§ 3. Системы письма
Существуют две системы письма:
- Идеографическое письмо, при котором слово изображается одним знаком, не зависящим от звуков, входящих в его состав. Этот знак представляет слово в целом и тем самым выражаемое этим словом понятие. Классический пример такой системы — китайская письменность.
- Система, обычно называемая «фонетической», стремящаяся воспроизвести звуковую цепочку, представляющую слово. Фонетические системы письма бывают то слоговыми, то буквенными, то есть основанными на неразложимых элементах речи.
Впрочем, идеографические системы письма легко переходят в системы смешанного типа: некоторые идеограммы, утратив свое первичное значение, превращаются в изображение отдельных звуков.
Мы говорили, что написанное слово стремится вытеснить в нашем сознании произносимое слово; это верно в отношении обеих систем письма, но эта тенденция сильнее в первой. Для китайца и идеограмма и произносимое слово в одинаковой мере суть знаки понятия; для него письмо есть второй язык, и при разговоре, если два слова произносятся одинаково, ему иной раз приходится для выражения своей мысли прибегать к написанному слову. Но эта подстановка благодаря тому, что она может быть абсолютной, не имеет тех досадных последствий, какие наблюдаются в нашей письменности; китайские слова различных диалектов, соответствующие одному и тому же понятию, с одинаковым успехом связываются с одним и тем же графическим знаком.
Мы ограничимся рассмотрением фонетических систем письма, и в частности той, которая употребляется доныне и имеет своим прототипом греческий алфавит.
В момент, когда возникает алфавит такого рода, он достаточно разумно отражает состояние языка (если только речь не идет об алфавите заимствованном и уже содержащем непоследовательности). С логической точки зрения греческий алфавит безупречен, как это мы увидим ниже (стр.
75—76). Однако согласованность между написанием и произношением существует недолго. Рассмотрим причины этого.§ 4. Причины расхождения между написанием и произношением
Причин этих много; мы приведем лишь важнейшие.
Прежде всего, язык непрестанно развивается, тогда как письмо имеет тенденцию к неподвижности. Из этого следует, что написание в конце концов перестает соответствовать тому, что оно призвано изображать. Написание, последовательное в данный исторический момент, столетием позже оказывается нелепым. Вначале графический знак еще меняют, чтобы согласовать его с изменившимся произношением, но в дальнейшем от такого приспособления письма к произношению отказываются. Так, например, обстояло дело во французском с oi.
|
| Произносили | Писали |
| в XI в. | rei, lei | rei, lei |
| в XIII в. | roi, loi | roi, loi |
| в XIV в. | roe, loe | roi, loi |
| в XIX в. | rwa, lwa | roi, loi |
65
Как видим, в XI и XIII вв. еще сообразовывались с происходящими в произношении переменами: каждому этапу в истории языка
З Ф. де Соссюр
соответствует определенный этап в истории орфографии. Но с XIV в. письмо застряло на мертвой точке, между тем как язык продолжал развиваться, и с этого момента возникло расхождение, все более растущее, между произношением и орфографией. В конце концов это укоренившееся несоответствие отозвалось на самой системе письма: графический комплекс oi получил значение, не соответствующее элементам, в него входящим.
Примеры можно было бы умножать до бесконечности. Так, например, почему пишут как mais и fait то, что произносится те и fe? Почему с во французском часто имеет значение s? Потому что мы сохраняем написания, не имеющие разумного оправдания.
Эта причина действует во все времена; так, например, французское смягченное 1 перешло в йот: говорят eveje, muje, хотя продолжают писать eveiller «будить», mouiller «мочить».
Другая причина расхождения между написанием и произношением заключается в следующем: когда один народ заимствует у другого его алфавит, часто случается, что средства чужой графической системы оказываются плохо приспособленными к своей новой функции и приходится прибегать к уловкам: так, например, пользуются двумя буквами для изображения одного звука. Так случилось со звуком р (фрикативный зубной глухой) в германских языках: за неимением в латинском алфавите соответствующего знака его стали изображать через th. Меровингский король Хильперик пытался добавить к латинским буквам особый знак для этого звука, но ему это не удалось, и обычай освятил употребление th. В средневековом английском языке были два е: закрытое (например, в sed «семя») и открытое (например, в led «вести»); за неимением в алфавите различных знаков для этих двух звуков придумали написание seed и lead. Во французском для изображения шипящего J* прибегли к двойному знаку ch и т. д. и т. п.
Есть еще соображения этимологического порядка; в некоторые эпохи, например в эпоху Возрождения, они играли преобладающую роль. При этом весьма часто орфография устанавливалась под давлением ложной этимологии: так, ввели букву d во французское слово poids «вес», полагая, что оно восходит к латинскому pondus «вес», тогда как в действительности оио происходит от латинского pensum «взвешенное». Но не в том дело, правильно или нет применен принцип этимологического письма,— ложен самый принцип.
В иных случаях причина отсутствует вовсе: некоторые причуды орфографии не оправдываются даже этимологически. Почему, например, по-немецки пишут thun вместо tun «делать»? Утверждают, будто h изображает придыхательный характер согласного t, но тогда h следовало бы ввести всюду, где имеется подобное же придыхание, а между тем во множестве слов оно никогда не писалось (ср. Tugend «добродетель», Tisch «стол» и др.).