущественных отношений, ставших объектом посягательства. В случае, если режимом семейного имущества является режим совместной собственности, имущественные правонарушения признаются уголовно ненаказуемыми. Это обстоятельство объясняется отсутствием основания уголовной ответственности, так как предметом правонарушения является совместное (то есть собственное), а не чужое имущество. Наоборот, режим раздельной собственности на семейное имущество допускает уголовную ответственность за имущественные правонарушения в семье. Имущество, принадлежащее одному из супругов или родственников, является чужим для другого.

Если уголовная ответственность за имущественные правонарушения, когда между пострадавшей и виновной сторонами наличествуют семейные узы, допускается, возникает другой не менее важный вопрос — об осуществлении уголовного преследования в общем или особом порядке. Этот вопрос, как и предыдущий, упирается в дилемму. Разрешение последней всякий раз зависит от типа режима отношений государства и семьи, закрепленного в конституционном праве. Другими словами, преимущество силы действия одного из принципов взаимоотношения семьи и государства обусловливает установление того или иного порядка уголовного преследования виновного родственника или супруга. В этой связи следует различать два режима и, соответственно, два лежащих в их основе принципа: 1) государственного вмешательства в дела семьи и 2) государственного невмешательства в дела семьи. Первая из названных идеальных конструкций обосновывает необходимость вторжения государства в сферу семьи и констатирующего волю власти обеспечить надежную охрану семейным отношениям. Вторая — нежелательность вторжения государства в сферу семейных отношений и констатирующего отказ власти от какого-либо вмешательства во внутренние дела семьи. В последнем случае семья пользуется известной автономией в сфере имущественный отношений, где закономерно находит выражение тенденция к расширению диспозитивного регулирования.

Вопрос об ответственности за имущественные преступления между членами семьи имеет самую давнюю историю. Ее начало (судя по дошедшим до нас правовым источникам) положено еще в произведениях и практической деятельности древнеримских юристов. Особое внимание римская

336

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений

юриспруденция классического периода (I-III вв. н.э.) уделила вопросу о «семейных» хищениях. При этом были высказаны неодинаковые взгляды на юридическую природу этих нарушений.

Так, римские юристы Нерва и Кассий считали, что жена не может вообще совершить воровства, так как общность жизни сделала ее некоторым образом собственницей имущества мужа. Другие юристы — Сабин, Прокул, Юлиан — полагали, что незаконно обращая в свою пользу имущество мужа, жена совершает воровство, но в силу установленного права нет иска, вытекающего из воровства (actio furti). Ту же мысль высказал и Ульпиан: жена, невестка, жена внука могут совершить воровство, первая — у мужа, вторая — у свекра, третья — у деда, но не отвечают по иску, вытекающему из воровства1. Однако если женщина похитила вещи мужа после развода, то она отвечает за воровство (Павел)2.

С течением времени римским правом было признано, что даже при браке, основанном на раздельном режиме имущества («sine manu»), супруги не вправе предъявлять один другому инфамирующие3 иски. Этот запрет был установлен на том основании, что такие иски угрожают брачному союзу, нарушают устойчивость семейных отношений, противоречат принципу святости семейных уз. По свидетельству Гая, для воздаяния чести браку отрицается возможность предъявления к жене позорящего иска. Кроме того, следует заметить, что в Дигестах Юстиниана (Книга 25. Титул II) упоминается об особом иске — actio rerum amotarum, иске «о похищенных вещах». В данном случае имелись в виду вещи, незаконно изъятые одним супругом у другого супруга. В силу того что захваты имущества супругами по римскому праву не приравнивались к воровству, указанный иск не входил в общую категорию штрафных исков (actio furti), а имел специальное название4.

В европейском праве на рубеже XIX-XX вв. сложились три самостоятельные системы, отражающие вариативность решения вопроса об особенностях уголовной ответственности за имущественные посягательства между членами семьи. Основанием такой триады выступало различное сочетание закрепленных в нормах конституционного, семейного и гражданского права европейских стран режимов, регулирующих имущественные отношения в семье и взаимоотношения между семьей и государством. В исследованиях И.Я.Фойницкого отмечалось, что одна из указанных систем исходила из начал общности имущества между супругами, близкими родственниками и нежелательности государственного вторжения в семейную жизнь. Такое содержание и сочетание режимов имущества и отношений семьи и государства предопределяло ненаказуемость родственных и супружеских хищений.

