Современные тенденции и перспективы развития экспорта прямых инвестиций из России

Активный рост стоимости российских активов за рубежом с середины истекшего десятилетия был обеспечен главным образом за счет трансграничных приобретений в рамках сделок М&А крупнейшими корпорациями нефтегазовой и горнодобывающей промышленности, а также черной и цветной металлургии.

Проведенный выше анализ позволил выделить факторы, влияющие на стратегическую мотивацию российских THK и пути их международной экспансии. В числе таких факторов - исходные конкурентные преимущества на внешнем рынке, уровень технологичности производимой продукции, форма собственности (государственный контроль или частная собственность на имущество), а также стратегия позиционирования на рынке (нацеленность деятельности THK на рост массы прибыли или увеличение ее нормы).

Кризис и его последствия для экономики России стимулировали изменения в сложившейся корпоративной практике зарубежного предпринимательства отечественного бизнеса. Степень эффективности применяемых ранее типов стратегий во многом проявилась во время мирового финансового кризиса, что имело неоднозначные последствия для различных групп российских корпораций[574].

Так, ряд крупных сделок М&А осуществлялись даже осенью 2008 г., когда кризис уже непосредственно охватил и российскую экономику. В итоге, скорее, речь идет о стратегических просчетах многих российских ТНК, нежели об их достижениях. Это свидетельствует о том, что крупнейшие отечественные компании во многом недооценили существующие и грядущие риски, которые негативно отразились на их финансово-экономическом положении во время кризиса и в посткризисный период.

Во многих случаях российские корпорации фактически приобретали те малорентабельные компании, которые им позволяли покупать, причем на пике их стоимости. В итоге на этапе кризиса имела место переоценка большинства зарубежных активов, несколько крупных заграничных дочерних структур были перепроданы их российскими владельцами уже в посткризисный период, а ряд компаний даже обанкротились из-за непродуманной зарубежной экспансии[575].

Урегулирование проблем инвестиционной деятельности российских THK в кризисный период было сдержано недостатком внешнего финансирования и отсутствием возможностей для заимствования внутри России. Однако при этом эффект и степень воздействия кризиса были достаточно неравномерными для различных групп THK и зависели не только от ситуации в конкретной отрасли, но и от стратегической модели корпоративной экспансии.

Так, многие отечественные компании, оперирующие в горнодобывающей промышленности, черной и цветной металлургии, до сих пор испытывают финансовые трудности, связанные со спадом мировой конъюнктуры, поэтому сократили инвестиционную деятельность за рубежом и сосредоточились на внутреннем рынке. Нефтегазовые компании, несмотря на проблемы в период кризиса, сумели восстановить масштабы экспансии за счет применения более гибкой политики инвестирования за рубежом и роста цен на углеводороды.

В итоге последствия кризиса привели только к кратковременному снижению объемов вывоза российских прямых инвестиций[576]. C возобновлением экономического роста Россия остается важным источником прямых иностранных инвестиций и уверенно занимает место в мировой десятке ведущих экспортеров ПИИ на современном этапе.

В посткризисный период проявились новые устойчивые тенденции, характеризующие экспорт ПИИ российских компаний, которые связаны с последствиями воздействия глобального кризиса на российскую экономику в целом и на отдельные сектора рынка и отрасли. Среди таких трендов необходимо выделить заметную активизацию деятельности в данной сфере госкорпораций и го- скомпаний («Роснефть», «Газпром нефть», Росатом и т.д.), а также появление новых крупных игроков из частного сектора - как отдельных корпораций (ТНК-ВР, группа «Сумма», Альфа-капитал, ММК, «Татнефть» и пр ), так и специализированных инвестиционных фондов.

Однако компании разных форм собственности имеют различные мотивы для осуществления инвестиционной деятельности за рубежом. Если экспансия госкорпораций стимулируется правительством (поддержка на политическом уровне и практически неподотчетные финансовые затраты), то частные компании, прежде всего сырьевого сектора, вынуждены искать необходимые месторождения и другие дефицитные факторы производства за рубежом, так как в России доступ к ним ограничен на законодательном и административном уровнях.

