§ 50. Преобразование логических положений в эквивалентные положения об идеальных условиях очевидности суждения. Получающиеся положения не суть психологические
Теперь перейдем к критике. Мы, правда, далеки от того, чтобы признать бесспорность ставшего теперь общим местом {, но ли- зо
шенного ясности} положения, с которого начинается это доказа-
тельство, — а именно, что всякая истина содержится в суждении;
но мы, разумеется, не сомневаемся в том, что познание и право-
мерное утверждение истины предполагает сознание ее очевидно-
сти.
Не сомневаемся мы и в том, что логика как логическое прак-тическое руководство должна исследовать {психологические}[158]
условия, при которых в процессе суждениянас озаряет очевид-
ность. Мы делаем еще шаг навстречу оспариваемому нами воззре-
нию. Хотя мы и здесь намерены подчеркнуть различие между чис-
ТО логическими И методологическими положениями, МЫ открыто 40| признаем в отношении первых, что они имеют определенное отно-
шение к {психологической данности}[159] очевидности и в определенном смысле создают (hergeben) {психологические}[160] условия этой данности.
Разумеется, однако, что это отношение является для нас чис- 5 то идеальным и косвенным. Мы отрицаем, что чисто логические положения сами высказывают хоть что-либо o(j очевидности и ее условиях. Мы надеемся показать, что они могут обрести это отношение к переживаниям очевидности только фггем применения, соответственно, видоизменения; именно таким же образом, ка- ю ким каждый «основанный исключительно в помятиях» закон может быть перенесен на представленную в общем виде область эмпирических единичных случаев вышеупомянутых понятий. Получающиеся таким путем положения очевидности сохраняют по- прежнему свой априорный характер, и условижочевидности, ими is высказываемые, отнюдь не суть психически», т. е. {реальные}[161]условия. Наоборот, чисто понятийные полсжения обращаются здесь, как и в каждом аналогичном случае^в высказывания об идеальных несовместимостях или возможностях.
Простое размышление внесет сюда ясность. Из каждого чисто го логического закона можно путем a priori возможного (очевидного) видоизменения получить известные положения очевидности, если угодно, условия очевидности. Комбинированный принцип противоречия и исключенного третьего бесспорно эквивалентен положению: очевидностью может отличаться одно и только одно 25 из пары контрадикторных суждений[162]. Modus Barbara также, без сомнения, эквивалентен положению: очевидность необходимой истины положения формы «все А суть С» (или, точнее говоря, его истины как следующей с необходимостью) может проявиться в факте умозаключения, предпосылки которого имеют формы «ВС? зо А суть В» и «все В суть С». И то же применимо к каждому чисто логическому положению. Это вполне понятно, так как положения «А истинно» и «возможно, что кто-нибудь с очевидностью
судит, что А есть» — очевидно, вполне равнозначны. Итак, естественно, что положения, смысл которых состоит в высказывании того, что закономерно входит в понятие истины, и того, что истинность положений известных форм обусловливает истинность положений коррелятивных форм, допускают эквивалентные видоизменения, в крторых устанавливается отношение между возможным появлением очевидности и формами суждений.
Но^уяснение фгой связи дает нам сразу средство для опровержения попытки растворить чистую логику в психологии очевидности. Все же положение «А истинно» само по себе не означает того же самого, Что и его эквивалент «возможно, что кто-либо судит, что есть Д». Первое не говорит о суждениях кого-либо, хотя бы в самом (Лбщем смысле. Тут дело обстоит совершенно так же, как и в случай с чисто математическими положениями. Высказывание а + b ^ b + а означает, что числовое значение суммы двух чисел не зависит от их положения в соединении, но ничего не говорит о чьем-нибудь счете или суммировании. Последнего рода суждение получается только при очевидном и равнозначном преобразовании. In concreto ведь {не дано}[163] (и это установлено a priori) числа без счета, суммы без суммирования.
Но даже если мы оставим первоначальные формы чисто логических положений и обратим их в соответствующие равнозначные положения очевидности, то из всего этого не возникает ничего, на что психология могла бы притязать, как на свое достояние. Она есть эмпирическая наука, наука о психических фактах. Психологическая возможность, следовательно, есть случай реальной возможности. Но вышеупомянутые возможности очевидности идеальны. Что психологически невозможно, то вполне возможно з идеальном смысле. Разрешение обобщенной «проблемы трех тел», скажем, «проблемы п тел» может превосходить всякую человеческую способность к познанию. Но проблема имеет решение, следовательно, возможна соответствующая очевидность. Существуют десятичные числа с триллионами знаков, и имеются соответствующие им истины. Но никто не может действительно представить такие числа и действительно произвести относящиеся к ним сложения, умножения и т. д. Очевидность здесь психологически невозможна, и все же она в идеале есть, несомненно, возможное психическое переживание.
