3.2.4. Частное право
Безусловно, степень разработки норм частного права Законами XII таблиц в сравнении со всеми предыдущими сборниками законов была достаточно высока. Однако, как отмечалось в предыдущей главе, отдельные элементы частного права, хотя и в сакральной форме, были зафиксированы уже в законах Нумы Помпилия и Сервия Туллия.
Именно Сервий Туллий впервые провел четкую грань между частными и публичными исками, а следовательно, между частным и публичным правом. Децемвиральное право в значительной мере углубило эту грань, однако и в нем еще ощущается параллельное использование одних и тех же институтов как в частном, так и в публичном праве. В то же время некоторые нормы архаического права, которые были выработаны римскими законодателями, возникли уже после разделения публичного и частного права и потому употреблялись исключительно в частноправовой сфере.При рассмотрении отдельных институтов частного права, имеющихся в Законах XII таблиц, для нас важно понять, как именно эти институты формировались и формулировались в законодательных нормах архаического децемвирального права, каким путем происходило вычленение их из области сакрального права. Кроме того, особенно интересно понять, каким образом децемвиральное право регулировало отношения собственности и характер присвоения прибавочного продукта в обществе, где общенародная собственность еще продолжала играть доминирующую роль, а размер прибавочного продукта едва позволял обществу выполнять задачи простого воспроизводства.
3.2.4.1.
Обратимся прежде всего к древнейшим формам обязательств, поскольку именно их существование свидетельствует о возникновении потребности общества в юридическом регулировании перераспределения прибавочного продукта, в его свободной передаче и частном отчуждении. Наиболее древней формой обязательства, зафиксированной в Законах XII таблиц, признается так называемая sponsio-stipulatio236.
Свидетельством того, что стипуляция была древнейшим видом обязательства, является фрагмент Институций Гая, сохранившийся на знаменитом египетском папирусе. В этом отрывке упоминается применение одной из форм легисакционного иска по делам из стипуляции. Гай пишет следующее:«Через требование судьи возбуждался иск в случае, если закон приказывал, чтобы об этом деле иск возбуждался (именно) таким образом,
как, например, закон XII таблиц приказывает относительно того, о чем
237
предъявляется претензия на основании стипуляции»
Итак, поскольку децемвиральный закон прямо предусматривал форму судебной защиты по делам из стипуляции, то не вызывает сомнения тот факт, что и сама стипуляция так или иначе регулировалась Законами XII таблиц. Любопытно, что Гай приводит и древнюю торжественную формулу заявления истцом своего требования по иску из стипуляции. Отсюда вполне можно предположить, что употребляемые классическими юристами несомненно архаические торжественные словесные формулы самой стипуляции ведут свое происхождение из децемвирального свода. -Классическое определение стипуляции дает все тот же Гай:
«Вербальное обязательство заключается посредством вопроса и ответа, например: обязуешься торжественно дать? - обязуюсь
ТОРЖЕСТВЕННО ДАТЬ. - ДАШЬ? - ДАМ. - ОБЕЩАЕШЬ? - ОБЕЩАЮ. - ДАЕШЬ ЛИ ЧЕСТНОЕ СЛОВО ИСПОЛНИТЬ СВОЕ ОБЕЩАНИЕ? - ДАЮ ЧЕСТНОЕ СЛОВО. - РУЧАЕШЬСЯ? - РУЧАЮСЬ. - СДЕЛАЕШЬ? - СДЕЛАЮ»238.
421 ЗІ6
Behrends . Der Zwolftafelprozess. Zur Geschichte des romischen Obligationenrecht. Gottingen, 1974. S. 33-56; KaserM. Das altromische ius. Gottingen, 1949. S. 256 ff.; Magde- lainA. Essai sur les origines de la sponsio. Paris, 1943. P. 6-154; Arangio-Ruiz V. Sponsio e stipulatio nellatemiinologia romana//BIDR. N65. 1962. P. 193.