При этом необходимо отметить, что с середины прошлого десятилетия список корпораций - лидеров российского бизнеса (первая десятка) по размерам зарубежных активов практически не изменился, несмотря на существенную трансформацию условий их экспансии за границей в этот сложный период, связанный с кризисом и его последствиями. В определенной степени такая стабильность позиций ведущих российских THK на мировых рынках инвестиций обусловлена их особыми отношениями с государством.

В целом в посткризисный период крупнейшие российские корпорации, формирующие первый эшелон отечественных ТНК, стали более взвешенно подходить к зарубежным сделкам в сфере М&А. C одной стороны, они стали избавляться от непрофильных и низкорентабельных активов («Северсталь», «Норникель»), решая одновременно проблему корпоративной задолженности.

C другой стороны, отечественные компании начали больше внимание уделять концентрации своего профильного бизнеса («Газпром нефть»), приобретать активы в перспективных сферах (АФК «Система»), а также диверсифицировать географическое распределение своих филиалов («Лукойл») с целью повышения эффективности зарубежной деятельности[577].

Для объективной оценки сложившейся ситуации необходимо привести примеры и другого рода. Так, в августе 2012 г. агентство Moody’s понизило кредитный рейтинг «Мечела» на одну ступень - до спекулятивного уровня В2. Долговая нагрузка компании - одна из самых высоких в отрасли: на конец 2011 г. чистый долг компании составлял 9,3 млрд долл., или 3,9 EBITDA (для сравнения: у НЛМК - 1,47 EBITDA, у «Северстали» - 1,1 EBITDA). При этом по условиям кредитных соглашений задолженность «Мечела» не должна была превышать 3,5 EBITDA[578]. Одна из причин данного положения - поку пка в 2011 г. компанией украинского Донецкого электрометаллургического завода, британской Invicta Merchant Ваг, а также ряда других активов.

Также прослеживается уменьшение количества чисто финансовых сделок за счет использования операций по обмену активами, применения смешанных сделок с использованием денежных средств и обмена акциями, а также появление контрактов, при которых зарубежный актив приобретался в счет госдолга.

После кризиса ряд отечественных THK укрепили свои глобальные позиции в сфере трансграничных ПИИ, прежде всего в сфере телекоммуникаций. Одновременно продолжилась тенденция диверсифицированных по секторам приобретений крупными компаниями «второго эшелона», а также средними и даже малыми предприятиями. Причем за счет массовости таких сделок данные компании уже начали оказывать влияние на общую отраслевую структуру приобретений отечественного бизнеса за рубежом и даже на стоимостные объемы этих операций.

Характерно, что в посткризисный период ряд крупных сделок представляли собой поглощение иностранных компаний или приобретение их контрольного пакета, где российская сторона до кризиса была миноритарием, что отражает рост финансовых возможностей отечественного бизнеса. Также новым явлением стала покупка активов у иностранных компаний в третьих странах, что свидетельствует о применении гибких корпоративных стратегий в рассматриваемой сфере, включая отраслевую и географическую диверсификацию бизнеса за рубежом.

В итоге, как подчеркивает И.Д. Иванов, на современном этапе отечественный бизнес участвует в глобализационных процессах преимущественно через экспорт капитала в экономику стран деловых партнеров, причем с опережением динамики мировой торговли. Около трети крупных игроков российского рынка трансформируется в ТНК, если судить по географии их производственных операций. Вместе с тем многие корпорации сталкиваются за рубежом с ограничительными мерами и предвзятым отношением ввиду непрозрачности их деятельности[580].

Как представляется, в целом указанные тенденции реально свидетельствуют о степени встроенности российских компаний в международные производственные цепочки и о качественном позиционировании в глобальной экономике. Таким образом, если эта экспансия продолжится такими же темпами, то уже критически будет востребована выработка целостной государственной политики для реагирования на глобальные вызовы и ограничения в данной сфере внешнеэкономической деятельности.

В частности, необходимо оценить роль инвестиционной экспансии отечественного бизнеса в контексте появления новых институциональных факторов (формирование ЕЭП, членство в ВТО, подготовка к вступлению в ОЭСР и заключению соглашений о свободной торговли с государствами дальнего зарубежья на двусторонней и многосторонней основе).

