§ 1. Необходимость изучения звуков в речевой цепочке
В специальных работах, особенно в трудах английских фонетистов, можно найти тщательный анализ звуков языка.
Но достаточно ли этого для того, чтобы фонология отвечала своему назначению: служить вспомогательной наукой для лингвистики? Обилие накопленных деталей само по себе ценности не имеет, ценен только их синтез.
Лингвисту нет надобности быть законченным фонологом, он требует от фонологии только некоторого количества данных, необходимых при изучении языка.Метод современной фонологии особенно недостаточен в следующем отношении: упускается из виду, что в языке имеются не только звуки, но и поток произносимых звуков; почти все внимание уделяется только изолированным звукам. Между тем нам первично дан не отдельный звук; слог дан более непосредственно, чем составляющие его звуки. Мы видели, что некоторые древние системы письма отмечали именно слоговые единицы; лишь впоследствии пришли к буквенной системе письма.
Сверх того, надо сказать, что для лингвистики никогда не представляла затруднения простая звуковая единица: если, например, в данном языке в данную эпоху все а перешли в о, то из этого ровно ничего не следует; можно ограничиться констатацией этого факта, не стараясь объяснить его фонологически. Ценность науки о звуках проявляется по-настоящему лишь тогда, когда мы наталкиваемся на факт внутренней взаимозависимости двух или большего числа элементов, когда, как оказывается, вариации одного элемента определяются вариациями другого. Здесь из самого факта наличия двух элементов уже вытекает определенное отношение и возможность формулировать правило, что резко отличается от простой констатации. Следовательно, если в поисках своих основных принципов фонология выказывает предпочтение изолированным звукам, то это противоречит здравому смыслу; достаточно ей столкнуться с
двухфонемным сочетанием, как она оказывается беспомощной.
Так, в древневерхненемецком языке hagl, balg, wagn, lang, donr, dorn дали впоследствии hagai, balg, wagan, lang, donnar, dorn; таким образом, результат оказался неодинаковым в зависимости от характера и порядка следования звуков внутри звукосочетания: в одном случае между согласными возникает гласный, в другом случае звукосочетание сохраняется в прежнем виде. Но как сформулировать закон? Откуда проистекает различие? Без сомнения, от сочетания согласных (gl, lg, gn и т. д.), которые есть в этих словах. Бросается в глаза, что во все эти сочетания входит смычная фонема, причем в одних случаях ей предшествует, а в других за ней следует плавная или носовая фонема. Но что же из этого проистекает? Пока мы рассматриваем g и п как однородные величины, мы не сможем понять, почему соприкосновение gen производит иной эффект, чем соприкосновение neg.Итак, наряду с фонологией звуковых типов нужна наука совершенно иного рода, отправляющаяся от парных сочетаний и последовательностей фонем во времени. При изучении изолированных звуков достаточно определить положение органов речи; акустическое качество фонемы не является проблемой — оно устанавливается ухом; что же касается артикуляции, то мы можем вполне свободно производить ее так, как хотим. Но как только речь заходит о произнесении сочетания двух звуков, вопрос осложняется; приходится принимать в расчет возможность расхождения между ожидаемым и полученным результатом; не всегда в нашей власти произнести то, что мы желаем. Свобода связывать между собою фонологические типы ограничена возможностью связывать артикуляционные движения. Чтобы понимать, что происходит внутри звукосочетаний, надо создать такую фонологию, где эти звукосочетания рассматривались бы как алгебраические уравнения; парное звукосочетание включает некоторое количество взаимообусловленных механических и акустических элементов; когда один варьирует, эта вариация по необходимости отражается и на других; задача и заключается в том, чтобы вычислить эти отражения.
Если в явлениях фонации и есть нечто универсальное, стоящее как бы «над» артикуляционным разнообразием фонем, то это, без сомнения, именно тот упорядоченный механизм, о котором только что шла речь. Из этого явствует, какое значение должна иметь для общей лингвистики фонология звукосочетаний. Тогда как обычно ограничиваются преподнесением правил об артикуляции всех звуков, изменчивых и случайных элементов в языках, эта новая комбинаторная фонология очерчивает возможности и фиксирует постоянные отношения взаимозависящих фонем. Так, частный случай с hagl, balg и т. д. (см. выше) поднимает общий, широко обсуждавшийся вопрос об индоевропейских сонантах. Это как раз та область, где менее всего можно обойтись без понимаемой в вышеизложенном смысле фонологии, ибо учение о слогоделении является основой, на которой здесь построено все, с начала и до конца. Это не единственная проблема, которая может быть разрешена подобным методом; но, во всяком случае, ясно одно: становится почти что невозможным обсуждать вопрос о сонантах, не выяснив с достаточной точностью законы, управляющие сочетаемостью фонем.