Введение

Актуальность и научная значимость темы

Концепция украинизации как политики ускоренного внедрения украинского языка и культуры в общественную жизнь была впервые разработана лидерами украинского движения в начале ХХ в.

Украинское движение настаивало на создании условий для реализации прав украинской нации на самостоятельное развитие. Необходимость украинизации была обусловлена тем, что ни украинский язык, ни украинская культура не занимали господствующего положения на украинских землях империй Романовых и Г абсбургов, доминируя лишь в неофициальной сфере - в повседневной практике главным образом сельского населения при преобладании иного языка в других коммуникативных сферах.

Концепция украинизации предполагала проведение национальной реформы, что невозможно было без участия государства. Благоприятный момент для реализации программы украинизации настал в период революции и распада империй, когда на повестке дня встал вопрос о переосмыслении существовавших ранее принципов управления многонациональными державами. В новых условиях этническая принадлежность становилась основой для легитимации политических изменений: радикализировавшиеся национальные движения апеллировали к праву наций на самоопределение. На украинских землях возникали формирующиеся государства, правительства которых подчеркивали их национальный характер - Украинская Народная Республика и ЗападноУкраинская Народная Республика, Украинская Держава гетмана Скоропадского.

Существование этих государственных образований оказалось недолгим. Провести государственные границы на востоке Европы, с его полиэтническим и многоконфессиональным населением, оказалось очень сложно.

Для западных украинских земель какой-либо автономии не было создано, несмотря на указания, содержащиеся в подписанных после войны мирных договорах. Продолжавшее существовать украинское движение пыталось в меру своих сил бороться за реализацию прежних программных установок. Не удивительно, что деятели украинского движения использовали ослабление Чехословацкого государства в 1938 г. для того, чтобы добиться превращения Подкарпатской Руси в Карпатскую Украину.

Другая ситуация сложилась на Советской Украине. Если в Польше, Чехословакии, Румынии украинцы стали национальным меньшинством, то в УССР - «коренной национальностью». Большевистская партия признала право на существование украинской нации и объявила о необходимости «исправить» последствия «русификаторской» политики царского правительства, дабы облегчить путь «социалистического строительства».

Полиэтнический характер населения требовал от политической элиты новых государств, сформировавшихся в Восточной Европе после Первой мировой войны, выработки принципов взаимоотношений государствообразующей (титульной) нации и этнических (национальных) меньшинств. Правительства таких стран должны были обратиться к решению вопроса о том, прибегать ли к национальной или государственной ассимиляции или признать права нетитульных наций и определить формы и виды самоуправления на определенных территориях. Молодые государства столкнулись с необходимостью установления типа государственного устройства на землях, населенных украинцами.

В условиях своего становления молодые и формирующиеся государства могли взять курс на полноценную украинизацию на официальном уровне.

Курс на украинизацию провозглашали правительства формирующихся государств: Украинской Народной Республики, ЗападноУкраинской Народной Республики, Украинской Державы гетмана П.П. Скоропадского, Карпатской Украины. Отдельные элементы украинизационной политики были выражены также в так называемом «волынском эксперименте», осуществленном в межвоенной Польше воеводой Г. Юзевским.

Однако в развернутом виде украинизацию проводило лишь правительство Советской Украины под руководством центральных властей в Москве в рамках общесоюзной политики коренизации партийного и государственного аппарата в национальных республиках. Украинизация стала региональной формой коренизации, наряду с белорусизацией и т.п.

Именно на территории УССР украинизация приобрела законченный и ярко выраженный характер.

Приоритетный исследовательский интерес при обращении к данной научной проблеме представляет проведение украинизации именно как государственного курса в области национальной политики. Изучение процесса украинизации позволяет выявить основные тенденции в развитии полиэтнического государства, учесть исторический опыт этнополитического и этнокультурного развития восточноевропейского региона.

Объект и предмет исследования

Объектом исследования в диссертации является процесс становления и развития украинской государственности в 1918-1941 гг. Предмет исследования - политика украинизации как метод национальной политики, направленный на преобразование этнокультурной и этносоциальной ситуации в странах Восточной Европы.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1918 по 1941 гг. На это время приходится выработка основных положений политики украинизации и практическая деятельность по ее воплощению в жизнь. Начальная граница исследования обусловлена тем, что в 1918 году в результате распада Российской империи и Австро-Венгрии была разрушена прежняя система межэтнических отношений и были намечены основные контуры будущего сосуществования различных наций. Конечной границей исследования является 1941 год. В условиях войны произошли радикальные изменения политической жизни Восточной Европы и характера межнациональных отношений. После нападения Германии на Советский Союз политика советской украинизации была прервана.

Настоящее диссертационное исследование сосредоточено на конкретном регионе восточноевропейского пространства. Территориальные рамки исследования включают в себя пространство в границах современного государства Украина. Это те регионы (Восточная Галиция, Волынь, Закарпатье, Советская Украина), где проводилась украинизация властями Украинской Народной Республики, Украинской Державы гетмана П.П. Скоропадского и Западно-Украинской Народной Республики (в 1918-1919 гг.), волынского воеводства II Речи Посполитой (1928-1938 гг.), Украинской ССР (1919-1941 гг.), Карпатской Украины (конец 1938 - начало 1939 гг.).

Цель и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является анализ концепции украинизации и ее реализации в национальной политике межвоенной Восточной Европы. На основе систематизации и анализа максимально широкого круга источников необходимо провести реконструкцию общей картины украинизации, для чего поставлены следующие задачи:

- выявить причины принятия курса на украинизацию, цели и задачи политики украинизации как методы нациестроительства;

- проанализировать роль внешних факторов на развитие концепции украинизации, определить влияние геополитических расчетов руководства восточноевропейских государств на выработку концепции украинизации, изучить ее роль в создании привлекательного облика украинской государственности для украинцев, оказавшихся за ее пределами;

- установить роль внутренних факторов в развитии концепции советской украинизации - наиболее ярко выраженной среди других аналогичных политических преобразований на восточноевропейском пространстве, изучить влияние внутриполитической борьбы на определение объемов и границ политики украинизации, выявить различные точки зрения на советскую украинизацию в кругах партийного и советского руководства страны;

- охарактеризовать основные этапы советской украинизации и причины ее изменения;

- определить основные направления политики украинизации, реконструировать ее формы и методы;

- выявить отношение населения к украинизации, ее восприятие представителями различных наций и социальных слоев;

- установить объем и степень воздействия украинизации на социокультурную ситуацию в странах Восточной Европы.

Методологическая основа исследования

Исследование базируется на принципе объективности: украинизация изучается с точки зрения объективных процессов общественнополитического развития, с учетом всего доступного комплекса фактов, в сопоставлении материалов различного типа, что позволяет произвести анализ генетических связей исторических процессов, определить тенденции в развитии общества и государства. Диссертация базируется также на принципах историзма и всесторонности, т.е. анализ проводится с учетом всего объема причинно-следственных связей, с учетом изменения внутреннего содержания процесса в процессе его эволюции, основываясь на полноте и достоверности информации.

Для решения поставленных задач применяются проблемнохронологический, системно-структурный и сравнительно-исторический подходы, позволяющие произвести анализ украинизации в динамике, выявить ее специфику и взаимосвязи, рассмотреть ее как составную часть единого процесса.

Степень изученности темы

Историография избранной проблемы достаточно специфична. Термин «украинизация» употреблял историк и политик М.С. Грушевский, а в период революции употребление термина «украинизация» становится все более активным. В протоколах заседаний комитета Центральной рады этот термин встречается постоянно и регулярно. Позже термин «украинизация» вошел в большевистский лексикон и активно использовался как сторонниками, так и противниками советской власти.

Несмотря на то, что об украинизации стали писать достаточно давно, фактически - с 1920-х годов, долгое время отсутствовали специальные исследования, непосредственно посвященные указанной проблематике, что объяснялось как ограниченностью источниковой базы из-за недоступности определенных архивных материалов, так и чрезвычайной политизированностью темы. В Советском Союзе изучение данного круга проблем строго контролировалось и сводилось фактически к глорифицированному освещению советской национальной политики, а за рубежом процесс украинизации рассматривался или в изначально предвзятых работах историков украинского происхождения, или же в рамках советологических трудов, фокус внимания которых был часто сосредоточен на общих, а не региональных аспектах.

В историографии украинизация изучается, прежде всего, как направление политики властей Украинской ССР, а также правительств УНР, ЗУНР, Украинской Державы Гетмана Скоропадского, Карпатской Украины. При этом подавляющее количество публикаций по данной теме в той или иной степени связано с политикой советской украинизации. Кроме того, среди множества работ, посвященных польско-украинским взаимоотношениям в межвоенной Польше, следует выделить труды, посвященные «волынскому эксперименту» Юзевского, так как именно в политике этого соратника Ю. Пилсудского можно выявить элементы украинизационной политики. В то же время следует подчеркнуть, что ни в политике властей Чехословакии, ни в Румынии сколько-нибудь значимых элементов украинизации современные исследователи не усматривают.

В Советском Союзе приоритет в изучении национальной истории принадлежал исключительно союзным республикам. Исследования по истории Украины были сосредоточены в самой УССР, а в центральных научных учреждениях украинские сюжеты затрагивались в рамках общих проблем. В советских публикациях 1920-1930-х годов излагалась официальная позиция большевиков, в соответствии с которой украинизация рассматривалась как достижение национальной политики в СССР. Такое же представление об украинизации сохранялось вплоть до конца 1980-х гг. Однако тема эта не была популярна, исследователи не могли вдаваться в подробности, рассказывать о «неудобных» деятелях и интерпретировать украинизацию иначе, чем предусматривала актуальная на тот момент версия истории КПСС.

В советский период проблема украинизации оставалась малоизученной. Конечно, в 1920-1930-е годы выходило немало трудов, посвященных проблемам национальной политики и национальнокультурного развития, но большинство из них было написано партийными и государственными деятелями, освещавшими украинизацию как текущую работу партийного руководства. Проблема находила свое отражение как в общих трудах, посвященных истории КП(б)У, так и в работах, посвященных национальному и культурному строительству¹. Однако подобные тексты отражали позицию тех или иных руководителей по данному вопросу и скорее могут применяться в качестве источниковой базы для изучения истории этого сложного периода, чем считаться объективными научными исследованиями. С конца 1930-х и вплоть до середины 1950-х годов наработки ограничивались трудами с явной идеологической направленностью, отсутствовали обстоятельные аналитические разработки проблемы украинизации: на изучение проблемы национального и культурного строительства 1920-х годов существенное влияние оказывала критика «буржуазного национализма». Роль украинских правительств периода 1917-1920 гг. оценивалась в контексте борьбы большевиков за установление советской власти на Украине. В соответствии с концепцией истории революции и гражданской войны на Украине, основанной на марксистско-ленинских идеологических принципах по национальному вопросу, украинское национальное движение рассматривалось как буржуазно-националистическое, контрреволюционное. При этом подчеркивалось, что политика Польши, Румынии, Венгрии, Чехословакии по украинскому вопросу была захватнической, а борьба трудящихся Западной Украины носила национально-освободительный характер².

Ситуация немного изменилась после ХХ съезда КПСС (1956), разоблачения культа личности И.В. Сталина и начала «хрущевской оттепели», с которыми связывают начало следующего историографического периода. Ученые получили возможность использовать архивные материалы, расширились публикации материалов партийных съездов и конференций, статистических сборников. Несколько скорректирована была официальная трактовка исторических событий. Так, если в двухтомной «Истории Украинской ССР», вышедшей в середине

^5

1950-х годов , о политике украинизации не говорилось вообще, и даже термины «украинизация» и «коренизация» не встречались, то в двухтомнике 1967 года⁴ в текст был включен новый материал о создании в 1923-1925 гг. национальных административно-территориальных единиц, о ѴІІ конференции КП(б)У, которая «осудила великодержавношовинистическую теорию борьбы двух культур»; дважды в книге встречался термин «украинизация» в контексте событий 1920 - начала 1930-х годов, однако сущность самой политики, и даже ее наличие фактически не объяснялись⁵.

Опубликованные после 1956 г. работы освещали в основном руководящую и направляющую роль коммунистической партии в культурном строительстве, в этом потоке появились и отдельные интересные работы, в которых получила освещение проблема украинизации. В первую очередь, необходимо отметить монографии

А.Б. Слуцкого⁶ и Б.М. Бабия⁷. Слуцкий понимал под украинизацией систему мероприятий, направленных на овладение украинским языком и культурой широкими массами работающего на Украине неукраинского пролетариата, а также работниками партийных, советских, профсоюзных,

о

комсомольских, кооперативных и общественных организаций . Ученый, таким образом, дал свое определение украинизации, указал на ее задачи и трудности при украинизации государственного аппарата. Бабий рассмотрел основные законодательные акты по украинизации государственного аппарата, мероприятия по обеспечению прав национальных меньшинств, исследовал национальный состав рабочих и служащих, пользуясь переписью 1926 года.

Немало работ советских ученых было посвящено проблемам формирования новой советской интеллигенции и ее деятельности по развитию советской культуры. Здесь следует отметить тексты Г. Ясницкого, И. Золотоверхого, Н. Гриценко, Ю. Курносова, А. Бондарь⁹. П.П. Бачинский провел анализ национальной политики в области среднего и высшего образования, книгоиздательства, литературы и искусства¹⁰. Проблемам культурного развития УССР в 1920-е годы была посвящена монография Г.М. Шевчука¹¹, в которой были затронуты вопросы украинизации образовательных и культурных учреждений. Ю. Бабко обратил внимание на национальные моменты в формировании партийного

руководства УССР, в частности, проследил сдвиги в численности

12

украинцев в КП(б)У . Вопросы просвещения национальных меньшинств (законодательные и нормативные акты, анализ количественных показателей сети национальных школ в 1920-1930-е гг.) рассматривались в работах С. Гутянского¹³ и Н. Грищенко¹⁴. Были изданы несколько обобщающих трудов по истории школьного образования на Украине, в которых украинизаторская политика УНР и гетмана П.П. Скоропадского или оценивалась негативно, или не упоминалась вообще¹⁵.

Несмотря на некоторые сдвиги, изучение проблемы украинизации проходило с большим трудом. В.П. Яремчук приводит весьма показательный факт. В 1957 г. кафедрой основ марксизма-ленинизма Киевского института физкультуры готовился сборник, посвященный 40- летию советской власти на Украине. Первоначально там предполагалось разместить статью Г. Симонова «Из истории осуществления ленинской национальной политики на Украине (к вопросу об украинизации в 1923-1925 гг.)». Однако текст в сборник в итоге так и не включили. Среди прочего там говорилось, что партийная организация Украины в 1923 году складывалась преимущественно из коммунистов-русских, в тот год на руководящей партийной работе было лишь 24,5% украинцев, в низовом аппарате - 46,8%, большинство советских служащих в УССР

принадлежало к старой интеллигенции и плохо владело языком коренной национальности, а коммунисты и служащие советского госаппарата не знали украинского языка. Начальник Главлита УССР К. Полонник счел, что «автор подобными подсчетами перекликается с буржуазными националистами, которые кричат, что советская власть насаждалась силами русских, а не строилась самим украинским народом»¹⁶

В 1965 г. была написана работа писателя и публициста И. зюбы «Интернационализм или русификация», в которой автор попытался проследить изменения в национальной политике большевиков на протяжении пятидесяти лет. Дзюба в пику официальной советской концепции стремился доказать, что на смену украинизации пришла политика русификации. Книга впервые была издана не в Советском Союзе, а в Мюнхене, и была переиздана на Украине только после провозглашения

17

независимости .

С окончанием «оттепели» идеологические барьеры повысились, и проблемы украинизации вновь отошли на дальнюю периферию исследовательского внимания. В 1970-е годы контроль за работой историков усилился, и вплоть до середины 1980-х годов в исторической литературе широко освещалась проблема роли коммунистической партии в развитии культуры, значения ленинского наследия в духовной жизни общества. Проблемы национального и культурного строительства рассматривались как составная часть процесса строительства социализма, формирования системы партийного руководства развитием культуры. Действия советской власти рассматривались преимущественно с точки зрения ее успехов и достижений. Так, восьмитомная «История Украинской СССР» не содержала ни малейших упоминаний о неудачах большевиков

или просчетах советского руководства в социалистическом

18

строительстве . Деятельность правительств УНР и Украинской Державы гетмана Скоропадского подавалась сквозь призму «буржуазного национализма», а история Карпатской Украины рассматривалась с точки зрения сотрудничества ее правительства с нацистами, подчеркивалось стремление народа к объединению с Украинской ССР¹⁹. Проблемы польско-украинских взаимоотношений и польской политики в «украинском вопросе» рассматривались с точки зрения «борьбы западноукраинских трудящихся за воссоединение с Советской Украиной»

и создание революционно-демократического блока против правящих

20

режимов . Ю. Сливка, анализируя направления польской политики по решению украинского вопроса, указывал, что главным направлением политики польского правительства на «восточных кресах» была национальная, а потом - государственная ассимиляции меньшинств в социально-экономической, культурно-образовательной и религиозной сферах, обеспечение лояльности украинского населения к польскому государству²¹.

Таким образом, в советской историографии вплоть до второй половины 1980-х годов, несмотря на появление работ 1960-х годов по национальной и культурной политике, украинизация фактически оставалась неисследованной. Сказывалась и недоступность многих архивных материалов, и запреты, наложенные на упоминание многих важнейших для того периода деятелей, и требование придерживаться установленной концепции, особенно для такого периода, как установление советской власти и период социалистического строительства.

В то же время, начиная с 1920-х гг., об украинизации писали зарубежные ученые. Особенно активны были представители украинской диаспоры, затрагивавшие в своих работах различные аспекты культурной жизни и национального строительства. В многочисленных работах нашли отражения события революции и гражданской войны на Украине, советская политика украинизации и политика в отношении украинского вопроса в странах Восточной Европы в межвоенный период. Среди эмигрантских публикаций следует отметить работы Г. Костюка, С. Николишина, Д. Соловья, М. Славинского, Ю. Бачинского, А. Юрченко, П. Голубенко, Н. Ковалевского, Р. Гармаша, М. Прокопа, П. Феденко,

В. Чапленко, В. Петрова, И. Майстренко, Ю. Шевелева, И. Кошеливца,

Б. Кравченко и других. Многие из них были переизданы на Украине после

22

1991 г. Несмотря на то, что диаспорная историография насчитывает значительное количество работ, проблема украинизации в них не нашла объективного изложения. Если деятельность правительств УНР, ЗУНР,

Украинской Державы освещалась в зависимости от политических предпочтений автора, то советские реалии получали в основном негативную оценку. Их авторы представляли альтернативный советской литературе подход и, стремясь изложить свое видение национальнокультурного процесса 1920-1930-х годов и одновременно разоблачить своих идеологических противников, впадали в крайность. Кроме того, сказывалась и недоступность архивных материалов, и ограниченность источниковой базы.

Во всех этих сочинениях высказывалась точка зрения, в корне отличная от официальной советской. Общим местом для таких работ стало критическое изложение политики Москвы в отношении Украины и повышенное внимание к национальным факторам. Н. Ковалевский указывал, что целью советской украинизации было через украинскую культуру овладеть целым украинским народом, принести ему коммунистическую идею в украинской форме и таким образом удержать Украину в составе коммунистической России. С. Николишин выделил три периода в культурной политике большевиков: период русификации 1917-1922 гг., период украинизации 1923-1932 гг. и период советизации, начавшийся в 1933 г.²³ Традиционно ведущее значение для «возрождения украинской нации» отводилось факту создания Украинской Народной Республики. Об этом писали и Д. Соловей, и Г. Костюк, и В. Чапленко, и Б. Кравченко, и многие другие авторы. Б. Дмитришин писал о XII съезде РКП(б), установлении «советского господства» на Украине, выделяя фигуру Н. Скрыпника как защитника национальных интересов. На особую роль в украинизации наркома просвещения УССР Скрыпника указывал также И. Кошеливец. Вообще в эмигрантской историографии принято было подчеркивать значение национальных украинских сил, их влияние на многие процессы в стране. Большевистская украинизация трактовалась историками зарубежья как завоевание национальных украинских сил

(например, Г. Костюком и В. Чапленко ). И. Майстренко рассматривал политику украинизации в контексте национальной политики ВКП(б) и доказывал, что интеллигенция, которая в составе партии боротьбистов вступила в ряды КП(б)У, стала главной движущей силой и инициатором политики украинизации. Рассматривая социальную структуру украинского общества в 1920-1930-е годы, Б. Кравченко связывал успехи украинизации не столько с административным нажимом властей, сколько с энергией и энтузиазмом тысяч местных активистов. В то же время Ю. Шевелев подчеркивал, что украинизация была результатом также и внешнеполитических расчетов. Украина должна была стать

революционным примером для украинцев в Польше, Чехословакии и Румынии.

Традиционно большое внимание эмигранты уделяли теме репрессий, проходивших на Украине. На трагической судьбе украинской интеллигенции, на «дискриминации культурных потребностей

украинского народа советским правительством» сосредоточили внимание

С. Николишин, Д. Соловей, В. Петров и другие авторы. На борьбе сталинского руководства с «национальным уклоном» в годы украинизации сделал акцент И. Майстренко.

Темы, связанные с украинизацией, затрагивались и западными учеными неукраинского происхождения: за рубежом активно развивалась советология. Наряду с «объективистским» направлением историографии, ориентировавшимся на изучение практики советской национальной политики, существовали и политизированные работы, трактовавшие СССР как тюрьму народов. Трактовка национального вопроса в СССР у западных советологов в корне отличалась от официальной советской концепции. Однако адекватность освещения данной темы в зарубежной литературе целиком зависела от поставленных перед советологией задач и характером использованных источников. Существенным недостатком зарубежных работ было то, что основные массивы документов, хранившиеся в советских архивах, зачастую с грифом «секретно», не были для них доступны. Отсутствие доступа к официальным источникам и ограниченность источниковой базы, с одной стороны, и формирование образа СССР как образа врага в условиях «холодной войны», заставляет с осторожностью подходить к такого рода работам.

Впрочем, это обстоятельство отнюдь не исключает наличия отдельных перспективных идей у зарубежных специалистов. Так, уже в 1929 г. У.Р. Бэтселл доказывал, что советская национальная политика является тактическим маневром для привлечения поддержки нерусского населения СССР. Оказывая в целом благотворное влияние, эта политика была связана с лояльностью тех или иных народов по отношению к советской власти, но одновременно была потенциально опасна для центрального руководства, поскольку формировавшиеся местные элиты рано или поздно поставят вопрос о самостоятельности «своих» территорий²⁵.

После Второй мировой войны, с конца 1940-х - до середины 1980-х годов появилось немало зарубежных исследований, посвященных истории Советского Союза, в которых так или иначе трактовалась и национальная проблематика. Так, в работах И. Дойчера, Р. Пайпса, Э.Х. Карра национальная политика СССР рассматривалась как производная от более широких задач советской власти²⁶. Несомненный интерес представляют

97

работы А. Инкелеса, Р.А. Бауэра, М. Фэйнсода . А. Инкелес сделал вывод, что жизненные условия украинца в советской системе и его реакция на эту систему в первую очередь определены не его национальностью, а статусом советского гражданина и принадлежностью к определенному классу. Р. Салливант отмечал, что украинизация призвана была привлечь на сторону Сталина одну из крупнейших региональных партийных

9 Я

организаций - КП(б)У .

Следует учитывать, что с середины 1980-х годов, т.е. в период перестройки, а затем распада Советского Союза, национальная проблематика оказалась весьма востребованной. В 1988 г. О. Субтельный, канадский историк украинского происхождения, издал свою известную

29

книгу «Украина. История» , которая уже в 1991 году была опубликована на украинском языке, а затем неоднократно переиздавалась на Украине.

Рассматривая период революции на Украине, Субтельный приходит к выводу, что с точки зрения внутренних факторов, основная дилемма украинцев состояла в том, что «они были вынуждены начинать создание

30

государства, еще не завершив формирование нации» . Впрочем, историк считает, что решающими были факторы внешние: «преобладающая сила

31

поляков» на Западе, «большевистская Россия» - на Востоке . Касаясь «волынского эксперимента», Субтельный подчеркивает, что Юзевский пытался «переманить украинцев на сторону государства, предоставляя им ограниченные уступки, в то время как в соседней Галиции репрессивные

32

меры правительства достигли вершин жестокости» .

Политику украинизации Субтельный рассматривает только применительно к УССР, выделяя соответствующую главу в разделе о Советской Украине. Историк подчеркивает, что Украина составляла «слабое звено советской власти», и поэтому «когда нэп успокоил крестьянство, партия начала кампанию, направленную на расширение поддержки со стороны нерусских народов». Партийное руководство стремилось, «чтобы в партию и государственный аппарат шли нерусские, чтобы служащие изучали и пользовались местными языками, чтобы государство поддерживало культурное и социальное развитие других

33

народов» . Поворот в национальной политике произошел в 1933 г., когда основной угрозой для единства Советского Союза был провозглашен местный национализм, что означало «конец украинизации и начало систематических притеснений украинской культуры»³⁴. Современные украинские историки часто предпочитают следовать оценкам этого канадского автора: так, по оценке А.В. Портнова, «написанная как синтез украинских схем национальной истории и новейших идей западной

35

историографии, книга Субтельного стала настоящим бестселлером» .

В 1996 году вышла еще одна, не менее известная «История Украины», автором которой является канадский историк с русинскими корнями П.-Р. Магочи³⁶. Эта работа, как и монография по истории

37

Подкарпатской Руси , были переизданы затем на украинском языке. Профессор Гарвардского университета С. Плохий называет «Историю Украины» Магочи «первой серьезной попыткой написать территориальную, многоэтничную и мультикультурную историю Украины», причем считает ее альтернативой более традиционного

38

нарратива Ореста Субтельного . Магочи рассматривает историю страны, а не народа. Как пишет сам историк, конечно, предыдущие работы не исключают всех тех, кто не являются этническими украинцами, однако в большинстве случаев эти народы рассматриваются лишь как факторы негативного влияния на этнических украинцев. В отличие от таких версий истории государства Украины, пишет Магочий, русские, поляки, евреи, карпаторусины, крымские татары, немцы, румыны, греки наряду с другими народами, проживающими на территории Украины, рассматриваются и понимаются как неотъемлемая часть украинской истории, а не просто противники этнических украинцев в их собственной вековой борьбе за

39

национальное выживание .

Анализируя события 1917-1920 гг., Магочи подчеркивает, что в этот период украинцы еще не стали сознательной нацией, а потому не имели стремления бороться и жертвовать собой ради украинской государственности. По мнению ученого, это стало одной из причин поражения попыток в период украинской революции создания суверенного

государства, которое охватывало бы все населенные украинцами

40

территории .

Касаясь проблемы украинизации, ученый рассматривает ее советский вариант. Магочи указывает, что с ее помощью КП(б)У надеялось легитимизировать свою власть на советской Украине, привлекая в свои ряды широкие слои местного населения и одновременно содействуя развитию украинского языка и культуры⁴¹. Как считает ученый, украинизация, как и экономический эксперимент НЭПа, была для большевиков только временным решением проблемы: с 1928 года начинается переходный период для Советской Украины, КП(б)У стала уходить от «радикальной» укранизаторской политики середины 1920-х годов, а в 1933 году стало очевидным, что Украину ожидает полная

42

интеграция в Советский Союз .

Повышенное внимание к украинской истории в современной западной историографии не случайно: зарубежные исследователи получили возможность более широкого использования источников, что привело к появлению новых интересных исследований. Проблемы украинизации затрагивались в трудах, посвященных проблемам национальной политики большевиков и «национал-коммунизму». Дж. Мейс, рассматривая проблему формирования «национал-коммунизма», подчеркивал большую роль последнего в проведении украинизации⁴³.

Стоит упомянуть труд Дж. Либера, посвященный проблеме модернизации и урбанизации в УССР. В этой связи Либер подчеркивал смещение фокуса украинской идентичности из сельской местности в город⁴⁴. Р. Кайзер отмечает значение установления границ Украинской ССР, поскольку «территориализация» украинского государства способствовала росту национального самосознания украинцев⁴⁵. Р.Г. Суни считает национальный вопрос относительно самостоятельной, но неотъемлемой частью проблем советского государства, он утверждает, что коренизация без НЭПа была также невозможна, как НЭП без коренизации. СССР в его представлении одновременно и устранял политический суверенитет национальностей, но одновременно и гарантировал им территориальную идентичность, учреждения образования и культуры на родном языке и продвижение коренных кадров к властным позициям⁴⁶. М. Малиа оценивает коренизацию как имплантацию советских институтов в нерусские культуры⁴⁷. Американский ученый украинского происхождения Р. Шпорлюк подчеркивает, что интернационалистская национальная политика сделала коммунизм и советскую форму правления более восприимчивыми для нерусских территорий, позволила советской власти достичь взаимопонимания с крестьянством и национальной

48

интеллигенцией . Д.Л. Бранденбергер рассматривает изменения в партийной идеологии во второй половине 1930-х годов, анализирует развитие идеологии «национал-большевизма» вплоть до середины 1950-х годов, ее внедрение в массовое сознание через образовательные и культурные учреждения⁴⁹. Канадский историк С. Екельчик посвятил свою монографию интерпретации прошлого в украинской науке и культуре сталинского времени, автор анализирует изменения в официальной политике памяти в 1930-е годы: как в политических выступлениях, научных трудах, романах, пьесах, операх, картинах, памятниках и праздниках было представлено прошлое украинцев и как изображались русско-украинские отношения⁵⁰.

