Самоценность человеческой жизни.

Самоценность человеческой жизни - это философское по­нятие, обозначающее интеллигибельную (лат. intelligibilis - мыслимый, постигаемый умом) оценку человеком собственно­го уникального бытия.

Самоценность человеческой жизни органично связана с умением личности определять смысл своей жизни, который ха­рактеризует любые ее действия - умственные, эмоциональные, практические - для достижения своего совершенства как субъ­екта жизнедеятельности. Вне ясно осознанного смысла собст­венной жизни нет и быть не может человеческой самоценности. А смыслом является нацеленность личности на достижение то­го, что позволило бы ей стать творцом собственной судьбы. Че­ловеческая жизнь не исчерпывается заботами о добывании хле­ба насущного, страстями, борьбой за власть и т.д. Человек по­нимает, что в сфере его бытия существует нечто такое, что мо­жет сделать его совершенным. Речь, конечно, идет не о дости­жении некоего божественного, абсолютно гармоничного со­стояния, а об обретении высшего совершенства в какой-либо области деятельности. Каждый человек стремится быть востре­бованным другими людьми. В этом, собственно, и заключается

смысл человеческой жизни, который проявляется не иначе как абсолютная самоценность.

Понятие «самоценность» в философии выражает особое осмысливающее (наделяющее смыслом) отношение личности к самой себе, но не как к некоему объекту природы и общества, а скорее как к субъекту своей собственной судьбы.

Одними из первых проблемой ценности земной жизни как феноменального природного (космического) явления заинтере­совались мыслители Древней Греции. Пифагорейская наука культивировалась как метемпсихоз, то есть как учение о пере­воплощениях души в различных телесных существах. «Путеше­ствие» человеческой души составляло главную тему при ос­мыслении мудрецами судьбы каждого живущего. По их мне­нию, смысл человеческой жизни заключается в стремлении ос­вободить свою душу от тела через ее очищение от пороков. А путь к такому самоочищению пифагорейцы видели не столько в моральной практике, сколько в научном познании самоценно­сти жизни. Таким образом, пифагорейцы были первыми пропо­ведниками здорового образа жизни и мысли, который они сами называли созерцательным и при котором жизнь целиком посвя­щается активному поиску истины, красоты и блага во имя со­вершенствования. Поиск смысла жизни стал высшим способом самоочищения, соединения с божественным началом.

Метафизически рассуждали о самоценности жизни челове­ка крупнейшие философы античности Платон и Аристотель. Они, например, считали, что мир (Космос), возникнув из хаоса, превратился в некое живое саморазвивающееся явление. Так,

Платон, мысленно очертив картину вероятного устройства Ми­роздания и возможного происхождения жизни на Земле, делает вывод: «Восприняв в себя смертные и бессмертные живые су­щества и пополнившись ими, наш Космос стал видимым жи­вым существом» [8].

Сначала Аристотель, а затем (спустя почти два тысячеле­тия) Парацельс пришли к убеждению, что растения и живот­ные, как бы они сложны ни были, состоят из небольшого числа элементов, которые повторяются в каждом из них. Мыслители имели в виду макроскопические структуры организма, напри­мер: корни, листья и цветки у растений и целые органы или их части у животных. Богатый теоретический опыт в обобщении и систематизации экспериментального знания своей эпохи помог Аристотелю описать свыше 500 видов животных, сделать опе­режающие свое время выводы в области сравнительной анато­мии и эмбриологии, биологии и физиологии. Сутью же процес­са саморазвития живого, по Аристотелю, является его спонтан­ная изменчивость, делающая неуловимой саму грань различия между нормой и патологией. Так, даже «путь к рождению уро­дов природа подготовляет рождением детей, не схожих с роди­телями из-за незаконченности развития: ведь и уродство при­надлежит к разряду несхожего» [10].

Другое объяснение самоценности жизни - механистиче­ское - было предложено Фалесом и Анаксимандром, Анаксиме­ном и Гераклитом, а затем Демокритом, который считался уни­версальным умом того времени, обладая исключительным да­ром научного предвидения и философского анализа. Демокрит, вслед за Фалесом, в частности, выдвинул и гениальную идею спонтанного возникновения жизни на Земле как результата слу­чайного взаимодействия сил природы и атомов. Этот мысли­

тель предположил, что жизнь зародилась в очень древние пе­риоды развития Земли, когда вся ее поверхность была влажной, илоподобной.