237 Gai. Inst. IV. 17(a): P(er) iudici[s p]ostulat[i]one(m) ageba[tur si] q[u]a de re ut ita ager[et]ur lex ius[si]sse[t], sicu[ti] lex XII [t]abulamm de [eo] q(uod) ex stipu[l]at[i]one petitur.
Подробнее см.: Behrends . Der Zwolftafelprozess... S. 39 ff.Gai. Inst. III. 92: Verbis obligatio fit ex interrogatione et responsione, uelut dari spondes? Spondeo, dabis? Dabo, promittis? Promitto, fidepromittis? Fidepromitto,
fideivbes? Fideivbeo, facies? Faciam.
Близкое по содержанию определение стипуляции имеется и у Павла: «Стипуляция есть словесная формула, по которой кто-либо, должным образом спрошенный, отвечает, как, например: ОБЯЗУЕШЬСЯ? - ОБЯЗУЮСЬ. - ДАШЬ? - ДАМ. - ОБЕЩАЕШЬ? - ОБЕЩАЮ. - РУЧАЕШЬСЯ
СВОЕЙ ЧЕСТЬЮ? - РУЧАЮСЬ. С типуляция может быть заключена как
239
просто, так и под условием»
Разбирая слова торжественной формулы вербального обязательства, Гай подчеркивает особую значимость термина spondeo. По его мнению, все прочие слова стипуляционной формулы свойственны не только римскому цивильному праву, но и международному праву ius gentium, т.е. они были доступны любому иностранцу, в то время как торжественно заявлять spondeo могли лишь римские граждане (Gai. Inst. III. 93).
Исследователи обращают внимание на первоначальный подчеркнуто религиозный характер обряда заключения спонсии-стипуляции[701]. Само слово spondere связано с жертвенным возлиянием[702]. Spondeum дословно означает «чаша для возлияний». Конечно, имеются в виду жертвенные возлияния. Фест прямо указывает на этимологическую связь термина spondere и греческого слова атгоуба?[703], обозначавшего в Греции ритуал жертвенного возлияния богам чистым вином, совершаемый во время заключения мирных договоров. Родственное с ним слово spondialia означало торжественные песнопения, обязательно сопровождавшие подобного рода жертвенные возлияния. Нарушение клятвы, сопровождавшейся жертвенным возлиянием (sponsio), вело к нарушению божеского мира (pax deum)[704], караемого строгими нормами leges sacratae и Законами XII таблиц. Как отмечалось в первой главе, введение обязательства, сопровождавшегося сакральной клятвой, традиция приписывает римскому царю Нуме Помпилию (Dionys.
И. 75), который к тому же в целях обеспечения культа клятвы построил храм в честь богини Fides (Plut. Numa. 16. 1; Flor. I. 2. 3) и учредил посвященные этой богине празднества (Liv. I. 21.4).Весьма любопытны и сведения древних относительно этимологии слова «стипуляция». Эти сведения сохранились в изложении достаточно позднего автора VII в. н.э. - Исидора Севильского, однако он, по всей видимости, заимствовал эти сведения из гораздо более раннего источника. Исидор сообщает следующее:
«Говорится же стипуляция от слова «стебель» (stipula). Ведь древние, когда что-нибудь обещали, держа стебель, разламывали его и впоследствии, еще раз соединяя его, узнавали свои клятвенные обеща-
244
ния...»
Таким образом, мы видим, что в ритуале стипуляции особую роль играл стебель какого-то растения. Из источников хорошо известно, что вообще в архаическом ритуале произнесения клятвы особую роль играло некое священное растение, называвшееся sagmina[705]. По словам Феста, это растение использовалось консулами, преторами и легатами при заключении мирных договоров[706]. Причем особая роль этой священной Tpaj3bi состояла в том, что она делала клятву именем Юпитера нерушимой. Вообще, современные юристы подчеркивают, что классическая стипуляция, традиционно ^применявшаяся в частном праве, ведет свое происхождение из древнейших норм публичного права, а именно права фециалов в актах объявления войны и заключения мирных договоров[707]. Действительно, Гай указывает, что торжественная формула спонсии применялась в классическом праве также и при заключении мирного договора римским императором (Gal. Inst. III. 94). Ливий же приводит текст древнейшей торжественной формулы спонсии, произносимой в
форме диалога вопроса и ответа между фециалом и царем[708], которая датируется VII в. до н.э. В другом месте Ливий, описывая спонсию Кавдинского мирного договора 321 г. до н.э., подчеркивает, что спонсорами договора были все консулы, легаты, трибуны и квесторы рим-
249
ского войска
Архаический институт спонсорства представляет особый интерес.