Если государство не может управлять рисками зарубежного инвестирования отечественных корпораций, то, по крайней мере, должно профессионально осуществлять мониторинг этих процессов. Определенные шаги в этом направлении делаются, но, скорее, это можно назвать «ручным управлением», нежели системным подходом.

Помимо чисто внешнего аспекта, остаются серьезные проблемы внутреннего характера, которые государство уже не может игнорировать, так как массированный экспорт ПИИ уже самым непосредственным образом воздействует на формирование макроэкономических параметров развития страны в инвестиционной сфере. Поэтому данная проблематика требует более детального рассмотрения.

Таблица 3.6

Подводя итоги проведенного выше анализа, можно констатировать, что к настоящему времени Россия уже не только вышла на сопоставимый уровень со многими государствами по объему иностранных активов и масштабам вывоза ПИИ, но даже опережает их по абсолютным и относительным количественным индикаторам в этой сфере {табл. 3.6).

В этой таблице приведены сводные данные, характеризующие состояние и долгосрочный потенциал вывоза ПИИ из основных групп стран мира (из развитых и развивающихся стран, а также переходных экономик). Речь идет о сравнительных макроэкономических показателях - об экспорте ПИИ per capita (в подушевом исчислении), об уровне накопленных ПИИ за рубежом в долях ВВП и т.д.

Хотя это альтернативные индикаторы и достаточно условные, они все же дают представление о масштабах и динамике вывоза ПИИ из России, а также об их потенциальном воздействии на процессы национального воспроизводства. Помимо этого, такой подход позволяет проводить межстрановые сравнения, сопоставляя их с аналогичными показателями в развитых и развивающихся государствах, включая страны БРИКС.

В целом по большинству количественных показателей (включая так называемый индекс динамики ПИИ - соотношение позиций в мировом рейтинге по объемам экспорта ПИИ и ВВП страны)[582] в сфере движения исходящих прямых инвестиций Россия является лидером не только в рамках БРИКС[583], но и среди большой группы других государств мира.

В частности, по всем приведенным сравнительным показателям экспорта ПИИ Россия заметно опережает других участниц БРИКС и находится ближе к уровню развитых стран. Вместе с тем такое положение вряд ли можно считать достижением, так как высокие показатели в данном случае определяются за счет низкой исходной базы (ключевых параметров) национальной экономики, а не соответствующего уровня экономического развития страны в целом, как это имеет место в группе развитых государств.

В частности, по этой причине масштабный экспорт ПИИ из России не укладывается в рамки традиционных теорий трансграничного капиталодвижения (например, «пути инвестиционного развития наций»), так как они ориентированы на «нормальный» ход экономического развития изучаемой страны.

Например, по величине ключевого индикатора, характеризующего соотношение объемов накопленных ПИИ за рубежом к ВВП, Россия уверенно лидировала практически на протяжении всего истекшего десятилетия (см. рис. 3.6).

По мнению зарубежных экспертов, данное преимущество России в сфере экспорта ПИИ и аккумулированных инвестиций за рубежом объясняется доминирующей ролью страны на постсоветском пространстве и массированными капиталовложениями в этом регионе, а также стремлением получить доступ к стратегическим ресурсам и природному сырью, причем эта экспансия осуществляется с высоким уровнем участия российского правительства[584].

Отчасти с этими тезисами можно согласиться, но, как уже отмечалось выше, данные соображения носят второстепенный характер. На практике динамика экспорта ПИИ из России в страны СНГ еще с докризисного периода имеет понижательную тенденцию, а содействие государства в данной сфере, как показывает опыт, имеет низку ю

Источник: Oxford Analitica. March I, 2011. Р. 3.

Рис. 3.6. Динамика соотношения накопле. .. ПИИ за рубежом

к ВВП о странах БРИКС в 2001-2010 гг. (в %)

эффективность. Массированный вывоз ПИИ обусловлен прежде всего отсутствием привлекательных возможностей инвестирования внутри России собственно для национальных компаний, в первую очередь энергосырьевого сектора, в CHjty неблагоприятного дедовою климата и проблем институциональной среды в стране.