А знаменитый древнегреческий врач и выдающийся мыс­литель Гиппократ впервые на практике попытался создать спе­цифические условия для воспроизведения жизненных процес­сов. Под влиянием идей Гераклита и Демокрита Гиппократ обо­значил жизнь смешением огня и воды. Мыслитель нарисовал яркую картину функционирования огня во Вселенной, и преж­де всего в человеке: «Это - самый горячий огонь, который всем правит, устраивая все согласно природе; он не доступен ни зре­нию, ни осязанию, - комментирует Гиппократа А.Ф. Лосев. - В нем [имеют свое пребывание] душа, мышление, рост, сон и бодрствование. Он управляет решительно всем и здесь, в мик­рокосмосе, и там, в макрокосмосе, никогда не отдыхая» [11]. Если для своих современников Гиппократ слыл прежде всего целителем, то в памяти потомства он навсегда останется вра­чом-философом, отцом медицины, размышляющим о ее теоре­тических основаниях. Так, стержнем выработанной им теорети­ческой концепции жизни стало учение о пневме - особом веще­стве, которое якобы циркулирует в сосудах организма. Именно оно и выступило, по мнению врача древности, оживляющим началом неживой материи. Гиппократ глубоко верил, что жизнь возникла и существует только в результате тесного взаи­модействия организмов с внешней средой их обитания. Позже эти идеи нашли свое развитие в работах римского врача и фи­лософа Галена, который утверждал, что источником (первона­чалом) жизни являются некие природные соки, определяющие суть всего живущего на Земле.

Вслед за Гиппократом и Галеном многие философствую­щие медики античности и более позднего времени называли первоначалом живого организма именно жидкость, существую­щую, по их мнению, в четырех основных видах: кровь, слизь, желтая желчь и черная желчь. Здоровье и болезнь рассматрива­лись в прямой зависимости от количественного и качественно­го соотношения этих жидких веществ в организме.

соотношение - это краза. Она признавались источником здоро­вья как главной самоценности живого. Неправильное же сме­шение жидкостей или нарушение пропорции в их соотношении называлось дискразией, которая считалась причиной различных заболеваний.

Очень медленно элитное медицинское сообщество меняло свои воззрения. Только в XVII веке медики сделали попытку переосмыслить самоценность жизни. Именно тогда протекаю­щие в организме процессы стали рассматриваться как химиче­ские. Алхимики втемную, как бы на ощупь стремились «полу­чить в пробирке» гомункулуса, то есть синтезировать искусст­венно нечто живое.

А еще позже, когда на смену алхимикам пришли химики- ученые, стали закладываться основы экспериментальных наук о жизни, начались поиски путей ее сохранения. В результате многочисленных опытов они установили, что жизнь - это дви­жение (брожение) мельчайших частиц, то есть некий процесс. Понимание жизненных процессов изменялось по мере увеличе­ния общего объема медицинского знания. После какого-нибудь ошеломляющего выступления представителя того или иного направления в медицине менялись нередко и вгляды светил науки на суть самоценности жизни как сложного процесса дви­жения внутри материальных тел. Но как бы то ни было, все они высоко ценили само явление «жизнь». Для них было очевидно одно: жизнь на Земле - это самоценность, существование кото­рой с самого начала неотделимо от существования самой пла­неты и всего Космоса. Философские идеи мыслителей прошло­го о самоценности жизни рассматриваются и сегодня как весь­ма интересные и очень смелые попытки теоретического позна­ния и метафизического толкования самой ее сути. Рассуждая, например, о смысле жизни, философы древности справедливо говорили о ее тесной взаимосвязи с неживой природой, указы­вая при этом на зависимость бытия живого от внешних усло­вий.

Кстати, наряду с умозрительными дефинициями жизнен­ного процесса и критериями живого в то время уже существо­вали и представления эмпирического порядка, то есть приклад­ные.

