СОКРАТ СХОЛАСТИК
Ученик и последователь Евнапия, Сократ Схоластик (ок. 380-440) был не церковным иерархом или участником острых диспутов, а столичным юристом и ритором. Поэтому и его «Церковная история», охватывающая период почти в полтора века (с 306 по 439 г.), включает в себя описание событий и военно-политической, и гражданской истории.
Сократ стремится показать тесную связь между событиями духовной церковной и светской политической жизни: беды и смуты, поражающие Церковь, неизбежно отражаются на состоянии христианского государства.Внутренний смысл основной идеи произведения связан с полемикой против Ария и арианства, а также в стремлении доказать непричастность своего учителя к этой ереси. Проблемы утверждения христианства в условиях притеснения со стороны императоров-язычников уже не занимают столько места, как у Евсевия, зато в центре интересов историка оказывается идея единства Церкви, защита никейских постановлений, полемика с приверженцами Ария. Хотя сам Сократ не принимал столь непосредственного участия в описываемых событиях, как его учитель, драматизм описания, рассказ о смерти Ария отмечены живым писательским чувством.
Сократ далек от черно-белых красок в характеристиках своих героев. Юлиан Отступник предстает не столько однозначным антигероем, гонителем христиан, сколько человеком от рождения двуличным и лицемерным. Скрывавший поначалу свое пристрастие к языческим культам, он обратился к гонениям на инакомыслящих, лишь утвердившись у власти. Двуличию нравственному соответствует и построенный на противоречиях внешний портрет императора, выдержанный в характеристиках, данных Юлиану Григорием Назианзином. Вместе с тем, не скрываются внешнеполитические победы императора, его административные успехи.
Юлиан осуждается за отлучение христиан от возможности получать классическое, «эллинское» образование, приобщиться к античным, языческим наукам.
Это характерно для ортодоксального писателя- христианина переходной эпохи: утверждение новых религиозных ценностей происходит не в ущерб классическому культурному наследию язычества, а в связи с ним. Неслучайно сам церковный историк не-однократно апеллирует к авторитету античных философов — Платона и Сократа, Аристотеля и Пифагора, Платина и Порфирия, Оригена. Так в сознании историка-юриста судьбы древней культуры и утвердившейся религии предстают взаимосвязанными и взаимозависимыми. Его сведения касаются войн с сарматами, готами, церковных событий на территории Скифии — византийской провинции.Издание: Sokrates. Kirchengeschichte / Hrsg. v. G. С. Hansen. Berlin, 1995; PG 67. Col. 29-841.
Перевод: Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996 (переводчик не указан).
Литература: Winkelmann 1976. Р. 173-175; Chesnut 1977; Ferrarini 1981. P. 29-54; Удальцова 1982; Nobbs 1986. P. 1-11; Кривушин 1998.
ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ
I. 18. В то самое время сделали набег на Римскую землю варвары, то есть сарматы и готы1, но предложения царя2 касательно церквей не нашли в этом никакого препятствия. Он показал приличную заботли-вость о том и другом деле. Веруя в трофей христианства, варваров разбил он столь сильно, что отнял у них право на получение и того золота, какое обыкновенно выдавали им прежние государи. Мало того, лретерпев неожиданное поражение, они тогда в первый раз приняли спасавшую Константина христианскую веру.
IV. 12. О том, что последователи Македония1, вынуждаемые на- гилъственными мерами царя, отправили послов к Либерию4 римскому и подписали исповедание единосущия
Взяв с собой грамоты разномыслящих в Селевкии, посланные при- 'ыли в древний Рим, но царя5 не видели, потому что он был занят в аллии войной с сарматами6, и вручили послание Либерию.
Но народ фригийский, по-видимому, воздержаннее других народов. Фригийцы даже редко и клянутся. У скифов7 и фракийцев превозмогает раздражительность, живущие к восходу солнца рабствуют силе нежелательной, а пафлагонцы и фригийцы не имеют сильного стремления ни к тому, ни к другому, ибо и доселе не заботятся ни о ристалищах, ни о зрелищах.