В связи с этим, с одной стороны, бурный рост российских капиталовложений за рубежом свидетельствует об усилении инвестиционной составляющей в процессе полноценной интеграции страны в мировую экономическую систему. Но. с другой стороны, объем исходящих прямых инвестиций в последние голы уже заметно превышает уровень поступлений зарубежных капиталовложений в Россию, что создает системные проблемы для экономического роста в стране.

Так. в докризисный период (2005-2007 гг.) среднегодовой приток ПИИ в страну составлял 32.6 млрд долл., а отток - 27.3 млрд долл. Однако на посткризисной стадии (2009-2011 гг.) четко прослеживаются обратные тенденции: входящие ПИИ в среднем за гол достигали 44.2 млрд долл., а исходящие - уже 55.5 млрд долл., т.е. динамика вывоза прямых инвестиций всего за несколько лет возросла в 2 раза[585].

Подобная ситуация - уникальное явление, так как в других крупных развивающихся экономиках указанные выше пропорции однозначно складываются в пользу привлеченных ПИИ. Так, объемы ввоза прямых иностранных инвестиций в странах БРИ КС перед кризисом в 2007-2008 гг., как правило, более чем в два раза превышали масштабы вывоза национального производительного капитала Например, данное соотношение составило: в Индии и Бразилии - 1,8 раза, в ЮАР - 2,6, в Китае - 2,8, а в России данная пропорция достигла толью 1,4.

В посткризисный период динамика притока и оттока ПИИ в группе стран БРИКС продемонстрировала разнонаправленные тенденции, и их соотношение в 2010 г. достигло: в Бразилии - 4,3 раза, в ЮАР - 3,5, в Индии - 1,7, в Китае - 1,6, а в России - всего 0,83, т.е. экспорт ПИИ превысил их поступление в страну[586]. В 2011 г. этот показатель в России сократился до 0,78. C 2009 г. Россия является нетто-экспоргером ПИИ, поскольку уровень притока в страну иностранных капиталовложений в силу указанных выше проблем уже заметно ниже оттока российских капиталов.

Данный факт дополнительно подчеркивает недостаточную норму капиталовложений для устойчивой траектории роста (особенно на фоне стран БРИКС) и вытекающие отсюда системные проблемы развития экономики России. Характерно, что во всех странах БРИКС перед кризисом были зафиксированы рекордные уровни капиталовложений в национальную экономику (см. рис. 3.7). Однако в посткризисный период толью в азиатских государствах наблюдался дальнейший рост этого показателя, а в остальных странах (прежде всего в России) был зафиксирован понижательный тренд.

При этом меяедународные эксперты отмечают, что в России еще до кризиса значительная часть инвестиций вкладывалась в неторгуемые сектора услуг, что не стимулировало устойчивый рост экономики, а в настоящее время увеличение нормы капиталовложений сдерживается плохим инвестиционным климатом[587]. Поэтому вклад частного национального и иностранного сектора в основной капитал ограничен по масштабам, а государственные инвестиции показывают невысокую эффективность.

Источник: OxfordAnalitica. December 7. 2011. Р. .7. Рис. 3.7. Динамика уровня капиталовложений к ВВП в странах БРИКС в 1980-2010 гг., %

При этом норма капиталовложений в экономике России в посткризисный период не превышала 20% при минимально необходимом уровне для устойчиво го роста, составляющем свыше 25%. В условиях явного дефицита инвестиций внутри страны массированный отток капиталов и других ресурсов оказывает, как правило, негативное влияние на процесс воспроизводства в России. Прежде всего, выво з инвестиций затрудняет расширение действующих производств и развитие новых проектов, что в итоге ведет к сокращению налогооблагаемой базы, к потенциальному снижению занятости и т.д.[588]

Помимо этого, очень высокая доля (17.3%) экспорта ПИИ из России в валовых вложениях в основные фонды (gross fixed capital formation) - выше даже среднего уровня развитых стран (15,5%) и почти в 4 раза больше, чем в группе развивающихся государств. Этот факт свидетельствует о том, что существенная по мировым меркам часть отечественного производительного капитала функционирует на постоянной основе в зарубежных активах, в том числе через массированный отток инвестиций в офшоры.

В итоге к началу 2012 г. аккумулированные капиталовложения России за границей достигли 362,1 млрд долл., что в 18 раз превышает уровень 2000 г. В связи с этим можно констатировать, что складывается зарубежный сегмент российской экономики, в основе которого производственные и финансовые активы крупнейших частных и даже государственных корпораций страны.