лекарств, которое первоначально использовалось в «опытах» жрецов, а затем - в деятельности фармацевтов.

«Идея вечности и безначальносте жизни, и помимо ее кос­мических представлений, давно проникает в научное мировоз­зрение отдельных натуралистов, - утверждал В.И. Вернадский. - Ее история в прошлом нами не осознана и не написана» [12]. Ометим, что представления о сущности жизни и ее самоценно­сти заметно менялись с течением времени.

Так, знаменитый итальянский художник, ученый и фило­соф Леонардо да Винчи представлял жизнь как поток особого вещества, движение которого вызывается воздействием извне и необходимостью поддерживать тонкое динамическое равнове­сие всех частей организма. Жизнь ему виделась абсолютно за­висимой от «создавшей» ее среды.

А несколько позже английский врач Вильгельм Гарвей (1578-1657), первооткрыватель системы кровообращения, ут­верждал, что всякое животное происходит из яйца. С философ­ской точки зрения, Гарвей принципиально по-новому поставил вопрос о самоценности жизни, которая может возникнуть толь­ко из живого. Однако идеи ученого, а также предложенные им новые слова-понятия вскоре получили другие значения, чего не мог предпологать даже он сам. Но очевидно главное - впервые в истории научно-философской мысли отрицалось самопроиз­вольное зарождение жизни. Новаторские научные исследова­ния и философские воззрения Гарвея получили дальнейшее раз­витие в работах многих ученых того времени.

Особенно глубокий след в осмыслении истоков жизни ос­тавил французский естествоиспытатель и философ Нового вре­мени Рене Декарт, «увидевший» в живой материи такие свойст­ва, которые указывают на ее самоценность, а именно: упорядо­ченность, динамизм и взаимодействие всех частей. По Декарту, жизни присущи еще и постоянство, определенная стабиль­ность, способность к саморегуляции. Ученый впервые дал ме­ханистическое определение постоянно функционирующей жи­вой материи, выработав понятие «живая машина». Этот «гру­бый» механицизм стал на долгие годы основой общепризнан­ной теории жизни. В отличие от большинства прежних филосо­фов, Декарт полагал, что жизнь существует независимо от ок­ружающей ее природной среды. Самоценность жизни именно в том и состоит, убеждал он, что, будучи саморегулируемой, она

всегда сама может приспособиться к любым внешним услови­ям.

На идее самоценности жизни фактически основана вся фи­лософия знаменитого Г. Лейбница - выдающегося ума Нового времени. В своей «Теодицее» он даже использует мысль о все­мирное™ жизни - для того, чтобы оправдать свою веру в отсут­ствие в Мироздании злого начала. Более того, земная жизнь, по Лейбницу, - частный случай: она не охватывает всех проявле­ний мирового бытия и при этом не является столь тяжелой и печальной, какой казалась многим судьба человечества. Эти ре­волюционные мысли и идеи Лейбница очень сильно повлияли на ход развития науки, отразившись на мировоззрении многих естествоиспытателей. Так, в 1751 году вышла знаменитая «Фи­лософия ботаники» К. Линнея (1707—1778), в которой автор ут­верждал, что органический мир неподвижен с момента его «со­творения». А в 1809 году Ламарк (1744-1829) своим капиталь­ным трудом, вышедшим в свет под заглавием «Философия зоо­логии», фактически открыл новую эру в понимании жизни, так как в нем он впервые дал развернутое научно-философское объяснение эволюционного развития мира живого. Философия Ламарка не только затрагивает проблему эволюции организмов от простейших известных ему бактерий (монад) до человека, но и раскрывает многочисленные задачи натурфилософии. Его ин­тересовали и проблемы превращения материи и энергии, и из­менения лика Земли, и сущность мышления, и смысл жизни че­ловека, и ее самоценность. Правда, Ламарк объяснял прогрес­сивное развитие живых существ от простого к сложному (от бактерий до человека) наличием в природе неопределенной, от­влеченной силы, действием некоего мистического закона эво­люции.