Большое внимание проблеме украинизации отведено в труде Т. Мартина. Американский ученый обращает внимание на определенную преемственность СССР и развалившейся Российской империи, подчеркивает систематичность нациестроительства большевиков. В отношении формы национального устройства Советского Союза этот автор предлагает использовать термин «империя позитивного действия». Ученый убедительно доказывает, что советская политика носила активный

характер, поддерживая создание и развитие национальных территорий, элит, языков и культурных учреждений. Те или иные коренизационные меры принимались не только и не столько под давлением национал- коммунистических сил, но являлись частью последовательной программы национальных преобразований, осуществлявшихся с учетом

происходивших в стране этносоциальных процессов⁵¹.

Американский исследователь Тимоти Снайдер посвятил одну из своих книг Г. Юзевскому⁵². «Волынский эксперимент» этот автор анализирует с точки зрения межвоенного польско-советского

противостояния: обе стороны стремились использовать украинский вопрос, считая его слабым местом противника. Политика Юзевского в определенной степени копировала советскую украинизацию. Как пишет американский ученый, если Харьков приглашал украинцев из Львова приехать в УССР и принять участие в советской украинизации, то Юзевский привозил из Варшавы в Луцк бывших петлюровских офицеров и назначал их на главные административные должности в Волынском воеводстве.

В современной польской историографии интересующая нас проблематика затронута в трудах, посвященных политике воеводы Г. Юзевского на Волыни. «Волынский эксперимент» обычно трактуется

53

как пример «польско-украинского понимания» . А. Хойновский рассматривает деятельность волынского воеводы как попытку реализации в новых исторических условиях федеративной концепции Пилсудского⁵⁴. Е. Томашевский проанализировал межнациональные отношения в межвоенной Польше⁵⁵. Р. Тожецкий, изучив национальную политику «санационных правительств», отметил, что «волынская программа» Г. Юзевского была результатом поисков путей решения украинской проблемы в Польше⁵⁶. Историк из Белостока Е. Миронович, рассматривая национальные аспекты польской политики (по словам исследователя, они относились к числу наиболее трудных в межвоенный период), подчеркивает различие политических методов, применяемых в Галиции и Волыни. Юзевский, по словам Мироновича, был убежден в возможности строительства на территории Волыни реального польско-украинского союза, который мог быть достигнут при помощи украинских организаций

57

пропольской ориентации .

Политику польских правительств относительно украинского населения Волыни в 1920-1930-х годах освещают в трудах

58

В. Менджецкого и Я. Кенсика . Менджецкий считает, что для Юзевского украинцы были отдельным народом, который имел право культивировать собственные культуру и язык, поэтому решение украинской проблемы он усматривал в участии поляков в процессе формирования украинской нации: миссия обеих наций заключалась в общем противостоянии смертельному врагу - имперской России - в духе соглашения Пилсудского-Петлюры 1920 г.⁵⁹

От украинцев, проживавших в Польше, требовалась лояльность и признание прав Польши на Восточную Галицию и Западную Волынь. В этом случае администрация Юзевского готова была поддерживать украинские общественные, культурные, хозяйственные и даже политические инициативы⁶⁰. При этом проукраинские симпатии волынского воеводы наталкивались на противодействие местного польского общества, в частности, римо-католического клира Волыни, для которых Волынь была не «польско-украинской», а польской территорией, а украинцы - внутренним врагом⁶¹.

Я. Кенсик написал политическую биографию Г. Юзевского. В своей концепции Г. Юзевский, как считает польский исследователь, пытался соединить принципы политики государственной ассимиляции с идеологией 1920 р. и федеративно-прометеевской программой⁶². Т. Г олувко и Г. Юзевский рассматривали проблему создания «украинского

Пьемонта на Волыни» сквозь призму реализации восточной политики Польши⁶³.

П. Ставеский опубликовал ряд неизвестных ранее документов о национальной политике Юзевского на Волыни⁶⁴. З. Запоровский проанализировал процесс возникновения, организационную структуру и идеологию ВУО, его культурно-образовательную, хозяйственную и парламентскую деятельность. Польский исследователь настаивает, что ВУО была национальной, центристской и региональной украинской партией, которая «реализовала позитивную программу, полезную как для государства, так и для своего общества»⁶⁵.

Многие постулаты из работ зарубежных исследователей, в первую очередь представителей диаспоры, были восприняты современными украинскими учеными. На рубеже 1980-x-1990-x годов после снятия многих запретов на тематику исследований и с открытием архивов, национальные сюжеты стали интенсивно востребованными в исследовательской среде. Рассматривая проблему украинизации, современные украинские исследователи сосредоточили основное внимание на политике советских и партийных властей в УССР в 1920-1930-е гг. В то же время, освещая политику УНР, ЗУНР, Украинской Державы гетмана Скоропадского⁶⁶, украинские историки также упоминают украинизацию, имея в виду в основном образовательную и культурную политику. Впрочем, следует признать, что украинизации в УНР, ЗУНР и гетманате уделяется значительно меньше внимания, нежели военнополитическим или социально-экономическим аспектам.

Украинские специалисты анализируют формирование новой школы, ее украинизация, учебные программы, методы воспитания детей⁶⁷. Достижения в формировании национальной системы образования зачастую относят исключительно к завоеваниям «украинских демократических правительств» ⁶⁸. В то же время украинские историки пытаются разобраться в причинах конфликтных ситуаций, которые возникали в процессе украинизации школ. Центром противодействия этим процессам они называют «излишне русифицированный» Киев⁶⁹.

Кроме того, в украинской историографии уделяется внимание

70

процессу становления системы высшего образования и Академии наук , участию интеллигенции в строительстве школьного и высшего

71

образования . Кроме того, появился ряд диссертаций, посвященных различным аспектам культурно-просветительской деятельности

72

правительств УНР и гетмана Скоропадского . Уделяется внимание и украинизаторской политике Западно-Украинской Народной Республики. Эта проблема затрагивается как в работах по истории ЗУНР обобщающего

73

плана , так и в специальных работах. При этом много внимания уделяется

74

проблеме языковой политики ЗУНР .

Как считают украинские ученые, «украинизация была начата Украинской Центральной Радой весной 1917 г., которая использовала

75

предложенный М.С. Грушевским еще в 1907 г. термин» . Отличительной особенностью этого процесса было то, что «впервые почти за полторы сотни лет возникли условия, в которых о развитии украинской культуры заговорили на государственном уровне»⁷⁶. При этом украинизация в период так называемой «украинской революции» было явлением комплексным, охватывающим все сферы жизни - экономическую, культурную, политическую. Но «наиболее заметным показателем и наиболее действенным фактором процесса был переход к использованию украинского языка во всех сферах государственной и общедственной

77

жизни»⁷⁷.

В современной украинской историографии подчеркивается значение украинизационных усилий лидеров украинского национального движения в период революции. По словам В.Ф. Шевченко, политика украинизации была стержнем, главным направлением революции на Украине: «В 1917- 1921 гг. шла речь об украинизации не народа (он был и оставался украинским), и не только о дерусификации, то есть прекращении искусственной подмены его собственного естества русским (какой-то ли другой) языком, культурой, государственностью и тому подобное, а о приведении в соответствие с национальной сущностью подавляющего большинства населения - украинства - содержания и форм деятельности тех институций, которые его обслуживают, - соборного государства, его структур, должностных лиц, политических и общественных организаций, заведений образования, науки, разных видов искусства, средств массовой

78

информации, и тому подобное» .

В данной связи возникает вопрос об украинизации в различные периоды революции. Украинизационные усилия Центральной Рады и Директории очевидны, поэтому особое внимание привлекают действия гетманской власти в период существования Украинской Державы. Среди современников было немало противников П.П. Скоропадского, называвших гетманскую власть марионеточным режимом, поддерживаемым германскими штыками. В современной историографии также существуют различные оценки и трактовки гетманата: например, одни рассматривают приход гетмана к власти как закономерный этап национальной революции, основывающийся на необычном сочетании монархических, республиканских и диктаторских принципов; другие квалифицируют гетманат как орудие отстаивания чужих интересов - оккупационных властей, и т.д. Действительно, как указывают украинские ученые, «требования жесткой и немедленной украинизации государственного аппарата не отвечали взглядам ни самого гетмана, ни большинства министров, которые были людьми двойственной украинскорусской ментальности, и выступали за постепенное и умеренное внедрение

79

украинского языка» .

Тем не менее, украинские историки подчеркивают, что украинизация была составной частью политики и гетманских правительств, и директории. Рассматривая черты сходства и различия в национальной политике УНР и Украинской Державы, Р. Пыриг подчеркивает: «Акценты лидеров УНР на украиноцентричности, революционности, социалистичности сменились лозунгами и практикой возрождения украинской исторической традиции, единого украинского гражданства, толерантной украиниции и т.п.». Национальная политика гетманата была обусловлена несколькими факторами: консервативнолиберальной идеологией государственного строительства; двойственной лояльностью, национально-территориальным патриотизмом правящей элиты; прагматическими интересами немецкой стороны; имперским наследством⁸⁰. Таким образом, украинские историки отвергают обвинения гетманской власти в ее «неукраинскости», звучавшие из уст политических противников П.П. Скоропадского. В украинской историографии

подчеркивается, что деятельность Украинской Державы в культурно-

81

просветительской сфере носила выраженный национальный характер .

Одновременно подчеркивается большое значение образовательной политики национальных правительств. Как считает А.М. Боровик, «не идеализируя достижения и учитывая просчеты в этой политике, стоит отметить, что осуществлены реальные шаги из украинизации общеобразовательных школ являются одним из наибольших достижений украинской революции 1917-1920 г. Приобретенный в тех условиях практический опыт имеет неоцененное значение. Большинство реформаторских идей, основанных в революционное время, были взяты на вооружение советской властью. Это касается провозглашенное в 20-30-е годы политики украинизации, которая стала следствием тех процессов,

которые были начаты в период революции 1917-1920 гг. и имели

82

значительную поддержку среди населения Украины» .

Проблема украинизации рассматривается и применительно к истории

83

Карпатской Украины 1938-1939 гг. Украинские ученые доказывают, что правительство А. Волошина с октября в 1938 г. до середины марта в 1939 г. проводило большую украинизационную работу, причем немалые усилия, предпринимавшиеся по украинизации государственного аппарата и учебных, культурных учреждений фактически были превышением правительственных полномочий. Как отмечает В. Лемак, правительственное распоряжение от 25 ноября в 1938 г. о внедрении в Подкарпатской Руси государственного украинского языка и распоряжения от 30 декабря об употреблении названия края «Карпатская Украина» противоречили «Конституционному закону об автономии Подкарпатской Руси» от 22 ноября 1938 г., согласно которому название территории, правительственный язык и язык учебы, должен был установить Сейм

84

Подкарпатской Руси . Исследователи указывают, что распоряжения правительства активно претворялись в жизнь и часто выступали даже источником противостояния между чехами и украинцами.

Современные украинские историки активно занимаются польской проблематикой, касающейся польско-украинских взаимоотношений. При этом польская политика нередко расценивается как политика угнетения украинского народа, а основной акцент делается на борьбе украинского народа за свое освобождение. Основное внимание украинских исследователей приковано к Восточной Г алиции, тем не менее, волынская проблематика затрагивается в работах, посвященных положению украинских земель в Польше и украинскому национальному движению в

85

межвоенный период .

Украинские историки приступили и к изучению «волынского эксперимента» Юзевского. Этим направлением активно занимается Ю.В. Крамар⁸⁶. Украинский историк воспринимает политику Г. Юзевского как попытку решения украинского вопроса в Польше. Главной целью политики, по мнению исследователя, была интеграция вовеводства в состав II Речи Посполитой, а суть «волынского эксперимента» заключалась в том, чтобы «выработать у украинцев чувство принадлежности к польскому государству путем их политической асимилляции», изменить характер польско-украинских отношений на Волыни, добиться сотрудничества представителей обоих народов в

87

политической, экономической и культурно-образовательной жизни .

М. Кучерепа и Р. Давидюк исследовали историю Волынского

88

украинского объединения (ВУО) . Рассматривая ВУО как политическую базу Г. Юзевского, историки подчеркивают, что эта организация, будучи элементом «волынской программы», способствовала нарушению единства украинского национального движения. Однако в то же время ВУО оценивается как партия центристского направления, которая представляла новое направление национально-конструктивной работы, легальной

OQ

борьбы за свои права .

Проблемам становления украинской элиты на Западной Волыни посвящена монография И. Скакальской⁹⁰. Подчеркивая ассимиляционный характер политики польского правительства, автор значительное внимание уделяет освещению методов, использовавшихся властью для полонизации края, в том числе мерам репрессивного характера в отношении украинских общественных и политических деятелей. Уделяется внимание и Волынскому украинскому объединению, члены которого отстаивали идею налаживания отношений с поляками. При этом политическая элита Волыни не была однородной. Автор выделяет националистический лагерь, целью которого было завоевание независимости, соглашательский, настроенный на сотрудничество с польскими властями, и, наконец, среди волынской элиты были и те, кто ориентировались на внешние силы (например, коммунисты). Подобный раскол, по мнению Скакальской, ослаблял позиции украинской элиты в обществе⁹¹.

Украинские историки рассматривают программу Юзевского не только в дихотомии национальной или государственной ассимиляции. Так, Я. Грицак прямо указывает, что «Пилсудский брался противопоставить советской украинизации украинизацию польскую. Волынский эксперимент должен был убедить украинцев из СССР, что Варшава

92

заботится об украинцах больше, чем Москва» . В своей рецензии на книгу Т. Снайдера Г рицак предлагает рассматривать «волынский эксперимент» с точки зрения политической модернизации Восточной Европы: «После распада Российской и Астро-Венгерской империй модерность тут выступала в форме двух моделей: коммунистической и

националистической. В целом эти модели враждовали, но время от времени творили странные гибриды - такие, как СССР или послевоенная Польская Народная Республика. «Волынский эксперимент» предлагал третью модель: либеральную. Соответственно, Юзевский пытался строить на Волыни ни бесклассовое общество (как этого хотели коммунисты), ни интегральную нацию (как этого хотели националисты), а мультикультурное сообщество, в котором этнические, языковые, религиозные и другие разницы не затирали бы, а проявляли толерантность

93

или даже поддерживали» .

Однако среди работ, посвященных проблеме украинизации, доминируют исследования, посвященные изучению национальнокультурных процессов 1920-1930-х годов, в которых историки по-новому освещали деятельность партийных и советских властей⁹⁴. Отход от традиционной схемы советской историографии вел к осмыслению политики украинизации, определению ее значения для жизни общества. В эти годы появились работы Л.И. Ткачевой, А.И. Галенко, В.С. Лозицкого, Ю.А. Курносова, Я.Р. Дашкевича, С.И. Бурлака и др.⁹⁵

Идеологические принципы большевистской политики, формирование административных основ в культурной жизни УССР были рассмотрены в

работе «Сталинизм на Украине: 20-30-е годы» В.М. Даниленко, Г.В. Касьянова, С.В. Кульчицкого⁹⁶, взаимоотношениям власти и украинской интеллигенции посвятил свою монографию Г.В. Касьянов⁹⁷, важные аспекты национального и культурного развития УССР

98

рассмотрены в монографии С.В. Кульчицкого, вышедшей в свет в 1996 г. .

В дальнейшем объем публикаций, в которых рассматривалась тема украинизации, значительно возрос. Проблематикой украинизации стали заниматься известные украинские историки, работающие в Институте истории и Институте политических и этнонациональных исследований НАН Украины, в государственных университетах в Киеве и Львове (С.В. Кульчицкий, Ю.И. Шаповал, В.Ф. Солдатенко, Г.В. Касьянов, В.М. Даниленко, В.А. Кондратюк, О.А. Рафальский, А.Ю. Зайцев, Я.Р. Дашкевич, В.Г. Шарпатый, Г.Г. Ефименко и др.). Было опубликовано множество статей, появились монографии и разделы в общих трудах, в которых украинские исследователи анализировали причины украинизации, ее цели, формы, последствия, обращали внимание на процессы украинизации в области просвещения и культуры, анализировали ее влияние на общественно-политическую жизнь республики. Увидели свет монографии, в которых анализируется роль интеллигенции в национальнокультурном строительстве⁹⁹, формирование и функционирование

партийной и советской номенклатуры¹⁰⁰, социоэкономические и

социокультурные процессы в контексте национальной политики¹⁰¹,

102

изменения в национально-культурной политике в 1930-е годы

103

Украинизация рассматривается и в рамках всей республики , и в рамках

Украины, отсутствуют значительные труды по истории русского населения УССР^[104].

В разработке проблем национально-государственного строительства выделяются усилия ученых Института истории Украины. В 2003 г. появилось обобщающее коллективное исследование (авторский коллектив - В.М. Даниленко, Я.В. Верменич, П.М. Бондарчук, Л.В. Гриневич, О.А. Ковальчук, В.В. Масненко, В.М. Чумак) «“Украинизация” 1920-30-х годов: предпосылки, приобретения, уроки», где весьма подробно, с привлечением статистических данных, рассматривается политика

украинизации в различных областях жизни - партийных и

государственных органов, системы просвещения, науки, периодических изданий, армии и др. В том же году увидел свет весьма подробный библиографический указатель «Политика коренизации в советской Украине (1920-30-е гг.)»^[105].

Показателем востребованности темы украинизации является активное ее изучение в диссертационных исследованиях. Среди них можно выделить следующие работы. А.И. Криворучко и Н.Г. Кукуса изучают

109

культурные аспекты украинизации в крестьянской среде , Г.М. Васильчук разрабатывает проблемы украинизации органов государственной власти и управления УССР в 1920-е годы¹¹⁰. А.Н. Бондарь

исследовал процесс украинизации в военной сфере¹¹¹. Рассмотривается

112

проблема украинизации системы образования . Деятельность

Появились и историографические труды по проблемам украинизации, которые свидетельствуют о том, что началось осмысление достижений исторической науки в исследовании этой важной проблемы¹¹⁶. В украинской историографии сложилась определенная концепция украинизации. Многие исследователи, рассматривая развитие украинской культуры в 1920-е годы, говорят о национально-культурном возрождении. В этой связи ставится вопрос о соотношении последнего с большевистской политикой украинизации, об отношении к ней видных членов КП(б)У, о позиции различных социальных слоев в связи с введением украинского языка в школьное обучение, делопроизводство и пр.

В данной связи возникает вопрос о соотношении украинизации периода УНР и УССР. К сожалению, эта тема не нашла должного освещения в литературе. Тем не менее, следует привести одно высказывание С.В. Кульчицкого. Украинский историк подчеркивает: «Политику украинизации проводили правительства Центральной Рады, Украинской Державы, УНР времени Директории. Она была средством пробуждения национального самосознания украинского народа. Украинизацию, однако, проводила и советская власть, которая уничтожила УНР и повернула Украину в лоно империи, возобновленной под другим названием. Поэтому словосочетание «советская украинизация» представляется некоторым исследователям сочетанием не совмещаемых понятий, оксюмороном. Они заключают в кавычки такую украинизацию, будто подчеркивая, что речь идет о явлении, которого в действительности не существовало».¹¹⁷ При этом, по словам Кульчицкого, для тех исследователей, кто признает заслуги советской власти в осуществлении политики украинизации, знаковой фигурой является Н.А. Скрыпник, нарком образования УССР: «Но если посмотреть в корень рассматриваемой проблемы, Н. Скрыпник осуществлял провозглашенную ХП съездом РКП(б) в апреле в 1923 г., то есть после образования СССР, политику коренизации (в Украине - украинизации). Суть такой политики заключалась в укоренении советской власти в нерусской среде»¹¹⁸. Таким образом, подчеркивается, что украинизация, осуществлявшаяся правительствами УНР и гетмана П.П. Скоропадского, была другим явлением, нежели советская украинизация: если первая была средством пробуждения национального самосознания, то вторая - средством укрепления советской власти.

Авторы труда «“Украинизация” 1920-30-х годов: предпосылки, приобретения, уроки» трактуют украинизацию как национальную реформу: «Среди многих реформ, которые сопровождали внедрение нэпа, была и национальная. В масштабах многонациональной страны она вкладывалась в формулу “политика коренизации”, а на Украине за ней закрепилось название “украинизациия”»¹¹⁹. М.Н. Кузьменко считает украинизацию методом советизации духовной жизни украинского общества путем идеологической адаптации национальных символов и идей к условиям советской (большевистской) модели социализма. Из объекта национального возрождения на Украине ее превратили в способ модернизации общества по основным принципам большевизма (монопартийная система власти и унифицированная духовная жизнь, утверждение единой (государственной) формы собственности и

временность каких-либо социокультурных сообществ, идеализация и

120

обожествление вождя и растворение личности в коллективе . С.В. Кульчицкий в монографии «Коммунизм на Украине: первое десятилетие (1919-1928)» разъясняет, что «украинизация была политикой коренизации, осуществляемой партией для укрепления правительственных структур в национальных республиках и автономиях»¹²¹

Некоторыми авторами ставится под сомнение оправданность термина «украинизация». «Политика коренизации, - пишет В.М. Даниленко, - получила на Украине ... неудачное и исторически неоправданное название “украинизации”. Это название никак не отвечало процессам, происходившим в сфере общественной и культурной жизни Украины как в период Центральной Рады, Гетманата, Директории, так и периода большевистского правления»¹²². Историк замечает, что обращение народа к своей государственности, своим корням, своей культуре и историческим традициям не может быть украинизацией. Это был процесс,

123

«который с полной уверенностью можно назвать “дерусификацией”» Вместо этого термина предлагается также понятие «национальная

і лд

реформа» или «национально-культурная реформа» .

Касаясь причин коренизации, многие исследователи отмечают прямую ее зависимость от активизации национальных процессов в стране. Тезис о национально-культурном возрождении Украины в начале ХХ века является одним из принципиальных положений большинства украинских историков. Вслед за их зарубежными коллегами они практически единодушно подчеркивают, что необходимость новой национальной политики большевиков на Украине была вызвана проходившими там национально-культурными процессами. «Революция 1917 года и создание украинского государства стали факторами бурного роста национальной культуры.., - пишет Г.В. Касьянов, - Повернуть этот процесс назад было

125

уже просто невозможно» . Г.М. Васильчук утверждает: «На Украине политика коренизации претворялась в жизнь в виде украинизации, достаточно самостоятельной политики, которая должна были появиться, даже если бы большевики не начали коренизационную кампанию. Внутриполитическая ситуация в республике в первые послереволюционные годы обострилась настолько, что перед Коммунистической партией встала задача овладеть украинской национальной идеей и завоевывать благосклонность украинского крестьянства, сделав советскую власть, насколько это возможно, украинской, а украинский язык - языком советского общества на Украине»¹²⁶.

Развитие украинской науки, культуры, искусства в 1920-е годы происходило, по мнению В.Ф. Солдатенко, «на базе национального возрождения, в условиях активизации национального фактора»¹²⁷. «Еще в 1917 году, с взрывом Украинской революции устами своих проводников - М. Грушевского, В. Винниченко, С. Ефремова, И. Стешенко, Н. Порша, С. Петлюры и др. - пишет ученый, - слово украинизация было произнесено как одно из неотложных задач освободительного движения,

как величественная цель духовного всплеска, национального возрождения.

128

И то было не только слово. Украинизация стала реальной политикой» . Таким образом, большевики вынуждены были считаться с украинским национальным возрождением, и украинизация являлась попыткой овладеть этим процессом, направить его в русло социалистического строительства. Одновременно украинизация демонстрировала украинцам за Збручем, что

129

лишь в УССР они могут удовлетворить свои национальные стремления .

Однако отнюдь не все исследователи связывают украинизацию с национальным движением только периода революции и гражданской войны. Так, В.М. Даниленко и П.Н. Бондарчук в рецензии на книгу В.Ф. Солдатенко о Н.А. Скрыпнике упоминают два стереотипа, навязанных или трудами советской исторической науки, или современной украинской. Если первая из них «пыталась в разные периоды или “вычеркнуть” “украинизацию” из истории, или показать ее исключительно как заслугу большевиков, то многие представители последней пытаются вывести родословную “украинизации” из периода национальноосвободительной борьбы 1917-1920 гг. Не избежал этого и В. Солдатенко». Даниленко и Бондарчук считают необходимым удлинить корни украинизации и указывают: «“Украинизация” или национальное возрождение (а оно включает у себя разные сферы: политическую, культурную, экономическую но др.) несомненно имела место в период 1917-1920 лет. Однако связывать советскую “украинизацию” лишь с этим периодом, на наш взгляд, не достаточно аргументированно, поскольку она имеет более глубокие корни. Еще во второй половине XIX века украинское национальное культурничество движение заявило о себе как весомая сила». С точки зрения авторов рецензии, традиция национальнокультурного подвижничества, уже сложившаяся в среде украинской интеллигенции, имела непосредственное влияние и в 1920-е годы. Именно украинская интеллигенция стала движущей силой украинизации, которая

130

вышла за рамки, отведенные для нее большевиками .

Особое значение проблеме соотнесения украинизации и

национально-культурного возрождения придает С.В. Кульчицкий: «Нередко в историографии с украинизацией отождествляется процесс бурного национального возрождения, который проявлялся в росте культуры и самосознания народных масс. В действительности национальное возрождение составляло побочный эффект курса на коренизацию режима»¹³¹. Таким образом, согласно Кульчицкому, национально-культурные процессы на Украине были не причиной, а результатом политики коренизации, преследовавшей сугубо

прагматические цели укрепления режима.

Современные украинские исследователи также называют среди главных причин украинизации потребность укрепления позиций правящей

132

партии в УССР . В.Б. Кузьменко считает, что политика коренизации была обусловлена объективной потребностью советской власти в расширении собственной социальной базы за счет национальных кадров. В то же время украинский исследователь признает, что, благодаря коренизации возрос политический авторитет Сталина, который фактически превратился в

133

главного координатора ее проведения . Как указывает Н.С. Дорошко, коренизация являлась определенной уступкой национальным республикам, целью которой было привлечение к коммунистическому строительству широких масс населения национальных республик: «Этот курс, по мнению большевистских лидеров, должен был ввести в заблуждение не только население подконтрольных центру союзных республик, но и мировое сообщество, которое должно было поверить в показную щедрость большевиков в решении национальной проблемы»¹³⁴. А.В. Антонюк отмечает, что на принятие курса на украинизацию повлияло падение престижа интернационалистских лозунгов в ценностей в условиях перехода к нэпу, либерализация общества и рост оппозиционных настроений в республиках и регионах, сложность управления

~ ~ ~ ~ 135

территориями с иной языковой и культурной ориентацией населения . В.И. Изюмов связывает украинизацию с созданием СССР и введением НЭПа, повлекшие за собой «необходимость определенной либерализации национальной политики большевиков»¹³⁶. На прагматичность большевистской политики, ее нацеленность на укрепление режима указывает С.В. Кульчицкий: «Компартия Украины по национальному составу была в основном русско-еврейской и не пользовалась влиянием в

- 137

украинской среде» .

Таким образом, в украинской историографии получил распространение тезис о том, что украинизация для большевиков была лишь временной уступкой, средством укрепления власти на Украине. Кульчицкий образно называет украинизацию «рассчитанным флиртом

138

Сталина с украинской элитой» , «двуликим Янусом»: хотя в Кремле всегда подчеркивали принцип «учиться и разговаривать на родном языке», в действительности для руководителей партии имело значения совсем другое - «воссоздание в национальных регионах коммунистического

139

режима из “местных людей” (как высказывался Сталин)» .

А.С. Рублев и Л.Д. Якубова отмечают, что введение коренизации являлось «вынужденным тактическим отступлением от теории марксизма, задачей которого было сохранение территориальной целостности Страны Советов». При помощи коренизации союзное руководство, «с одной стороны, обеспечило себе определенную передышку для перегруппировки сил за счет уменьшения центробежных политических процессов; а с другой, более основательно готовило переход многонациональной страны к социализму». В конечном итоге, считают украинские специалисты, «большевистская этнополитика в УССР сумела сбить национальнодемократическое движение с пути конституирования политической

140

нации» .