1 См.: Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М.: Зерцало, 1997. С.562. 1См.: там же. С.562.

3              Infamia (лат.) — бесчестие, позор, низость, дурная репутация.

4              См.: Памятники римского права. С.562.

337

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

По утверждению И.Я.Фойницкого, этой системы придерживалось в конце XIX — начале XX вв. французское и бельгийское законодательство. Другая система придавала значение исключительно ограничению государственного вторжения в семейную жизнь пределами крайней необходимости. Под влиянием такого подхода семейные хищения признавались уголовно наказуемыми на общих основаниях, но привлечение к уголовной ответственности за них допускалось не иначе, как по жалобе потерпевшего. Указанной системы, по данным исследования И.Я.Фойницкого, придерживалось в конце XIX — начале XX вв. австрийское, болгарское, венгерское и норвежское законодательство. Наконец, третья система имела, по выражению И.Я.Фойницкого, смешанный характер. В данной нормативной модели принимались во внимание принцип невмешательства, начало общности имущества между близкими родственниками и раздельный режим имущества между родственниками дальними. Отсюда — третья законодательная система не допускала уголовной ответственности за имущественные правонарушения между супругами и близкими родственниками. Вместе с тем названные посягательства, совершаемые между родственниками более отдаленными, эта система признавала уголовно наказуемыми, но предусматривала порядок частного обвинения. Указанная система нашла отражение в законодательстве Германии и Италии1.

В царской России особенности ответственности за имущественные правонарушения в семье были в определенной мере сходны с положениями второй системы. По законодательству России XIX — начала XX вв. режимом имущества супругов, родителей и детей являлся режим раздельной собственности2. Поэтому хищения между членами семьи признавались уголовно наказуемыми на общих основаниях. Между тем принимались во внимание три юридических условия: 1) супружество (наличие брачных отношений), 2) степень родства, указывающая на близость кровных связей между родственниками, а также 3) степень общественной опасности содеянного, выраженная в форме хищения. Уголовное преследование за хищение имущества близкого родственника или супруга, совершенное путем кражи или мошенничества, осуществлялось по жалобе потерпевшего. При совершении других форм хищения (например, грабежа или разбоя) родственным и супружеским отношениям не придавалось никакого юридического значения. В доктрине и на практике ответственность соучастников таких посягательств находилась в непосредственной зависимости от ответственности исполнителя. По этому вопросу действовало следующее правило: если лицо (исполнитель) не подлежит уголовной ответственности за незаконное присвоение имущества своего супруга или своих близких родственников, то не могут быть привлечены к уголовной ответственности соучастники этого де-

1 См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. С. 169. 1См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.434, 446-447.

338

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений

яния. По конкретному делу Сенатом было разъяснено: если потерпевшие, не желая обнаружить семейных тайн, не сочтут возможным заявить о краже, то и посторонние потерпевшему соучастники кражи не могут быть привлечены к ответственности1.

В советском уголовное праве исследуемый вопрос нашел свое дальнейшее развитие. Как известно, уголовное законодательство советской России дифференцировало ответственность за имущественные преступления в зависимости от формы собственности, на которую они посягают. Имущественные преступления между членами семьи признавались разновидностью преступлений «против личной собственности граждан», т.к. природа этих посягательств заключается в нарушении отношений частной («личной») собственности. Поэтому в советской правовой доктрине вопросы ответственности за имущественные преступления между членами семьи рассматривались в рамках более общей проблематики — ответственности за преступления «против личной собственности граждан».