Философское отношение к жизни - это состояние индиви­да, выражающее высшее человеческое благоразумие, то есть рационально-нравственное восхищение жизнью как самоценно­стью, как объективной реальностью земного бытия. Философы мира практически всегда к жизни вообще и к своей собствен­ной жизни относились несколько иначе, чем другие люди, - не­возмутимо, спокойно. В античности даже считалось высшим блаженством достижение душевного спокойствия, атараксии (греч. ataraxia - невозмутимость), а немного позже появилась стоическая идеология, приверженцы которой говорили о необ­

ходимости жить сообразно своей природе, пренебрегая внеш­ними проблемами.

Итак, философский образ жизни предполагает стремление к достижению согласия (гармонии) с природой и с самим со­бой, своими мыслями и чувствами. Вот как перед казнью раз­мышлял о жизни философ-стоик Сенека:

«Жизнь хороша, когда мы в мире

Необходимое звено,

Со всем живущим заодно,

Когда не лишний я на пире,

Когда идя с народом в храм,

Я с ним молюсь одним богам...» [13].

Философское отношение к жизни в наше время не стало менее значимым. Более того, превратности людских судеб в наш суровый, даже жестокий век просто требуют философски подходить к любым (большим и малым) проблемам, чтобы не терять человеческий облик. В этой связи хотелось бы привести прекрасные строки великого А.С. Пушкина:

«Если жизнь тебя обманет,

Не печалься. Не сердись!

В день уныния смирись:

День веселья, верь, настанет.

Сердце в будущем живет;

Настоящее уныло:

Все мгновенно, все пройдет;

Что пройдет, то будет мило» [14].

Философское отношение к жизни проявляется тогда, когда все происходящее человек воспринимает критически и спокой­но, как советует поэт: «Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца» [15]. Иначе говоря, все в своей жизни не­обходимо подвергать ценностному критическому анализу. Что же касается ценностей, то их у человека очень много, но есть только три великие, не поддающиеся никакому сомнению. Это жизнь, любовь и здоровье. Философский образ жизни человека свидетельствует о внутренней гармонии всех его мыслей, чувств и поведения, которая предполагает адекватную, уравно­вешенную реакцию на все внешние раздражители, говорящую о невозмутимости индивида.

Ценности играют исключительную роль в жизни человека. Некоторые ученые и философы особо выделяют среди них сле­дующие:

• витальные ценности, связанные с идеалами уравнове­шенной личной жизни, физического и духовного здо­ровья;

• общественно-трудовые ценности, связанные с идеей всеобщего права на достойный труд, материальное и моральное удовлетворение от его результатов, оценкой мастерства и таланта;

• социальные ценности, связанные с идеалами граждан­ского равенства, материальным благополучием, дос­тойной работой по специальности;

• политические ценности, связанные с утверждением ре­альных общественных свобод, правопорядка и личной безопасности;

• нравственные ценности, связанные с идеалами спра­ведливости, достоинства и чести;

• идеологические и религиозные ценности, связанные с возвышенным смыслом жизни, поиском гармонии в от­ношениях между людьми;

• этические и эстетические ценности, связанные с идеа­лами добра и красоты;

• семейно-родственные ценности, связанные со стремле­нием к семейному уюту, семейным благополучием, со­хранением семейно-бытовых традиций и т.д.

Природа ценностей жизни такова, что они, как правило, телеологичны (греч. telos - цель, побудительная причина), то есть как бы заряжены неким смыслом и целевыми установками. Причем смысл и все цели жизни имеют возвышенную направ­ленность, а посему всегда выходят за границы обыденности. В любом обществе, в любой социальной группе всегда есть люди, которые стремятся рафинировать ценности, даже придавать им элитарный статус. Но существуют силы, которые, наоборот, на­правлены на то, чтобы уничтожать этот возвышенный пафос, приземлять или упрощать ценности. Некоторые же философы изыскивают пути рационализации ценностей, где цель и средст­ва ее достижения соотносятся с точки зрения их адекватности. Так ставится проблема ценностного осмысления сложнейшей

функции бытия человека - его полноценной жизнедеятельно­сти, или философского осознания задачи постижения самостоя­тельного, порой совершающегося независимо от других при­родных явлений и социокультурных ценностей движения жи­вой материи.