Ю.И. Шаповал замечает, что для В.И. Ленина идея государственности Украины была приемлема по форме, а не по сути, она была вынужденной уступкой, поскольку большевистская власть на Украине была антиукраинской силой. Однако, поскольку Ленин утонченным политическим прагматиком, исповедовавшим гибкую тактику, он выступал за сотрудничество с теми политическими силами,

141

которые отстаивали идеалы украинизации .

Украинские историки считают, что большевики не могли рассчитывать на успехи в социалистическом строительстве «без привлечения на свою сторону подавляющего большинства сельского населения, а также национальной интеллигенции». Поэтому «необходимо было дать народам России, объединенным в единую державу, своеобразную «культурно-национальную автономию», реальную возможность развивать свои национальные культуры и языки». Именно эти цели и преследовал курс на коренизацию партийно-советского

142

аппарата национальных республик . Эта мысль, высказанная Даниленко, Касьяновым и Кульчицким еще в 1991 г., продолжает доминировать в украинской исторической науке до сих пор. В вышеупомянутой монографии «“Украинизация” 1920-30-х годов....» также подчеркивается, что судьба созданного Союза ССР зависела от «способности центра найти такую форму взаимоотношений с субъектами федерации», которая удовлетворяла бы обе стороны и «обеспечивала жизнеспособность централизованного государственного организма»¹⁴³. С.В. Кульчицкий указывает, что партии необходимо было найти «формулу интеграции социально-экономических и национальных аспектов общественнополитической жизни». «Для втягивания в коммунистическое строительство всего нерусского населения многонациональной страны была внедренная кампания коренизации (в значении - укоренение советской власти), - указывает ученый. - Представители нерусских национальностей должны были принимать участие в перестройке власти как совокупности взаимосвязанных вертикалей - партийной, чекистской,

144

советской» .

В этом же русле трактует украинизацию С.А. Цвилюк. Он подчеркивает, что для большевиков было крайне важно «заручиться поддержкой населения», особенно украинского села, с недоверием относившегося к новой власти. Одновременно, пишет Цвилюк, политика украинизации должна была продемонстрировать украинскому народу «заботу новой власти об обеспечении национально-культурного возрождения Украины, предоставление твердых гарантий национальной самобытности в процессе самоорганизации украинской национальной жизни»¹⁴⁵. Исследователь предлагает трактовать политику

большевистского руководства как своеобразный временный «идеологический нэп», как вынужденное тактическое отступление от политики «военного коммунизма» и революционной «чрезвычайщины» в национальном вопросе и переход к реформистским либеральным внешне методам¹⁴⁶. Еще один украинский исследователь, В.М. Букач, считает, что политика украинизации, начатая в период жесточайшего экономического и политического кризиса, помогала «отвлечь население от политической борьбы и сосредоточиться на решении национально-культурных

147

вопросов» .

Г.Г. Ефименко сделал попытку исследовать «влияние национальнокультурной политики на процессы модернизации». Ученый выделяет три этапа в национально-культурной политике большевиков в 1917-1938 гг. Первый этап длился до 1932 г. - этап глобальной интернационализации, когда слияние наций и языков считалось возможным лишь в мировом масштабе, русский язык никаких преимуществ не получал, а на практике было немало сделано для развития национальных культур и языков: поскольку это не мешало, а даже помогало, намерениям Кремля сохранить или увеличить влияние на общество в условиях стремительной модернизации экономики. Второй этап - внутренней интернационализации

- датируется 1933-1936 гг. и характеризуется таким признаком, как курс на слияние наций и языков в границах СССР, «но еще не на основе русского», об ассимиляции речь пока не шла. Но, «поскольку развитие национального сознания народов СССР, в частности украинцев, было помехой задекларированному Сталиным сближению наций, с любыми национальными особенностями велась ожесточенная борьба». Наконец. 1937-1938 гг. были этапом ускоренной русификации, «понятие “русский” и “интернациональный” язык и культура стали синонимами», модернизационная составляющая в национально-культурной политике была подзабыта, а на первое место вышла задача сохранения империи. Впрочем, «в следующие годы компартийная власть отказалась от

148

стремительной русификации» . О связи коренизации и модернизации речь идет и в обобщающей работе «Национальный вопрос на Украине XX

- начала XXI в.». Г.Г. Ефименко и Л.Д. Якубова в разделе, посвященном Советской Украине 1923-1938 гг., указывают: «Коренизация имела две основные взаимосвязанные составляющие, предопределенные потребностями модернизации страны и необходимостью усиления влияния власти на общество: широкое привлечение местных кадров к управленческим структурам и переводу на язык местного населения значительной части культурно-образовательной, административной и агитационно-пропагандистской работы»¹⁴⁹.

Украинские историки уделяют внимание социальной базе украинизации. Так, Л.М. Новохатько сделал вывод, что реализация курса на украинизацию носила характер национального возрождения, и активную роль в этих процессах играла национальная интеллигенция и украинское крестьянство¹⁵⁰. Роль крестьянства подчеркивает также А.И. Криворучко. Он считает, что село играло роль не столько объекта украинизации, сколько было ее главным резервуаром: именно активная роль села в процессе украинизации привела к тому, что последняя вышла за очерченные Москвой рамки и приобрела нациестроительный характер. С крестьянством автор связывает не «аппаратную», и «естественную» украинизацию, анализируя роль выходцев из села в украинизации партийных и государственных структур, различных сфер общества¹⁵¹. Украинское село не нуждалось в украинизации, подчеркивает Н.А. Идрис, а русифицированный город - «бастион большевистской власти в Украине» - вызывал недоверие украиноязычного и преимущественно сельского

152

населения Украины . П.Н. Бондарчук и В.Г. Шарпатый отмечают роль в украинизации процессов миграции населения. Переселение сельского украиноязычного населения в русифицированные города являлось, по их мнению, нациестроительным фактором. Увеличение численности украинцев - членов индустриальных профсоюзов приводило к

153

украинизации профсоюзной работы .

В то же время украинские исследователи отмечают особенности украинизации в различных регионах УССР. Анализируя состав педагогических кадров в условиях развертывания украинизации на Донбассе¹⁵⁴, И.В. Богинская пришла к выводу об отсутствии в регионе «широкой основы “украинизации” в виде инициативы коренного населения и непоследовательность местных органов власти в осуществлении “украинизационного” курса обусловили пассивный отпор учителей переводу школьных учреждений на украинский язык», а движущей силой этого процесса стали учителя из Екатеринославщины, Черниговщины, Полтавщини, Киевщины, приглашенные для работы в Донбасс¹⁵⁵.

Проблемами национальных меньшинств Донбасса занималась О.В. Обыденова¹⁵⁶, которая доказывает, что политика правительства создавала условия для смешивания населения и распыления национальных меньшинств, расширения присутствия русских в регионе. Социальноэкономические мероприятия государства повлекли разрушение традиционного уклада жизни национальных меньшинств, их массовую миграцию в города, где быстро происходили процессы ассимиляции. Украинизация как противовес русификации и основа, на которой должны были обеспечиваться культурные права национальных меньшинств, в Донбассе не смогла победить сильные ассимиляционные влияния русского

157

языка и культуры .

Особенности политики украинизации в южных регионах УССР

158

изучила В.А. Стремецкая . Она отметила, что в результате украинизации в этом регионе увеличилось количество украинцев и лиц, владеющих украинским языком в составе советского аппарата, среди членов и руководства профсоюзной и партийной организаций. Наиболее успешно украинизация проводилась в сфере просвещения, особенно в сельской местности. Кроме того, исследователь отмечает, что процессу украинизации препятствовала «русификация городских поселений», сопротивление значительной части «великодержавно настроенных служащих», работников культурных и просветительских учреждений, части русского или русифицированного пролетариата, а также ошибки местных органов власти, форсирование темпов украинизации, невнимание центральных органов к проблемам южных областей¹⁵⁹.

Очень важной проблемой является восприятие политики украинизации различными слоями населения. Она обозначена украинскими специалистами, однако исследуется менее активно, чем практическое проведение украинизации. Тем не менее, определенные тенденции просматриваются и здесь. Так, Я.Р. Дашкевич различает «кадры украинизации» и «противников украинизации». К первым историк причисляет значительную часть украинских коммунистов, в том числе бывших боротьбистов и укапистов (украинских левых эсеров и социал- демократов, примкнувших к большевикам), а также бывших эмигрантов, вернувшихся на родину после провозглашения курса на украинизацию. Кроме того, к союзникам украинизации принадлежало большинство писателей и украинских экономистов. К лагерю противников Дашкевич относит верхушку КП(б)У, центральную партийную и советскую бюрократическую машину, «русское обрусевшее мещанство» и «обрусевший пролетариат», Красную Армию, представителей русской интеллигенции (А.В. Луначарский, Максим Горький, писатель Ф.В. Гладков), значительную часть еврейской интеллигенции и, наконец, Русскую православную церковь. Городское население и пролетариат Украины, по мнению Дашкевича, находились под влиянием русификаторских традиций и были убеждены в «исключительности (культурной, революционной), престижности всего русского», еврейская интеллигенция хранила верность «ассимиляторской москвофильской платформе»¹⁶⁰. Тезис о нежелании местных органов власти, прежде всего руководителей, осуществлять провозглашенный курс в национальной политике, о живучести великодержавной традиции прочно вошел в украинскую историографию¹⁶¹.

При этом подчеркивается, что «по национальному составу пролетариат в республике был преимущественно русским или русскоязычным, тогда как крестьянство - украинским», и такая ситуация приводила к тому, что русское и русифицированное мещанство и рабочий класс оказывал отпор курсу на украинизацию, более того, «подавляющее большинство промышленных рабочих враждебно восприняли политику украинизации»¹⁶². З.В. Нечипоренко, анализируя перспективы изучения регионального аспекта коренизации в украинской историографии, приводит в пример высказывание И. Соболь об украинофобах из числа местных русских и русифицированных украинцев, которые, по ее мнению, служили своеобразной «пятой колонной» в борьбе большевистского руководства против украинизации. Нечипоренко считает справедливым утверждение, что украинизация «развеяла в известной мере мифологему о Юге Украины как Новороссийском крае и тем самым повлекла к национальной самоидентификации украинского населения в пределах этнической территории, которой раньше они не осознавали». Нечипоренко согласна и с тем, что «украинизация едва ли не впервые заставила русских, которые доминировали в регионе, считаться с языковыми и культурными запросами коренной нации»¹⁶³.

Большое влияние на то или иное отношение к новым политическим веяниям имела, по представлениям Г.В. Касьянова, степень обрусения различных слоев населения на Украине¹⁶⁴. Следует учитывать, что компартия зачастую рассматривается украинскими историками как «чужеродное явление для украинской традиции» - как «по своему составу», так и по «внутренней доктрине»: по мнению сотрудников Института истории Украины, «украинский элемент» в КП(б)У появился только после массового вступления в ее ряды боротьбистов¹⁶⁵.

В конечном итоге, считают украинские специалисты, «концепция украинизации нарождалась в жестокой политической борьбе» между «активными национал-коммунистическими силами», «великорусско ориентированной частью КП(б)У» и «украинской общественностью» (научной, просветительской и литературной интеллигенцией)¹⁶⁶. Однако Н.Ю. Выговский, изучивший номенклатуру системы просвещения в УССР в 1920-1930-е годы, сделал вывод о том, что «между УКП(б) и КП(б)У не существовало чересчур принципиальных тактико-стратегических различий касательно строительства социализма, а намерения боротьбистов быстро развеялись, когда их лидеры заняли руководящие посты, однако национально-политические приоритеты у них оставались теми же самыми». Поэтому «тезис о том, что боротьбисты, перекрасившись в цвета КП(б)У, жаждали своего рода реванша, не выдерживает серьезной критики»¹⁶⁷

Подчеркивается также роль в украинизации тех представителей западноукраинской интеллигенции, которые положительно восприняли новый партийный курс и решили связать свою дальнейшую судьбу с Советской Украиной. Привлечение западноукраинской интеллигенции к «обслуживанию потребностей индустриального и культурного строительства на Советской Украине отвечало интересам партийногосударственного руководства УССР», - отмечают А.С. Рублев и Ю.А. Черченко. Это способствовало повышению авторитета большевиков, стремившихся представить Советскую Украину неким «Пьемонтом всего украинского народа», и, в свою очередь, давало новый импульс украинизации¹⁶⁸. Как отмечает Рублев, отношение национальной эмиграции к УССР зависело в значительной степени от решения на Украине национально-культурного вопроса, «хотя бы внешнего сохранения признаков ее государственности»¹⁶⁹. Действительно, провозглашение курса на коренизацию, делает вывод В.М. Чумак, имело важное значение для Западной Украины. Ученый подчеркивает, что этот курс проходил «параллельно с провозглашением нэпа и признанием

Антантой аннексии Польшей Восточной Галиции», что изменило настроения украинского общества за границей и породило так называемое

170

«сменовеховство» . Однако, подводит итог украинский исследователь, настроения западных украинцев изменили «насильственная коллективизация, голод, политические репрессии в УССР» и утвердили в мысли, что «только западные земли при условии консолидации всех украинских национально-политических сил смогут исполнить свою

171

всеукраинскую регенеративную задачу» .

Нельзя забывать, отмечает В.М. Даниленко, что новая политика служила цели большевизации просвещения, науки, культуры и воспитания

172

«нового», советского человека . Данное обстоятельство тем более важно, что украинизация создавала благоприятные условия для активизации национально-культурных тенденций, не всегда укладывавшихся в русло официальной идеологии. «Явления, которые не поддавались контролю государства и партии, либо... выходили из-под контроля, становились

173

объектами репрессивной политики» , - указывает Г.В. Касьянов.

Даниленко, отмечая административно-командный характер украинизации, делает вывод о том, что украинизация «по-советски» объективно создавала основу для развертывания «полномасштабной русификации». Украинцев в 1920-е годы продолжали активно приобщать к русской культуре: процент начальных и средних школ, обучение в которых велось на русском языке, не соответствовал проценту русского населения

174

на Украине . В.Г. Шарпатый подчеркивает, что Москва стремилась перевести часть учебных заведений Украины в союзное подчинение и

175

таким способом легализовать русификацию .

Современные украинские ученые достаточно подробно анализируют законодательные акты и основные мероприятия по развертыванию украинизации. Приводятся статистические данные, убедительно свидетельствующие о росте удельного веса украинцев в партийных организациях, в советских учреждениях, учебных заведениях и т.п. Отмечаются новые «оригинальные явления» в украинской литературе и искусстве¹⁷⁶. Имеется опыт рассмотрения процесса украинизации в

177

отдельных регионах республики и за ее пределами, в местах компактного проживания украинского населения в других республиках СССР¹⁷⁸.

Кроме того, украинские историки стремятся разрешить вопрос, имела ли политика Сталина относительно УССР в 1920-е годы специфический характер, т.е. отличалась ли они от политики в отношении других советских республик. Большинство специалистов считают, что она таковой не была, даже несмотря на то, что Сталин относился к Украине с повышенным вниманием: по своим экономическому потенциалу и кадровым ресурсам УССР превышала другие нерусские республики. Сталин согласился на уступки Украине, стремясь гарантировать себе поддержку КП(б)У¹⁷⁹.

Историки отмечают принципиальные изменения, произошедшие в национальной политике центра в начале 1930-х гг. Если в период нэпа утвердилась «независимость, децентрализация управления культурой», все сферы которой находились в компетенции республиканских народных

комиссариатов просвещения, то рубеж 1920-1930-х годов стал временем

180

унификации культурного строительства . Основной опасностью стал считаться «местный национализм». Разгром «национальных уклонов»

знаменовал собой переход от «либерального периода нэпа к эпохе террора

181

и открыто имперской политике» . В данной связи главное внимание в украинской исторической литературе уделяется партийным чисткам 1933-1934 гг. и массовым репрессиям против «украинских националистов», обвиненных в срыве хлебозаготовок, которые привели к

голоду на Украине в 1932-1933 гг. Весьма подробно об этом писали

182

В.И. Пристайко и Ю.И. Шаповал . Они доказывали, что украинская интеллигенция была практически уничтожена, руководившие украинизацией партийные и советские работники арестованы, расстреляны либо сосланы. Под жесткий партийный контроль были поставлены средства массовой информации, книгоиздательская деятельность, учебные и культурно-просветительные учреждения. Как пишет С.В. Кульчицкий, «кремлевское руководство желало превратить партию вместе со всеми ее национальными отрядами в дисциплинированного и безотказного исполнителя своих планов, оно должно было ликвидировать те последствия начатой XII съездом РКП(б) кампании коренизации советской

183

власти в союзных и автономных республиках»

В данной связи особое внимание уделяется голоду 1932-1933 гг. на

184

Украине. Ю.И. Шаповал подчеркивает его «антиукраинскость» . По его мнению, московское руководство помнило о крестьянском сопротивлении на Украине 1930-1931 гг., «когда против «великого перелома» воевали

185

целыми селами» . «Это было сознательное и продуманное решение, имевшее одной из целей поставить Украину на колени, - пишет Шаповал. - Именно оно стало фатальным для нашего народа. Именно оно абсолютно подпадает под определение понятия «геноцид», принятое международным сообществом»¹⁸⁶.

В настоящее время в украинскую историографию прочно вошло положение о связи голода на Украине и борьбы с последовательными сторонниками украинизации. Так, Г.Г. Ефименко отмечает, что во второй половине февраля в 1933 г. Сталину стало понятно, что «главных виновников неудачных хлебозаготовок и голода 1932-1933 гг. нужно

187

искать среди сторонников Скрыпника» . Украинские исследователи также подчеркивают роль крестьянского фактора во взаимосвязи украинизации и голода. Так, В.Я. Мороз считает, что за годы украинизации стала ясной особая роль села в этом процессе: крестьянство было не только хранителем национальных традиций, но и катализатором украинизации, поэтому Москва стремилась «ранить» село как основной ресурс для роста

188

национальной стихии . В.М. Даниленко и П.Н. Бондарчук также приходят к выводу, что село было катализатором украинизации, но крестьянство могло быть национальной силой лишь в тесной связи с национальной интеллигенции. Поэтому удар по крестьянству должен был состояться одновременно с ударом по интеллигенции, со свертыванием

189

политики украинизации .

1933 год стал рубежом, «за которым политика украинизации была не просто свернута, но и преобразована в свою противоположность», считают украинские ученые, происходит денационализация украинской культуры, репрессиям подвергаются ведущие деятели культуры¹⁹⁰. Г.Г. Ефименко уточняет, что, «как это не может на первый взгляд показаться необычным, денационализация украинской культуры вовсе не означает отказ от политики коренизации, поскольку национальная по содержанию культура никогда не была целью большевиков»¹⁹¹. О культурно-языковой русификации можно говорить лишь при анализе событий конца 1937-1938 гг.: в те годы она была средством централизации власти. О целенаправленной русификации после 1933 г., считает историк, говорить не приходится. Посланный на Украину Л.М. Каганович использовал для борьбы с П.П. Постышевым именно национальные украинские лозунги, вменив последнему в вину пренебрежение украинскими кадрами¹⁹².

Г.Г. Ефименко пишет, что в 1933 г. «компартийное руководство» отказалось от идеи глобальной интернационализации, поскольку «развитие международных событий показало, что мировой кризис не перерастает в революцию, а следовательно надежды на мировую революцию напрасны». Стоит заметить, что крушение надежд на мировую революцию вряд ли стоит связывать с 1933 годом, идея строительства социализма в одной, отдельно взятой стране официально была поддержана ЦК на XIV конференции РКП(б) в апреле 1925 г. Автор выбрал именно 1933 год по - видимому, для того, чтобы связать отказ от идеи мировой революции и репрессии большевистского руководства против украинского национализма. Украинский историк пишет: «Внутренний ход событий показал, что, несмотря на поддержку национально-культурного развития нерусских народов, именно в национальных регионах социальноэкономические кампании большевистского руководства, особенно коллективизация, проходили с наибольшими осложнениями». Таким образом, «было вполне понятно, что националы, в частности украинцы, далеко не наилучшей опорой большевистского режима. Последующее усиленное внимание к национально-культурному развитию тех же украинцев повлекло бы невозможность выполнения второй задачи советской модернизации - сохранения империи». Осознанию этого властью способствовало возвращение большевистского руководства «к пропаганде русских исторических ценностей», «другого средства (а его искали в течение 1933-1936 гг.) утвердить свое господство в обществе

- ~ 193

компартийное руководство найти не могло» .

Завершение украинизации обычно датируется 1938 годом, когда «сталинское руководство взяло курс на ускорение ассимиляции». Сюда относят издание центральных и областных русскоязычных газет, создание комиссии по новому украинскому правописанию, введение обязательного

194 гч

изучения русского языка в начальных школах со второго класса . Эти два события являются для украинских ученых знаковыми, означающими окончание украинизации, победу ассимиляционного и русификаторского курсов, при этом политика большевиков на присоединенных осенью 1939 г. западноукраинских землях рассматривается только с точки зрения советизации, но не украинизации. Такая точка зрения, чрезвычайно распространенная в историографии, не является единственной. Так, Терри Мартин указывает, что «в годы правления Сталина обучение на родном языке, за немногочисленными исключениями, оставалось в нерусских школах обязательным, а русский язык оставался лишь учебным предметом»: «Мартовское постановление 1938 г. не стало началом культурной русификации. Его целью был лишь билингвизм (двуязычие) или, самое большее, двойная культура»¹⁹⁵. Более того, ученый подчеркивает, что «в середине 1938 г. наблюдатель имел полное право предположить, что началась русификация Украины. Однако с окончанием Большого террора и присоединением Западной Украины в 1939 г. положение вновь стабилизировалось. И с тех пор Советская Украина оставалась двуязычной и бикультурной»¹⁹⁶. Безусловно, данный вывод профессора Г арвардского университета заслуживает самого пристального внимания. Без оценки процессов, происходивших в западноукраинских областях УССР в 1939-1941 гг. невозможно представить себе украинизационную политику большевиков во всей ее полноте и разнообразии.

Одной из первых попыток осветить события 1939 года на Западной Украине и показать все сложности процесса ее интеграции в советскую

I Q^

систему сделали А.С. Рублев и Ю. А. Черченко . Обобщающей работой, в которой рассматриваются события 1939 года, является монография

198

М.Р. Литвина, А.И. Луцкого, К.Е. Науменко . Как утверждают авторы, форсированная интеграция Западной Украины в систему «казарменного социализма» сопровождался репрессиями, нарушениями законов и прав человека, социальными, экономическими деформациями¹⁹⁹. Поэтому, как считают украинские ученые, присоединение Западной Украины сыграло двойственную роль. Как пишет Н.Ю. Чоповский, с одной стороны, присоединение объективно отвечало вековым стремления украинского народа к независимости и соборности, а с другой - этот акт произошел без участия украинского населения, был следствиями сговора Сталина и Гитлера, для которых национальные интересы украинского народа служили только прикрытием их политических расчетов²⁰⁰. П.П. Брицкий

же утверждает, что, несмотря на злодеяния сталинского режима, сам факт

201

объединения украинских земель заслуживает позитивной оценки . Вообще проблеме депортации и репрессий в украинской литературе уделяется значительное внимание²⁰². Следует отметить, что украинские ученые уделяют большое внимание событиям на западноукраинских землях в 1939-1941 гг., однако они не рассматривают их в русле украинизационной политики большевистского руководства.

Таким образом, проблеме украинизации посвящено большое количество работ. Г.Н. Васильчук даже счел нужным подчеркнуть, что тема украинизации методологически и тематически исчерпала себя и нуждается в новых подходах, в частности, в контексте истории

203

повседневности . Ученый совершенно прав, подчеркивая необходимость внедрения новых методологических подходов в изучение украинизации. Однако анализ украинской историографии позволяет не согласиться с тем, что проблема получила должное освещение: напротив, она изучалась только в одном ракурсе - как противодействие национальных сил сталинскому руководству и союзному центру в целом, поэтому исследовательское поле остается достаточно обширным.

Однако следует заметить, что в современной историографии проблема украинизации не рассматривается комплексно, как направление политики в области национальных отношений государств с полиэтническим населением в межвоенный период, не соотносятся украинизационные усилия правительств различных государств. В существующей литературе, например, практически не делаются попытки проанализировать общие и специфические черты национальной политики УНР и Украинской Державы, с одной стороны, и властей Украинской ССР - с другой, хотя украинские историки и отмечают, что это были различные явления.

В современной историографии проблема украинизации рассматривается исключительно как один из важнейших факторов общеполитического развития межвоенной Украины, при этом современные украинские историки соотносят украинизацию с национально-культурным возрождением 1920-х годов и противопоставляют ее русификации 1930-х, а также включают эти процессы в общий контекст цивилизационной истории Украины²⁰⁴. Официальная партийная политика, по мнению украинских ученых, являлась в значительной мере реакцией на активизацию национальных процессов в стране и обладала по преимуществу регулирующими функциями. Но так как основное внимание украинских историков уделяется выработке концепции национальной истории, это обстоятельство зачастую мешает объективно соотнести события, имевшие место на Украине с общесоюзными тенденциями. При этом часто таким общесоюзным тенденциям, как усиление централизации и репрессий, придается регионально-национальный характер. Впрочем, следует признать, что украинскими исследователями введено в научный оборот большое количество нового фактического материала, особенно касающегося отдельных направлений коренизации (в области школьного образования, профсоюзного строительства, в культурно-просветительской сфере). Приводятся статистические данные (например, по количеству школ с украинским языком обучения в разные годы, по тиражам и наименованиям издаваемой литературы, периодической печати и т.п.), цитируются постановления республиканских органов власти, однако этого зачастую совершенно недостаточно для того, чтобы представить себе ситуацию в УССР в области национального строительства в целом. Отношение к коренизации союзного руководства рассматривается исключительно как негативное, вынужденное, сдерживающее национальное развитие Украины. Подобный подход затрудняет анализ происходивших в советской стране национальных процессов и не показывает концепцию коренизации/украинизации во всем ее многообразии.

К сожалению, среди российских историков, в отличие от их украинских коллег, тема украинизации пользуется значительно меньшей популярностью. «Центристский» взгляд на историю России, обусловленный особенностями советского научно-информационного пространства, продолжает господствовать. Объясняется это тем, что в советское время центры по изучению истории народов СССР сосредотачивались на местах, т.е. в самих союзных республиках, поэтому после распада Союза российские научные центры столкнулись с нехваткой «узких» специалистов (по истории Украины, Белоруссии и т.д.). Такая ситуация надолго определила специфику исторической проблематики: для российской историографии характерен взгляд «сверху вниз», из центра на республики, в связи с чем обычно ставятся вопросы влияния государства на национальные, экономические, социальные, культурные процессы в республиках, ощущается дефицит работ, непосредственно посвященных украинской тематике. В данной ситуации изучение процессов, характерных для Советского Союза в целом, в сочетании с анализом реалий Украинской ССР может внести существенный вклад в установление достоверной картины советского национального строительства.

В сложившихся условиях важное значение приобретает установление диалога между историками России и Украины. К сожалению, на этот процесс существенным образом влияют сложности современных российско-украинских отношений. Тем не менее, определенные шаги в этом направлении были предприняты. Так, усилиями российскоукраинской комиссии историков при Президиуме РАН и Президиуме НАНУ были подготовлены коллективные труды: «Очерки истории

России» под редакцией А.О. Чубарьяна на украинском языке и «История Украины» под редакцией В.А. Смолия на русском. В «Истории Украины» теме украинизации отведен отдельный пункт. Авторы указывают, что курс на украинизациию «был естественным для советской власти»: «Советская Россия завоевала Украину с третьей попытки, однако удерживать ее только военной силой было невозможно. Граждане Украины должны были убедиться в том, что советская власть - это их собственная власть. Представителям этой власти следовало общаться с ними на их родном языке». Таким образом, курс на коренизацию рассматривается как

205

«привлечение к управлению национальных кадров» . В «Очерках истории России» проблема коренизации не относится к числу приоритетных тем, что объясняется объективно существующими для такого рода работ ограничениями по объему представляемого материала. Тем не менее, в очерках указано, что советская политика «предусматривала национальную консолидацию в границах республик (что отразилось и на политике украинизации в УССР)»²⁰⁶.