Обращение понятия истины в понятие возможности очевидного суждения аналогично отношению понятия индивидуального бытия к понятию возможности восприятия. Эквивалентность этих понятий, поскольку под восприятием разумеется только адекватное восприятие, неоспорима. Следовательно, возможно восприятие, которое в одном созерцании охватывало бы весь мир, всю неистощи-
мую бесконечность тел со всеми их частями, молекулами, атомами, во всех их отношениях и определенностях. Разумеется, эта идеальная возможность не есть реальная возможность, которую можно было бы допустить для какого-либо эмпирического субъекта {, тем 5 более что такое созерцание было бы бесконечным континуумом созерцания: мыслимое в единстве — кантовской,идеей}.
Подчеркивая идеальность возможностей, которые могут быть выведены относительно очевидности суждениЯиз логических законов и которые в аподиктических очевидность становятся нам ю ясными в качестве a priori значимых, мы никошд образом не думаем отрицать их психологическую пригодность.
Из закона, что из двух контрадикторных положений одно Лтинно, а другое ложно, мы выводим, например, истину, что израры возможных контрадикторных суждений одно и только о§но может носить is характер очевидности. Этот вывод очевиднсмправомерен, если определять очевидность как переживание, у котором судящий сознает правильность своего суждения, т. е^его соответствие с истиной. В таком случае новое положение высказывает истину о совместимости или несовместимости определенных психических переживаний. Но таким же образом и каждое чисто математическое положение говорит нам о возможных {и}[164] невозможных явлениях в области психического. Невозможен никакой эмпирический счет, никакой психический акт алгебраической трансформации или геометрического конструирования, который противоречил бы идеальным законам математики. Таким образом, эти законы могут быть использованы психологически. Мы всегда можем выводить из них априорные возможности и невозможности, относящиеся к известным видам психических актов, актов вычисления, связывания путем сложения, умножения и т. д. Но в силу зо этого сами эти законы еще не суть психологические положения. ^ Задачей психологии как естественной науки о психических пере- g живаниях является исследование естественной обусловленно- ^ сти этих переживаний. К ее области относятся, стало быть, в частое ности, естественные (каузальные) отношения математических и 35 логических активностей. Но их идеальные отношения и законы ^ образуют особое царство (Reich). Оно конституируется2 в виде чисто родовых положений, построенных из «понятий», которые суть не понятия классов психических актов, но {идеальные понятия (Idealbegriffe) (сущностные понятия (Wesensbegriffe))}3, кото- 40 рые имеют свою конкретную основу в этих актах соответственно, в их объективных коррелятах}. Число три, истина, названная именем Пифагора, и т. п. — все это, как мы указывали, суть не эм-лирические единичности или классы единичностеи, это — идеальные предметы, которые мы схватываем путем идеации в {коррелятах актов}[165] сЧета, очевидного суждения и т.
п.Итак, по отношению к очевидности единственная задача психологии — изыскивать естественные условия охватываемых этим 5 названйем переживаний, следовательно, исследовать реальные связи, в которЦх, по свидетельству нашего опыта, возникает и исчезает очевиджсть. В число этих естественных условий входит концентрация интереса, известная свежесть ума, упражнение и т. п. Их исследование дает не познание с точным содержанием, ю не очевидные ошцие положения с характером подлинных законов, а лишь нетотаые эмпирические общие положения. Но очевидность суждения fависит не только от психологических условий, которые мы можфм также назвать внешними и эмпирическими, поскольку они оковываются не исключительно на специфиче- 15 ской форме и матamp;рии суждения, а на его эмпирической связи в душевной жизни; ^га очевидность зависит также от идеальных условий. Каждая истина {есть}2 идеальное единство в отношении к бесконечному и неограниченному в своей возможности многообразию правильных высказываний той же самой формы и материи. 20 Каждое актуальное суждение, принадлежащее к этому идеальному многообразию, выполняет хотя бы только в своей форме или в w своей материи идеальные условия возможности своей очевидно- Я сти. Чисто логические законы суть истины, вытекающие из самого і понятия истины и родственных ему по существу ПОНЯТИЙ. В при- 25 * менении же к возможным актам суждения они, основываясь на g одной только форме суждения, высказывают идеальные условия I § возможности или невозможности его очевидности. Из этих обоих видов условий очевидности одни связаны с особой организацией видов психических существ, попадающих в рамки соответствую- зо щей психологии; ибо психологическая индукция не идет дальше ъ опыта; другие же в качестве идеально закономерных значимы для Jg
каждого возможного сознания вообще.