Иоган Вольфганг Гете, бывший не только великим поэтом, но и выдающимся ученым, философом, однажды сказал, что в науке можно знать только то, что произошло, и нельзя знать, почему и для чего это произошло. Жизнь - это очевидный факт, исследуемый наукой, прежде всего биологией, медициной. Но только философия позволяет оглядываться далеко назад, чтобы не потерять из виду перспективу развития бытия жизни. Чтобы философски оценить человеческую жизнедеятельность, понять смысл и значение ее в обществе и природе, надо осмыслить жизнь вообще как первичную естественную ценность. Жизнь окружает людей повсюду, она существует в ледниках и в раска­ленных пустынях, в воздухе и под землей, потрясая разнообра­зием форм и проявлений. На нашей планенте в настоящее вре­мя живет более 1,5 миллиона насекомых, около девяти тысяч разных видов птиц. Ученым известно о существовании 8400 ви­дов пресноводных и около 100 видов океанических рыб. Насчи­тывается свыше 50000 видов растений.

При осмыслении жизни как высочайшей ценности следует опираться на исторические традиции биологической науки, практической медицины, а также философской мысли, в осо­бенности на учения представителей «философии жизни», кото­рые считали земную жизнь первичной реальностью целостного космического процесса, предшествующего разделению материи на организм и дух (результат биологической адаптации). Так, интуитивист А. Бергсон утверждал, что жизнь существует в ка­честве субстанции как некая целостность, отличная от материи и духа: жизнь всегда устремлена «вверх», а материя - «вниз».

Необходимо видеть различия смыслов понятий «оценка» и «ценность». Оценка - это субъективное отношение личности к явлениям природы и результатам человеческой деятельности. Ценность - это определенная значимость объективно сущест­вующих вещей, предметов и явлений для человека. Она харак­теризуется не свойствами как таковыми, а степенью вовлечен­ности в сферу человеческой жизнедеятельности. Ценность - не­зависимая от субъекта объективная реальность, служащая базо­

вой основой для целенаправленной деятельности индивида в процессе преобразования природы и общества. Она является своего рода критерием всех оценок значимости тех или иных явлений и вещей для человека. Содержание ценностей зависит от развитости человечества и обусловлено его историческим социально-культурным состоянием: характером социальной деятельности, уровнем ее цивилизованности. Ценности господ­ствуют в сфере науки, искусства, морали, политики, медицины и т.д.

По существу, все многообразие преобразованных челове­ком явлений природы, сотворенных им предметов и вещей в процессе его исторической жизнедеятельности постепенно при­обретает статус ценностей. Последние, кстати, формируют культурную среду собственно человеческого бытия. Являясь глубинным обоснованием творческой, созидательной активно­сти индивида, они рассматриваются им же самим не только с позиций значимости, нужности и полезности, но и через приз­му справедливости, добра, красоты и поиска истины бытия. Ценность любого предмета, любой вещи может создаваться со­вокупным трудом исторического человечества. Поэтому ценно­сти всегда имеют некую иерархию. Таким образом, они отража­ют реальную связь человека и мира природных и социокуль­турных явлений, имеющих положительную социальную значи­мость для жизнедеятельности общества и каждой отдельной личности.

При всех неоднозначных оценках земной жизни, она все- таки самое удивительное, самое прекрасное явление, предстаю­щее как единственная самоценность во всей естественной при­роде. Самоценность жизни выражает все то, что существует са­мо по себе, для себя и ради себя. Спектр конкретных определе­ний самоценности жизни в рамках этой общей установки доста­точно широк - от любой личностно осмысленной социальной нормы до осознанности принятого смысла жизни. Очевидно, что только при таком подходе понятие самоценности жизни мо­жет обнаружить и реализовать свой эвристический потенциал.

Налицо следующие факты: из-за всяческих природных ка­тастроф 99% живых форм, когда-либо существовавших на Зем­ле, безвозвратно стерлись с ее лица. Причем 95% из них - до появления человека или без его участия. Тем не менее можно смело утверждать, что однажды возникшему из зияющей пус­

тоты, именуемой хаосом, миру живого предначертано бессмер­тие в Космосе.