В 2015 году была издана «История Новороссии» А.В. Шубина, в которой рассмотрены особенности развития юга и востока «современного государства Украины по сравнению с центральными и западными

207

регионами этой страны» . Рассматривая положение этих регионов в составе УССР и СССР, исследователь замечает, что украинизация являлась «одной из важнейших черт развития УССР» в 1920-е годы. Украинизацию А.В. Шубин трактует как «политику развития украинской культуры и расширения роли украинских кадров в руководстве страной». Таким образом, украинизация «имела две стороны - культурно-просветительскую и кадрово-политическую». Как указывает историк, предполагалось, что

«украинский язык и украинский этнос станут факторами, которые упрочат

208

позиции нового режима на Украине» .

Необходимо заметить, что специальных работ, посвященных проблеме украинизации в УССР, недостаточно²⁰⁹. В российской исторической науке проблема украинизации начала разрабатываться на

региональном уровне: речь идет о работах по политике коренизации

210

украинского национального меньшинства в РСФСР в 1920-е годы , стали

211

появляться диссертации по данной проблеме . Необходимо отметить исследование К.С. Дроздова «Политика украинизации в Центральном Черноземье, 1923-1933 гг.». Ученый отмечает: «Советская украинизация выступала, с одной стороны, в качестве своеобразного механизма/инструмента в регулировании русско-украинских взаимоотношений на территории всей РСФСР, где проживала основная масса украинского национального меньшинства, а, с другой стороны, она объективно являлась тем мощным фактором, который стимулировал

формирование украинского национального самосознания среди этого

212

населения» . К.С. Дроздов подчеркивает, что коренизация «стала важнейшим элементом национальной политики партии большевиков и советской власти в 1920-е годы, она была направлена на преодоление культурной и экономической отсталости бывших окраинных народов Российской империи», и проводилась как в союзных республиках, так и по всей территории РСФСР. Украинизация как региональная форма коренизации «способствовала приобщению к советскому культурному и национальному строительству многомиллионного украинского

213

нацменьшинства» .

Российские ученые, занимающиеся проблемой коренизации в РСФСР, обращают внимание на два ее аспекта - культурно-языковой и кадровый. Так, Л.Д. Матвеева считает, что коренизация означала «перевод государственных учреждений автономных и союзных образований СССР на язык коренной национальности, вовлечение в них ее представителей, приспособление аппарата к культурно-бытовым особенностям и нуждам местного населения». Коренизация, с точки зрения автора, была направлена «на выращивание национальных кадров под своего рода «протекторатом» русских работников» и включала в себя «введение национального языка в государственных учреждениях, выдвижение по национальной принадлежности, прием в партию по национальному признаку, увеличение рабочей прослойки в составе титульной нации»²¹⁴.

С.Н. Коротун, С.П. Толкачева и Е.А. Шевченко в своей монографии также указывают, что украинизация, проводившаяся в Воронежском крае, «предполагала, с одной стороны, изучение и применение в повседневной жизни украинского языка», а с другой - «была направлена на привлечение украинских кадров в органы местного управления, суда, культпросветучреждений»²¹⁵.

В.З. Акопян, рассматривая украинизацию на юге России, склонен рассматривать украинизацию как политику «по широкому внедрению украинского языка в общественную и культурную жизнь территорий, населенных преимущественно украинцами»²¹⁶. Как подчеркивает автор, украинизация «должна была стать альтернативой присоединению к УССР обширных районов Северного Кавказа и Дона»: таким образом должны были нивелироваться территориальные претензии руководства УССР к РСФСР. Кроме того, украинизация должны была сыграть важную роль в «расказачивании»: «украинизация части населения Кубани и некоторых других районов Северного Кавказа должны была расчленить казачество на этнических русских и украинцев, что облегчило бы успешное завершение

217

уничтожения сословности в обществе» .

И.Ю. Васильев склонен рассматривать украинизацию как «привитие восточнославянскому населению востока Украины и юга РСФСР

украинской национальной идентичности и украинской культуры мерами

218

целенаправленного воздействия государственных структур» . Украинизация, делает вывод автор, «проводилась с целью завоевания

ВКП(б) поддержки активных носителей украинского национального самосознания (преимущественно партийцев и интеллигенции). Под флагом украинизации они рассчитывали наладить пропаганду среди сельского населения, которое было равнодушно или враждебно к большевистской

219

идее» .

И.Г. Иванцов также подчеркивает, что «новая власть остро нуждалась в союзниках среди различных национальных групп». С его точки зрения, «Х съезд ВКП(б) (надо РКП(б) - Е.Б.) в марте 1921 г. постановил начать работу по созданию на местах этнизированных органов советской власти. В рамках коренизации был сделан упор на подготовку национальных партийных и управленческих кадров, переход к

«этническому» самоуправлению. Было решено особо привлекать

220

национальные меньшинства в ряды ВКП(б)» .

Таким образом, российские ученые предпринимают попытки для анализа процесса коренизации среди украинцев РСФСР, мало затрагивая проблему украинизации в УССР. Впрочем, существует ряд ценных работ по смежной проблематике: посвященных украинскому национальному движению в Российской империи и Советском Союзе, национальной и культурной политике большевиков. Среди них необходимо отметить монографию А.И. Миллера, в которой анализируется процесс принятия властями Российской империи решений в отношении украинского национального движения, столкновение украинского проекта

национального строительства с проектом формирования «большой

221

русской нации» . И.В. Михутина изучила проблему становления украинского идейно-политического течения, с оформление которого в России на протяжении XIX в. возник украинский вопрос. Она подробно анализирует позицию сторонников этого движения на рубеже XIX-XX вв., развитие их национально-политической программы, восприятие ее российскими политическими силами²²². Кроме того, исследовательница рассматривает развитие украинского движения после февральской революции, акцентируя внимания на сложных событиях конца 1917 - начала 1918 года, когда велись дипломатические переговоры, завершившиеся подписанием мирного договора между Украинской

223

Народной Республикой и государствами Четверного союза . А.В. Шубин в своей работе о Н.И. Махно анализирует сложные события периода Гражданской войны, попытки анархистов воплотить свои идеалы в жизнь. Ученый уделяет внимание оппонентам анархистов - большевикам, белогвардейцам, деятелям украинского движения, также нацеленных на

224

создание независимого государства .

А.В. Марчуков в качестве проблемы исследования избрал украинское национальное движение в 1920-1930-е годы, он рассматривает его как историю «конструирования и строительства украинской национальной общности и “Украины” как особого национально-политического организма, преобразования крестьянского, малорусского, русинского населения в “украинцев”, утверждения среди них украинского национального самосознания и украинской идентичности». Ученый отмечает, что в 1920-1930-е годы движение «было неоднородно и объединяло представителей разных политических сил - от “петлюровцев”

225

до украинских национал-коммунистов» .

Авторы очерков «Русские об Украине и украинцах» рассматривают складывавшийся в русском общественном сознании образ украинца с точки зрения его этнической, культурной и языковой принадлежности, места и роли в восточнославянском пространстве. Основное внимание в книге уделено этнокультурному восприятию русским обществом населения украинских земель в связи с процессом формирования и развития в рамках единого государственного пространства различных систем идентичностей (общерусской, национальной, региональной)²²⁶. Идейные основы эволюции национальной политики СССР изучил А.И.

Вдовин. В центре его внимание - русский народ «как системообразующее

227

ядро новой исторической общности, формирующейся в СССР» .

Среди работ, посвященных национально-культурной политике большевиков, следует отметить труды Т.Ю. Красовицкой. Анализируя этносоциокультурную ситуацию в стране, Красовицкая показывает все сложности процесса советской модернизации в полиэтническом

государстве, влияние политики большевиков на национальные

228

культуры . Особенности проведения советской национальной политики в БССР продемонстрированы в монографии Ю.А. Борисёнка: он рассматривает вопросы развития белорусского общества и формирования белорусских государственных структур на фоне межгосударственного и геополитического противостояния между Польшей и Россией в первой

_ѵѵ 229

половине ХХ в.

Проблемы польско-украинского пограничья рассмотрены

230

В.Н. Савченко . По его мнению, в начале XX в. у коренного восточнославянского населения Галиции имелись три пути дальнейшей национально-культурной эволюции: «1) традиционный, в качестве составной части малорусской ветви общерусской общности; 2) в направлении окатоличивания и полонизации; 3) в направлении украинизации и обособления». При этом последний путь, хотя и «представлялся наименее вероятной перспективой», тем не менее, именно он начал реализовываться. При этом «украинофильство окончательно восторжествовало» после «присоединения почти всей Восточной Галиции

931

к УССР в 1939 г.», с началом советской украинизации края .

Несомненный интерес для изучения проблемы украинизации представляют книги, вышедшие в серии «История сталинизма» в издательстве «Российская политическая энциклопедия». В 2011 году вышел русский перевод упомянутой выше монографии Терри Мартина, тогда же вышли еще два интересных сборника статей: в первый вошли работы российских и украинских историков, посвященных голоду

ЛЛЛ

1932-1933 гг. в СССР , во второй - зарубежных историков о советской политике в отношении многоэтничного населения с момента образования

ΛΛ1

СССР и до смерти И.В. Сталина . В 2014 г. был издан еще один сборник статей, куда вошли материалы прошедшей 10-12 октября 2013 г. в Киеве Международной научной конференции «Советские нации и национальная

ллд

политика в 1920-1950-е годы» .

Помимо вышеуказанных работ, проблема украинизации нашла отражение во многих трудах российских историков, так или иначе затрагивающих события первых десятилетий советской власти. Например, крупным проблемным блоком, активно разрабатывающимся в последние годы, является анализ обоюдного влияния двух важнейших внутриполитических факторов: политики большевистского центра и «окраинного национализма». Вопрос о степени зрелости украинского национального движения рассматривается по-разному. С точки зрения одних исследователей (И.В. Михутина), до революции носители национальной идеи находились среди своих земляков в меньшинстве и формированию украинского самосознания способствовала советская власть, осуществившая национально-территориальные постулаты

235

дореволюционного украинского движения²³⁵.

Другие исследователи признают существование национальных движений и связанных с ними центробежных тенденций, имевших важное значение для судеб различных территорий бывшей Российской империи. Так, А.В. Шубин подчеркивает: «Великая Российская революция объединяла в единый (хотя и противоречивый, конфликтный) комплекс несколько потоков - демократическую политическую революцию, городскую «пролетарскую» социальную революцию, крестьянскую аграрную революцию, национально-политические революции «окраин». Г уляй-поле оказалось на периферии «Украинской революции» - одного из

национальных потоков Великой Российской революции»²³⁶. В этой связи следует отметить важную тенденцию в российской историографии, связанную с попытками рассмотреть «характер психосоциального

237

симбиоза социализма и национализма в русской революции» .

В.П. Булдаков считает, что местные национальные партии возникали ранее общероссийских, что было связано с «упреждающей и небескорыстной реакцией национализма расколотых и угнетенных народов на грядущие геополитические подвижки в мире». При этом такие партии зачастую именовались социалистическими, что, в свою очередь, отражало процесс «взрывоопасного соединения социалистической

238

доктринальности с растущей этнической нетерпимостью». Рассматривая межнациональные столкновения в стране в период революции, Булдаков делает вывод о том, что в национальных движениях относительно силен оказался культурно-автономистский компонент, тогда как собственно уровень сепаратизма был «поразительно мал». «Окраинный национализм», по мнению ученого, набирал силу по мере «солдатизации» национальных движений, когда внутри страны происходило увеличение массы вооруженных маргиналов: именно солдатская масса с какого-то момента диктовала украинской Центральной Раде свои правила игры. В то же время окраинный национализм подогревался и аграрным вопросом, «придававшим крестьянскому движению шовинистические формы».²³⁹ Однако «только приход к власти большевиков подтолкнул местных националистов к шагам по национально-государственному отмежеванию от российской анархии».²⁴⁰

А.В. Марчуков подчеркивает, что «попытки националистов, действовавших внутри страны и в эмиграции, свергнуть большевиков силой провалились», движение стало использовать другие средства -

241

«культурную работу» , а «по мере укрепления большевиков и осознания этого факта сторонниками движения, национальная пропаганда начинает вестись в советских формах ... и все сильнее увязываться с советской государственностью, которую следовало укреплять и делать украинской по облику и духу»²⁴².

В то же время, поднимая вопрос о соотнесении роли национального и политического факторов в период революции и гражданской войны, российские исследователи подчеркивают значение политической борьбы за власть в этот период. С.В. Чешко считает, что во время Гражданской войны происходила именно «гражданская война, в которой никто никого не завоевывал, - политическая борьба с помощью оружия», поэтому независимые национальные государства, образовавшиеся в результате распада Российской империи, следует рассматривать прежде всего как продукт политической дестабилизации страны, а политику большевиков - как производную от чисто политической борьбы, а не как внешнюю

243

экспансию в отношении этих независимых национальных государств.

Кроме того, на судьбу образовавшихся в результате крушения Российской империи национальных государств существенное влияние оказал внешнеполитический фактор. Пример Украины здесь весьма ярок: в условиях ожесточенной борьбы за власть большевики должны были проявить особую гибкость в своей тактике в отношении национальных сил в связи с заинтересованностью польских политических и военных кругов в украинском вопросе. Г.Ф. Матвеев обращает внимание на особый интерес, который вызывал у начальника польского государства Ю. Пилсудского развитие событий в Литве и Украине. Последние могли сыграть роль щита между белой или красной Россией и независимой Польшей, поэтому сотрудничество на антироссийской основе Польши с УНР, а затем тесные контакты поляков с украинской военной эмиграцией требовали от большевиков неусыпного внимания²⁴⁴.

Традиционно большое внимание российскими исследователями уделяется проблеме становления советской государственности и образования СССР. Подробно описанный в литературе процесс образования СССР позволил историкам выявить роль Украины, позиции украинских коммунистов и сталинской группы. Дебаты, проходившие в период создания союзного федеративного государства, свидетельствуют о таких основных чертах позиции Сталина и его сторонников в решении национального вопроса, как «гипертрофированный «классовый подход», абстрагирование от реальных условий развития межнациональных отношений и восприятие пролетарского интернационализма как доминанты для любой формулы объединения разных национальностей в

245

государственное образование социалистического толка» . В то же время исследователи отмечают, что различия между сталинской точкой зрения и ее оппонентами заключались в «различном понимании идеи государственного единства и новой экономической политики» (федеральная автономия или же свободное и самостоятельное развитие субъектов федерации)²⁴⁶.

В.Я. Гросул подчеркивает, что образование СССР стало «итогом интенсивного обмена мнениями, порой, жарких дискуссий, в процессе которых ...стояла задача выработки оптимального варианта, способного наилучшим образом совместить интересы центра и окраин страны». «Мощнейшие национальные движения той поры потребовали от всех политических партий вплотную заняться национальным вопросом и выработать свою рецептуру для его разрешения, - убежден ученый. - Между этими политическими партиями явно шла борьба и за то, чтобы

247

заручиться поддержкой так называемых националов» .

Российские историки единодушно относят украинских руководителей - Х.Г. Раковского, Н.А. Скрыпника, Г.Ф. Гринько, В.П. Затонского - к наиболее решительным оппонентам Сталина по вопросу о создании единого многонационального государства и понимания федерализма. При этом В.А. Шишкин считает, что их позицию нельзя назвать конфедералистской: «На деле же это была точка зрения, имевшая в виду построение такого федеративного сообщества союзных республик, в котором последние не подавлялись бы центром, а сохраняли бы достаточные суверенные права, особенно в области национального, социального и экономического развития».²⁴⁸

Несогласие украинских коммунистов со сталинской линией требовало от Москвы повышенного внимания к этой союзной республике, что в полной мере отразило проведенное в июне 1923 г. совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик. На совещании Сталин рассчитывал припугнуть как украинцев, так и других «националов», несогласных с политикой центрального партийного руководства²⁴⁹. В конечном счете идеи федерализма на практике претерпели весьма значительные изменения. Т.Ю. Красовицкая обращает внимание на то, что извращение идей федерализма, поражение национальной демократии и утверждение национал-коммунизма стало возможным как вследствие замысла политического руководства, так и из-

250

за неразвитости элементов гражданского общества.

Стоит отметить и точку зрения Л.Н. Нежинского. Он полагает, что одним из побудительных мотивов формирования государственной централизации 1920-х годов было активное стремление советских республик стать полноправными субъектами международных

251

отношений . В то же время велика была и роль личностного фактора: сталинские рычаги борьбы с противниками унитаризма действовали

252

весьма успешно, как убедительно доказал А.П. Ненароков .

Российские исследователи единодушно признают, что коренизация на Украине (она же украинизация) объективно способствовала развитию украинской культуры, науки, просвещения. Кроме того, как отмечает С.В. Чешко, многочисленные постановления, принятые в этот период, способствовали не только внедрению украинского языка в сферы образования, науки, делопроизводства, но и разделению его функций с

253

русским языком и языками других народов Украины . Ю.А. Борисёнок указывает, что «проекты украинизации и белорусизации, несмотря на всю противоречивость их реализации и явственно проявившееся в этом процессе очевидное несовершенство местной и региональной системы советского управления, несомненно состоялись и достигли главной цели - создания республиканской элиты, всем обязанной и искренне преданной

254

новой власти, при этом владеющей местной ситуацией и языком» .

Одновременно украинизация укрепляла позиции национально ориентированных коммунистов и, так или иначе, создавала почву для обострения на Украине национальных противоречий. К опасным последствиям украинизации партийного и советского аппарата

исследователи относят: рост украинского шовинизма, «перегибы» в отношении русских и евреев в госаппарате и в школах. Г.В. Костырченко указывает, что украинизация приводила к остракизму служащих из числа русских и евреев²⁵⁵. Такие процессы не могли не быть обоюдными и сопровождались травлей украинцев-коммунистов со стороны

русскоязычных членов партии. В такой сложной ситуации партийное руководство вынуждено было постоянно корректировать свой курс. «В дальнейшем национальная политика сталинского руководства на Украине представляла собой эмпирическое шараханье из стороны в сторону (от «украинизации» аппарата к его «деукраинизации»), - пишет В.А. Шишкин, - преследовала эта политика единственную цель - сохранение централизованного руководства из Москвы»²⁵⁶. В конечном счете такие изменения в политической линии приводили к существенному искажению на практике заявленных большевиками теоретических установок в области национальной политики.

А.В. Марчуков связывает рубеж 1929-1930 гг., с «началом форсированной социалистической модернизации СССР» ситуация изменилась: защита государственных интересов страны, унификация и централизация противоречили прежнему подходу, при котором основой государственности СССР были республики, что означало «расширение их полномочий как гарантию национального развития их народов», что сказалось на судьбах украинского национального движения. В 1930-е годы «происходит сначала идейная, а затем организационная ликвидация

257

структур движения и физическое устранение многих его участников» .

В российской историографии поднимается и проблема голода 1932-1933 гг., с которой принято увязывать изменения в политике украинизации. В.В. Кондрашин считает, что «голод 1932-1933 гг. на Украине - это несомненная вина Сталина и его ближайшего окружения, поскольку именно они инициировали и провели принудительные хлебозаготовки 1932 г., вызвавшие голод». Вместе с тем историк подчеркивает, что «очевидна и значительная ответственность за трагедию республиканского руководства УССР и прежде всего С.В. Косиора как партийного лидера украинских коммунистов». Желание последнего «сохранить лицо, самостоятельно выправить ситуацию привело к определенной дезинформации Центра и запоздалости его реакции на

258

возникший в УССР кризис сельского хозяйства» .

Российские исследователи, занимающиеся проблемами внутренней политики большевиков в 1920-1930-е годы, не могут обойти вниманием и проблему борьбы с так называемым «буржуазным национализмом», в том числе и украинским. Одновременно укрепление централизованного руководства требовало особого, жесткого контроля над «инакомыслием». Всякое оформление национальных течений и движений в союзных республиках и автономиях почти автоматически оценивалось как «национальный сепаратизм», «уклонизм», «подрыв устроев «социалистического интернационализма». В.А. Шишкин отмечает, что большие опасения центра вызывали процессы роста самосознания интеллигенции, и Украине в этом плане уделялось весьма большое внимание: в этой республике весьма сильны были сторонники решения национального вопроса на подлинно демократической основе и с учетом

259

обеспечения прав субъектов Союза .

С проблемой «украинского национализма» тесно связана и проблема репрессивной политики властей. Большинство российских ученых считает, что большевистскую политику вряд ли правомерно идентифицировать как сознательный геноцид²⁶⁰. Репрессии имели не этническую, а классовую, социальную направленность. Подчеркивая данное обстоятельство,

С.В. Чешко предлагает квалифицировать репрессии не как геноцид, а скорее как «социоцид»²⁶¹. Говоря о репрессиях против национальной интеллигенции в сталинское время, современные российские исследователи отмечают, что пострадала интеллигенция всех народов, в том числе и русского. Неправомерно поэтому обвинять русских в бесчинствах гулаговского аппарата и призывать их покаяться. Такие действия, по мнению А.И. Доронченкова, способствуют реабилитации истинных вдохновителей и исполнителей массовых репрессий - Сталина, Берии и их соратников по партии и советской власти²⁶². Впрочем, как доказывает С.В. Чешко, нельзя забывать о том, что преследовались прежде всего те представители национальной интеллигенции, которые исповедовали (или только подозревались в этом) идеи национализма, исламизма, тюркизма и т.п., «представлявшиеся режиму противоречащими официальной коммунистической идеологии и потому опасной»²⁶³.

Наконец, следует остановиться еще на одном проблемном блоке: «украинский фактор» накануне и в начале Второй мировой войны. Известный российский полонист А.Ф. Носкова подчеркивает, что «оформление и подъем украинского движения за рубежом, как, впрочем, и всей антисоветской эмиграции, его локализация в соседней Польше не могли не рассматриваться в Москве как серьезная угроза для стабильности

СССР и советской Украины, в особенности. В этой связи среди известных побудительных причин, которыми ученые объясняют действия И.В. Сталина летом 1939 г., на мой взгляд, не достает такого мотива как намерение нейтрализовать опасное влияние ОУН на подъем украинского сепаратизма в УССР путем включения в состав СССР тех территорий, где украинцы составляли значительную часть смешанного населения»²⁶⁴.

А.В. Шубин обращает внимание, что объединение украинского народа произошло в сентябре 1939 года в результате действий Сталина, причем «Сталина подтолкнули к тому, чтобы проводить политику территориального расширения под флагом «решения украинского вопроса», и этот вопрос был в тот момент действительно решен настолько, насколько его можно считать решенным сегодня»²⁶⁵. При этом Шубин отмечает, что «преобразования в Западных Украине и Белоруссии проводились с расчетом на национальные чувства большинства и имели внешне демократический характер (что, разумеется, не совпадало с истинным содержанием)»²⁶⁶.

Стоит отметить, что процессы, сопровождавшие советизацию 1939-1941 гг. Западной Украины и Западной Белоруссии, оказались в центре внимания авторов статей сборника «Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы». Так, Е.Е. Левкиевская подчеркивает, что «с приходом на западноукраинские территории советская власть предприняла целенаправленные усилия для внедрения советской аксиологической модели, подразумевавшей формирование в Г алиции типа «советского украинца», и выдавливание из культурного пространства ранее существовавшие элиты (прежде всего польскую и националистическую украинскую)»²⁶⁷. В представленных в сборнике статьях, принадлежащих перу российских ученых, подробно рассмотрена деятельность Красной армии среди населения западноукраинских и западнобелорусских земель, кадровая политика большевиков . Так, О.В. Петровская подчеркивает, что освободительный поход и последовавшие избирательные кампании «проходили под лозунгами освобождения братьев-белорусов, национальные особенности районов не принимались во внимание». Конечно, «видимость национального равноправия в ходе освободительного похода поддерживалась», однако российский ученый подчеркивает «ориентацию армейской пропаганды на белорусское крестьянство»²⁶⁹. В другой статье, посвященной проблеме формирования границ Западной Белоруссии в 1939-1940 гг., О.В. Петровская указывает, что «по мере изменения планов советского руководства задача освобождения братьев по классу, которая была возложена на Красную армию в начале похода, все больше фокусировалась лишь на братьях по крови - белорусах и украинцах. Все

270

более актуальной становилась и идея воссоединения этносов» . Выводы, сделанные О.В. Петровской на белорусском материале, могут быть учтены и при рассмотрении украинских реалий. Так, исследовательница пишет: «Целенаправленная кадровая, национальная и социокультурная политика советской власти была направлена на придание западному региону республики этнического белорусского облика. Между тем, изоляция региона не способствовала цели унификации образа жизни и мышления населения Восточной и Западной Белоруссии, которую преследовала

271

советизация» .

Российские исследователи также уделяют внимание украинскому вопросу в политике Польши и Чехословакии в межвоенный период. Так, С.В. Ольховский рассматривает «волынский эксперимент» как модель сосуществования польского и украинского общество во II Речи Посполитой: «В Галиции украинское самосознание сформировалось на платформе негативной оценки всего исторического опыта польскоукраинских отношений и вооруженной борьбы за создание независимой Украины, при этом относительная непопулярность сепаратистских идей

среди украинцев Волыни давала польской администрации шанс реализации иного сценария - формирования лояльного государству украинского движения»²⁷². Большой интерес представляют работы Т.М. Симоновой, посвященные идеям польского прометеизма,

предполагавшим руководящую роль Польского государства в Восточной

273

Европе и направленная, главным образом, против России .

К.К. Федевич предлагает рассмотреть польско-украинские

отношения в Галиции с точки зрения мирного сосуществования и взаимной адаптации. Российский историк доказывает, что польскоукраинские отношения в межвоенном польском государстве не сводились к противостоянию, а в значительной мере представляли собой историю мирного сосуществования, взаимодействия и взаимной адаптации. При этом «наивысшего уровня процессы государственной интеграции галицких украинцев в Польше достигли в середине 1930-х гг., когда самые влиятельные политические силы Восточной Г аличины Украинское национально-демократическое объединение и греко-католическая церковь присоединились к правящему лагерю Польши и помогали ему в борьбе с польской политической оппозицией в обмен на поддержку лояльных

274

украинских политических, культурных и деловых структур» .

Среди работ, посвященных анализу положения восточнославянских земель в составе межвоенной Чехословацкой Республике, следует выделить труды К.В. Шевченко. Рассматривая проблему развития альтернативных этнических идентичностей у восточнославянских народов, исследователь подчеркивает, что «В межвоенный период Карпатская Русь оказалась единственным уцелевшим после Первой мировой войны и распада Российской империи островком, на котором продолжала существовать и развиваться идея общерусского этнокультурного и языкового единства. Если в СССР взгляд на восточных славян как на три отдельных народа - русских, украинцев и белорусов - был принят в качестве единственно правильного и навязывался всей мощью советской пропаганды и административной системы, то среди карпатских русинов, вошедших в межвоенный период в состав Чехословакии и Польши, сохранялась отвергнутая в СССР идея общерусского единства, а противоборство между различными национальными ориентациями протекало в более естественных условиях»²⁷⁵.

Несомненный интерес представляет монография А.И. Пушкаша, в которой перипетии внутренней жизни карпатского региона рассмотрены на фоне сложной международной обстановки. Анализируя события 1938-1939 гг., автор приходит к выводу, что внешний фактор оказывал определяющее влияние на события в этом регионе. Так, «перемены в Карпатской Украине в первые месяцы 1939 года проходили под влиянием внешнего фактора - гитлеровской Германии»²⁷⁶.

Проблемы, связанные с историей, культурой и идентичностью

277

карпатских русинов , изучает М.Ю. Дронов. Особое внимание исследователь уделяет роли Греко-католической церкви в процессах

278

формирования этнонациональной идентичности русинов ²⁷⁸. Исследователь пришел к выводу, что в Карпатском регионе украинская идентичность «являлась дальнейшим развитием ... малорусской идентичности. Под влиянием информации об успехах украинской национальной идеи в других регионах (в частности, в Г алиции) переход от малорусскости к украинству трактовался как природный процесс для всех тех, кого еще недавно

279

относили к малороссам» . При этом М.Ю. Дронов отмечает изначальную искусственность и малую популярность малорусской идентичности на южных склонах Карпат.

Таким образом, в современной российской историографии отчетливо проявляются тенденции найти взвешенный, объективный подход к сложным реалиям советской истории 1920-1930-х гг. Попытки разобраться в сложных перипетиях политики большевиков в отношении национальных республик вообще, и Украины в частности, дают свои положительные результаты. Накопленный отечественными исследователями опыт в изучении данной проблематики уже достаточно обширен и требует сопоставления с конкретным фактическим материалом, накопленным украинскими историками. Такое взаимодействие может значительно продвинуть вперед историографию, обращенную к проблемам Восточной Европы в ХХ столетии.