В советском законодательстве был установлен режим совместной собственности на имущество, нажитое супругами в браке (ст.20 КоБС РСФСР). Данное обстоятельство исключало возможность привлечения к уголовной ответственности за имущественные нарушения, совершаемые одним из супругов. По этому поводу в советской уголовно-правовой доктрине утверждалось, что «изъятие супругом вещей другого супруга не является кражей, поскольку совместно нажитое имущество является их общей собственностью»2. Имущество, составляющее совместную собственность, в случае если один из сособственников распоряжается им в ущерб интересам других со-собственников, действительно не может рассматриваться как предмет имущественного преступления, так как это имущество не является чужим для самовольно действующего лица3. Вместе с тем, такое имущественное нарушение не исключало по советскому праву возможности привлечения виновного к гражданско-правовой ответственности. Согласно п. 12 постановления №3 Пленума Верховного Суда СССР от 2 марта 1989 г. «О практике применения судами законодательства по делам, связанным с пожарами», в тех случаях, когда уничтоженное или поврежденное имущество является общей совместной собственностью виновного в пожаре и других лиц (например, совместно нажитое имущество супругов или колхозного двора), суд, определяя размер сумм, подлежащих взысканию, должен установить долю, принадлежащую в совместном имуществе виновному лицу в соответствии со ст.ст.20 и 21 КоБС РСФСР, ст. 129 ГК РСФСР, и исключить ее из взыскиваемой суммы4.

1 См.: Познышев СВ. Особенная часть русского уголовного права. С.217. 1Курс советского уголовного права: В 5-ти т. Т.З. С.757.

3              См.: Владимиров В.А. Указ. соч. С.28.

4              Следует иметь в виду, что указанное постановление признается действующим на территории

Российской Федерации.

339

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

Имущественные отношения между родителями и детьми в советском праве традиционно основывались на режиме раздельной собственности. Поэтому в уголовно-правовой теории советского периода не без оснований утверждалось: «самовольное изъятие детьми вещей, принадлежащих их родителям или лицам, на иждивении которых они состоят, при определенных условиях может составить признаки кражи»1. Этому положению следовала и судебная практика советского периода. Так, действия Петелько Ю., выразившиеся в требовании у родителей денежных средств, сопровождавшемся применением насилия и угрозами уничтожения имущества, были обоснованно квалифицированы как вымогательство2. Такой подход в судебной практике сложился не сразу. В период действия УК 1926 г. судебная практика также признавала подобные деяния уголовно-наказуемыми, однако предлагала иную правовую оценку содеянному. Например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР 13 марта 1946 г. по делу подростка К., осужденного одним из народных судов г. Москвы за кражу у членов семьи, приговор отменила, указав, что суд дал неправильную правовую оценку действиям осужденного. Свое решение Судебная коллегия мотивировала так: суд не учел, что к квалификации ряда противоправных действий, совершенных внутри семьи, нельзя подходить с обычной оценкой, отвлекаясь от того факта, что наличие особых отношений, связывающих членов семьи, особых прав и обязанностей, вытекающих из самого факта принадлежности к семье, придают особый характер совершаемым в семье противоправным действиям. Судебная коллегия подчеркнула, что это должно быть особенно учтено при оценке таких действий, как семейные кражи. Если с внешней стороны эти действия могут показаться содержащими все признаки настоящей кражи, то при учете того, что члены семьи связаны взаимными элементарными обязанностями и совместным пользованием семейным имуществом, в этих действиях в большинстве случаев надо признать наличие самоуправства, а не кражи. Такой характер, как заключила Судебная коллегия, имеют, в частности, кражи, совершаемые детьми у родителей3.

Что касается особого порядка возложения ответственности за такие посягательства, то он не получил своего закрепления в советском законодательстве. Между тем в правоприменении эта проблема являлась актуальной. Так, Судебная коллегия Верховного Суда СССР в определении от 13 марта 1946 г. по тому же делу подростка К. указала, что кражи и тому подобные противоправные действия, совершаемые в семье, не представляют той степени общественной опасности, которая требовала бы возбуждения уголовного преследования по инициативе публичной власти, независимо от нали-

1 Владимиров В.А. Указ. соч. С.28.

1См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. №11. С.4.

3 См.: Исаев М.М. Указы Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества и об усилении охраны личной собственности граждан». М., 1948. С.21-22.