В связи с этим Б. А. Хейфец справедливо утверждает, что таким образом «формируется весьма своеобразная, параллельная внешняя экономика, которая тесно связана с внутренней (экономикой) и оказывает все большее влияние на ее развитие, способствуя ее интеграции в глобальную экономику»[589].

В настоящее время, по его мнению, применение термина «внешняя экономика» обосновано для тех зарубежных активов, которые de facto контролируются и являются составными частями российских холдингов и компаний. Эго явление характерно для всех стран, активно участвующих в глобализационных процессах. В экономической литературе получил распространение также термин «вторая экономика», обозначающий экономическое пространство, образуемое сетью международного производства THK[590].

Вместе с тем представляется спорным последующее утверждение Б.А. Хейфеца о «возникновении параллельной внешней экономики, которая является не антиподом, а органичной составной частью внутренней (национальной) экономики страны»[591].

На наш взгляд, на современном этапе еще преждевременно говорить о «внешней Экономикс» как о некоем целостном новообразовании и как об органичной части национального хозяйства России. Представляется, что сейчас внешняя экономика является крайне неоднородной категорией по своей отраслевой структуре, составу задействованных хозяйствующих субъектов, а также по наличию и интенсивности обратных связей с экономикой России. Поэтому пока справедливо говорить толью о формировании и первых этапах функционировании зарубежного сегмента национального хозяйства России.

По нашим оценкам, масштабы этого сегмента по состоянию на середину 2012 г. находятся в диапазоне от 120 млрд долл, (консервативная оценка) до 180 млрд долл, (что эквивалентно почти 10% текущего объема российского ВВП)[592]. При этом необходимо учитывать большое разнообразие представленных в данном сегменте субъектов хозяйственной деятельности, взаимосвязанных в процессе специфического кругооборота российского капитала за рубежом. Этих экономических операторов можно классифицировать по нескольким группам, а ключевым критерием в данном случае является степень прямой или косвенной обратной связи (backward linkages) с национальной экономикой страны.

Как отмечалось выше, основу этого зарубежного сектора («внешней экономики») составляют иностранные активы примерно 30 крупнейших частных и государственных ТНК, на долю которых приходится 120-130 млрд долл, (без учета стоимости проектов greenfield). К этим корпорациям относятся холдинги, входящие в рейтинг Топ-20 ИМЭМО РАН, а также еще порядка 10 THK «второго эшелона», которые форсировали массированные приобретения за рубежом в посткризисный период[593]. Условным критерием для включения в данную группу может служить обладание зарубежными активами на сумму свыше 500 млн долл.

В отраслевом разрезе эти активы примерно на 75% относятся к нефтегазовой отрасли, горнодобывающей промышленности, а также к черной и цветной металлургии; еще более 10% стоимости активов приходится на сферу телекоммуникаций и ИКТ. В этой группе, которая начала формироваться еще в начале прошлого десятилетия, уже сложились достаточно устойчивые обратные связи зарубежного сектора с национальной экономикой как по внутрикорпоративным каналам, так и на уровне соответствующих отраслей.

Функционирование зарубежных активов данной группы сверхкрупных корпораций продуцирует поступление в Россию не только стратегического сырья, продукции высокого передела, но и финансовых ресурсов (в основном в виде репатриируемой прибыли), а также, хотя и в ограниченных масштабах, современных технологий, передового опыта управления и высококвалифицированных кадров. Значимость этой обратной связи (т.е. наличия эффективных зарубежных активов) стала для данных корпораций важным инструментом внутриотраслевой и даже межотраслевой конкуренции в соответствующих сегментах внутреннего и внешнего рынков.

Вторую группу зарубежного сегмента формируют крупные частные и государственные компании, которые относительно недавно начали зарубежную предпринимательскую деятельность. Также сюда входят известные российские предприниматели, активно ведущие свой иностранный бизнес после кризиса через частные фонды прямых инвестиций для попики многопрофильных активов: Г. Фетисов (Му Decker Capital), Ю. Мильнер (Digital Sky Technologies), А. Усманов (UMS холдинг), В. Юсуфов («ОсноваТелеком») и т.д. На данном этапе средняя стоимость их активов за границей находится в диапазоне 100-500 млн долл. Совокупный потенциал этой группы, состоящий из нескольких десятков компаний и фондов, можно оценить в 20-25 млрд долл.