Следует подчеркнуть, что до сих пор отсутствуют комплексные исследования политики украинизации, учитывающие происходящие изменения на восточноевропейском пространстве в целом. Проблема украинизации рассматривалась в современной исторической науке лишь применительно к отдельным ее аспектам, в основном - к одному из направлений политики украинизации в УССР, не учитывая при этом общественную жизнь всей страны во всей ее сложности. Сосредоточенность на отдельных явлениях не позволяет оценить картину украинизации во всей ее полноте и многогранности, проследить черты сходства и различия между украинизационной политикой правительств различных государственных образований, например, украинизационными усилиями лидеров Украинской Народной Республики, ЗападноУкраинской Народной Республики, Украинской Державы, Карпатской Украины и политикой, проводимой в УССР или в Волынском воеводстве Польши.

Кроме того, малоизученными остаются проблемы внешнеполитического влияния на процесс принятия курса на украинизацию того или иного правительства, формирования общественного мнения в отношении национальной политики государства, сочетаемости украинизации и интеграционной стратегии государства. В конечном счете, изучение указанных аспектов украинизации поможет глубже изучить такую актуальную проблему современной науки, как выбор этнополитической стратегии в многонациональном государстве.

Источниковая база

Массивы источников по избранной нами проблематике весьма обширны. В первую очередь, это относится к области советской украинизации. Много документов было опубликовано еще в период существования СССР - документы партийных и советских органов власти, а также отдельных государственных деятелей того времени. Прежде всего, это стенограммы партийных съездов, декреты советской власти, сочинения В.И. Ленина и И.В. Сталина и т.п., были изданы также сборники

документов по отдельным направлениям партийной политики (как,

277 281

например, культурное строительство , образование Союза ССР и т.п.) и

282

материалы, относящиеся к области внешней политики . Конечно, опубликованные в советский период документы представляют несомненный интерес для исследователя, но, следует признать, что они далеко не в должной степени отражали подлинную картину национального и культурного строительства в межвоенный период. С началом перестройки в Советском Союзе ситуация стала меняться, и с конца 1980-х стали появляться публикации ранее неизвестных исследователю документов. Первоначально интересные материалы были опубликованы в

283

«Известиях ЦК КПСС» , а постепенно, с течением времени стали появляться и самостоятельные сборники документов.

Из опубликованных документов, дающих представление о положении на Украине в 1920-1930-х гг., следует отметить, прежде всего,

284

неизвестные документы В.И. Ленина , переписку Л.М. Кагановича с И.В. Сталиным²⁸⁵, донесения ГПУ И.В. Сталину²⁸⁶, стенограммы пленумов

л о₇

ЦК ВКП(б) 1928-1929 гг. , документы партии и органов госбезопасности ^{[106] [107] создания первых советских учебников по истории , журналы записей посетителей, принятых Сталиным в 1924-1953 гг.290, материалы по истории Бессарабии291. Был издан также стенографический отчет Четвертого совещания ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей, которое состоялось в июне 1923 г.292: он в значительной степени расширяет наши представления о выработке курса на коренизацию, принятым в апреле XII съездом партии. Интересные сборники документов увидели свет в издательстве РОССПЭН, среди них стоит отметить публикацию неизвестных ранее широкому кругу читателей архивных материалов, посвященных советской национальной}

293_т- 294 295

политике , Коминтерну , а также украинскому национализму .

Активная публикаторская работа ведется и на Украине. Национальной проблематике посвящены многие сборники документов, среди которых стоит отметить «Национальные процессы в Украине. История и современность»²⁹⁶ и «Украинский язык в ХХ веке: история

297

лингвоцида» , «Украинская интеллигенция и власть: сводки секретного

лдо

отдела ГПУ УССР 1927-1929 гг.» . Заслуживает внимание также публикация документов и материалов, посвященных культурной ситуации

на Западной Украине²⁹⁹, а также истории Академии наук УССР³⁰⁰. Были

301

изданы сборники документов по истории УНР и ЗУНР , истории государственному руководству страны, которые раскрывают механизм антикрестьянской политики сталинского руководства³⁰⁶.

Таким образом, начиная с 1990-х годов, появилось довольно много сборников документов и отдельных документальных публикаций. Однако следует признать, что в настоящее время существует большой массив неопубликованных архивных материалов, не привлекавшийся ранее к исследованию. Прежде всего, это материалы руководящих органов ЦК КП(б)У, хранящиеся в Центральном государственном архиве общественных организаций Украины (Ф. 1: Центральный комитет

компартии Украины). Находящиеся здесь стенограммы съездов и конференций, документы руководящих органов и аппарата ЦК, материалы отделов ЦК, информационные документы обкомов партии раскрывают механизм деятельности партийной системы, процесс выработки решений по проведению украинизационной политики. Для исследования проблемы украинизации важное значение имеют хранящиеся в архиве документы съездов и пленумов ЦК КП(б)У, на которых рассматривался национальный вопрос, материалы Комиссии ЦК КП(б)У по национальному вопросу, Комиссии политбюро по украинизации, протоколы и материалы заседаний политбюро, оргбюро и секретариата, на которых также принимались решения по проблемам украинизации, а также многочисленные справки и записки украинского руководства.

Большое количество сведений об украинизации содержат документы органов советской власти, хранящиеся в Центральном государственном архиве высших органов власти Украины (Ф. 1: Верховный Совет Украины; Ф. 2: Кабинет Министров Украины; Ф. 166: Министерство просвещения Украины). Привлечение документов органов законодательной и исполнительной власти УССР позволяет проследить их действия по претворению в жизнь политики украинизации, выявить, с какими трудностями пришлось столкнуться, какие меры предпринимались для их преодоления. При украинском Совнаркоме была создана Центральная всеукраинская комиссия по украинизации советского аппарата, а при ВУЦИК - Центральная комиссия по делам национальных меньшинств: переписка и материалы этих комиссий представляют несомненный интерес при исследовании проблемы украинизации.

В упомянутых архивах содержатся и коллекции личных документов партийных и советских деятелей, участников Октябрьской революции, гражданской войны и установления советской власти на Украине, где содержится также немало сведений по интересующей нас теме. Например, интересные материалы содержатся в фонде 4402 Центрального государственного архива высших органов власти Украины, где отложились доклады, отчеты, и материалы к ним В.Я. Чубаря - члена ЦК КП(б)У, долгое время бывшего председателем СНК УССР. Интересные материалы о политическом, экономическом и культурном положении УССР, содержатся в фонде 237 Центрального государственного архива общественных организаций Украины - личном фонде Г.И. Петровского, долгое время являвшимся главой Всеукраинского ЦИК. В фонде 59 этого же архива содержится коллекция воспоминаний участников революционных событий, гражданской и Великой Отечественной войн и социалистического строительства. Здесь, например, хранятся воспоминания Я.С. Блудова (ректора Харьковского госуниверситета, члена президиума ВУАМЛИН), В.Э. Квиринга (сына главы украинских коммунистов 1923-1925 гг. Э.И. Квиринга), там же хранятся любопытные воспоминания одного из участников VII Всеукраинский съезд Советов, Михаила Ильича Смирнова, о процедуре выдвижения делегатов на первый съезд Советов СССР.

В этом же архиве интересные материалы хранятся в фондах 17 (Комиссии по истории Коммунистической партии и Октябрьской революции на Украине при ЦК КП(б)У) и 5 (Комиссия по истории гражданской войны при ЦК КП(б)У. В фонде 17, помимо стенограмм 1, III съездов КП(б)У и IV партконференции, копий резолюций пленумов, протоколов заседаний Политбюро, Оргбюро, Зафронтбюро и т.п., хранятся документы УНР, отдельных лиц о политической ситуации на Украине того времени. Среди документов этого фонда находится, например, доклад одного из представителей командования австрийской армии при Украинской Центральной Раде генерал-майора Вальдштетена в Министерство иностранных дел в Вене 16 мая 1918 г. В фонде 5 содержатся рукописи, воспоминания, анкеты участников гражданской войны, а также материалы, относящиеся к событиям того времени: документы УНР и Украинской Державы, наказы и обращения австронемецкого командования, обращения Киевского комитета КП(б)У и т.д., а также перепечатки из прессы.

Конечно, основной массив архивных источников по истории украинизации содержится в украинских архивах. В то же время российские специалисты также располагают значительным комплексом источников. Большое количество документов, помогающих полнее понять

большевистскую политику коренизации, хранятся в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) и Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Архивные партийные материалы (документы конференций, руководящих и контрольных органов, аппарата ЦК) хранятся в фонде 17 РГАСПИ (Центральный Комитет КПСС). Большой интерес для исследователя национальной политики партии представляют документы пленумов (оп. 2), сектора информации (оп. 21, 26), организационно-инструкторского отдела (оп. 22), оргбюро и секретариата (оп. 116), а также материалы, присланные в ЦК для информации (оп. 87). Кроме того, важные уточнения, касающиеся коренизационной политики, можно сделать, изучая материалы XII и XVII съездов партии (ф. 50, 59). Проблемы, касающиеся национальной политики, рассматривались на партийных форумах, центральный аппарат проверял исполнение постановлений и указаний ЦК, собирал и анализировал информацию, поступившую от партийных организаций, инструктировал их. Кроме того, отечественный исследователь располагает и официальными документами ЦК КП(б)У: материалы пленумов, политбюро, оргбюро и секретариата ЦК украинской компартии поступал в сектор информации отдела руководящих политорганов ЦК ВКП(б). Привлечение материалов РГАСПИ помогает понять эволюцию политики коренизации вообще и украинизации в частности, взаимоотношения между центром и парторганизацией УССР.

Весьма ценные материалы хранятся также в фондах Л.М. Кагановича (Ф. 81), В.М. Молотова (Ф. 82), Д.З. Мануильского (Ф. 523) в РГАСПИ. В фонде Кагановича содержатся документы 1925-1928 гг., т.е. того периода, когда Лазарь Моисеевич возглавлял компартию Украины. Здесь хранятся его личные письма, заметки, черновики статей и выступлений, докладные записки, подготовительные материалы к заседаниям политбюро ЦК КП(б)У и т.п. В фонде В.М. Молотова хранятся его отчеты о поездках на Украину в 1927-1932 гг. Личные материалы Д.З. Мануильского представляют интерес прежде всего в связи с его пребыванием на Украине в 1920-1922 гг.

В ГАРФ хранятся документы Народного комиссариата по делам национальностей (ф. 1318). Для нашей темы интерес представляют, прежде всего, материалы украинского отдела Наркомнаца, который действовал в 1918-1919 гг. и вел информационную, культурно-просветительскую и агитационную работу среди украинцев, включая военнопленных галичан. Доклады, отчеты, переписка данного подразделения Наркомнаца позволяет представить украинскую политику большевиков во всей ее полноте.

Кроме того, фонды этого архива содержат ценные материалы, касающиеся урегулирования украино-российской границы в середине 1920-х гг. (ф. 5677, 6892). Так, там хранятся протоколы заседаний Административной комиссии и Комиссии по районированию при ВЦИК, протоколы заседаний Комиссии ЦИК СССР по урегулированию

307

пограничных споров и т.д. Наконец, в ГАРФ хранятся документы конспиративной организации Центр действия, которая стремилась к свержению большевистской власти (ф. 5784). Организация была

образована в 1920 г. в Париже, организовала свои отделения и в других странах и активно работала до весны 1923 года. Для нашей темы интерес представляют материалы отделения в Киеве, члены которого работали до своего ареста в июле 1923 г.: в своих донесениях они уделяли особое внимание настроению широких кругов населения Украины.

Наконец, важные для исследуемой темы материалы находятся в Российском государственном военном архиве. Это коллекция документов по событиям на Западной Украине 1939 г.: материалы Украинского фронта (ф. 35084) и Политуправления РККА (ф. 9). В сохранившихся докладах, информационных сводках и справках содержатся сведения как о действиях армейских политорганов, так и их наблюдения за настроениями населения на присоединенных к УССР областях.

Документы официальных органов власти дополняют статьи политических лидеров, опубликованные в газетах, журналах и отдельными изданиями. Использование подобных материалов помогает представить, как вырабатывались основные направления политики украинизации, как формировались представления о ее объеме и сроках. Необходимо заметить, что в 1920-е годы велись активные дискуссии по этому поводу: у политики украинизации находились как сторонники, так и противники. Последние, если и не выражали открыто сомнения в необходимости ее проведения, то настаивали на корректировке курса, приводили факты многочисленных «перегибов» и «извращений». Помимо статей

В.И. Ленина и И.В. Сталина, Ю. Пилсудского, Р. Дмовского,

Т.Г. Масарика, стоит выделить произведения М.С. Волобуева,

Г.Ф. Гринько, В.П. Затонского, Ю. Ларина, Н.А. Скрыпника,

А.Я. Шумского, А.А. Хвыли и др.

Большое количество сведений об украинизации содержится в периодической печати - как центральной (журнал «Большевик», газеты «Правда», «Известия»), так и украинской (журнал «Більшовик України» и газеты «Комуніст, «Вісті ВУЦВК», «Пролетарська правда»). Анализ газетных и журнальных публикаций позволяет определить как направление информационного воздействия на общество, так и оценить весь спектр мнений по поводу сроков и объемов украинизации в процессе выработки решений высшими органами власти республики.

При исследовании политики украинизации важное значение принимают источники личного происхождения - мемуары и дневники. Помимо вышеупомянутых воспоминаний, хранящихся в архиве на Украине, были использованы и опубликованные произведения такого

308

рода. Их авторами являются как партийные деятели - Л.М. Каганович , Е.Б. Бош³⁰⁹, так и лица, далекие от большевиков: В.И. Вернадский³¹⁰,

3 Ί1 3 Ί 9 3 Ί 3 3 Ί 4

П.П. Скоропадский , И. Кедрин , В. Шандор , А.А. Гольденвейзер , А.И. Деникин³¹⁵, Н.М. Могилянский³¹⁶, А.С. Мартынов³¹⁷, С.А. Ефремов³¹⁸,

319 320

Т.М. Кардиналовская , И. Майстренко . Привлечение воспоминаний позволяет реконструировать общую картину событий, проследить личностное отношение к украинизации, ее интерпретацию разными по политическим убеждениям лицами.

Использование такого широкого круга источников поможет реконструировать возможно более целостную картину украинизации, позволяет выявить механизм принятия решений в области национального строительства, степень конкретного участия центральных и местных органов в этой политике, формы и методы контроля за конкретной работой украинских политических деятелей, роль субъективного фактора в

политике. Анализ существующей историографии выявил необходимость раскрытия сущности политики украинизации как метода

нациестроительства в восточноевропейском регионе, не ограничиваясь при этом лишь ее культурными аспектами. Рассматривать украинизацию необходимо на широком общеполитическом фоне, с учетом внутренней и внешней политики государства, особенностей экономического,

социального и политического развития Восточной Европы в каждый конкретный отрезок времени. Только таким путем возможно преодолеть устоявшиеся стереотипы в оценке украинизации и избежать подмены исторической действительности стандартным набором идеологических клише. Настоящая работа и является такой попыткой дать объективный анализ украинизационных усилий большевистской партии.

Научная новизна исследования

Изучение политики украинизации, направленной на преобразование этнокультурной и этносоциальной ситуации в украинских землях, необычайно важно для понимания общей динамики развития национального строительства в восточноевропейском регионе. Несмотря на обилие литературы по национальной проблематике, ее украинские аспекты в российской науке изучены недостаточно. В то же время активное внимание современного украинского общества к данной проблеме вызывает необходимость реагирования на появившиеся политизированные концепции и предвзятые оценки.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в отечественной исторической науке автором осуществлен комплексный анализ концепции украинизации, ее места и роли в становлении украинской государственности, определены этапы украинизации, эволюция ее форм, методов, объема в зависимости от политической ситуации, сложившейся после развала Российской империи и Австро-

Венгрии. В работе реконструированы не отдельные составляющие, а политика украинизации в целом, прослежено ее влияние на развитие национального строительства на украинских землях Восточной Европы. Основу исследования составил широкий круг источников различного происхождения, в том числе архивные документы, ранее не использовавшиеся исследователями.

В диссертации проанализирована деятельность государства по регулированию межнациональных отношений, выявлено влияние национальной политики на восприятие обществом происходивших в стране этнокультурных и этносоциальных изменений. Впервые обобщены и систематизированы данные о восприятии украинизации различными слоями населения, а также ее роль в трансформации социокультурной ситуации в политэтничном регионе, в изменении характера диалога между представителями различных национальностей.

В диссертации впервые поднят вопрос о влиянии на формирование концепции советской украинизации различных теоретических воззрений партийных лидеров о национальной культуре и многонациональном обществе в целом. Анализ дискуссий о развитии национальной культуры в период социализма, в которых участвовали представители большевистской интеллектуальной элиты различного уровня (Д.З. Лебедь, Ю. Ларин, А.Я. Шумский, Н.Г. Хвылевой, В.А. Ваганян и др.) позволил лучше понять, в каких условиях вырабатывались представления о границах и формах украинизации.

Украинизация представлена не как процесс, происходивший исключительно в Украинской ССР, а как составная часть происходивших в Восточной Европе перемен в политической, социальной, культурной сферах. В диссертации прослежена взаимосвязь политики советского государства в области национальных отношений с эволюцией системы управления социокультурной сферой, показано воздействие унификаторских и централизаторских тенденций 1930-х годов на судьбу украинизационных процессов в республике.

Положения, выносимые на защиту

1. Украинизация представляет собой метод национального строительства, целенаправленный государственный курс по утверждению украинского характера социокультурного пространства той или иной территории путем специальной языковой, культурной и кадровой политики.

2. Украинизация являлась главным направлением внутренней политики формирующихся государств: Украинской Народной Республики, Западно-Украинской Народной Республики, Украинской Державы гетмана П.П. Скоропадского, Карпатской Украины. В законченной форме украинизация проводилась на территории Украинской ССР, являлась важнейшей составляющей этнонациональной политики большевиков, ориентированных на укрепление советской власти в республиках путем воздействия на протекавшие там социальные и культурные процессы.

3. Усилия правительственных кругов Польши были направлены на национальную или государственную ассимиляцию восточнославянского населения. В то же время отдельные элементы украинизации применялись в политике волынского воеводы Г. Юзевского. Несмотря на благосклонное временами отношение к украинскому движению в отдельных политических кругах Чехословакии, правительство в Праге политику украинизации на территории Подкарпатской Руси не проводило. Власти Румынии были нацелены на ассимиляцию нерумынского населения, стремясь минимизировать программу сотрудничества с украинским движением.

4. Политика украинизации проводилась в условиях существенных изменений на пространстве Восточной Европы после распада империй в результате Первой мировой войны. На политику лидеров новых государств в украинском вопросе существенное влияние оказывали их геополитические расчеты, планы по преобразованию недавних территорий Российской империи и Австро-Венгрии.

5. Лидеры УНР, ЗУНР, Украинской Державы и Карпатской Украины стремились поднять статус украинской политики и культуры в Восточной Европе. Для них политика украинизации являлась необходимым условием существования суверенного украинского государства. Однако недолговременность существования формирующихся государств не позволила провести начатые преобразования в полном объеме, и украинизация не смогла принять законченную форму.

6. Большое воздействие на механизмы урегулирования национального вопроса в Восточной Европе после распада Российской империи и Австро-Венгрии оказали позиции советского руководства и польской правящей элиты. Обе стороны были заинтересованы в том, чтобы вовлечь украинские земли в орбиту своего влияния. Для партии большевиков первостепенное значение имело социальное переустройство мира, и советскому украинскому государству отводилась роль «собирателя» украинских земель. Польские же лидеры рассчитывали создать барьер между собою и Россией из независимой Украины.

7. Советская украинизация проводилась в общем контексте строительства социалистических наций и достигла определенных результатов. Большевистское руководство объединило украинские земли в едином государственном пространстве, предприняло меры для развития социальной структуры украинской нации путем создания украинской советской элиты и увеличения численности украинцев в среде рабочих. Протекционистская кадровая и культурная политика приводила к расширению коммуникативной сферы украинского языка, развитию украинской литературы и искусства.

8. Украинизационная кадровая политика использовалась для увеличения круга сторонников линии И.В. Сталина на Украине и была способом инкорпорирования украинской советской элиты в состав общесоюзной элиты. Корректировка украинизации в условиях централизации и унификации общественной жизни 1930-х годов служила цели интеграции советских республик. При этом принципы украинизации продолжали действовать в кадровой политике и коммуникативной сфере.

9. В 1939-1941 гг. принципы советской национальной политики были распространены на присоединенные к УССР земли: интегрирование западноукраинских областей в состав советской республики проходило на основе не только советизации, но и украинизации общественной и культурной жизни региона.

10. После включения в состав II Речи Посполитой земель с украинским населением, польское руководство стремилось добиться их интеграции в составе польского государства. Продемонстрировать возможность польско-украинского диалога должен был «волынский эксперимент» Г. Юзевского, в котором были применены украинизационные принципы, но в ограниченном варианте. Политика Юзевского была нацелена на противодействие советской украинизации, но, в отличие от нее, не была целенаправленным государственным курсом, была не последовательной и, в конечном счете, привела к росту националистических настроений среди украинского населения.

11. В условиях полиэтнического общества как проведение целенаправленной политики украинизации, так и использование отдельных ее элементов вызывало неприятие у сторонников других политических и национальных проектов. Оживленные дискуссии о допустимости украинизации и ее влиянии на межэтнические отношения велись и в Украинской Народной Республики, и в Украинской Державе гетмана П.П. Скоропадского, и в Украинской ССР, и во II Речи Посполитой в период проведения «волынского эксперимента».

12. Несмотря на то, что политика советской украинизации и «волынский эксперимент» были нацелены на инкорпорирование украинской элиты в элиту общесоюзную (СССР) или общегосударственную (Польша), создание социального слоя, заинтересованного в укреплении своих позиций на региональном уровне, при определенных условиях могло стать потенциально дестабилизирующим фактором для развития единого государства.

Практическая значимость работы

Научные выводы и фактическая составляющая диссертационного исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке ключевых проблем истории Восточной Европы. Представленный в работе материал расширяет представления о сущности происходивших в межвоенный период на украинских землях этнонациональных и социокультурных изменений, впоследствии оказавших существенное влияние на развитие украинских земель как в составе Украинской ССР и II Речи Посполитой, так и Украины как независимого государства. Осмысление происходивших в межвоенный период в Восточной Европе процессов позволяет выявить основные тенденции развития общества и государства, чтобы не допустить повторения стратегических неверных решений.

Материал диссертации может быть использован при подготовке обобщающих работ по истории Украины ХХ века, истории СССР и восточноевропейского региона в целом. Кроме того, он может быть полезен в преподавательской деятельности, в том числе при подготовке учебных пособий.

Теоретическая значимость результатов исследования

заключается в том, что положения и выводы диссертации развивают и дополняют существующие представления о методах национального строительства на восточноевропейском пространстве в межвоенный период. Диссертационное исследование решает важную научную проблему - анализ концепции украинизации и ее реализацию в национальном строительстве различных государственных образований, в том числе в УССР в 1920-1930-е годы, которая до сих пор в отечественной исторической науке комплексно не рассматривалась. Изучение политики украинизации позволяет глубже понять природу происходивших изменений в сфере межнациональных отношений, представить сложность происходивших на украинских землях социокультурных процессов, выявить возникшие проблемы в ходе реализации государственной национальной политики, уточнить представления об использовавшихся в национальной политике методах, подходах, инструментах воздействия властных структур на общество. Материалы и выводы диссертации расширяют представления о закономерностях в развитии полиэтнического государства и позволяют выявить механизмы и формы взаимодействия властных структур и населения. Проведенное исследование вносит вклад в развитие таких специальных дисциплин, как историческая политология, история государственного управления и органов власти, этнопсихология, конфликтология.

Степень достоверности и апробация результатов

Достоверность результатов диссертационного исследования достигнута путем применения комплексного подхода к изучению исторических процессов, который включает в себя различные научные методы, основанные на принципах объективности и историзма. Степень достоверности определяется также достаточно представительной,

репрезентативной источниковой и историографической базой. Анализ проведен на основе корректного использования фактического документального материала, сопоставления и критического изучения содержащихся в источнике сведений.

Диссертация подготовлена в Институте славяноведения РАН. Всего по теме диссертации опубликовано 49 работ, из них 19 публикаций в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, а также монография «Феномен советской украинизации. 1920-1930-е годы» (М., 2006).

Результаты исследования были представлены на научных

конференциях и «круглых столах», проходивших в Институте

славяноведения РАН и МГУ им. М.В. Ломоносова. Ключевые положения диссертации легли в основу докладов, сделанных автором на международных научных конференциях, происходивших как в России, так и в Украине и Белоруссии, в том числе на конгрессе Международной ассоциации украинистов, конференции Российской ассоциации украинистов, на Международной научной конференции «История сталинизма. Советские нации и национальная политика в 1920-1950-е годы» (2013) и др.³²¹

Примечания

¹ Гринько Г. Хозяйственные основы советского культурного строительства. Харьков, 1921; Равич-Черкасский. История Коммунистической партии Украины. Харьков, 1923; ЯворськийМ. Революція на Вкраїні в її головних етапах. Харків, 1923; Затонский В.П. Национальная проблема на Украине. Харьков, 1926; МашкінА. Освітня політика за доби диктатури пролетаріату. Харків, 1926; Ряппо Я.П. Народна освіта на Україні за десять років революції. Харків, 1927; Приходько А. Культурне будівництво на Україні (за 1926 та 1926-1927 роки). Харків, 1927; Годин Д. К. 10 лет Октябрьской революции и просвещение. Киев, 1927; АвдієнкоМ.О. Народна освіта на Вкраїні. Харків, 1927; Скрипник М.О. До теорії боротьби двох культур. Харків, 1928; Лейтес А., Яшек М. Десять років української літератури (1917-1927). У 2-х т. Харків, 1928; Марков В.Н.

Советская система народного образования УССР: Материалы к истории развития УССР. Саратов, 1928; ЯворськийМ. Історія України. в стислому нарисі. Харків, 1928; Козаченко А. Десять років книжкової продукції Радянської України: Іст.-стат. начерк. Харків, 1929; Полоцький О. Культурна п’ятирічка України. Харків, 1929; Агуф М. Преса УСРР до роковин Жовтня. Харків, 1932; Гірчак Є.Ф. На два фронти в боротьбі проти націоналізму. Харків, 1932; Хат І. На педагогічні теми. Харків, 1936; и др.

2

См., напр.: Маланчук В. Історія однієї зради. Львів, 1958; Карпенко О. До питання про характер революційного руху в Східній Галичині у 1918 р. // З історії західноукраїнських земель. Вип. 1. Київ, 1957. С. 59-90.

³ Історія Української РСР. У 2 т. Київ, 1953-1956.

⁴ Історія Української РСР. У 2 т. Київ, 1967.

⁵ Яремчук В.П. Минуле України в історичній науці УРСР післясталінської доби. Острог,

2009. С. 212, 232.

⁶ Слуцький О.Б. Радянське і культурне будівництво на Україні в перші роки боротьби за

соціалістичну індустріалізацію країни (1926-1929 рр.). Київ, 1957.

⁷ Бабій Б.М. Українська радянська держава в період відбудови народного господарства

(1921-1925 рр.). Київ, 1961.

⁸ Слуцький О.Б. Радянське і культурне будівництво на Україні в перші роки боротьби за

соціалістичну індустріалізацію країни (1926-1929 рр.). С. 68.

⁹ Золотоверхий І.Д. Становлення української радянської культури (1917-1920 рр.). Київ,

1961; КурносовЮ.О., Бондар О.Г. У навчанні та праці: Підготовка кадрів інтелігенції в Українській РСР. Київ, 1964; Гриценко М. Нариси з історії школи в Українській РСР (1917-1965). Київ, 1966.

¹⁰ Бачинский П.П. Деятельность КП(б)У по осуществлению ленинской национальной политики в 1921-1925 гг. Автореф. дисс. ... докт. истор. наук: 07.570. Одесса, 1970.

¹¹ Шевчук Г.М. Культурне будівництво в Україні в 1921-1925 роках. Київ, 1963.

¹² Бабко Ю.В. Партійне будівництво на Україні у 1933-1937 рр. Львів, 1971.

¹³ Гутянський С.К. Здійснення ленінських принципів народної освіти. Київ, 1960.

¹⁴ ГрищенкоМ.М. Розвиток радянської школи на Україні. Київ, 1958; Его же. Ленін і народна освіта в Українській РСР. Київ, 1968; и др.

¹⁵ Розвиток народної освіти і педагогічної науки в Українській РСР (1917-1957). Київ, 1957; Черкашин Л. Загальне навчання в Українській РСР (1917-1957). Київ, 1958; Гриценко М. Нариси з історії школи в Українській РСР (1917-1965). Київ, 1966.

¹⁶ Яремчук В.П. Минуле України в історичній науці УРСР післясталінської доби. С. 135-136.

