Приказ «Об особой подсудности в районе «Барбаросса»
В другой части обоснования приговора трибунал пришел к выводу, что приказ «Об особой подсудности в районе «Барбаросса» был противозаконным по своему характеру. Теперь трибунал приступает к рассмотрению вопроса о том, принимал ли подсудимый преступное участие в его издании.
В конце апреля 1941 года Леман получил первые указания по этому вопросу.
Более ранние стадии раз-работки приказа остались в тени, даже и в тех случаях, когда о нем упоминается в представленных трибуналу документах. Давая показания по собственному делу, подсудимый очень подробно остановился на этом вопросе. Трибунал, однако, не намерен долго заниматься ранними стадиями разработки приказа. Судя по высказываниям подсудимого, содержание приказа, переданное ему адъютантом Кейтеля, настолько взволновало его, Лемана, что он отдал практически неосуществимое распоряжение о том, что все военные юристы, которые никому больше не нужны, должны быть отправлены на фронт. Он показал, что это сообщение произвело на него неприятное впечатление главным образом в связи с мыслью о том, какое воздействие окажет приказ на военное правосудие.Окончательно сформулированный текст приказа «Об особой подсудности в районе «Барбаросса» представляет собой «великолепный» образец основательной и серьезной работы штаба, который должен был воплотить первоначальную идею в военный приказ. В документах упоминаются совещания, телефонные переговоры и многочисленные послания, не имевшие уже никакого непосредственного отношения к Гитлеру. Так разрабатывались детали приказа, многие из которых заро-дились у различных штабных офицеров, а некоторые — у подсудимого.
Здесь будут рассмотрены важнейшие этапы разработки приказа. 28 апреля 1941 года подсудимый набросал проект приказа «Об особой подсудности в районе «Барбаросса». Примерно 6 мая он получил копию приказа ОКВ, составленного, по-видимому, генералом Мюллером—генералом для особых поручений при ОКВ.
В нем излагались известные идеи генерал-полковника Гальдера, начальника штаба ОКХ. 9 мая подсудимый доложил начальнику штаба оперативного руководства, отделу обороны страны (Варлимонт), об известных переговорах между ним, генералом Мюллером и генералом Иешонеком, а также о совещаниях с начальниками юридических отделов. Подсудимый обсуждал эту проблему как с генералом Мюллером, так и с генералом Иешонеком. Результатом этой деятельности был представленный Кейтелю четвертый, окончательный проект, который после внесения в него незначительных изменений был подписан им и разослан как так называемый приказ «Об особой подсудности в районе «Барба-росса».Учитывая результаты различных совещаний, проекты и связанную с ними переписку, можно совершенно определенно констатировать, что идеи подсудимого — независимо от их добрых или пагубных целей — вошли в окончательную формулировку этого приказа как его составная часть. Обстоятельством, которое говорит в пользу подсудимого, является тот факт, что в подготовленной им окончательной формулировке он смягчил вызывающий язык проекта приказа, разработанного ОКХ. Далее, в его оправдание приводили следующее: если в проекте ОКХ говорилось: «Жители, которые принимают участие во враждебных действиях, как партизаны или намереваются принять в них участие...» (Подчеркнуто трибуналом), то в окончательной формулировке, составленной подсудимым, слова «намереваются принять в них участие» опущены. Зато окончательный текст приказа содержит положения, предоставляющие неограниченную власть офицеру — занимающему должность не ниже командира батальона—для решения вопроса о принятии массовых карательных мер по его усмотрению.
Кроме того, судебное следствие установило, что на основании высказываний подсудимого в окончательный текст приказа был включен пункт о том, что все дела решаются военными властями, а суды лишаются всякой компетенции, в то время как генерал Мюллер предлагал, чтобы военные инстанции решали только дела, не вызывавшие никаких сомнений, а сложные случаи передавали на рассмотрение судов. Характерны высказывания подсудимого по этому вопросу, имеющиеся в одном из документов.
Он заявил:«Предложение, выдвинутое сухопутной армией, приближается к нашим предложениям. В нем не хватает только фразы о том, что офицеры вермахта и военные суды вообще не обладают юрисдикцией по отношению к местным жителям. Генерал-полковник Гальдер очень хотел бы сохранить эту юрисдикцию в тех случаях, когда у войск нет времени для расследования, а также в отношении многочисленных более мелких преступле-ний, которые не оправдывают расстрела. У меня имеются на этот счет возражения, которые разделяет и генерал Иешонек.
Уж если мы когда-нибудь и сделаем этот шаг, то не следует ограничиваться полумерами. В противном случае есть опасность, что дела, доставляющие много хлопот, войска будут спихивать судам и тогда (а это как раз коснется сомнительных случаев) будет происходить обратное тому, чего добиваются».
Как видно из записи на той же странице документа, эту точку зрения поддержал и подсудимый Варлимонт. Эта часть приказа, которая явно исходила не от Гитлера, Кейтеля или Иодля, является одним из его наиболее зловещих разделов. Как установлено из документов и собственных показаний подсудимого, он обосновывал эти положения тем, что применение судебной процедуры в таких случаях могло из-за недостатка доказательств привести к оправданию обвиняемых. А эти оправдательные приговоры привели бы к тому, что Гитлер стал бы упрекать военные суды за их чрезмерную мягкость, как он это делал в связи с известными судебными решениями, вынесенными во время поль-ской кампании. Чтобы оградить военные суды от упреков со стороны Гитлера, подсудимый явно был готов жертвовать жизнями ни в чем не повинных людей.
Обсуждение статей приказа «Об особой подсудности в районе «Барбаросса», касающихся дисциплины, также характеризует ту роль, которую играет штабной офицер при разработке окончательного текста приказа. Результаты рассмотрения всего этого процесса сводятся к тому, что Леман сыграл решающую роль в форму-лировании окончательной формы этого приказа, © котором воплотились преступные замыслы Гитлера, и что в своей области он внес известные смягчения, но в целом придал документу форму жесткого военного приказа, который затем был передан войскам и осуществлялся ими.
На основании представленных документов трибунал пришел к выводу, что подсудимый изобличен в преступном содействии изданию этого противозаконного приказа и что он должен нести за него ответственность, поскольку он сформулировал текст приказа.
участие принимал Варлимонт, а деятельность Лемана в большинстве случаев носила лишь второстепенный характер.
Подсудимый полностью сознавал, что приказ имеет преступный характер. Адмирал Канарис в ряде телеграмм, о которых было известно подсудимому, указал «а его противозаконность. Леман предложил некоторые меры, благодаря которым удалось с помощью искусственных юридических конструкций придать приказу некоторое подобие правомерности и тем самым получить возможность разослать его. Совершенно очевидно, что подсудимый сам не верил в эти конструкции.Трибунал не видит в этом приказе положений, которые подтверждали бы, что Леман еще больше усилил преступный характер приказа. Однако подсудимый принадлежал к числу тех, кто несет ответственность за окончательную форму, в которой этот противозаконный приказ был доведен до армии, и поэтому он должен нести ответственность за часть этого чудовищного до-кумента как ее автор.