Здесь доля сырьевых отраслей гораздо ниже, чем в первой группе, но шире представлена сфера услуг, включая ИКТ, оптовую торговлю, транспорт и логистику, а также обрабатывающие отрасли промышленности. Учитывая, что данные компании только начали активный бизнес за границей, их обратные связи с национальной экономикой еще не столь устойчивы. Однако можно предположить, что в обозримой перспективе наиболее эффективные компании и фонды войдут в первую группу предложенной классификации с соответствующими последствиями в сфере взаимосвязей с российской экономикой.

В основе третьей группы - несколько сотен средних и малых фирм, которые ведут устойчивую предпринимательскую деятельность за рубежом и представляют в основном несырьевые отрасли экономики, а также различные сектора услуг, включая высокие технологии (Лаборатория Касперского, ABBYY и пр.)[594].

Основную роль здесь играют классические компании среднего бизнеса (по масштабам оборота и численности занятых) и предприятия, представляющие сферы с невысокой степенью капиталоемкости[595]. Поэтому средняя стоимость приобретаемых ими активов составляет 20-50 млн долл. В целом общие масштабы их деятельности пока не столь значительны (в совокупности - несколько миллиардов долларов), а связь с внутренней экономикой можно отследить в основном на микроуровне. Однако в перспективе - по мере роста размеров бизнеса и расширения представительства - эта группа способна продуцировать позитивные эффекты для национальной экономики на мезоуровне.

Четвертая группа включает «скрытых чемпионов» - нишевых лидеров (высокие технологии, брендовые товары и услуги)[596], а также отдельных предпринимателей, не афиширующих по разным причинам свою деятельность за рубежом[597]. Как правило, информация о деятельности подобных компаний и лиц практически отсутствует, поэтому можно предположить только наличие внутрифирменных потоков и косвенных эффектов для развития внутренней экономики.

Так, летом 2012 г. было опубликовано сразу несколько информационных сообщений в отношении зарубежных проектов К. Илюмжинова (экс-президент Калмыкии с декабря 2010 г.). В частности, стало известно, что он покупает 52% Petrol Holding - второго по величине топливного ритейлера Болгарии и стал акционером французской Sucden- одного из крупнейших в міфе торговцев сахаром. Также стало достоянием гласности, что К. Илюмжинов совместно с британской Ashmore Group создает фонд в размере 1 млрд долл, с перспективой роста до 10 млрд, а на встрече с президентом Пакистана он сообщил о планах инвестировать 5,5 млрд долл, в местное месторождение угля Тар[598].

Всего, по оценкам самого К. Илюмжинова, он участвует примерно в двадцати проектах в различных странах мира, включая Вьетнам, Лаос, Мьянму и ОАЭ. Причем доподлинно не известно, в каком качестве он выступает в каждом проекте - инвестором, акционером или посредником-консультантом.

Пятая группа состоит из крупных иностранных бизнесменов (входящих в глобальный список Forbes) российского или советского происхождения, активно сотрудничающих с отечественным бизнесом в России и за рубежом[599]. В их числе - Г. Тимченко (Gunvor)[600], Л. Блаватник (Access Industries), Л. Леваев (AFI Development), А. Гайдамак (многопрофильный бизнес) и пр. Использование налаженных связей в западном бизнес-сообществе и опыта международной деятельности представителей этой группы осуществляется через участие в крупных российских проектах, в том числе за границей.

Шестая группа - опальные российские олигархи и так называемые «политэмигранты» (Б. Березовский, В. Гусинский, Е. Чичваркин, Е. Батурина[601] и т.д.), опосредованно взаимодействующие с отечественными предпринимателями за рубежом, в том числе через офшоры. В основе этих отношений - устоявшиеся деловые связи представителей данной группы с российским бизнесом, однако количественные параметры этой деятельности установить достаточно сложно из-за закрытости информации.