17

Дзюба І. Інтернаціоналізм чи русифікація. Мюнхен: Сучасність, 1968.

¹⁷ См.: Історія Української РСР: У 8 т. , 10 кн. Т. 6. Київ, 1977.

¹⁸ См.: Великий Жовтень і розквіт возз’єднаного Закарпаття. Матеріали наукової сесії, присвяченої 50-річчю Великої Жовтневої соціалістичної революції. 29 червня - 2 липня 1967 р. Ужгород, 1970; Возз’єднання українських земель в єдиній українській радянській державі - торжество ленінської національної політики КПРС: Матеріали науково-теоретичної конференції, присвяченої 30-річчю возз’єднання Закарпаття з Радянською Україною. 17-18 квітня 1975 р. Ужгород, 1976; и др.

20

Цибко О. Революційно-визвольна боротьба трудящих Західної України за воз’єднання з УРСР. Львів, 1963; Заболотний І. Нескорена Волинь. Нарис з історії революційного руху на Волині 1917-1939. Львів, 1964; Оксенюк Р.Н. Нариси історії Волині. Соціально-економічний розвиток, революційний та національно-визвольний рух трудящих (1861-1939 рр.). Львів, 1970; Макарчук С.А. Этносоциальное развитие и национальные отношения на западноукраинских землях в период империализма. Львов, 1983; Васюта І.К. Робітничо-селянський союз у народному фронті Західної України (1935-1939рр.) // Український історичний журнал. 1986. № 9. С. 83-93; Ковальчак Г.І. Економічний розвиток західноукраїнських земель. Київ,1988.

21

Сливка Ю.Ю. Західна Україна в реакційній політиці польської та української буржуазії (1920-1939 ). Київ, 1985.

22

См., напр.: Винниченко В. Відродження нації (Історія української революції). У 3-х част. Київ; Відень, 1920; Постернак С. Із історії освітнього руху на Україні за часи революції. 1917-19 рр. Київ, 1920; Донцов Д. Підстави нашої політики. Відень, 1921 р.; Христюк П. Замітки і матеріали до історії української революції: у 4 т. Прага, 1921-1922; Лозинський М. Галичина в рр. 1918-1920. Відень, 1922; Лозинський М. З новим роком 1924: Теперішній стан будови Української Держави і задачі західноукраїнських земель. Женева, 1924; Назарук О. До історії революційного часу на Україні: Українські політичні партії, їх союзи і теорії. Вінніпеґ, 1924; Кучабський В. Большевизм і сучасне завдання українського Заходу: Національно-політичні замітки. Львів, 1925; ШаповалМ. Велика революція і українська визвольна програма. Прага, 1928; Бачинський Ю. Большевицька революція i українці: критичні заміткі. Берлін, 1928; Томашівський С. Десять літ українського питання в Польщі. Львів, 1929;

Левицький К. Великий зрив. Львів, 1931; Кучабський В. Україна і Польща. Отверта відповідь польському консерватистові. Львів, 1933; ГалійМ., НовицькийБ. Геть маску! Національна політика на радянській Україні в світлі документів. Львів-Прага, 1934; Ковалевський М. Україна під червоним ярмом: документи і факти. Варшава-Львів, 1936; СтахівМ. Демократія, соціалізм та національна справа. Львів, 1936; Сірополко С. Історія освіти на Україні. Львів, 1937; СлавинскийМ. Национально-государственная проблема в СССР. Париж, 1938; Назарук О. Значення партій. Львів, 1939; Мазепа І. Україна в огні й бурі революції: 1917-1921: у 3 ч. Прага, 1942-1943; Мазепинець І. Правда про наше минуле. Рівне, 1942; Николишин С. Культурна політика більшовиків і український культурний процес. Б.м., 1947; Гармаш Р. Трагедія Хвильового - трагедія нашого покоління // Вежі (Мюнхен). 1947. № 1. С. 24-34. 1948. № 2. С. 37-47; Правобережний Ф. 8 000 000. 1933-й рік на Україні. Вінніпег, 1951; Вербицький М. Найбільший злочин Кремля. Запланований штучний голод в Україні 1932-1933 років. Лондон, 1952; Соловей Д. Голгота України. Московсько-більшовицький окупаційний терор в УРСР між першою і другою світовою війною. Вінніпег,1953; Калиник О. Що несе з собою комунізм? Документи про російсько-комуністичний терор в Україні. Мюнхен; Торонто, 1954; Ковалевський М. Опозиційні рухі в Україні і національна політика в 1920-1954 рр. Мюнхен, 1954; Maistrenko I. Borot’bism: A Chapter in the History of Ukrainian Communism. New York, 1954; Dmytryshyn B. Moscow and the Ukraine 1918 - 1953: A study of Russian bolshevic nationality policy. New York, 1956; Пігідо Ф. Україна під большевицькою окупацією (Матеріали до історії боротьби українського народу в 1920 - 30 роках). Мюнхен, 1956; ПрокопМ. Україна і українська політика Москви. Мюнхен, 1956; Крилов І. Система освіти в Україні (1917-1930 рр.). Мюнхен,1956; Luckyj Y. Literary Politics in the Soviet Ukraine. 1917-1934. New York, 1956; Петров В. Українські культурні діячі УРСР - жертви більшовицького терору. Нью-Йорк, 1959; Соловей Д. Україна в системі совєтського колоніялізму. Мюнхен, 1959; Kostiuk H. Stalinist Rule in the Ukraine: A Study of the Decade of Mass Terror (19291939). New York, 1960; Феденко П. Марксистські і большевицькі теорії національного питання. Мюнхен, 1960; Гришко В.І. Москва сльозам не вірить. Трагедія України 1933 року з перспективи 30-річчя (1933-1963). Нью-Йорк, 1963; Лисий В. Державний статус УСРР в 1917-1923 роках. Мюнхен-Нью-Йорк, 1963; Кононенко К.С. Україна і Росія. Соціально-економічні підстави української національної ідеї. 1917-1960. Мюнхен, 1965; Юрченко О. Українсько-російські стосунки після 1917 р. у правовому аспекті.

Мюнхен, 1971; ГалійМ. Організований голод в Україні 1932-1933. Чикаго, Нью-Йорк, 1968; Кошелівець І. Микола Скрипник. Мюнхен, 1972; Чапленко В. Мовна політика більшовиків (Спроба історичної аналізи). Нью-Йорк, 1976; Майстренко И. Национальная политика КПСС в ее историческом развитии. Мюнхен, 1978; Его же. Історія комуністичної партії України. Мюнхен, 1979; Шевельов Ю. Українізація: радянська політика 1925-1932 років // Сучасність. 1983. Ч. 5 (265). С. 36-57; Шевельов Ю. Українська мова в першій половині двадцятого століття (1900-1941). Стан і статус. Сучасність, 1987; Голубенко П. Україна i Росія у світлі культурних взаємин. Нью-Йорк; Париж, 1987; Пастернак Є. Нарис історії Холмщини і Підляшшя: Новіші часи. Вінніпег-Торонто, 1989; Бойко Ю. Шлях нації (1943). Париж-Київ-Львів, 1992; Костюк Г. Сталінізм в Україні (Генеза і наслідки). Дослідження і спостереження сучасника. Київ, 1995; Кравченко Б. Соціальні зміни і національна свідомість в Україні ХХ ст. Київ, 1997.

24Книга С. Николишина была написана еще в 1939 г., а опубликована в 1947 г.

Интерес представляет рецензия на книгу В. Чапленко Д.Б. Чопика из университета Юты (The University of Utah): ЧопикД.Б. Рец. на кн.: Чапленко В. Мовна політика більшовиків (Спроба історичної аналізи). Нью-Йорк, 1976. // Український історик: журнал українського історичного товариства. № 1-3 (57-59). Нью-

Йорк-Торонто-Мюнхен, 1978. С. 179-181.

Batsell W.R. Soviet rule in Russia. New York, 1929.

Deutsher I. Stalin: A Political Biography. London, 1949; Carr E.H. A History of Soviet Russia. Vol. 1: The Bolshevik Revolution, 1917-1923. London, 1950; PipesR The Formation of the Soviet Union: Communism and Nationalism, 1917-1923. Cambridge, 1954. FainsodM. How Russia is Ruled. Cambridge, 1953; Inkeles A., Bauer PA. The Soviet Citizen: Daily Life in a Totalitarian Society. Cambridge; London, 1959.

Sullivant R. Soviet Politics and the Ukraine 1917-1957. New York, 1962.

Subtelny О. Ukraine: A History. Toronto, 1988.

Субтельний О. Україна: історія. Київ, 1991. С. 329.

Там же. С. 330.

Там же. С. 372.

Там же. С. 337.

Там же. С. 367.

³⁵ Портнов А.В. Terra hostica. Образ России в украинских школьных учебниках истории после 1991 года // Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре. 2004. № 4 (36). С. 86.

³⁶ Magocsi P.R. A History of Ukraine. Toronto, 1996.

³⁷ Magocsi P.R. The Shaping of A National Identity: Subcarpathian Rus', 1848-1948. - London-Cambridge, 1978; Магочій П.-Р. Формування національної самосвідомості: Підкарпатська Русь (1848-1948). Ужгород, 1994; Магочій П.-Р. Україна. !сторія її земель та народів. Ужгород, 2012.

38

Плохій С.М. Якої історії потребує сучасна Україна? // Український історичний журнал. 2013. № 3 С. 7.

39

Магочий П.-Р. Україна. Історія її земель та народів. Ужгород, 2012. С. V.

³⁸ Там же. С. 506.

³⁹ Там же. С. 524.

⁴⁰ Там же. С. 549, 553-554, 558.

⁴¹ Mace J.E. Communism and the Dilemmas of National Liberation: National Communism in Soviet Ukraine 1918-1933. Cambridge, 1983.

⁴² Liber G. Soviet nationality policy, urban growth and identity change in the Ukrainian SSR 1923-1934. Cambridge, 1992.

⁴³ Kaiser R.J. The Geography of Nationalism in Russia and the USSR. New York, 1994.

⁴⁴ SunyR.G. The Soviet Experiment: Russia, the USSR and Successor States. New York, 1998; SunyR.G. The Revenge of the Past: Nationalism, Revolution and the Collapse of the Soviet Union. Stanford, 1993.

⁴⁷MaliaM. The Soviet Tragedy: a History of Socialism in Russia, 1917-1991. New York, 1996.

⁴⁸ Шпорлюк Р. Імперія та нації (з історичного досвіду України, Росії, Польщі та Білорусі).

Київ, 2000.

⁴⁹ Brandenberger D. National Bolshevism. Stalinist Mass Culture and Formation of Modern Russian National Identity, 1931-1956. Harvard University Press Cambridge, Massachusetts, and London, 2002; Бранденбергер Д. Национал-большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания (1931-1956). СПб., 2009.

⁵⁰ YekelchykS. Stalin’s Empire of Memory: Russian-Ukrainian Relations in the Soviet Historical Imagination. Toronto, 2004; Єкельчик С. Імперія пам'яті. Російсько-українські стосунки в радянській історичній уяві. Київ, 2008.

⁵¹ Martin T. The Affirmative Action Empire. Nations and Nationalism in the Soviet Union. 1923-1939. Ithaca and London, 2001; Мартин Г.Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923-1939. М, 2011.

52

Snyder T. Sketches from a Secret War. A Polish Artist's Mission to Liberate Soviet Ukraine. New Haven, 2005; Snyder T. Tajna wojna. Henryk J0zewski i polsko-sowiecka rozgrywka o Ukrain^. Krak0w, 2008. См. также рецензию на книгу Т. Снайдера: Борисёнок Ю. Романтик с Андреевского спуска // Родина. 2009. № 5. С. 47-50.

53

Chojnowski A. Ukraina. Warszawa, 1997; Olszahski T.A. HistoriaUkrainy XX w. Warszawa, 1995. S. 145; Paruch W. Od konsolidacji paήstwowej do konsolidacji narodowej: mniejszosci narodowe w mysly politycznej obozu pilsudczykowskiego (1926-1939). Lublin, 1997. S. 202-203.

⁵² ChojnowskiA. Koncepcje polityki narodowosciowej rz^d0w polskich w latach 1921-1939. Wroclaw, 1979.

⁵³ Tomaszewski J. Ojczyzna nie tylko Polak0w. Mniejszosci narodowe w Polsce w latach 19181939. Warszawa, 1985.

⁵⁴ Torzecki R. Kwestia ukramska w Polsce w latach 1923-1929. Krak0w, 1989.

57

Mironowicz E. Bialorusini I Ukramcy w polityce obozu pilsudczykowskiego. Bialystok, 2007. S. 152.

58

M%drzecki W. Wojew0dztwo Wolynskie. 1921-1939. Elementy przemian cywilizacyjnych, spolecznych i politycznych. Wroclaw, 1988; K^sik J. Zaufany Komendanta. Biografia polityczna Jana Henryka J0zewskiego 1892-1981. Wroclaw, 1995.

⁵⁹M§drzecki W. Wojew0dztwo Wo^skie 1921-1939: Elementy przemian cywilizacyjnych, spo lecz nych i politycznych. S. 147-148.

⁶⁰ Ibidem.

⁶¹ M§drzecki W. Inteligencja polska na Wolyniu w okresie mi^dzywojennym. Warszawa, 2005.

S. 212-213.

⁶² K§sik J. Zaufany Komendanta. Biografia polityczna Jana Henryka J0zewskiego 1892-1981. S.

89.

⁶³ Ibid. S. 90.

⁶⁴ Staweski P. Polityka wo^ska Henryka J0zewskiego w swietle nieznanych zrodel z lat 1935

1936 // Prz^gl^d Wschodni. 1997. Т. 4. Z. 1 (13). S. 179-209.

⁶⁵ Zaporowski Z. Wo^skie Zjednoczenie Ukramskie. Lublin, 2000. S.109, 157.

Об историографии этой проблемы см.: Великочий В.С. Українська історіографія суспільно-політичних процесів у Галичині 1914-1919 рр. Івано-Франківськ, 2009; Капелюшний В.П. Здобута і втрачена незалежність: історіографічний нарис української державності доби національно-визвольнихзмагань(1917-1921рр.). Київ, 2003; Радченко Л.О. Сучасна історіографія національно-демократичноїреволюції в Україні 1917-1920 років. Харків, 1996; Солдатенко В.Ф. Українська революція: Концепція та історіографія. Київ, 1997; Солдатенко В.Ф. Українська революція: концепція та історіографія (1918-1920 рр.). Київ, 1999; Українська революція і державність (1917-1920 рр.): наук.бібліогр. вид. Київ, 2001.

67

Майборода В., Майборода С. Національні школи України: історія, розвиток, уроки // Рідна школа. 1992. № 5-6. С. 3-9; Майборода В.К. Вища педагогічна освіта в Україні: історія, досвід,уроки (1917-1985 рр.). Київ, 1992; РозовикД.Ф. Центральна Рада й українська культура // Український істор. журн. 1993. № 2-3. С. 17-28;

Тхоржевський Д., Вихрущ А. Трудова політехнічна школа: міфи і реальність (1917-1945 рр.). Київ, 1994; ВовкЛ.П. Історія освіти дорослих в Україні: Нариси. Київ, 1994; Філоненко С.М. Освітня політика українських урядів у 1917-1920 рр. // Педагогіка і психологія. 1995. № 2. С. 156-163; Слюсаренко А.Г., ПижикА.М. Проблеми шкільної освіти за Директорії УНР // Вісник Київського університету імені Тараса Шевченка. Історія. 1996. Випуск 34. С. 136-146; Зубалій О., Рященко Д. Освітній рух в добу національно-державного відродження // Український істор. журн. 1998. № 3. С. 12-23; Завальнюк О.М., Телячий Ю.В. Будівництво української загальноосвітньої школи в роки національно-демократичної революції (1917-1920): Іст. нарис. Кам'янець-Поділ., 2001; Розовик Д.Ф. Українське культурне відродження в роки національно-демократичної революції (1917-1920). Київ, 2002; Янковська О.В. Культурне життя в Україні у період національно-демократичної революції (1917-1920 рр.) // Український історичний журнал. 2005. № 2. С. 105-118; Даниленко В.М., Завальнюк ОМ., Телячий Ю.В. Освіта України в роки національно-демократичної революції (1917-1920): з хроніки подій. Кам'янець-Поділ., 2005; Лебідь І. Управління процесом українізації початкової освіти (1917-1920 рр.) // Освіта і управління. 2006. № 3-4. С. 206-213; Боровик А.М. Українізація загальноосвітніх шкіл за часів виборювання державності (1917-1920 рр.). Чернігів, 2008; Купрійчук В.М. Політика культурного розвитку в історії українського державотворення (1917-1920 рр.) // Вісник Національної академії державного управління при Президентові України. 2011. Вип. 1. С. 197-204; Купрійчук В.М.

Розвиток освітніх процесів у період Української національної революції 1917-1920 років // Вісник Національної академії державного управління при Президентові України. 2011. Вип. 2. С. 205-212; Купрійчук В.М. Доба Центральної Ради УНР: від мовної українізації до українознавчого змісту освіти // Вісник Національної академії державного управління при Президентові України. 2012. Вип. 1. С. 16-25.; Купрійчук В.М. Становлення національної шкільної освіти як напрям гуманітарної політики в добу української національної революції (1917-1920рр) // Вісник Національної академії державного управління при Президентові України. 2012. Вип. 2. С. 179-188; Маньківська Т.О. Українізація шкіл і вчительство на Слобожанщині у 1917-1918 рр. // Наука. Релігія. Суспільство. 2012. № 4. С. 41-45; Купрійчук В.М. Вплив товариств «Просвіта» на державотворчі процеси гуманітарного розвитку доби української національної революції (1917-1920 рр.) // Вісник Національної академії державного управління при Президентові України. 2013. Вип. 1. С. 179-188; и др.

См., напр.: Шевченко В.Ф. Директорія: спроба поновлення українізації // Наукові праці історичного факультету Запорізького державного університету. 2008. Вип. XXIV. С. 124-131; Его же. Процеси українізації революційної доби та гетьманат Павла Скоропадського // Національна та історична память: зб. наук. пр. Київ: ДП НВЦ «Пріоритети», 2013. Вип. 7. С. 267-276; и др.

Розовик Д., Мазур В. Перші кроки національної школи. Про освітянський аспект у діяльності Української Центральної Ради // Наука і суспільство. 1993. № 2. С. 18-22. См. также: РозовикД.Ф. Центральна Рада й українська культура // Український історичний журнал. 1993. № 2. С. 17-28; Его же. Деякі аспекти українізації державно- адміністративної системи та громадського життя України (1917-1920 рр.) // Вісник Академії праці і соціальних відносин Федерації профспілок України: науково- практичний збірник. № 4 (28). Київ, 2004. С. 247-253.

Рання історія Академії Наук України (1918-1921) / Під ред. Ю. Храмова, В. Кучмаренко та ін. Київ, 1993; Сохань П., Ульяновський В., Кіржаєв С. М.С. Грушевський і ACADEMIA. Ідея, змагання, діяльність. Київ, 1993; Правовий статус Академії наук України: історія та сучасність / Під ред. Ю. Шемшученка. Київ, 1999; Національна академія наук України. 1918-2008: до 90-річчя від дня заснування. Київ, 2008.

Нариси історії української інтелігенції: Перша половина ХХ ст.: У 3-х кн. / Під ред. Ю.О. Курносова, С.І. Білоконя та ін. Київ, 1994.

См., напр.: Ротар Н.Ю. Діяльність українських національно-демократичних урядів в

73

74

галузі освіти (1917-1920 рр.): Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Чернівці, 1996; Машевський О. П. Політика уряду гетьмана П. Скоропадського в галузі освіти, науки, мистецтва (квітень-грудень 1918 р.): Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Київ, 1997; Пижик А.М. Культурно-освітня політика в добу Директорії УНР (1918-1920 рр.): Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Київ, 1998; Передерій І.Г. Становлення основ національної системи освіти в Україні за доби Центральної Ради (березень 1917 р. - квітень 1918 р.): Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Київ, 1998; АгафоноваН.В. Становлення національної системи освіти в Україні: 1917-1920 рр.: Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Одеса, 1998; Сорочан Н.А. Формування системи управління освітою в україні за доби Центральної ради: Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Харків, 1998; Телячий Ю.В. Реформа української загальноосвітньої школи в роки національно-демократичної революції (1917-1920 рр.): Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Чернівці, 2000; БогуславськаВ.Г. Народна освіта в добу національно-демократичної революції 1917-1920 рр.: Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2001; Кравченко А.А. Українська загальноосвітня середня школа в період визвольних змагань (1917-1920 рр.): Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Запоріжжя, 2002; Марчук М.В. Освіта України в роки національного відродження (1917-поч. 1930-х рр.): Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Івано- Франківськ, 2003; Боровик А.М. Українізація загальноосвітніх шкіл за часів виборювання державності (1917-1920 рр.). Дисс. ...докт. іст. наук: 07.00.01. Харків, 2005 и др.

См., напр.: Литвин М., Науменко К. Історія ЗУНР. Львів, 1995; Литвин М. Українсько- польська війна 1918-1919 рр. Львів, 1998.

Тищик Б.Й. Західна Українська Народна Республіка (1918-1923). Історія держави і права. Львів, 2004; Кобилецький М. Утворення та структура державного апарату ЗУНР. Львів, 1998; Шологон Л. Освітні процеси в Західно-Українській народній республіці (1918-1919 рр.) // Україна: культурна спадщина, національна свідомість, державність. Вип. 18: Західно-українська народна республіка: До 90-річчя утворення. Львів, 2009. С. 240-248; Купрійчук В.М. Нормативно-правове забезпечення розвитку гуманітарної політики Західноукраїнської Народної Республіки (листопад 1918-1919 рр.) // Вісник Національної академії державного управління при Президентові України. 2012. Вип. 4. С. 219-226; и др.

Шевченко В.Ф. Процеси українізації революційної доби та гетьманат Павла Скоропадського. С. 267.

Янковська О.В. Культурне життя в Україні у період національно-демократичної революції (1917-1920 рр.). С. 105.

Там же.

Шевченко В.Ф. До питання про українізацію доби визвольних змагань і відродження національної державності та соборності (1917-1921 рр.) // Україна у світовій історії. 2014. № 4. С. 111-112.

Пиріг Р.Я. Українська гетьманська держава 1918 року. Історичні нариси. Київ, 2011. С. 121.

Пиріг Р. Національна політика Української гетьманської держави (квітень-грудень 1918 р.) // Національне питання в Україні ХХ - початку XXI ст.: історичні нариси. Київ, 2012. С. 135.

Там же.

Боровик А.М. Українізація загальноосвітніх шкіл за часів виборювання державності (1917-1920 рр.). С. 288.

Нариси історії Закарпаття / Ред. Гранчак І., Болдижар М. Т. ІІ: 1918-1945. Ужгород, 1995; ВегешМ.М. Карпатська Україна. Документи і факти. Ужгород, 2004; ВегешМ., Задорожний В. Велич і трагедія Карпатської України: історико-популярний нарис. Ужгород, 1993; Вегеш М., Гиря В., Король І. Угорська іредента на Закарпатті між двома світовими війнами (1918-1939 рр.). Ужгород, 1998; БолдижарМ., Болдижар С. Державність на Закарпатті: події, факти, оцінки. Ужгород, 2003; Закарпаття в етнополітичному вимірі. Київ, 2008; Закарпаття 1919-1920 років: історія, політика, культура. Ужгород, 2010; и др.

ЛемакВ. Карпатська Україна 1938-1939 років: державно-правовий аспект. Ужгород, 1993. С. 29-31.

См.: Історія Волині. ХХ - початок ХХІ ст.: краєзнавчий бібліографічний покажчик. Луцьк, 2011.

Крамар Ю. В. Політика державної асиміляції на Волині (1928-1938 роки): Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.02. Луцьк, 1998; Его же. Національні меншини в політиці воєводської адміністрації Г. Юзевського на Волині: (1928-1938 рр.) // Науковий вісник Волин. держ. ун-т ім. Лесі Українки. 2000. № 1: Іст. науки. С. 83-88; Его же. Освітня політика воєводської адміністрації Г. Юзевського на Волині // Зб. навч.-метод. матеріалів і наук. ст. іст. ф-ту Волин. держ. ун-ту ім. Лесі Українки. Вип. 5. Луцьк, 2000. С. 97-102; Его же. Політика польської адміністрації щодо національних меншин на Волині у

міжвоєнний період // Друга світова війна і доля народів України: матеріали 2-ї Всеукр. наук. конф. Київ, 2007. С. 332-342; Его же. Проблема неоунії на Волині у міжвоєнний період // Науковий вісник Волин. держ. ун-т ім. Лесі Українки. 1998. № 1: Іст. науки. С. 68-73; Его же. Реалізація земельної реформи у Волинському воєводстві адміністрацією Г. Юзефського (1928-1938) // Минуле і сучасне Волині. Олександр Цинкаловський і край : матеріали ІХ наук. іст.-краєзн. міжнар. конф. Луцьк, 1998. С. 253-257; Его же. Рух за українізацію православної церкви на Волині у міжвоєнний період // Науковий вісник Волин. держ. ун-т ім. Л. Українки. 2002. № 3. С. 126-132; Его же. Українське початкове шкільництво на Волині у 1921-1926 роках // Науковий вісник Волин. держ. ун-т ім. Лесі Українки. Луцьк, 1997. № 3: Історія. С. 43-46; Его же. Участь українських політичних партій у парламентських виборах 1930 року на Волині // Науковий вісник Волин. держ. ун-т ім. Лесі Українки. 2007. № 1: Іст. науки. С. 198-204; Его же. Політика воєводи Г. Юзевського стосовно української кооперації на Волині у міжвоєнний період // Український селянин: зб. наук. пр. Вип. 8 Спеціальний: Матеріали V Всеукраїнського симпозіуму з проблем аграрної історії. Черкаси, 2004. С. 240-244; Его же. Українсько-польські взаємовідносини на Волині у міжвоєнний період (за документами Державного архіву Волинської області) // Архіви України. 2013. № 3. С. 115-126.

Крамар Ю.В. Політика державної асиміляції на Волині (1928-1938 роки). Автореф. дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.02. Львів, 1998. С. 16.

КучерепаМ., Давидюк Р. ВУО: Волинське українське об'єднання: (1931-1939 рр.). Луцьк, 2001; Давидюк Р. Розмежування Західної Волині та Східної Галичини як складова «волинського експерименту» Генрика Юзевського // Сучасна українська держава: історичні імперативи становлення, тенденції та проблеми розвитку. Київ, 2006. С. 498-509.

КучерепаМ., Давидюк Р. ВУО: Волинське українське об'єднання: (1931-1939 рр.). С. 26-38.

Скакальська І.Б. Політико-соціальні виміри та етнокультурні трансформації української еліти Західної Волині 1921-1939 рр. Тернопіль, 2013.

Skakalska I., Shvalyuk I. Национальная элита Западной Волыни межвоенного периода ХХ века: источники формирования // Zeszyty Naukowe Ostrol^ckiego Towarzystva Naukowego. 2013. № 27. S. 614.

Грицак Я. Страсті за націоналізмом: стара історія на новий лад Есеї. Київ, 2011. С. 203.

Там же. С. 201-202.

93

94

В современной украинской историографии проблема украинизации используется в спекулятивных целях. Школьные учебники истории включены в систему идеологического воздействия на население страны: сложные перипетии гражданской войны трактуются с точки зрения борьбы большевистской России против Украины, а центральным событием советского периода является голод 1932-1933 гг., представленный как голодомор - геноцид украинского народа.

Курс на украинизацию интерпретируется как вынужденная мера, принятая исключительно под давлением национальной борьбы украинского народа. Так, в учебнике Ф.Г. Турченко говорится: «Опыт гражданской войны свидетельствовал, что без удовлетворения минимума национальных потребностей украинского народа судьба большевизма в республике всегда будет под угрозой» (Турченко Ф.Г. Новітня історія України. Час. 1: 1914-1939. Підруч. для 10-го кл. серед. загальноосвіт. навч. закл. Вид. 3-е, виправл. та допов. Київ, 2003. С. 240). При этом «уже с конца 20-х годов сталинский режим начал быстро сворачивать украинизацию, возвращаясь к великодержавной ассимиляторской политике, которую столетиями осуществляла царская администрация» (с. 296). В учебнике Е.И. Пометун подчеркивается, что «московский центр рассматривал украинизацию как вынужденный шаг и временную уступку ради укрепления советской власти на местах. Достигнув этого, партийное руководство начало со второй половины 20-х годов сводить на нет украинизацию и в начале 30-х годов ее прекратили» (Пометун О. І., Н.М. Гупан. Історія України : підруч. для 10 кл. загальноосвіт. навч. закл.: рівень стандарту, академічний рівень. Київ, 2012. С. 195). Учебные программы 2016 года по истории, по-видимому, будут характеризоваться отчетливой антироссийской направленностью.