340

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений

чия или отсутствия жалобы заинтересованного лица. На этом основании Судебная коллегия признала недопустимым возбуждение уголовного преследования за кражи, совершаемые детьми у родителей, если последние не обращаются с просьбой ввиду безуспешности тех мер воспитания, которые они вправе и обязаны применять1. Об актуальности этой проблемы свидетельствуют также и другие судебные разъяснения: «Не должны применяться меры уголовного наказания к несовершеннолетним за кражи у родителей или других совместно проживающих с ними членов семьи, если сами потерпевшие не обращались в соответствующие органы с просьбой о привлечении подростков к уголовной ответственности»2.

Сравнительный анализ уголовного законодательства некоторых стран Западной Европы выявляет существование трех различных подходов к уголовно-правовой оценке имущественных правонарушений в семье.

Согласно ч.1 ст.268 УК Испании освобождаются от уголовной ответственности и являются субъектами только гражданско-правовой ответственности супруги, которые не разведены по закону, фактически или в результате судебного процесса о раздельном проживании супругов, о разводе или

0              недействительности брака, а также и восходящие, нисходящие родствен

ники, родные либо приемные братья и сестры, родственники в первом ко

лене за имущественные преступления, которые они совершат между собой,

если не будет применено насилие или запугивание. Это положение не рас

пространяется на посторонних лиц, принявших участие в совершении пре

ступления (ч.2 ст.268).

Аналогичное решение рассматриваемого вопроса содержится и в уголовном законодательстве Франции. Так, в соответствии со ст.311-12 УК Франции, не может дать основания для уголовного преследования хищение, совершенное каким-либо лицом в ущерб своему родственнику по восходящей или по нисходящей линии, а также своему супругу, за исключением случаев, когда супруги проживают раздельно по установлению суда или имеют разрешение на раздельное проживание. Согласно ст.ст.312-9, 312-12, 313-3, 314-4 УК Франции, указанное положение применимо также к вымогательству, шантажу, мошенничеству, злоупотреблению доверием, совершенным в семье. По-видимому, такой подход в УК Испании и Франции основан на приоритетности принципа недопустимости вмешательства государства в имущественные дела семьи. Типу режима имущества супругов и

1              См.: Исаев М.М. Указ. соч. С.22.

1Пункт 15 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность» от 3 декабря 1976 г. В настоящее время он не действует на территории РФ (см.: п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» от 14 февраля 2000 г. // Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным делам. М., 2001. С.98-104).

341

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

родственников в данном случае не придается какого-либо уголовно-правового значения. Единственно, что обращает на себя внимание, это указание УК Испании на насилие и угрозы как обстоятельства, допускающие уголовную ответственность за имущественные правонарушения в семье.

Вторая модель решения данной проблемы исходит из допустимости уголовной ответственности за рассматриваемые посягательства, но при соблюдении особого порядка привлечения к ней. Этой модели придерживается, в частности, уголовное законодательство ФРГ, Швейцарии и Польши. Так, в §247 «Кража из семьи» УК ФРГ устанавливается: «Если кража была совершена лицом у своего родственника или опекуна или лица, с которым виновный проживает под одной крышей, то деяние преследуется в уголовном порядке только по жалобе потерпевшего». Это положение распространяется и на случаи совершения в семье некоторых других видов имущественных преступлений — мошенничества (§263), получения выгоды путем обмана (§265а), преступного злоупотребления доверием (§266). Что касается таких имущественных преступлений, как насильственные хищения и вымогательство, то они по УК ФРГ преследуются в общем порядке.

Согласно ст.ст.137-139, 143, 146 и 147 УК Швейцарии незаконное завладение, растрата, кража, неправомерное приобретение данных, мошенничество и мошенническое злоупотребление с установкой для обработки данных преследуются только по жалобе, если указанные деяния совершены в убыток родственнику или члену семьи.

По существу, тот же подход отражен в уголовном законодательстве Польши. В соответствии с УК Республики Польша, если кража, присвоение, вымогательство, обман совершены во вред самому близкому лицу, преследование возбуждается по заявлению потерпевшего (ст.ст.278, 279, 284-287). Ответственность за насильственные хищения возлагается по УК Польши на общих основаниях.