![Голова колосса императора (Валентиниан? Маркиан?).<div class=]()
Бронза. Вторая половина IV в. Барлетта" /> Голова колосса императора (Валентиниан? Маркиан?). Бронза. Вторая половина IV в. Барлетта
31. О смерти Всшентиниана'После сего, в связи с нападением сарматов на римскую империю , царь выступил против них с огромными силами. Услышав о таких силах, варвары не решились противостоять, но, отправив к нему посольство, просили мира на условиях. Когда же послы вошли и открылось, что наружность их не соответствовала достоинству звания, то царь спросил: «Неужели таковы и все сарматы?» Послы отвечали, что к нему пришли знатнейшие из сарматов. Тогда Валентиниан исполнился негодования и сильно закричал: «Несчастна римская империя, если она дошла до того, что и такой ничтожный, варварский народ не хочет наслаждаться своей независимостью, но берется за оружие, попирает римские пределы и осмеливается вступать с нами в войну». Этим криком он так надорвал себя, что открылись все его вены и разорвались артерии . Таким образом, истекши кровью, царь умер в крепости, называемой вергений- ской, после третьего консульства Грациана и Экития, в 17 день месяца ноября, на 54-м году жизни и 13-м царствования.
12. О том, как Епифаний , прибыв в Константинополь и желая угодить Феофилу , делал собрания и совершал рукоположения против воли Иоаннсд
Немного спустя, в Константинополь опять, по совету Феофила, приезжал кипрский епископ Епифаний и привез с собою запретительное определение против Оригеновых книг, которым не отлучил самого Ори- гена , а только отверг его сочинения. Пристав близ церкви святого Иоанна, отстоявшей на семь миль от города, и вышедши из корабля, он сделал собрание и, рукоположив диакона, немедленно прибыл в город. Из угождения Феофилу, не согласившись на приглашение Иоанна, он остановился для жительства в частном доме и, созвав приезжих епи-скопов, прочитал им запретительное определение против сочинений Оригена и прибавил: «Я ничего не могу сказать против них, но мне и Феофилу показалось нужным подвергнуть их запрещению».
Некоторые, из уважения к Епифанию, подписали это определение, но большая часть отказалась. Из числа последних был и епископ Скифии, Феотим, давший Епифанию следующий ответ: «Епифаний! Я не согласен оскорблять и древнего мужа, если он скончался в благочестии; не смею приступить к поносному делу и изгнать то, чего не отвергали наши предки, особенно когда мне известно, что в книгах Оригена нет никакого худого учения». Тут он принес одну Оригенову книгу, прочитал ее и показал, что в ней содержится изложение учения Церкви, а потом прибавил: Порицатели этих книг, сами не замечая, порицают и то, о чем в них говорится». Вот что отвечал Епифанию знаменитый своим благочестием и святостью жизни Феотим .46. О смерти новацианского епископа Павла и о рукоположен-ном после него Маркиане
...Приближаясь к смерти, он созвал всех священников подвластных себе Церквей и сказал им: «Позаботьтесь назначить кого-либо епископом, пока я дышу, чтобы после в ваших Церквах не произошло смятения». Но они начали просить его, чтобы он не предоставлял им права решить это дело, ибо каждый из нас, говорили они, имеет свой образ мыслей, и мы никогда не наречем одного и того же, а потому к тебе обращаемся, — назначь сам, кого хочешь. «Так дайте же мне, сказал Павел, письменное обещание, что изберете именно того, кого я сам назначу». Как скоро пресвитеры сделали это и подписались, он поднялся на постели и тайно от присутствующих написал имя Маркиана, который был в сане пресвитерском и учился у него подвижнической жизни, а теперь находился в отсутствии. Потом сам приложил печать на бумаге и, приказав сверх того запечатать ее старшим из пресвитеров, отдал эту бумагу Марку, который был новапианским епископом в Скифии , а тогда находился в городе, и сказал ему следующее: «Если Бог благоволит, чтобы я оставался еще в этой жизни, ты возвратишь мне этот залог в сохранности, а когда Ему угодно переселить меня в другую жизнь, ты здесь найдешь, кого назначаю я после себя епископом». Сказав это, он скончался.
(Перевод по изд. 1996 г. С. 41, 176-177, 196-197, 199. 254-255, 307)