Отбросив отдельные элементы мистицизма, трудно не со­гласиться, например, что космический «жизненный порыв» (Бергсон) представляет собой целостный процесс непрерывного «творческого» становления природы. В этом и заключается са­моценность жизни. В конечном счете, для людей она является высшим мерилом (критерием) саморазвития всего существую­щего на нашей планете, да и во всей Вселенной. Между тем се­годня уже довольно убедительно звучат научные выводы уче­ных о возможности жизни на других планетах Солнечной сис­темы и в некоторых отдаленных созвездиях Мироздания, на­пример Девы и Большой Медведицы. Феномен же земной жиз­ни (а нам известна пока только она) представляет собой прояв­ление общей космической закономерности. Ученые, да и мно­гие философы столетиями занимаются изучением и научным объяснением эволюции биосферы как совокупности чисто зем­ных и космических явлений.

Убедительно звучат сегодня рассуждения ученых-космо­логов о том, что жизнь закрепилась на Земле, вращающейся во­круг одной из типичных рядовых звезд Млечного пути, благо­даря ее переносчикам - кометам, странникам Мироздания. Но это не меняет сути дела, - земная жизнь самоценна как фено­мен, созидающий и сохраняющий сам себя. Иными словами, это единственное пока саморазвивающееся состояние материи (вещества). Его пытаются по-своему понять и объяснить биоло­ги, поэты, философы и астрофизики. Определений сущности жизненного бытия очень много, и, конечно, самых разных. Но, пожалуй, единственное, что объединяет всех людей, задумы­вающихся о данном феномене, - это стремление найти смысл в жизни. «Жизнь должна иметь смысл, чтобы быть благом и цен­ностью, - рассуждал Н.А. Бердяев. - Но смысл не может быть почерпнут из самого процесса жизни, из качественного его мак­симума, он должен возвышаться над жизнью» [16]. С философ­ской точки зрения, земная жизнь (когда-то выделенная из мира неживой природы) характеризуется как особо возвышающая каждого человека ценность.

Наметился некоторый прогресс и в современных философ­ских системах, рассматривающих самоценность жизни через осмысление жизнедеятельности человека. Этот феномен с древ­

них времен философами естественным образом связывался с эволюцией Вселенной. Тейяр де Шарден, французский палео­нтолог и философ, обратил внимание на парадоксальный факт, что человек до сих пор не нашел себе подобающего места в об­щей структуре Мироздания. «С чисто позитивистской точки зрения, человек, - рассуждает ученый, - самый таинственный и сбивающий с толку исследователей объект науки. И следует признать, что в своих изображениях универсума наука, дейст­вительно, еще не нашла ему места. Физике удалось временно очертить мир атома. Биология сумела навести некоторый поря­док в конструкциях жизни. Опираясь на физику и биологию, антропология, в свою очередь, кое-как объясняет структуру че­ловеческого тела и некоторые механизмы его физиологии. Но полученный при объединении всех этих черт портрет явно не соответствует действительности» [17].

Диалектико-материалистическая философия, например, рассматривает жизнь как такое естественное (природное) явле­ние, которое вызывает особое субъективно-оценочное отноше­ние человека ко всем органическим объектам на Земле. Иными словами, жизнь как таковая всегда представляет теоретический и практический интерес для индивида и как уникальная земная форма биопроцесса, и как тот самый «миг между прошлым и будущим», которые вместе определяют смысл и значение чело­веческой судьбы. Многие живые организмы и продукты их жизнедеятельности выполняют исключительно важную роль в жизни человека, позитивно воздействуя на развитие его орга­низма. При этом они (как и человек) сами рождаются, размно­жаются и исчезают навсегда, превращаясь в прах. Но потом не­избежно возникает новая жизнь. Многолики и весьма противо­речивы явления земной жизни и смерти, но одно всегда являет­ся продолжением другого. Возможно, в этом круговороте за­ключено еще одно из проявлений самоценности жизни. Вспом­ним философские строки из стихотворения А. Блока:

«Я видел сон: мы в древнем склепе

Схоронены; а жизнь идет» [18].