В целом, как представляется, в перспективе влияние зарубежного сегмента будет возрастать через обратные связи (backward linkages), по крайней мере, за счет экстенсивного фактора - роста зарубежных активов и проектов отечественного бизнеса. Также будет происходить постепенная трансформация этого сегмента из «параллельной» в полноценную внешнюю экономии.

При этом необходимо учитывать, что уровень экономического развития страны, где размещены отечественные капиталовложения, формирует различные эффекты для национальной экономики. Так, активы, расположенные в развитых государствах, продуцируют ин

тенсивные факторы производства (технологии и компетенции), а дочерние компании в развивающихся государствах и странах СНГ, как правило, способствуют формированию экстенсивных факторов роста (ресурсы и рынки сбыта).

Вместе с тем не стоит преувеличивать значения этих развивающихся процессов для российской экономики. Во-первых, это обусловлено тем, что данный сегмент начал спонтанно формироваться всего менее десяти лет назад, и для получения положительных эффектов (мультипликатора обратных связей) требуется время. Во-вторых, и это главное, российская экономика в нынешнем состоянии, учитывая ее институциональные и структурные диспропорции, пока практически не обладает необходимыми условиями для успешного восприятия позитивных эффектов (преимуществ) зарубежного предпринимательства российского бизнеса.

В целом развитие «внешней экономики» способствует уменьшению издержек производства и получению дополнительных конкурентных преимуществ как при экспорте, так и на внутреннем рынке, вызывает спрос на многие ресурсы национального хозяйства. Вместе с тем развитие внешней экономики связано с рядом потерь для внутренней экономики[602]. Поэтому позитивные эффекты процессов экспорта ПИИ и зарубежного предпринимательства национальных компаний в данном случае необходимо определять на основе баланса с учетом возможных негативных последствий.

Следует признать, что «внешняя экономика», которая не слишком эффективна, вряд ли окажет кардинальное влияние на экономику России, которая слишком для этого велика. Однако расширение зарубежного сегмента - необратимый процесс глобализации экономики страны, и необходимо стремиться к его совершенству в части адаптации новых преимуществ, в том числе на основе применения теоретических подходов и использования практики более успешных государств мира.

В среднесрочной перспективе, как показывает опыт других формирующихся экономик, прежде всего Восточной Азии, устойчивый экспорт ПИИ ведет к сглаживанию возникающих диспропорций и оказывает в целом позитивное влияние на развитие национального хозяйства. Однако для реализации этих положительных эффектов требуется наличие ряда условий: относительно развитые рыночные отношения и конкурентная среда в странах базирования инвестиций, целенаправленное управление со стороны государства этими процессами и способность экономики абсорбировать новые преимущества, получаемые в результате зарубежной предпринимательской деятельности национальных компаний.

Главными потенциально позитивными факторами вывоза ПИИ являются повышение эффективности деятельности компаний-экс- портеров и рост конкурентоспособности соответствующих отраслей национального хозяйства. Такие результаты могут превращаться в более широкие преимущества для экономики страны базирования в целом, способствуя преобразованиям в промышленности и других секторах, а также повышению уровня производительности труда с выходом на более сложную продукцию, улучшению показателей экспортной деятельности, увеличению национального дохода и расширению возможностей для появления рабочих мест более высокой квалификации[603].

Как отмечают эксперты ЮНКТАД, повышение конкурентоспособности национальных ТНК, осуществляющих вывоз ПИИ, может передаваться другим компаниям и экономическим агентам в странах базирования инвестиций через различные каналы, в том числе через связи с местными фирмами и взаимодействие с университетами и научно-исследовательскими центрами. Таким образом, чем сильнее интегрированы данные корпорации во внутреннюю экономику, тем больше ожидаемые преимущества для нее[604].

Хотя вывоз ПИИ влечет перелив капитала из государств базирования в принимающие страны, этот процесс может генерировать и возвратные потоки средств в виде репатриируемых прибылей, роялти и лицензионных платежей, а также оплаты реципиентами возрос- шеш импорта из страны базирования (нередко в форме внутрифирменной торговли). Кроме того, вывоз прямых инвестиций оказывает отсроченное, но в целом положительное воздействие на динамику внутренних инвестиций (однако этот постулат применим для стран с нормальным инвестиционным климатом).