95

Ткачова Л.І. Інтелігенція радянської України в період побудови основ соціалізму. К., 1985; Галенко О.І. Історія культурного будівництва в Українській РСР 1921-1941 рр. у документальних публікаціях // Український історичний журнал. 1986 . №8 . С. 42-50; Лозицький В.С. Політика українізації в 20-30-х роках. Історія, проблеми, уроки // Український історичний журнал. 1989. № 3. С. 46-55; КурносовЮ.О. Духовне життя на Україні в 20-30-ті рр. // Український історичний журнал. 1990. №1. С. 83-99; Дашкевич Я.Р. Українізація: Причини і наслідки // Слово і час. 1990. № 8 С. 55-64; Бурлака С.І. Українізація і партапарат (перша половина 20-х років) // Трибуна. 1991. №5. С. 28-29.

⁹⁶ Даниленко В.М. Касьянов Г.В., Кульчицький С.В. Сталінізм на Україні: 20-30-ті роки. - Київ, 1991.

⁹⁷ Касьянов Г.В. Українська інтелігенція 1920-х - 1930-х років: соціальний аспект та історична доля. Київ, 1992.

⁹⁸ Кульчицький С.В. Комунізм в Україні: перше десятиріччя (1919-1928). Київ, 1996.

⁹⁹ См., напр.: Нариси історії української інтелігенції (перша половина ХХ ст). / С.І. Білокінь, О.Д. Бойко, Г.С. Брега, інш. ; Відп. ред. Ю.О. Курносов. У 3 кн. Київ, 1994; Комаренко Т.О., ШиповичМ.А. Влада і мистецька інтелігенція Раддянської України; 20-ті роки ХХ ст. Київ, 1999.; Кузьменко М.М. Науково-педагогічна інтелігенція в УСРР 20-30-х років: соціально-професійний статус та освітньо-культурний рівень. Донецьк, 2004; БачинськийД.В. Українізація 1920-х - початку 30-х років та інтелігенція: навч. посіб. Чернівці, 2009; и др.

¹⁰⁰ См. напр.: ВиговськийМ.Ю. Номенклатура системи освіти в УСРР 1920-1930-х років: соціальне походження, персональний склад та функції. Київ, 2005; ЛозицькийВ.С. Політбюро ЦК Компартії України: історія, особи, стосунки (1918-1991). Київ, 2005; ДорошкоМ.С. Номенклатура: керівна верхівка Радянської України (1917-1938 рр.). Київ, 2008. и др.

¹⁰¹ См., напр.: Новохатько Л.М. Національний аспект доктрини «соціалістичної

реконструкції»: спроба історико-теоретичного переосмислення. Київ, 1997;

Новохатько Л.М. Проблеми соціально-економічного і культурного розвитку України в контексті національної політики (20-30-ті рр. ХХ ст.). Київ,1998. и др.

102

См., напр: Кручек О.А. Становлення державної політики УСРР у галузі національної культури (1920-1923 рр.). Київ, 1996; Бондарчук П.М. Національно-культурна політика більшовиків в Україні на початку 1920-х років. Київ, 1998; Єфіменко Г.Г. Національнокультурна політика ВКП(б) щодо Радянської України (1932-1938) . Київ, 2001; и др.

¹⁰² См., например: Цвілюк С.А. Українізація України: тернистий шлях національно- культурного відродження доби сталінізму. Одеса, 2004. 200 с. Вид 2-ге, переробл. й доп. Одеса, 2009.

¹⁰³ Напр.: Нестеренко В.А. Українізація на Поділлі у 20-30-х роках XX сторіччя : основні напрями, наслідки, недоліки та особливості. 2. вид., доп. та виправл. Кам'янець- Подільський, 2003.

¹⁰⁴ Напр.: Мельниченко В.Е. Раковский против Сталина. М., 1991; Мельниченко В. Християн Раковський: невідомі сторінки життя і діяльності. Київ, 1992;

Солдатенко В.Ф. Незламний. Життя і смерть Миколи Скрипника. Київ, 2002; Лозицький В.С. Бунтівник. Життя і смерть Миколи Хвильового: іст.-біогр.-публіцист. нарис. Київ, 2009; и др.

¹⁰⁵ Чирко Б.В. Національні меншини в Україні (20-30 роки ХХ століття. Київ, 1995; Рафальський О.О. Національні меншини України у ХХ столітті: Історіографічний нарис. Київ, 2000; Орлянський В.С. Євреї України в 20-ті - 30-ті роки ХХ сторіччя: соціально-політичний аспект. Запоріжжя, 2000; Місінкевич Л.Л. Єврейська і польська національні меншини Поділля (20-30-ті рр. ХХ століття). Київ, 2001; Рябошапко Л.І. Правове становище національних меншин в Україні (1917-2000). Львів, 2001; Якубова Л.Д. Етнічні меншості УСРР у першій половині 20-х років ХХ ст. Київ, 2002; Якубова Л.Д. Соціально-економічне становище етнічних меншин в УСРР: 20-ті - початок 30-х років XX ст. Київ, 2004; Якубова Л.Д. Етнічні меншини в суспільно- політичному та культурному житті УСРР. 20-і - перша половина 30-х рр. ХХ ст. Київ, 2006; Калакура О.Я. Поляки в етнополітичних процесах на землях України у ХХ столітті. Київ, 2007; Якубова Л.Д. Етнічні меншини УСРР і влада: динаміка соціально- економічних, політичних і культурних перетворень (1921-1935 рр.). Дис... докт. іст. наук: 07.00.01. Київ, 2007; Ее же. Повсякденне життя етнічних меншин радянської України у міжвоєнну добу. Київ, 2011; Мануілова К.В. Політика коренізації в південно- західних національно-адміністративних районах УРСР (1923-1939 рр.). Одеса, 2013; Рубльов О.С, Якубова Л.Д. Органи етнополітичного регулювання в контексті політики коренізації: український досвід. Київ, 2014; и др.

¹⁰⁶ Одна из ведущих специалистов по истории национальных меньшинств в УССР Л.Д. Якубова пишет, что среди самых заметных работ последнего времени по проблеме русских следует назвать диссертацию Н.Г. Малярчук. (Малярчук Н.Г. Росіяни в Донбасі (20 - 30 рр. ХХ ст.). Дисс. ...канд. ист. наук: 07.00.01. Донецьк, 2006; Малярчук Н.Г. Росіяни в Донбасі (20-30 рр. ХХ ст.): монографія. Донецьк, 2011). См.: Якубова Л.Д. Вітчизняна історіографія історії етнічних меншин УСРР: напрямки досліджень, здобутки, перспективи // Проблеми історії України: факти, судження, пошуки: Міжвід. зб. наук. пр. Вип. 17. Київ, 2007. С. 384, 388.

¹⁰⁷ «Українізація» 1920-30-х років: передумови, здобутки, уроки. Київ, 2003; Політика коренізації в радянській Україні (1920-30-і рр.). Науково-допоміжний бібліографічний покажчик. Київ, 2003.

¹⁰⁸ Криворучко О.І. Проблема взаємодії сільської та міської культур в УСРР в 20-х роках: історичний аспект. Дисс. ...канд.іст. наук: 07.00.01. Київ,1994; КуксаН. Г. Культурно- освітній розвиток українського селянства в період українізації. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Черкаси, 2005.

¹⁰⁹ Васильчук Г.М. Українізація вищих органів державної влади та управління УСРР (20-ті роки). Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Київ, 1994.

¹¹⁰ Бондарь О.М. Українізація та національні формування у військах УВО у 1922-1935 роках. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Одеса,1996.

112

Чернявська С.М. Впровадження української мови в систему освіти 1923-1932 рр. Дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Харків, 2003; НіколінаІ.І. Загальноосвітня школа України в контексті суспільно-політичного життя 20-х - початку 30-х рр. ХХ ст. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Чернівці, 2007.

113

Тарапон О.А. Становище та діяльність літературно-мистецької інтелігенції України в умовах українізації (1923р. - початок 1930-х рр.). Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Київ, 1999.

¹¹¹ Бондарчук П.М. Профспілки УСРР як об'єкт і суб'єкт політики українізації (1920-ті рр.). Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Київ, 2000; Бондарчук П.М. Політика українізації і профспілки УСРР (1920-і рр.). Київ, 2002.

¹¹² Нестеренко В.А. Національні відносини на Поділлі в 20-30-ті роки ХХ століття. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Чернівці, 1998; БогінськаІ.В. Педагогічні кадри Донбасу і політика українізації (1920-1930-ті рр.). Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2000; Обидьонова О.В. Національні меншини Донбасу в 20-30-ті роки ХХ століття. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2000; Колісник К.Е. Проведення політики українізації на Харківщині в 1923-1932 рр. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2001; Місінкевич Л.Л. Національні меншини Поділля в 20-30-х рр. ХХ ст. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Київ, 2000; СтремецькаВ.О. Політика українізації на Півдні України у 20-30-ті роки ХХ ст. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2001; Нечипоренко З.В. Регіональні особливості політики коренізації (українізації) в УСРР. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Черкаси, 2006; РожковаЛ.І. Здійснення політики українізації на Лівобережній Україні в 20-х - на початку 30-х рр. XX ст. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Київ, 2006; Сергієнко С.Ю. Специфіка процесу українізації 20-30-х рр. XX ст. у Донбасі. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Луганськ, 2011; Ісакова І.А.

Співпраця УСРР та РСФРР у здійсненні українізації на Кубані (1923-1933 рр.). Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Черкаси, 2014 и др.

¹¹³ См.: Коцур В.П. Історичні дослідження: упереджені та об’єктивні оцінки (соціальні зміни і політичні процеси в Україні 1920-30-х рр.: Історіографія. Київ, 1998; Ващенко І.В. Національне відродження 20-х років в Україні в історичній літературі кінця 50-х-середини 80-х рр. // Актуальні проблеми вітчизняної та всесвітньої історії: Збірник наукових праць молодих вчених. Харків, 1998. С. 36-39; Его же. Українське національне відродження 1920-х рр.: спроба переосмислення радянською історіографією середини 80-х - початку 90-х років ХХ ст. // Збірник наукових праць Харківського державного педагогічного університету ім. Г.С.Сковороди: Серія історія та географія. Харків, 1999. Вип. 3. С. 3-11; Его же. Спроба національної реформи 20-х років у поглядах її сучасників // Четверта міжрегіональна науково-практична конференція. Концепція формування законодавства України (листопад 1999 р.). Запоріжжя, 2000. С. 44-50; Его же. Проблема політики українізації в історичній літературі після 1991 року // Збірник наукових праць Харківського державного педагогічного університету ім. Г.С.Сковороди: Серія історія та географія. Харків, 2000. Вип. 4. С. 113-122; Его же. Українізація в історіографії середини 1930 - початку 1950х рр. // Збірник наукових праць Харківського державного педагогічного університету ім. Г.С.Сковороди: Серія історія та географія. Харків, 2000. Вип. 5. С. 36-43; Его же. Історіографія 50-х - середини 70-х рр. про культурне будівництво в Україні 1920-х - початку 30-х рр. // Вісник Харківського національного університету ім. В.Н.Каразіна. Історія. Харків, 2000. Вип. 32. С. 211-218; Его же. Політика українізації 1920-х - початку 1930-х років в Україні: проблеми історіографії. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Дніпропетровськ, 2001; Якубова Л.Д. Етнічні меншини УСРР у 20-і - першій половині 30-х років ХХ ст.: історіографія та джерела дослідження Київ, 2006; Васильчук Г.М.Другий «неп»: сучасна історіографія теорії та історії політики українізації в УСРР // Науковий вісник Ужгородського національного університету. 2007. С. 150-154; Васильчук Г.М. Зарубіжна історіографія політики українізації 20-30-х рр. в УРСР // Вісн. Київ. славіст. ун-ту. Серія: історія. 2007. Вип. 32. С. 186-195; Нечипоренко З.В. Регіональні особливості політики коренізації (українізації) в УССР: сучасний стан та перспективи вивчення // Наукові праці історичного факультету Запорізького державного університету. Запоріжжя. Вип. 21. 2007; Васильчук Г.М. Радянська Україна 20-30-х рр. ХХ ст.: сучасний історіографічний дискурс. Запоріжжя:

Запорізький національний університет, 2008; Марискевич Г.Історіографія поняття «українізація» // Всеукраїнський науковий журнал Мандрівець. 2010. № 5. С. 33-35, 394-396; и др.

117

Кульчицький С.В. Першопочатки радянської українізації // Світогляд. 2011. № 4. С. 64.

¹¹⁴ гр

Там же.

¹¹⁵ «Українізація» 1920-30-х років: передумови, здобутки, уроки. С. 5.

¹¹⁶ КузьменкоМ.М. Науково-педагогічна інтелігенція в УСРР 20-30-х років: соціально- професійний статус та освітньо-культурний рівень. С. 96.

¹¹⁷ Кульчицький С.В. Комунізм в Україні: перше десятиріччя (1919-1928). С. 380.

¹¹⁸ Даниленко В.М. «Українізація» 1920-х рр. i сьогодення // Другий міжнародний конгрес україністів. Львів, 22-28 серпня 1993 р. Львів, 1994. С. 67.

¹¹⁹ Даниленко В.М. Згортання «українізації» й посилення русифікаторських тенденцій у суспільно-культурному житті радянської України в 30-і рр. // Україна ХХ ст.: культура, ідеологія, політика. Збірник статей. Вип. 2. Київ, 1996. С. 98.

¹²⁰ Верменич Я.В. Здійснення українізації у 20-30-х роках: політичні і культурні проблеми: Автореф... дисс. канд. іст. наук // Київ. ун-т ім. Т.Шевченка. Київ, 1993. С. 4

¹²¹ Касьянов Г.В. Українська інтелігенція 1920-30-х років: соціальний портрет та історична доля. С. 70.

¹²² Васильчук Г.М. Причини та мета українізаційної кампанії на Україні (ІІ десятиріччя 20 ст.) // Наукові праці історичного факультету Запорізького державного університету. 2004. Вип. 18. С. 193.

¹²³ Солдатенко В.Ф. Незламний. Життя і смерть Миколи Скрипника. С. 142.

¹²⁴ Там же. С. 145.

¹²⁵ Історія України / Ю.Д. Зайцев, В.М. Баран, Л.В. Войтович та ін. 3-є вид. Львів, 2002. С. 272-273.

^1г0Даниленко В.М., Бондарчук П.М. Рец. на кн. Солдатенко В.Ф. Незламний. Життя і смерть Миколи Скрипника. Київ, 2002 // Український історичний журнал. 2003. № 3. С.155-156.

¹³¹ Кульчицкий С.В. У площині державного співіснування. Радянська Україна і Радянська Росія: відносини між першою і другою світовими війнами // Політика і час. 1996. № 5. С. 62.

¹³² Історія України / В.Ф. Верстюк, О.В. Гарань, О.І. Гуржій та ін. Під ред. В.А. Смолія. Вид. 3-є доп. Київ, 2002. С. 301-302; «Українізація» 20-30 років: передумови, здобутки, уроки. С. 6-7.

¹³³ См.: Кузьменко В.Б. Міжнаціональні відносини в Радянській Україні (1917-1939 рр.): правові аспекти. Одеса, 2009.

¹³⁴ДорошкоМ.С. Номенклатура: керівна верхівка Радянської України (1917-1938 рр.). С. 289.

¹³⁵ Антонюк О.В. Етнополітика в Україні; історія та сучасний стан // Український історичний журнал. 1999. № 4. С. 15.

¹³⁶ Ізюмов В.І. Проблема української державності у 20-ті роки XX ст. (історіософічний та політологічний аспекти) // Наукові праці історичного факультету Запорізького державного університету. Випуск VTTT. 3апоріжжя,1999. С. 75.

¹³⁷ Кульчицький С.В. Комунізм в Україні: перше десятиріччя (1919-1928). С. 380-381.

¹³⁸ Кульчицький С.В. Зміст радянської українізації 20-х років // Сучасність. 1998. № 9. С. 70.

¹³⁹ Кульчицький С.В. Український Голодомор в контексті політики Кремля початку 1930-х рр. Київ, 2014. С. 27.

¹⁴⁰ Рубльов О.С, Якубова Л.Д. Органи етнополітичного регулювання в контексті політики коренізації: український досвід. С. 48-49.

¹⁴¹ Шаповал Ю.И. ҐПУ-НКВД як інструмент антиукраїнізації в 20-30-ті роки // Український історик. 1995. № 1-4. С. 57-72.

¹⁴² Даниленко В.М., Касьянов Г.В., Кульчицький С.В. Сталінізм на Україні. 20-30-ті роки. С. 250.

¹⁴³ «Українізація» 1920-30-х років: передумови, здобутки, уроки. С. 19.

¹⁴⁴ Кульчицький С.В. Сталінська «революція згори» // Проблеми історії України: факти, судження, пошуки: Міжвід. зб. наук. пр. Вип. 22. Київ, 2013. С. 119.

¹⁴⁵ Цвілюк С.А. Українізація України: Тернистий шлях національно-культурного відродження доби сталінізму. Одеса, 2004. С. 14.

¹⁴⁶ Там же. С. 13.

¹⁴⁷ Букач В.М. Политика украинизации в первой половине 20-х годов: Материалы к курсу по истории Украины и украинской культуры. Одесса, 1997. С. 49.

¹⁴⁸ Єфіменко Г.Г. Національно-культурна політика як один з основних засобів модернізації радянського суспільства у 1920-1930-ті роки // Проблеми історії України: факти, судження, пошуки. Вип 9. Київ, 2003. С. 275.

¹⁴⁹ Єфіменко Г., Якубова Л. Національні відносини в радянській Україні (1923-1938) // Національне питання в Україні ХХ - початку XXI ст.: історичні нариси. Київ, 2012. С. 196.

¹⁵⁰ Новохатько Л.М. Соціально-економічні і культурні процеси в Україні у контексті національної політики радянської держави (20-ті - середина 30-х рр. XX ст.): Автореф. дисс. ... докт. іст. наук: 07.00.01. Київ,1999 С. 38

¹⁵¹ Криворучко О.І. Проблема взаємодії сільської та міської культур в УСРР в 20-х роках: історичний аспект. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Київ,1994. С. 109-129.

¹⁵² Ідріс Н.О. Антиукраїнські настрої у містах УСРР за доби «українізації» у 20 - на початку 30-х pp. XX ст. // Мандрівець. 2010. № 5. С. 37.

¹⁵³ Бондарчук П.М., Шарпатий В.Г. Профспілки і проблема "українізації" робітників і службовців УСРР в 1920-ті рр. // Україна XX ст.: культура, ідеологія, політика: 36. статей. Київ, 2001. Вип.4. С. 248-256.

¹⁵⁴ Богінська І.В. Педагогічні кадри Донбасу і політика українізації (1920-30-ті роки). Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2000.

¹⁵⁵ Богінська І.В. Педагогічні кадри Донбасу і політика українізації (1920 - 30-ті роки). Автореф. дисс. ... канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2000. С. 14-15.

¹⁵⁶ Обидьонова О.В. Національні меншини Донбасу в 20-30-ті роки XX століття. Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2000.

¹⁵⁷ Обидьонова О.В. Національні меншини Донбасу в 20-30-ті роки XX століття. Автореф. дисс. .канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2000. С. 17.

¹⁵⁸ Стремецька В.А. Політика українізації на Півдні України у 20-30-ті роки XX ст. Дисс. .канд. іст. наук: 07.00.01 . Донецьк, 2001 .

¹⁵⁹ Стремецька В.А. Політика українізації на Півдні України у 20-30-ті роки XX ст. Автореф. дисс. .канд. іст. наук: 07.00.01. Донецьк, 2001. С. 16.

¹⁶⁰ Дашкевич Я.Р. Українізація: причини i наслідки // Слово i час. 1990. № 8 С. 58-60.

¹⁶¹ Виткалов В.Г. Українська культура: Сторінки історії 20 століття. Рівне, 1997; Кокошко Ф.В. Розвиток культурно-освітньої діяльності в українському селі в 20-ті рр. (на матеріалах Півдня України). Миколаїв, 1998; Мандрик Я.І. Культура українського села в період сталінізму. Івано-Франківськ, 1998; Петров В. Діячі української культури (1920-1940 рр.). Жертви більшовицького терору. Київ, 1992.

¹⁶² Мануілова К.В. Вплив політики українізації на вибір мови промислових робітників і міщанства УСРР (1920-ті-1930-ті рр) // Актуальні питання вітчизняної та світової історії: збірник матеріалів Всеукраїнської наукової конференції, 23-24 квітня 2010 р. Суми, 2010. С. 95.

¹⁶³ Нечипоренко З.В. Регіональні особливості політики коренізації (українізації) в УССР: сучасний стан та перспективи вивчення // Наукові праці історичного факультету Запорізького державного університету. Запоріжжя. Вип. 21. 2007. С. 395.

¹⁶⁴ Касьянов Г.В. Українська інтелігенція 1920-30-х років. С. 76.

¹⁶⁵ «Українізація» 1920-30-х років: передумови, здобутки, уроки. С. 62, 66.

¹⁶⁶ Там же. С. 59.

¹⁶⁷ ВиговськийМ.Ю. Номенклатура системи освіти в УСРР 1920-1930-х років: соціальне походження, персональний склад та функції. С. 212-213.

¹⁶⁸ Рубльов О.С., Черченко Ю.А. Сталінщина й доля західноукраїнської інтелігенції 20-50- ті роки ХХ ст. Київ, 1994. С. 45.

¹⁶⁹ Рубльов О.С. Західноукраїнська інтелігенція у загальнонаціональних політичних та культурних процесах (1914-1939). Київ, 2004. С. 87.

¹⁷⁰ Чумак В.М. Вплив політики українізації на українську емиграцію (20-ті - поч. 30-х рр.) // IV Міжнародний конгрес україністів. Одеса, 26-29 серпня 1999 р. Доповіді та повідомлення. Історія. Част. II. ХХ століття. Одеса-Київ-Львів, 1999. С. 405.

¹⁷¹ Чумак В.М. Ставлення західноукраїнських політичних партій і організацій до політики українізації в УСРР у 1920-х - на поч. 30-х рр. // Наукові записки Інститута політичних і етнонаціональних досліджень. Вип. 13. Схід и захід України: проблеми єднання. Київ, 2001. С. 194.

¹⁷² Даниленко В.М. Згортання «українізації» й посилення русифікаторських тенденцій у суспільно-культурному житті радянської України в 30-і рр. С. 97.

¹⁷³ Касьянов Г.В. Українська інтелігенція 1920-30-х років. С. 79.

¹⁷⁴ Даниленко В.М. Згортання «українізації» й посилення русифікаторських тенденцій у суспільно-культурному житті радянської України в 30-і рр. С. 99, 103.

¹⁷⁵ Шарпатий В.Г. Участь М.О. Скрипника в українізаційних процесах 20-х років. // Україна ХХ ст.: культура, ідеологія, політика. Збірник статей. Вип. 2. Київ, 1996. С. 38.

См. «Українізація» 1920-30-х років: передумови, здобутки, уроки. С. 45-190.

См, напр. Бутенко В.І. Шкільна освіта на Харківщині (20 ті р. ХХ ст) // Вісн. Харк. Унту. № 401. Історія України. 1998. Вип. 2. С. 152-158; Гриневич О.В. Рівноправність мов та проблема українізації в 20-30-х р. ХХ ст на Миколаївщині // Рідна стежина. Часопис історії і практики національного виховання. Пошуки. Проблеми. Знахідки. Досвід. Миколаїв, 1994. Вип. 1. С. 6-8; Гриневич О.В. Розвиток національної школи на Миколаївщині в 20-30-ті рокі // Історія України: маловідомі імена, події, факти. Київ, 1999. Вип. 7. С. 219-223; Гусєва С.О., ЦобенкоМ.М. З досвіду розв’язання національного питання на півдні України (1920-30 р.) // Український історичний журнал. 1991. № 2. С. 45-54; Сурабко Л. Українізація на Чернігівщині в 20-30-ті роки // Сіверянський літопис. 1997. № 5. С. 6-11.

Сергійчук В.І. Етнічні межі і державний кордон України. Вид. 2-е, доповнене. Київ, 2000; Его же. «Українізація Росії». Політичне ошуканство українців російською більшовицькою владою в 1923-1932 роках. Київ, 2000.

Кондратюк К. Радянська Україна 20-30-х років ХХ ст.: сучасний історіографічний дискурс // Вісник Львівського університету. Серія історична. 2013. Вип. 48. С. 250. Кондратюк В.О., Зайцев О.Ю. Україна в 20-30 рр. ХХ століття. Суспільно-політичне життя ХХ століття. Львів, 1993. С. 235-237.

Там же. С. 19.

Пристайко В.І., Шаповал Ю.І. Справа «Спілки визволення України». Невідомі документи і факти. Київ, 1995; Шаповал Ю.І., Пристайко В.І., Золотарьов В.А. ЧК-ГПУ-НКВД в Україні: особи, факти, документи. Київ, 1997; Шаповал Ю.І. Україна 20-50-х років: сторинки ненаписаної історії. Київ, 1993; Пристайко В.І., Шаповал Ю.І. Михайло Грушевсьдкий і ГПУ-НКВД. Трагічне десятиліття: 1924-1934. Київ, 1996; Пристайко В.І., Шаповал Ю.І. Михайло Грушевський. Справа «УНЦ» і останні роки (1931-1934). Київ, 1999; Шаповал Ю.І. Україна 20-50-х років: Сторінки ненаписаної історії. Київ, 1993; Его же. Україна ХХ ст. Особи та події в контексті важкої історії. Київ, 2001; Его же. Невигадані історії. Київ, 2004.

Кульчицький С.В. Український Голодомор в контексті політики Кремля початку 1930-х рр. С. 94.

Шаповал Ю.І. Невигадані історії. С. 61.

Там же. С. 63.

Там же. С. 308.

¹⁸⁷ Єфіменко Г.Г. Зміна векторів у національній політиці Москви у голодоморний 1933 р. // Український історичний журнал. 2003. № 5. С. 32.

¹⁸⁸МорозВ.Я. Голод 1933-го року й українізація // Державність. 1993. № 2. С. 3-5.

¹⁸⁹ Даниленко В.М., Бондарчук П.Н. «Українізація» і голод 1932-1933 рр. в Україні // Проблеми історії України: факти, судження, пошуки: Міжвід. зб. наук. пр. Вип. 18: Голод 1932-1933 років - геноцид українського народу. Київ, 2008. С. 328, 331.

¹⁹⁰ «Українізація» 1920-30-х років: передумови, здобутки, уроки. С. 226.

¹⁹¹ Єфименко Г.Г. Питання національної політики Кремля в Україні в перш. пол. 1937 р.) // Проблеми історії України: факти, судження, пошуки: Міжвід. зб. наук. пр. Вип. 12. Київ, 2004. С. 280.

¹⁹² Там же. С. 281.

¹⁹³ Єфіменко Г.Г. Національно-культурна політика як один з основних засобів модернізації радянського суспільства у 1920-1930-ті роки // Проблеми історії України: факти, судження, пошуки. Вип 9. Київ, 2003. С. 276.

¹⁹⁴ Єфіменко Г.Г. Національно-культурна політика ВКП(б) щодо радянської України (1932-1938). С. 46-48.

¹⁹⁵ Мартин Т. Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923-1939. С. 627.

Там же. С. 505.

Рубльов О.С., Черченко Ю.А. Сталінщина й доля західноукраїнської інтелігенції. 20-50- і рр. XX ст. Київ, 1994.

ЛитвинМ.Р., Луцький О.І., Науменко К.Є. 1939. Західні землі України. Львів, 1999.

¹⁹⁶ і

197

198

¹⁹⁷ Там же. С. 144.

¹⁹⁸ Чоповський М.Ю. Голгофа Західної України (Злочинна діяльність окупаційних режимів проти населення західноукраїнських земель та його боротьба за волю і незалежність 1920-1953 рр.). Львів, 1996; Чоповський М.Ю. Криваві події на Західній Україні. Національно-визвольна боротьба на західноукраїнських землях в 1920-1953 рр. Львів, 1998.

¹⁹⁹ Брицький П.П. Україна у Другій світовій війні (1939-1945 рр.). Чернівці, 1995. С. 27.

²⁰⁰ См. напр.: Білас І.Г. Репресивно-каральна система в Україні 1917-1953. Суспільно- політичний та історико-правовий аналіз: У 2-х книгах. Київ, 1994 и др.