С древнейших времен проницательный человеческий ра­зум стремился понять это удивительнейшее космическое явле­ние - жизнь, объяснить смысл вселенского бытия. За разреше­ние этих вопросов первоначально взялись философы. А делали

они это умозрительно, в основном теоретически, на базе из­вестных тогда мифологических и начальных философских по­нятий о Мироздании в целом, а также о сущности жизни. Отсю­да их стремление понять смысл последней, определить ее цен­ностные параметры для мыслящего человека. Это было одним из ключевых ориентиров в античной культуре. Если бросить взгляд на все многообразие противоречивых научных и фило­софских суждений мыслителей о Мироздании, то можно обна­ружить, что их объединяло определение жизни как уже закон­ченного, упорядоченного, то есть целесообразного целого, за­ключенного в определенные границы Космоса.

В самоценности жизни заключена суть Вселенной. Иначе говоря, человек только тогда ощущает себя в полном смысле человеком, когда находит в жизни ее космическое предназначе­ние. Здесь на первый план выходят следующие моменты. Во- первых, смысл изначально присущ сознательной жизнедеятель­ности человека, ведь она представляет собой высшее общест­венное благо и высшую духовную ценность. Во-вторых, смысл жизни находится как бы за пределами бытия личности - в неко­ем историческом бытии человечества, следовательно, его надо искать и постигать каждому. И в-третьих, смысл жизни «сози­дается» субъектом (личностью) для полноценного проявления себя в бытии. Речь идет о том, что каждый мыслящий индивид хочет «посвятить» свою жизнедеятельность кому-либо или че­му-либо. Человек живет не только для самого себя, собственно­го удовольствия, удовлетворения своих материальных потреб­ностей и духовных интересов, но и для других людей. Он живет в смысловом пространстве философии, науки, искусства, меди­цины, других форм человеческой жизнедеятельности.

Но чтобы понять смысл человеческой жизни, надо постиг­нуть тайну бытия жизни вообще. Философские раздумья уче­ных, медиков, поэтов о самом феномене жизни в принципе оп­ределяются одним единственным вопросом: в чем же ее сущ­ность, что представляет собой эта загадочная смыслообразую­щая субстанция биологической формы движения материи на Земле? Этот вопрос волнует ученых, теологов, философов уже многие десятки тысяч лет. Ответа же, удовлетворяющего всех, до сих пор не найдено, да и вряд ли это произойдет в ближай­шее время. Правда, уже выявлено немало фактов, довольно убе­дительно научно объясняющих феномен под названием «живое

вещество». Однако все они касаются или специфики содержи­мого живой функционирующей клетки, или теоретического обоснования жизненного бытия.

«В связи со всем этим, - заявлял В.И. Вернадский, - в яв­ления жизни я ввел вместо понятия "жизнь” понятие "живое ве­щество"... - совокупность живых организмов» [19]. Это, по мнению ученого, должно облегчить понимание единства нежи­вого и живого вещества. Есть ли вообще резкое отличие этих двух субстанций, задавался вопросом В.И. Вернадский и тут же отвечал: «Давно сделалось общим местом невозможность дать точное и ясное определение признаков живого. Мы все их на­ходим в тех или иных явлениях мертвой природы» [20]. В.И. Вернадский, кстати, даже и не пытался давать научное опреде­ление феномену «жизнь» уже хотя бы потому, что считал каж­дое живое вещество на Земле загадочным, ибо оно развивается из одной зародышевой клетки, которая путем многократного деления, в конце концов, превращается в сложный биологиче­ский организм. Жизнь таит в себе высшую целесообразность. И можно только согласиться с мнением А. Швейцера (1875- 1965), что мы, люди, должны благоговеть перед ней.

Многие годы ученые и философы стремятся к рациональ­ному объяснению феномена жизни как особой системы сущест­вования материи в природе, давая весьма специфические оцен­ки живого субстрата, отличного от всех неорганических состоя­ний вещества, и в целом признавая то, что жизнь нельзя счи­тать исключительно земным явлением. Отметим, что сама идея осмысления сущности и назначения жизни на Земле и в Космо­се весьма философична. Философская мысль в своей основе со временем становится все более антропоцентрической, то есть постепенно превращается в метафизику жизни. Поэтому фило­софские принципы осмысления жизни как самоценности, пони­маемой в самом широком смысле, становятся и неким тормо­зом реализации замыслов ученых, связанных с «перестройкой» ряда живых организмов (клонирование и т.п.).