Ведь, по словам Гая, в классическом вербальном договоре возможно, хотя и не обязательно, участие третьих лиц - поручителей. Гай выделяет три их вида:«За обещающего должника обыкновенно обязываются другие, из которых одни называются sponsores, другие - fideipromissores, третьи - fideiussores. Спонсора спрашивали так: обещаешь ли то же самое
ДАТЬ?, фидеипромиссора: ДАЕШЬ ЛИ ЧЕСТНОЕ СЛОВО, ЧТО ОБЕЩАЕШЬ ТО же самое?, фидеиюссора: даешь ли честное слово, что прика-
ЗЫВАЕШЬ ТО ЖЕ САМОЕ?»[709]
Они несли ответственность своим имуществом в случае неплатежеспособности должника. Основная ответственность ложилась, согласно Гаю (Inst. III. 121), на фидеиюссора. Однако первоначально, в древнейший период, главная ответственность ложилась именно на спонсоров.
Ведь именно спонсоры повторяли вслед за должником главную формулу spondeo. Фест вообще приравнивает именно спонсоров к поручителям vades Законов XII таблиц. Он пишет, что «термин vadem обозначает спонсора, предоставленного суду в уголовном деле»251. Из Авла Гел- лия известно, что Законы XII таблиц регулировали институт поручителей vades и подпоручителей subvades (Gell. XVI. 10. 8). Конечно, у Феста речь идет об уголовном процессе, однако, как следует из слов Ливия, спонсор, как клятвенно пообещавший, отвечал головой за нарушение клятвы. Да и вообще в Законах XII таблиц ответственность должника из стипуляции носила уголовный характер.
Теперь в связи с приведенной выше этимологией слова sponsio хотелось бы обратить внимание на наиболее вероятное значение слова «спонсор». Понятно, что спонсоры - это те, кто соучаствовал в совершении жертвенного возлияния вином. Подобного рода возлияниями были, несомненно, общественные пиры с друзьями по поводу заключенной сделки. Обычай ритуального «обмывания» сделки с друзьями и соседями был свойствен многим народам. Впрочем, в известном смысле обычай этот сохраняется еще и сегодня. Конечно, степень ответственности друзей и соседей, соучаствовавших в обряде жертвенных возлияний вином, в разные периоды была различна.
Да и в Риме эпохи XII таблиц степень ответственности простых спонсоров была неизмеримо ниже имущественной ответственности главных поручителей - фидеиюссоров. Тем не менее здесь имела место традиционная для архаических обществ система коллективной родовой или общинной ответственности и взаимопомощи. Причем степень и широта этой ответственности была прямо пропорциональна широте тех жертвенных возлияний вином, которые был в состоянии устроить сам стипулятор.В случае нарушения клятвы по Законам XII таблиц кредитор мог подать на должника в суд иск в форме легисакционного иска посредством требования назначить особого судью (Lex XII tab. II. lb. А). Формула подачи этого архаического иска из стипуляции, установленного децемвиральным правом, цитируется в Институциях Гая:
«Истец произносил следующее: Я утверждаю, что на основании СПОНСИИ ты ДОЛЖЕН ДАТЬ МНЕ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ СЕСТЕРЦИЕВ. Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ ты ЛИБО ПОДТВЕРДИТ, ЛИБО ОТВЕРГ ЭТО. Ответчик говорил, что он ничего не должен. Истец же произносил: ТАК КАК ТЫ (ответчик)
421 — '
j51 Fest. P. 519 L.: Vadem sponsorem significat datum in re capitali.
