<<
>>

LV. M. П. Погодин (1847)

Милостивый Государь Петр Яковлевич!

Усерднейше благодарю вас за ваше благосклонное согласие. Мне очень жаль только, что я получил его после напечатанного объявления: я украсил бы это объявление вашими словами: «умеренность, терпимость, любовь ко всему доброму, умному, хорошему, в каком бы цвете оно ни явилось»,— вот правила, коими будет руководствоваться Москвитянин.

Исключительным впрочем он, а редактор его еще более, никогда быть не желал, и допускал к себе мнения даже противные. В следующем году я постараюсь изложить свое мнение яснее, и ваше письмо, дельное и вместе изящное, послужит мне сильным подкреплением.

Касательно Воспомин. о Пушкине1 я попросил бы вас (положиться на?gt; мою цензурную опытность, а писать, как скажет вам ваше чувство и память. После я подам вам совет, если будет то угодно, что и как изменить должно. Впрочем, уверен заранее, что изменений существенных никаких не понадобится.

Примите уверение в моем совершенном уважении.

М. Погодин.

3 ноября.

СП 1. С. 414. Написано в ответ на письмо Чаадаева № 141.

1 См. примеч. 2 к № 141 и № LIV.

LVI. П. А. Вяземский

С.-Петербург. 11 февраля 1848.

В один и тот же день я вручил, буквально через несколько часов одно за другим, два ваших письма 1 кому следует, так что моя миссия была прервана еще до того, как могли быть приняты во внимание предварительные действия. Стало быть, и концы в воду, как в палате депутатов, с той лишь разницей, что наша тайна выходит поглубже, поскольку кроме А. К.2 и моей персоны никто о ней не знает.

Прошло совсем немного времени, как я получил с малой почтой письмо, которое поначалу приятно меня удивило. На конверте я узнал ваш почерк и естественно было подумать, что вы пожаловали в Петербург. Заблуждение мое длилось недолго. Распечатав письмо, я увидел, что оно написано в Москве и еще прежде, чем письмо от 10 августа. Вы рекомендуете мне одного французского офицера, старого вояку, служившего у египетского паши.

Я со дня на день ждал объяснения этой загадки, но отправитель вашего письма по сей день так и не появился, и я ничего о нем не слыхал. А пока, за неимением вашего экс-египтяпина, траур по которому я так покорно соблюдаю, пришлите же, наконец, мне то самое ваше письмо, которое написапо по поводу Гоголя3. Я сгораю от любопытства и очень интересуюсь его содержанием, и ни в коем случае не хочу, чтобы оно прошло незамеченным. Я очень советую вам написать Гоголю. Что бы вы ему ни сказали, ваше мнение о его последнем сочинепии будет крайне ценно в его глазах, я в этом глубоко убежден. Ваш портрет был вручен Сергею Полторацкому в момент его отъезда в Париж. Он обещался сделать литографию, о чем вам и собирался написать. Он, должно быть, переписывается с Булгаковым. К невду и пишите, если захотите узнать, как обстоят дела.

Я в восторге от того, что имею случай напомнить вам о себе и писать к вам. Не сердитесь, что я делаю это редко. Нам здесь приходится столько писать, что от одного вида чернильницы у нас начинается морская болезнь. К тому же, я часто болею, одним только гриппом переболел три или четыре раза с начала зимы. Прошу вас, передайте княгине Натали Шаховской, что я сделал все что мог для ее протеже, которому было обещано место в Киеве. Засвидетельствуйте ей мое почтение, так же как и г-же Свербеевой.

Примите, прошу вас, уверение в моей глубоко преданной дружбе. Вяземский.

В переводе па рус. яз. публикуется впервые; французский текст письма опубликован в СИ. СПб., 1897. Кн. 1. С. 210-211.

    1. См. примеч. 1 к № 149.
    2. Лицо неустановленное.
    3. П. А. Вяземский имеет в виду адресованное ему письмо Чаадаева о Гоголе (см. № 139 и примеч. И к нему).

<< | >>
Источник: П.Я.ЧААДАЕВ. Полное собрание сочинений и избранные письма Том 2 Издательство Наука Москва 1991. 1991

Еще по теме LV. M. П. Погодин (1847):