Разумеется, пути постижения самоценности жизни естест­вознанием и философией очень во многом отличаются друг от друга, однако вряд ли стоит говорить о том, насколько важным оно является как для биологических наук и медицины, так и для гуманитарных дисциплин. Научное постижение самоценно­сти жизни невозможно осуществить в отрыве от разрешения

проблемы происхождения живого вещества и установления степени его зависимости от неживой материи земной и косми­ческой среды. Так, В.И. Вернадский, ссылаясь на мнение Ж. Кювье (1769-1832), полагал, что «жизнь на Земле возникала не­сколько раз, что были периоды геологических катастроф, когда она исчезала или замирала и затем, в новых формах, вновь воз­никала» [21]. Для философского заключения об этом сложном переходном состоянии материи важно не только по возможно­сти полностью исключить все описательные моменты преобра­зования материальных структур и процессов, но и обоснованно объяснить, почему эти процессы и структуры возникли в конце концов именно такими, какие они есть. Философам необходимо осмыслить истинное значение скачка от неживой материи к жи­вой природе как самоценности бытия.

В силу того, что все живые организмы нуждаются в пита­нии и дыхании, просматривается их жесткая зависимость от ок­ружающей материально-энергетической среды: они попросту не смогут существовать вне ее. Некорректно требовать даже се­годня от исследователя жизни, чтобы в своих работах он каж­дый раз поднимался до философских обобщений, касающихся ее смысла и самоценности. В этом случае могли бы отойти на второй план уникальные естественнонаучные факты, которые, собственно, и служат исходной базой для философских раз­мышлений многих ученых-естественников. Не следует их упре­кать и за якобы неспособность делать мировоззренческие за­ключения и выводы. Каждый исследователь по-своему стре­мится объяснять мировоззренческую сущность жизненных про­цессов и явлений, которые целостно отражали бы взаимосвязь и взаимозависимость разных уровней биологической организа­ции и указывали бы на определенную самоценность того или иного организма в сложной иерархии живого.

Вечные затруднения философского объяснения самоцен­ности жизни ныне приобрели особый мировоззренческий смысл в связи с новыми открытиями в области генетики и био­медицины. Однако нельзя забывать и о таких важных достиже­ниях естествознания первой половины XX века, как бурное раз­витие астрофизики, астрономии, основанных на новейших спектральных методиках исследования космического простран­ства. Стоит отметить значительные успехи химии в области изучения коллоидных явлений, органического синтеза, а также

фотохимических процессов. Необходимо помнить о значитель­ном прогрессе в области экологии жизни. Кроме того, ни в ко­ем случае нельзя упускать из виду и радикальную перестройку естественнонаучного видения мира, которая способствует при­знанию эволюционной идеи всеми науками - не только о живой природе, но о косной материи. Все это свидетельствует о рево­люционном повороте к новому мировоззрению, выражающему целостное видение живой картины мира.

В научных сферах ныне сложилось несколько философ­ских направлений разрешения этой проблемы, а именно: мате­риалистический монизм, то есть отрицание принципиально не­проходимой границы между живым и неживым, и теория веч­ного бытия жизни, предполагающая признание во Вселенной двух форм вечного самодвижения материи - неживой и живой. Характерным же для диалектико-материалистического пред­ставления о бытии живой формы материи, как об относительно самостоятельном системном образовании стало диалектическое понимание перехода живого вещества в другие формы движе­ния материи и обратно. При этом исключается упрощенческий подход к пониманию жизни, то есть сведение ее к функциони­рованию органов, клеток, какую бы важную роль они ни играли в процессах жизнедеятельности. Все это способствует фило­софскому определению самоценности жизни, которая предпо­лагает связь между материально-энергетической структурой Земли и определенными физическими и химическими процес­сами, происходящими в Космосе.

2.3.