ОТРИЦАЕШЬ. Я ТРЕБУЮ У ТЕБЯ. ПРЕТОР. НАЗНАЧИТЬ СУДЬЮ ИЛИ АРБИТРА»[710].
Если назначенный претором судья признавал право кредитора, то ответчик принуждался к уплате долга. После этого должнику давались 30 льготных дней, а затем кредитор имел право возобновит иск, но уже в форме наложения руки (manus iniectio), и отвести должника к претору, если у того не было поручителей (XII tab. III. 1-2). Суд приговаривал (addicere) должника к наложению оков и тюремному заключению, и в третий базарный день (tertiis nundinis) осужденный подвергался poena capite или продаже в рабство trans Tiberim (XII tab. III. 3-5). Любопытно отметить, что присужденный к уплате долга по стипуляции приравнивался к тому лицу, которое заключило обязательство через манципацию: «Есть еще и другая форма символической- уплаты посредством меди и весов, которая была принята в тех случаях, если, например, следует что-либо на основании юридического акта, заключенного посредством меди и весов (т.е. посредством манципации. - . ), или если долг возник по судебному ре
шению» (Gai. Inst. IIE 173). Речь идет о погашении долга через эманципацию от власти кредитора, установленной посредством manus iniectio.
Следует отметить, что sponsio-stipulatio Законов XII таблиц могла заключаться не только при возникновении долга путем простой передачи, но и сопровождать другие виды обязательств. Ведь клятва (fides), жертвенное возлияние (sponsio) и поручительство могли использоваться также и в фидуциарной манципации, т.е. в nexurn. Спонсия могла сопровождать вообще самые разнообразные договоры как в отношении res пес mancipi, так и res mancipi. Гай, например, указывает на возможность стипуляции земли или раба (Gai. Inst. III. 124). Наконец, Законам XII таблиц была известна и судебная стипуляция, т.е. когда одна из сторон судебного спора, принимающая на сохранение оспариваемую вещь или лицо, посредством спонсии обязуется сохранить эту вещь и доходы от нее и передать их по решению суда выигравшей иск стороне. Такой вывод можно сделать из данных Ливия о знаменитом процессе 449 г. до н.э. клиента Аппия Клавдия децемвира против Вергинии. Так, Ливий пишет:
«Ицилий в ответ на требование ассессора принять девицу и представить спонсоров говорил, что этим он и занят... Каждый был готов содействовать Ицилию в его спонсии...»[711]
Таким образом, мы видим, что в Законах XII таблиц вербальный договор sponsio-stipulatio предстает в достаточно развитой форме. Ведь в децемвиральном кодексе мы находим не только формулу частной спонсии, но и формулу спонсоров, формулу легисакционного иска ех sponsu. Особенно важно подчеркнуть, что речь идет именно об иске из частноправового договора sponsio-stipulatio. Конечно, спонсия была зафиксирована и в публичном, сакральном праве XII таблиц, т.е. в праве фециалов, однако там, как известно, нарушение спонсии вело не к частному иску у претора, а к священному ритуалу объявления войны. Таким образом, частноправовая сфера применения стипуляции уже была отделена от жреческого права. Тем не менее в самой форме сакральной казни должника, ритуального рассечения его на части ощущается элемент древнего сакрального ритуала человеческого жертвоприношения[712]. Впрочем, древние комментаторы этой нормы утверждали, что в действительности данный закон никогда не применялся на практике.
Если попытаться оценить место, занимаемое стипуляцией в системе децемвирального права, то следует подчеркнуть серьезное отличие ее от договоров mancipium и nexum, которые сохраняли сложную юридическую природу с элементами вещными и обязательственными. Ведь обязательственное право еще не выделилось в отдельную сферу и рассматривалось либо в рамках вещного права, либо как право лиц. Очевидно, что обязательство из стипуляции носило подчеркнуто личный характер, так как главным здесь было именно личное исполнение клятвы.