Наконец, в основу решения вопроса о правовой оценке имущественных правонарушений в семье и порядке их преследования в современном континентальном европейском праве кладутся и смешанные (интегратив-ные) подходы. Так, в соответствии со ст.316 УК Голландии, если исполнитель или соучастник кражи и грабежа является супругом(ой) лица, против которого совершено преступление, и если этот супруг(а) не отлучен в судебном порядке от стола и ложа или от собственности, уголовное преследование пресекается. В том же случае, если этот супруг(а) отлучен в судебном порядке от стола и ложа или от собственности, или если преступление совершено против кровного родственника или родственника по мужу (жене) по прямой линии или второй степени боковой линии, то уголовное преследование будет иметь место только после жалобы, поданной на него или на нее лицом, против которого совершено преступление. Согласно ст.ст.319, 324, 338, 348 и 353 УК Голландии указанные положения применяются так-

342

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений

же к вымогательству и шантажу, присвоению, обману, причинению ущерба кредиторам или управомоченным лицам, уничтожению или причинению ущерба, если указанные деяния совершены в сфере семейных отношений. Как видно, в уголовном законодательстве Голландии при решении вопроса о допустимости или недопустимости уголовной ответственности за имущественные правонарушения в семье принимается во внимание исключительно наличие брачных отношений между виновной и потерпевшей сторонами. Вопрос о порядке осуществления уголовного преследования за имущественные преступления в сфере семейных отношений решается с учетом степени родства и свойства.

По УК Швеции похищение имущества, мошенничество и другое бесчестное поведение, присвоение чужого имущества и иные случаи злоупотребления доверием, совершенные в отношении супруга или супруги, или кровного родственника по восходящей или нисходящей линии, или родственника по браку, родного брата или сестры, зятя или невестки, или любого другого подобного близкого или родственника обвиняемого, преследуются в уголовном порядке, только если потерпевшая сторона сообщила о преступлении в целях уголовного преследования, потребовала, или если уголовное преследование необходимо в интересах общества (ст. 13 главы 8, ст. 12 главы 9, ст. 10 главы 10). Согласно УК Швеции особый порядок преследования не распространяется на такие имущественные преступления, как тяжкая кража, грабеж или тяжкий грабеж, тяжкое мошенничество, тяжкое присвоение чужого имущества и такое злоупотребление доверием доверителя, которое является тяжким. Таким образом, УК Швеции признает наказуемыми имущественные преступления в семье, но предусматривает особый порядок уголовного преследования за указанные преступления, принимая во внимание такие юридические условия, как наличие супружеских или родственных отношений, свойства, а также степень общественной опасности содеянного. При этом вопрос о порядке уголовного преследования решается по усмотрению государственного обвинителя, который может возбуждать или прекращать производство по делу в общем порядке, если уголовное преследование необходимо в интересах общества.

УК России не содержит специальных положений об основаниях и пределах уголовной ответственности за имущественные правонарушения в семье. Поэтому вопрос о допустимости или недопустимости ответственности за указанные посягательства решается в первую очередь исходя из положений СК РФ о режиме имущества супругов и родственников. Согласно ст.33 СК РФ законным режимом имущества супругов является режим их совместной собственности. Этот правовой порядок означает, что супруги сообща владеют и пользуются общим имуществом. Распоряжение таким имуществом осуществляется по взаимному согласию супругов, которое предполагается независимо от того, кем из них совершается сделка по распоряжению имуществом.

343

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

В литературе указывается, что по российскому праву в случае тайного завладения мужем находящегося в совместной собственности с женой автомобиля нет состава преступления, проблема решается в рамках гражданского судопроизводства1; предметом имущественных преступлений не может быть имущество, принадлежащее виновному на праве совместной собственности, в частности, имущество супругов2. Как видно из последнего положения, не признается преступлением совершение одним из супругов неправомерного распоряжения имуществом, являющимся совместной собственностью супругов. Такой подход представляется верным. Что касается современной судебной практики, то она по данному вопросу идет еще дальше и не признает хищением незаконное изъятие вещей, которые виновная и потерпевшая стороны «приобрели вместе, на общие средства, когда находились в гражданском браке, совместно проживали, вели общее хозяйство»3.