Последствия вывоза прямых инвестиций для внешней торговли страны в значительной степени зависят от мотивации компании и видов осуществляемых инвестиций. Если THK нацелены на доступ к природным ресурсам, то вывоз ПИИ может вести к увеличению ее импорта и экспорта товаров, необходимых для их добычи (пока в России превалируют именно эти мотивы). C другой стороны, прямые инвестиции, ориентированные на освоение рынка, будут стимулировать экспорт промежуточной продукции и инвестиционных товаров в принимающую страну, прежде всего в рамках реализации проектов greenfield.

Если же ставится цель повышения эффективности или снижения затрат, то вывоз ПИИ может повлечь за собой расширение экспорта и импорта, особенно по каналам внутрифирменной торговли, а также рост масштабов и диверсификацию отраслевой структуры товарооборота страны. Реализация этих эффектов во многом зависит от географического охвата международной производственной деятельности конкретной THK и от степени ее интегрированности в глобальные цепочки добавленной стоимости[605].

В отношении ситуации с занятостью последствия также зависят от мотивов экспорта ПИИ. C точки зрения страны происхождения проблемы могут возникать в случае капиталовложений, ориентированных на повышение эффективности. Даже если они приводят к повышению спроса на более квалифицированную рабочую силу на внутреннем рынке, такие возможности ограничены для работников с низкой квалификацией.

Прямые инвестиции, обусловленные другими мотивами, как представляется, оказывают на занятость позитивное воздействие в долгосрочном плане, в значительной степени в зависимости от характера капиталовложений за границей, а также от структуры рынка труда страны базирования и его особенностей, в том числе от профессиональной способности людских ресурсов адаптироваться к изменениям отраслевой структуры ее экономики[606].

Конечный результат воздействия различных экономических и внеэкономических факторов на национальное хозяйство зависит не только от основных мотивов и стратегий компаний, принимающих решения размещать инвестиции за рубежом, но и от конкретных характеристик экономики страны базирования[607]. Поэтому ожидаемую позитивную отдачу от экспорта ПИИ удается получить при соблюдении определенных условий: наличие конкурентной среды в стране базирования и «поглощающая» (воспринимающая) способность экономики, позволяющая воспользоваться указанными выше преимуществами.

* * *

Как показывает проведенный анализ экспорта ПИИ и предпринимательской деятельности российского бизнеса за рубежом, решение большинства выявленных проблем в конечном счете связано с совершенствованием инвестиционного климата и последовательными институциональными преобразованиями. Перефразируя известный афоризм В.A. May, эти задачи интеллектуально простые, но политически сложные для реализации[608].

В итоге формирование благоприятных условий для легальной деятельности, прежде всего отечественного бизнеса внутри страны, критически необходимо для устойчивого роста национального хозяйства в условиях глобальных вызовов. Фундаментальной проблемой является неконкурентность инвестиционной привлекательности России в целом на фоне не только офшорных юрисдикций или развитых государств, но даже других стран с сопоставимым уровнем экономического развития.

При этом надо учитывать появление новых сфер приложения российского капитала, например, в соседних странах, где уже сформированы более привлекательные условия для его деятельности: например, в Казахстане (использование местного благоприятного климата за счет формирования ЕЭП) или в Китае, что актуально для компаний, оперирующих в дальневосточных регионах страны. Если отечественный бизнес начнет активно реализовывать там свои проекты, то Россия потеряет не только налоги, рабочие места, но также цепочку доходов и спроса, инициированных переносом конкретного производства за рубеж[609].

Поэтому на повестке дня - модификация базовых институтов развития (ориентированных на потребности общества, а не толью элиты) и на этой основе улучшение делового климата в стране, что предполагает в первую очередь укрепление и защиту прав личности и собственности, равенство экономических прав всех субъектов, демонополизацию и развитие конкуренции, ограничение административного вмешательства в рыночные отношения и т.д.

Помимо этого, глубокие социально-экономические диспропорции будут подрывать и формирование на современном этапе политических институтов, адекватных рыночной экономике. Поэтому сглаживание этих противоречий - также необходимое условие полноценной интеграции России в мировое хозяйство и перехода экономики на инновационный путь развития.