²⁰¹ Васильчук Г.М. «Радянська інтелігенція»: сучасні тлумачення і аксіологічні орієнтири // Наукові записки Інституту політичних і етнонаціональних досліджень ім. І.Ф.Кураса НАН України. 2008. Вип. 37. С. 347

²⁰² ГорєловМ.Є., Моця О.П., Рафальський О.О. Цівілізаційна історія України. Київ, 2005. С. 403-415.

²⁰³ История Украины. Научно-популярные очерки / Под ред. В.А. Смолия. М., 2008. С. 626.

²⁰⁴ Нариси історії Росії: Пер. з рос.; за заг. Ред. О.О. Чубаряна. Київ, 2007. С. 644.

²⁰⁵ Шубин А.В. История Новороссии. М., 2015. С. 3.

²⁰⁶ Там же. С. 323.

²⁰⁷ По существу, сослаться можно лишь на наши работы, напр. «Феномен советской

украинизации» (М., 2006), а также статьи, опубликованные в журналах

«Славяноведение», «Отечественная история», «Родина» и других изданиях, начиная с 1998 г.

²⁰⁸ См. например: Акопян В.З. Общее и особенное в причинах украинизации на юге России и Украине // Украинцы юга России: проблемы истории, культуры, социальноэкономического развития. Материалы Международной научной конференции. г. Ростов-на-Дону, 3-4 октября 2013 г. Ростов-на-Дону, 2013. С. 167-173; Бершадская О.В. Осуществление политики украинизации на Кубани в период 1925-1932 гг. // Вторые Кубанские литературно-исторические чтения: (материалы научно- теоретической конференции (доклады, научные сообщения, публикации) Краснодар, 2000. С. 120-125; Васильев И.Ю. Украинский национализм, украинизация и украинское культурное движение на Кубани (вторая половина XIX - начало XXI века) М., 2014; и др. его работы; Иванцов И.Г. Мова в районном масштабе : Украинизация Кубани 1922 - 1932 годов // Родина. 2008. № 9. С. 77-80; Его же. Система партийногосударственного контроля РКП(б)-ВКП(б) на Кубани и Северном Кавказе. 1920-1934. Краснодар, 2008; Его же. Украинизация Кубани в документах комиссий внутрипартийного контроля ВКП(б) 1920-е - начало 1930-х гг. Краснодар, 2009; Его же. Украинизационные мероприятия ВКП(б) на Кубани в 1921-1932 гг. // Украинцы юга России: проблемы истории, культуры, социально-экономического развития: мат-лы Междунар. науч. нонф. г. Ростов-на-Дону, 3-4 октября 2013 г. Ростов н/Д., 2013 и др. работы; Коротун С.Н., Толкачева С.П., Шевченко Е.А. Национальные меньшинства Воронежского края в 1917-1941 гг. Воронеж, 2012; Ласунский О.Г. Украинский вопрос

в Воронежском крае. К постановке проблемы // Из истории Воронежского края: Сб. ст. Вып. 10. Воронеж, 2002; и др. работы; Прокофьева Е.Ю. Осуществление национальной политики на Белгородчине во второй половине 20-х годов XX века (проблемы украинизации) // Белогорье. Белгород, 1999; Рянский Л.М. Из истории национально - культурного строительства на территории Курской губернии в 1920-х годах: украинизация просвещения //Курский край. 2002. № 3-4 (23-24). С. 20-26; Его же. Украинизация в ЦЧО: к истории образования, культуры и национальной политики СССР в конце 20-х - начале 30-х гг. XX в. // Время и человек в зеркале гуманитарных исследований: Материалы Пятой международной летней культурно

антропологической школы молодых ученых «Культура-Образование-Человек»: В 2 т. Т. 1. Курск, 2003. С. 330-336; Сивков С.М. К вопросу об украинизации на Кубани в период с 1917 по 1922 гг. // Украинцы юга России: проблемы истории, культуры, социально-экономического развития. Материалы Международной научной конференции. Ростов-на-Дону, 3-4 октября 2013 г. Ростов-на-Дону, 2013. С. 246-250; Скибицкая И.М. Проблемы украинизации Кубани в период Гражданской войны: по материалам государственного архива Краснодарского края // Кубань-Украина: вопросы историко- культурного взаимодействия. Вып. 7: Материалы конференции, 10-11 мая 2013 г., г. Краснодар. Краснодар, 2013. С. 354-366; Скорик А.П. Политика

украинизации на юге России и казачество в условиях сплошной коллективизации // Украинцы юга России: проблемы истории, культуры, социально-экономического развития. Материалы Международной научной конференции. г. Ростов-на-Дону, 3-4 октября 2013 г. Ростов-на-Дону, 2013. С. 251-257; СкорикА.П., БондаревВ.А. Украинизация на Юге России как национально-политическая кампания: осуществление и ликвидация (1920-е - нач. 1930-х гг.) // История в подробностях. 2013. № 10. С. 62-71; Скрынников А.В. К вопросу об украинизации школ Воронежской губернии в 20е годы // Россия и Украина на пороге XXI века. Пути сочетания национальных интересов и братского взаимодействия. Тезисы научных докладов и сообщений международной конференции. Воронеж, 1997; Хлынина Т.П. Влияние

административно-территориальных преобразований на развитие национальной ситуации на Кубани (1920-е годы) // Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Кубани за 1996 год. Дикаревские чтения (3): материалы науч.- практической конф., Краснодар, 14 сентября 1997 г. Краснодар, 1997. С.3-9; Ее же. Политика украинизации Кубани (1920-е-1930-е годы) // Итоги фольклорно-

этнографических исследований этнических культур Кубани за 1997 год. Дикаревские чтения (4): материалы науч.-практической конф., Белореченск, 23 мая 1998 г. Белореченск, 1998. С.30 - 32 и др. работы; Чернова О.А. Формирование профсоюзов в Центральном Черноземье в 20-е гг. XX в. в контексте проведения политики украинизации в регионе // Пятые Дамиановские чтения: материалы Всероссийской научно-практической конференции, г. Курск, 26-28 марта 2008 г. Курск, 2008. Ч.1. С. 93-99; Чернышов В. Украинизация как она была // Имперское возрождение. Журнал политической аналитики. Москва. 2010. № 5. С. 47-49; ШульгаИ.И. Украинцы нижнего Поволжья в зеркале «украинизации» // Народы Саратовского Поволжья. Взгляд из XXI века: Материалы региональной научно-практической конференции. Саратов: Саратовский областной музей краеведения, 2008. С. 32-39; Его же. «Не нужно хохлов учит на их хохлацком языке» // Родина. 2010. Спецвыпуск «Образование в России: вчера, сегодня, завтра». С. 74-76; Его же. Украинизация АССР НП, Саратовской и Сталинградской губерний (1923-1933 гг.) // История Отечества и культуры: сборник научных статей. Саратов, 2011. С. 145-153; Его же. Трансформация взглядов регионального партийного руководства на «украинский вопрос» в Нижнем Поволжье (1923-1933 годы) // Вестник Саратовского государственного социальноэкономического университета. 2011. №4. С. 152-156 и др. его работы.

²⁰⁹ Ильин С.К. Этнические меньшинства в автономных областях и республиках юга

РСФСР, 20-е годы. Дисс. ...канд. ист. наук: 07.00.02. М., 1995; Алдакимова О.В. Украинизация школьного образования на Кубани в период с 1921 по 1932 гг. Дисс. .канд. пед. наук: 13.00.01. Сочи, 2004; Кайкова О.К. Национальные районы и сельсоветы в РСФСР: исторический опыт Советского государства в решении проблемы национальных меньшинств в 1920-1941 гг. Дисс. .канд. ист. наук: 07.00.00, 07.00.02. М., 2007; Дроздов К.С. Государственное регулирование русско-украинских

национальных отношений в Центральном Черноземье (1923-1933 гг.). Дисс. .канд. ист. наук: 07.00.02. М., 2010; и др.

²¹⁰ Дроздов К.С. Государственное регулирование русско-украинских национальных отношений в Центральном Черноземье (1923-1933 гг.). С. 229.

²¹¹ Там же. С. 3.

²¹² Матвеева Л.Д. Политика «коренизации» по созданию нефтяных кадров Башкирии в 30е гг. XX в. (историографические аспекты) // Нефтегазовое дело. 2006. № 4. С. 251.

²¹³ Коротун С.Н., Толкачева С.П., Шевченко Е.А. Национальные меньшинства Влоронежского краая в 1917-1941 гг. С. 70.

²¹⁴ Акопян В.З. Общее и особенное в причинах украинизации на юге России и Украине. С. 167.

²¹⁵ Там же. С. 171.

²¹⁶ Васильев И.Ю. Украинский национализм, украинизация и украинское культурное движение на Кубани (вторая половина XIX - начало XXI века). С. 29.

²¹⁷ Там же. С. 208-209.

²¹⁸ Иванцов И.Г. Украинизационные мероприятия ВКП(б) на Кубани в 1921-1932 гг. С. 212.

²¹⁹ Миллер А.И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX века), СПб, 2000.

²²⁰ Михутина И.В. Украинский вопрос в России (конец ХІХ - начало ХХ века). М., 2003.

²²¹ Михутина И.В. Украинский Брестский мир: путь выхода России из Первой мировой войны и анатомия конфликта между Совнаркомом РСФСР и Правительством Украинской Центральной Рады. М., 2007.

²²² Шубин А.В. Анархия - мать порядка. Между красными и белыми. Нестор Махно как зеркало Русской революции. М., 2005; Он же. Махно и его время. О Великой революции и Гражданской войне 1917-1920 гг. в России и Украине. М., 2013.

²²³ Марчуков А.В. Украинское национальное движение; УССР. 1920-1930-е годы. Цели, методы, результаты. М., 2006. С. 544, 549. В 2015 году вышло второе издание книги, причем «при переиздании было решено не вносить изменения в ее текст» (Марчуков А.В. Украинское национальное движение. УССР. 1920-1930-е годы. Цели, методы, результаты. М., 2015. С. 9.). Отсутствие изменений в тексте касается и раздела историографии.

²²⁴ Русские об Украине и украинцах / отв. ред. Е.Ю. Борисенок. СПб., 2012.

²²⁵ Вдовин А.И. Русские в ХХ в. М., 2004; Его же. Русские в ХХ веке. Трагедии и триумфы великого народа М., 2013.

²²⁶ Красовицкая Т.Ю. Власть и культура. Исторический опыт организации государственного руководства национально-культурным строительством в РСФСР. 1917-1925. М., 1992; Ее же. Модернизация России: национально-культурная политика 20-х годов. М., 1998; Ее же. Национальные элиты как социокультурный феномен советской государственности (октябрь 1917-1923 г.): Документы и материалы. М., 2007; Ее же. Модернизации российского образовательного пространства. От Столыпина к Сталину (конец XIX века - 1920-е годы). М., 2011.

²²⁷ Борисёнок Ю.А. На крутых поворотах белорусской истории: Общество и государство между Польшей и Россией в первой половине ХХ века. М., 2013.

230

Савченко В.Н. Восточнославянское польское пограничье, 1918-1921 гг. Этносоциальная ситуация и государственно-политическое размежевание. М., 1995.

231

Савченко В.Н. Восточная Галиция на историческом перепутье: 1910 - начало 1920-х годов // Регионы и границы Украины в исторической ретроспективе. М., 2005. С. 181-182.

Современная российско-украинская историография голода 1932-1933 гг. в СССР. Под ред. В.В. Кондрашина. М., 2011.

Государство наций: Империя и национальное строительство в эпоху Ленина и Сталина. / Под ред. Р. Г. Суни, Т. Мартина. М., 2011.

Советские нации и национальная политика в 1920-1950-е годы: Материалы VI Международной научной конференции. Киев, 10-12 октября 2013 г. М., 2014.

Михутина И.В. Украинский вопрос в России (конец ХІХ - начало ХХ века). С. 252. Шубин А.В. Махно и его время. О Великой революции и Гражданской войне 1917-1920 гг. в России и Украине. С. 41.

Булдаков В.П. Феномен революционного национализма в России // Россия в ХХ веке. Проблемы национальных отношений. М., 1999. С. 203.

Там же. С. 204.

Булдаков В.П. Кризис империи и революционный национализм начала ХХ в. в России // Вопросы истории. 2000 № 1. С. 35

Булдаков В.П. Феномен революционного национализма в России. С. 215.

Марчуков А.В. Украинское национальное движение; УССР. 1920-1930-е годы. Цели, методы, результаты. С. 550.

Там же. С. 553.

Чешко С.В. Распад Советского Союза: этнополитический анализ. Изд. 2-е. М., 2000. С.

123-124.

²⁴⁴ Матвеев Г.Ф. Российско-украинский конфликт в планах польской дипломатии и военных кругов в межвоенный период // Россия - Украина: история взаимоотношений. М., 1997. С. 241.

²⁴⁵ Шишкин В.А. Устои советского федерализма в годы становления единого союзного государства (1922-1929) // Россия в ХХ веке. Проблемы национальных отношений. М., 1999. С. 297.

²⁴⁶ Ненароков А.П. 70 лет назад: национальный вопрос на XII съезде РКП(б) // Отечественная история. 1994 № 1. С. 106-117.

²⁴⁷ Гросул В.Я. Образование СССР (1917-1924 гг.). М., 2007. С. 191. В 2012 г. вышло второе издание книги.

²⁴⁸ Ненароков А.П. 70 лет назад: национальный вопрос на XII съезде РКП(б). С. 109.

²⁴⁹ Борисьонок О.Ю. Обговорення проблем українізації вищим партійним керівництвом у 1922-1923 рр. // Український історичний журнал. 2000. № 4. С. 97.

²⁵⁰ Красовицкая Т.Ю. Власть и культура. Исторический опыт организации государственного руководства национально-культурным строительством в РСФСР. 1917-1925. С. 37, 258, 264.

²⁵¹ Нежинский Л.Н. У истоков большевистско-унитарной внешней политики (1921-1923) // Отечественная история. 1994. № 1. С. 89-105.

²⁵² См.: Ненароков А.П. 70 лет назад. Национальный вопрос на XII съезде РКП(б) // Отечяественная история. 1993. № 6. С. 11-124; 1994. № 1. С. 106-117.

²⁵³ Чешко С.В. Распад Советского Союза: этнополитический анализ. С. 215.

²⁵⁴ Борисёнок Ю.А. На крутых поворотах белорусской истории: Общество и государство между Польшей и Россией в первой половине ХХ века. С. 103.

²⁵⁵ Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм. М., 2001. С. 54.

²⁵⁶ Шишкин В.А. Устои советского федерализма в годы становления единого союзного государства (1922-1929) // Россия в ХХ веке. Проблемы национальных отношений. М., 1999. С. 301.

²⁵⁷ Марчуков А.В. Украинское национальное движение; УССР. 1920 - 1930-е годы. Цели, методы, результаты. М., 2006. С. 559.

²⁵⁸ Кондрашин В.В. И.В. Сталин и голод 1932-1933 гг. в УССР: проблема ответственности Центра и республиканского руководства // Современная российско-украинская историография голода 1932-1933 гг. в СССР. С. 255-256.

²⁵⁹ Шишкин В.А. Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.). СПб., 1997. С. 132.

²⁶⁰ Национальная политика России. История и современность. М., 1997. С. 296.

²⁶¹ Чешко С.В. Распад Советского Союза: этнополитичесукий анализ. С. 140.

²⁶² ДоронченковА.И. Межнациональные отношения и национальная политика в России: Актуальные проблемы теории, истории и современной политики: этнополитологический очерк. СПб., 1995. С. 47.

²⁶³ Чешко С.В. Распад Советского Союза: этнополитический анализ. С. 141.

²⁶⁴ НосковаА.Ф. Национальные меньшинства в Восточной Европе: геополитичесукий ракурс проблемы (от Первой ко Второй мировой волйне) // Славянский мир в эпоху войн и конфликтов ХХ века. СПб., 2011. С. 159

²⁶⁵ Шубин А.В. Украинский фактор в развитии международной ситуации 1938-1939 гг. // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2012. № 1(4). С. 16.

²⁶⁶ Там же. С. 17.

²⁶⁷ Левкиевская Е.Е. Западная Украина 1939 года: культурный и языковой конфликт // Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы. СПб., 2011. С. 291.

²⁶⁸ См.: БорисенокЕ.Ю. Кадровая политика большевиков в западных областях Украины в 1939-1941 гг. // Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы. С. 177-198; Петровская О.В. Деятельность Красной армии среди населения Западной Белоруссии в 1939-1941 годах // Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы. С. 199-247.

²⁶⁹ Петровская О.В. Деятельность Красной армии среди населения Западной Белоруссии в 1939-1941 годах. С. 205-207.

²⁷⁰ Петровская О.В. Формирование границ Западной Белоруссии в 1939-1940 гг. // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2012. № 1(4). С. 25.

²⁷¹ Там же. С. 37.

272

Ольховский С.В. Основные тенденции развития украинского национального движения в межвоенной Польше // Проблемы истории, филологии, культуры. 2013. № 4. С. 272.

²⁷² Симонова Т.М. Именем революции: мир и счастье - на штыках // Родина. 2000. № 10. С. 59-62; Ее же. «Прометезим» в восточной политике лагеря Пилсудского в 1919-1926 годах // Иван Александрович Воронков - профессор-славист Московского университета: материалы научных чтений, посвященных 80-летию со дня рождения И.А. Воронкова (1921-1983). М., 2001. С. 119-131; Ее же. Стратегические замыслы начальника польского государства Юзефа Пилсудского: прометеизм во внеш. политике Польши в 1919-1923гг. // Военно-исторический журнал. 2001. № 11. С. 42-48; Ее е. Прометеизм во внешней политике Польши. 1919-1924 // Новая и новейшая история. 2002. №4. С.47-63; Ее же. «Мы бесподданные безгосударственники...» Россияне в межвоенной Польше // Родина. 2007. № 2. С. 75-81; Ее же. Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919-1925 гг.). М., 2013.

²⁷³ Федевич К.К. Галицькі українці у Польщі 1920-1939 (Інтеграція галицьких українців до Польської держави у 1920-1930-ті рр.). Київ, 2009. С. 270.

275

Шевченко К.В. Славянская Атлантида: Карпатская Русь и русины в XIX - первой половине XX вв. М., 2010. С. 383.

²⁷⁴ Пушкаш А.И. Цивилизация или варварство: Закарпатье в 1918-1945 гг. М., 2006. С. 270.

277

В данной связи нельзя не упомянуть «Энциклопедию Подкарпатской Руси» И.И. Попа: Поп И.И. Энциклопедия Подкарпатской Руси. Ужгород, 2001; 2-е изд. 2006.

278

Дронов М.Ю. Роль Греко-католической церкви в формировании этнонациональной идентичности русинов Словакии (1919-1938). Дисс. ...канд. іст. наук: 07.00.03. М., 2013.

²⁷⁵ Там же. С. 54.

280

Например: Культурне будівництво в Українській РСР. Важливі рішення Комуністичної партії і Радянського Уряду 1917-1959 рр.: збірник документів у 2 т. Т. 1: 1917 - червень 1941). Київ, 1959.

281

Например: Образование Союза Советских Социалистических Республик: сборник документов. М., 1972.

²⁸² Коммунистическая партия Польши в борьбе за независимость своей страны. Материалы и документы. М., 1955; Документы внешней политики СССР. Т. 1-21. М., 1959-1977; Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 1-6. М., 1957-1964.

²⁸³ Так, для нашей темы интерес представляют: Из истории образования СССР: документы и материалы о работе комиссии Оргбюро ЦК РКП(б) по подготовке вопроса «О взаимоотношениях РСФСР и независимых республик» к Пленуму ЦК партии (6 октября 1922 г.) // Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 191-219; «Ильич был тысячу раз прав» (Из переписки членов Политбюро ЦК РКП(б) в июле-августе 1923 г.) // Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 192-207.

²⁸⁴ Ленин В.И. Неизвестные документы. 1891-1922. М., 1999.

²⁸⁵ И.В. Сталин и Л.М. Каганович. Переписка. 1931-1936. М., 2001.

286

«Совершенно секретно». Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934): в 10 т. Т. 1-9. М., 2001-2013.

²⁸⁶ Как ломали НЭП: Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б), 1928-1929 гг.: В 5 т. М., 2000.

288

Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) - ВКП(б), ВЧК- ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917-1953 гг. М., 2002.

289

Историю - в школу: создание первых советских учебников. М., 2008.

²⁸⁷ На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924-1953). М., 2008.

291

Бессарабия на перекрестке европейской дипломатии. Документы и материалы. М.,

1996.

292

Тайны национальной политики ЦК РКП(б). Четвертое совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей, 9-12 июня 1923 г. Стенографический отчет. М., 1992.

293

Политическое руководство Украины 1938-1989: сборник документов. М, 2006; ЦК РКП(б)-ВКП(б) и национальный вопрос»: сборник документов в 2 т. Т. 1: 1918-1933 гг. М, 2005; Т. 2: 1933-1945. М., 2009.

²⁸⁸ Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) и Коминтерн. 1919-1943: сборник документов. М.,

2004.

295

²⁹⁵ Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны: сборник документов. В 2 т. М., 2012.

²⁹⁶ Національні процеси в Україні. Історія i сучасність. Документи i матеріали. У 2 ч. Київ,

1997.

297

²⁹⁷ Українська мова у ХХ сторіччі: історія лінгвоциду. Документи і матеріали. Київ, 2005.

298

Українська інтелігенція і влада: Зведення секретного відділу ДПУ УСРР 1927-1929 рр. Київ, 2012.

²⁹⁸ Культурне життя в Україні: західні землі. Документи і матеріали. Т. 1. 1939-1953. Київ, 1995.

²⁹⁹ Історія Національної академії наук України (1934-1937): документи і матеріали. Київ, 2003.

301

Конституційні акти України. 1917-1920. Невідомі конституції України. Київ, 1992; Українська Центральна Рада: Документи і матеріали. У 2 т. Київ, 1997; ЗахідноУкраїнська Народна Республіка. 1918-1923. Документи і матеріали:у 5-ти т., 8-ми кн.

Івано-Франківськ, 2001-2013; Директорія, Рада Народних Міністрів Української Народної Республіки. Листопад 1918 - листопад 1920 рр.: Док. і матеріали. У 2-х т. Київ, 2006.

302

Буковина 1918-1940 рр.: зовнішні впливи та внутрішній розвиток: Матеріали і документи. Чернівці, 2005.

³⁰⁰ Тернистий шлях до України: збірник архівних документів і матеріалів «Закарпаття в європейській політиці 1918-1919, 1939-1939, 1944-1946 рр. ХХ ст.». Ужгород, 2007; Карпатська Україна (1938-1939). Збірник архівних документів і матеріалів. Ужгород, 2009; Український національно-визвольний рух на Прикарпатті в ХХ столітті. Документи і матеріали. Т. 1. Кн. 1. (1919-1929). Івано-Франківськ, 2012; Т. 1. Кн. 2 (1929-1939). Івано-Франківськ, 2014.

³⁰¹ Україна - Польща 1920-1939 pp.: З історії дипломатичних відносин УССР з Другою Річчю Посполитою: Документи і матеріали. Київ, 2012; Юзевський Г. Замість щоденника // «Роде наш красний...» Волинь у долях краян і людських документах. Т. 2. Луцьк 1996. С. 195-211.

305

Среди публикаций стоит выделить: Голодомор 1932-1933 років в Україні. Документи і матеріали. Київ:, 2007.

³⁰² Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД. 1918-1939. Документы и материалы: в 4 т. М., 2000-2012; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. 1927-1939: в 5 т. М., 1999-2006.

307

Стоит заметить, что в 2007 г. вышел сборник документов о пограничном споре между РСФСР и УССР в 1920-1925 гг., в который вошли материалы Таганрогского филиала Государственного архива Ростовской области, Центра хранения архивных документов Ростовской области в г. Шахты, а также Государственного архива Донецкой области (Галкин Ю.И. Сборник документов о пограничном споре между Россией и Украиной в 1920-1925 гг. за Таганрогско-Шахтинскую территорию Донской области. М, 2007.

308

Каганович Л.М. Памятные записки рабочего, коммуниста-большевика, профсоюзного, партийного и советско-государственного работника. М., 1996.

³⁰³ Бош Е.Б. Год борьбы. Борьба за власть на Украине с апреля 1917 г. до немецкой оккупации. М., 1925.

³⁰⁴ Вернадский В.И. Дневники. 1917-1921. Киев, 1994; Вернадский В.И. Дневник 1939 года // Дружба народов. 1992. № 11-12. С. 5-44.

311

Павло Скоропадський. Спогади. Кінець 1917 - грудень 1918. Київ; Філадельфія, 1995.

³⁰⁵ · · · *~*

Кедрин I. Життя-події-люди. Спомини і коментарі. Нью-Иорк, 1976.

³⁰⁶ Шандор В. Спомини. Т. 1: Карпатська Україна 1938-1939. Ужгород, 1995.

³⁰⁷ Гольденвейзер А.А. Из киевских воспоминаний // Революция на Украине по мемуарам белых. М.; Л., 1930. С. 7-63.

315

Деникин А.И. Гетманство и Директория на Украине // Революция на Украине по мемуарам белых. М.; Л., 1930. С.136-185.

³⁰⁸ Могилянский Н.М. Трагедия Украины // Революция на Украине по мемуарам белых. М.; Л., 1930. С.115-135.

317

МартыновА.С. Мои украинские впечатления и размышления. М.; Пг., 1923.

³⁰⁹ Єфремов С.О. Щоденники. 1923-1929. Київ, 1997.

319

Кардиналовская Т.М. Жизнь тому назад. Воспоминания. СПб., 1996.

320

Майстренко I. Історія моего покоління. Спогади учасника революційних подій в Україні. Едмонтон, 1985.

321

В том числе: IV Международный конгресс украинистов (Одесса, 26-29 августа 1999 г., Одесский государственный университет); «круглый стол» «Актуальные проблемы взаимоотношений Украины и России в исторической ретроспективе и на современном этапе» (Киев, 5 сентября 2006 г., Институт политических и этнонациональных исследований им. Кураса), Международная научная конференция «Украина и Россия: как усилить фундамент стратегического партнерства. Исторические, социокультурные и геополитические факторы развития отношений между двумя государствами и народами» (Киев, 8-9 ноября 2007 г., Институт политических и этнонациональных исследований им. И.Ф. Кураса ); Международная научная конференция Революционная Россия 1917 года и польский вопрос: новые источники и новые взгляды» (Москва, 22-24 ноября 2007 г., Институт славяноведения РАН), межданародная научная конференция «Специфика формирования этнополитической элиты Советской Украины. 1920-1960 гг.» (Киев, 16-17 мая 2008 г., Институт политических и этнонациональных исследований им. Кураса); Международная научная конференция « «Западная Украина и Западная Белоруссия в 1939-1941 гг.: люди, события, документы» (Москва, 17 сентября 2009 г., Институт славяноведения РАН); Международная научная

конференция «Механизмы формирования этнокультурной идентичности: Россия, Украина, Белоруссия, Польша» (Москва, 6-7 апреля 2010 г., Институт славяноведения РАН); Международная научная конференция «Войны и конфликты в судьбах славянских народов в ХХ в.» (Москва, 22 апреля 2010 г., Институт славяноведения

РАН), Первая конференция Российской ассоциации украинистов (Москва, 10-11 ноября 2010 г., РГГУ); Международная научная конференция «Славянский мир: в поисках идентичности» (Москва, 3-4 декабря 2010 г., МГУ им. Ломоносова); Международная научно-практическая конференция «Геополитические трансформации в Восточной Европе между двумя мировыми войнами. К 90-летию подписания Рижского мирного договора» (Брест, 17-18 марта 2011 г., Брестский государственный университет им. Пушкина); Международная научная конференция «Политика и культура в белорусско-русско-украинских отношениях. XVII-XXI вв.». (Москва, 6-7 апреля 2011 г., Институт славяноведения РАН), Международная научная конференция «Империи, нации и национальные государства как историографические образы» (Ужгород, 7-8 октября 2011 г., Ужгородский национальный университет); Вторая конференция Российской ассоциации украинистов «Цивилизационно-культурные связи России и Украины». (Москва, 1 декабря 2011 г., МГИМО); Международная научная конференция «Беларусь, Россия, Украина. Диалог народов и культур» (Гродно, 1-2 июля 2012 г., Гродненский государственный университет); Международная научная конференция «Национальные меньшинства стран Центральной и Юго-Восточной Европы: опыт и современное положение» (Москва, 26-27 марта 2013 г., Институт славяноведения РАН); III Международная научная конференция Российской ассоциации украинистов (Москва, 25 апреля 2014 г., МГИМО); Российская научная конференция «Украина и ее жители в официальных и научных терминах, публицистике и литературе» (Москва, 17 марта 2015 г., Институт славяноведения РАН).