В то же время в ст.36 СК РФ установлено, что имущество, принадлежащее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, является его собственностью. Кроме того, согласно ст.42 СК РФ, брачным договором супруги вправе установить режим раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов. Очевидно, правовая оценка имущественных правонарушений между супругами всякий раз будет меняться в зависимости от того, являлось ли имущество, ставшее предметом посягательства, общей или раздельной собственностью. При этом уголовная ответственность не исключается, если предметом имущественного посягательства, совершенного одним из супругов, является имущество, принадлежащее другому супругу. Не без оснований была привлечена к уголовной ответственности М., которая сожгла гараж своего мужа.

Имущественные отношения между родителями и детьми в соответствии с семейным законодательством РФ основаны на раздельном режиме. Это закреплено в п.4 ст.60 СК РФ: ребенок не имеет права собственности на имущество родителей, родители не имеют права собственности на имущество ребенка. Следовательно, уголовная ответственность за имущественные правонарушения, совершаемые родителями и детьми, не исключается. Между тем СК РФ допускает случаи возникновения права общей собственности родителей и детей (п.5 ст.60 СК). Соответственно, незаконное распоряжение общим имуществом одним из указанных близких родственников следует считать уголовно ненаказуемым.

1  См.: Флетчер Дж., Наумов А.В.  Основные концепции современного уголовного права. М.:

Юристъ, 1998. С.391.

1См.: Уголовное право: Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И.Рарога. С.113; Хабаров А.В.

Указ. соч. С. 17.

3 См.: Определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда №2975

по делу К. // Архив Автозаводского районного суда г.Тольятти Самарской области за 2001 год.

Уголовное дело №1-4031.

344

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений

Что касается режима имущества между другими близкими родственниками (родными братьями и сестрами, дедушками, бабушками и внуками), а также иными родственниками, он специально в действующем законодательстве не назван. Между тем толкование закона дает основание считать, что между вышеназванными родственниками установлен режим раздельной собственности. Исходя из этого обстоятельства, имущественные посягательства между ними признаются уголовно наказуемыми. Этого положения придерживается и судебная практика. Так, присвоение С. золотых изделий, снятых им с убитой родственницы, доводящейся ему тетей, было обоснованно квалифицировано как кража чужого имущества1. Также были оценены судом действия К., который в квартире, где он проживал совместно с семьей своей сестры, тайно завладел вещами, принадлежащими семье сестры, скрылся с изъятым имуществом и распорядился с ним по своему усмотрению2. Ш., который поджог сарай своего брата, в результате чего это строение сгорело, был привлечен к уголовной ответственности по ч.2 ст. 167 УК. Как покушение на умышленное уничтожение чужого имущества обще-опасным способом (ч.З ст.30 и ч.2 ст. 167) квалифицированы действия К., который совершил поджог дома, принадлежащего его бабушке.

В современном уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве РФ не содержится положения об особом порядке привлечения к ответственности за имущественные преступления, совершенные между супругами и родственниками. Значит, в этих случаях современное право России допускает возложение уголовной ответственности в общем порядке. Основанием такого порядка в определенном смысле выступает принцип государственной защиты семьи, закрепленный в ст.38 Конституции РФ.

Между тем не следует забывать, что сфера личной, частной, семейной жизни — область непосредственного проявления свобод человека. Государственное вмешательство в эту сферу всегда несет опасность умаления или ущемления личных прав и свобод. Государству, уважающему права человека, следует как можно осторожнее вмешиваться в личные, в том числе и семейные, отношения. Кстати говоря, такой мыслимый тип отношений семьи и власти в известной мере нашел свое отражение в современном отечественном законодательстве. Так, семейное законодательство РФ исходит из недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, а также признает необходимым регулирование семейных отношений в соответствии с принципом разрешения внутрисемейных споров по взаимному согласию (ст.1 СК РФ). В этой связи представляется, что современная законодательная практика должна избрать компромиссное решение, установив диспозитивность в уголовно-правовой охране имущественных отношений супругов и близких родственников. Следует подчеркнуть, что такое ре-

1 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. №3. С. 18.

1См.: Архив Федерального суда Автозаводского района г.Тольятти Самарской области за 2001 год.

Уголовное дело №1-4538/01.

345

А. Г. БезверховИмущественные преступления

шение не только соответствует традициям отечественного права, современной законодательной практике ряда зарубежных стран, но и согласуется с доктриной о расширении круга преступлений, уголовное преследование которых ставится в зависимость от усмотрения (волеизъявления) самого потерпевшего1. При этом вслед за В.Н.Григорьевым и А.П.Гуляевым можно предположить, что по мере усиления в российском обществе позиций частного права государственное реагирование на посягательства против частных интересов будет все более гибким, более избирательным и компромиссным2.

На первый взгляд кажется, что принцип диспозитивности уголовного преследования имеет не столько материально-правовое, сколько процессуальное значение. Между тем этот принцип по существу ограничивает действие уголовного закона об имущественных преступлениях по кругу лиц. Поэтому особый порядок привлечения к уголовной ответственности за имущественные правонарушения в семье должен найти свое закрепление и в уголовно-процессуальном, и в уголовном законодательстве. Действие этого принципа не может быть абсолютным и должно носить ограниченный характер. Современное право не должно исключать и принципа публичности уголовного преследования за внутрисемейные имущественные преступления. При установлении предела действия принципа диспозивности необходимо, во-первых, исходить из наличия или отсутствия состояния брака или близкого родства3 между сторонами конфликта, а, во-вторых, учитывать степень общественной опасности содеянного, как правило, выраженную в способе совершения имущественного преступления. Если рассматриваемые деяния совершены в отношении имущества, не принадлежащего супругу или близкому родственнику похитителя (например, сожителю, иному родственнику), а также соединены с насилием, угрозами, исполнены общеопасным способом или путем неосторожного обращения с огнем либо повлекли тяжкие последствия, то уголовное преследование осуществляется на общих основаниях. В этой связи представляется, что насильственные имущественные преступления в семье ни при каких обстоятельствах не могут преследоваться в частном порядке. Это объясняется тем, что в подобных случаях виновный использует такие способы совершения преступления, которые непосредственно и явно нарушают определяющий принцип построения семейных отношений — добровольность. Преступные деяния, характеризующиеся насилием и угрозами, всегда выражаются в подавлении воли

1 См.: Шейфер С.А., Петрова Н.Е. Проблемы реформирования производства по делам частного обвинения в духе расширения частных начал в уголовном процессе РФ // Гос. и право. 1999. №6. С.51-56; Тенчов Э. О частных началах в российском уголовном праве // Уголовное право. 2000. №1. С.44-46.

1См.: Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. Общий комментарий и постатейная таблица изменений и дополнений. М.: Учебно-консультационный центр «ЮрИнфоР», 1997. С.28. 3 Понятие близких родственников определяется в ст. 34 УПК РСФСР (ст. 5 УПК РФ). Это формально-определенное, а не оценочное понятие.

346

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений

потерпевшего, и поэтому сами по себе разрушают указанный принцип права как «несущую конструкцию» семейных отношений. Имущественные преступления, совершенные общеопасным способом, одновременно нарушают не только личные, но и общественные интересы, и на этом основании также должны преследоваться в публичном порядке.

Отсюда — представляется необходимым дополнить УК положением следующего содержания: «если деяние, предусмотренное статьями ... (о краже, неправомерном завладении автомобилем или иным транспортным средством, умышленных и неосторожных уничтожении или повреждении чужого имущества без отягчающих обстоятельств, присвоении или растрате, злоупотреблении доверием, мошенничестве, получении выгоды путем использования ЭВМ, нарушении права на недвижимое имущество путем обмана), совершено супругом или близким родственником, уголовное преследование осуществляется не иначе как по жалобе потерпевшего и подлежит прекращению в случае примирения его с обвиняемым».

Что касается определения процессуальной формы разрешения таких дел, то наилучшим вариантом было бы отнесение их к делам частного обвинения и подсудности мирового судьи1.

1 Подробнее см.: Шейфер С.А., Безверхов А.Г. Имущественные преступления в семье: материально-правовой и уголовно-процессуальный аспекты // Гос. и право. 2001. №6. С.56.

347

А. Г. БезверховИмущественные преступления