Судебная практика в системе источников трудового права
Вопрос о судебной практике как источнике права был предметом • научных дискуссий на протяжении столетий, начиная с древнерим- ских, а позднее, в Средние века — английских и других западноевропейских авторов, а также многих видных юристов дореволюционной России961.
Последние понимали ее неоднозначно. Сторонник естественно-правовой концепции Н.М.Коркунов выступал за широкое определение судебной практики как «частной формы обычного права», признавал ее источником права. Он считал, что судебная практика как относительно автономный источник позитивного права «занимает как бы среднее, посредствующее место ! между обычаем и законом»[787]. Л.И. Петражицкий, напротив, судеб-
961
См.подр.: Марченко М.Н. Источники права. М., 2005. С. 356-385.
ную практику сводил к общим, продолжительным, единообразным применениям известной нормы права судами данной правовой области, но отрицал возможность существования судебной практики как самостоятельного источника права[788]. Противоположные подходы порождали «промежуточные, усредненные» решения проблемы. Суть их сводилась к суждениям, с одной стороны к признанию судебной практики как самостоятельного источника права для восполнения пробелов в праве, в необходимости предоставления судам права «по своему усмотрению» создавать недостающие правовые нормы с целью разрешения «непредусмотренных в законе случаев
справедливости» . С другой стороны, высказывались опасения по поводу «бесконтрольного судейского усмотрения» в случае официального признания судебного правотворчества.
Противоречивость суждений о содержании и понятии судебной практики как источника права сохранилась до настоящего времени. Дискуссия ведется почти в том же диапазоне мнений и аргументов «за и против».
В советский период господствовала официальная доктрина социалистического права как совокупности правовых норм, издаваемых государством.
Судебная практика источником права не признавалась, однако подчеркивалось значение судебной практики в правоприменительной деятельности. Основным аргументом против признания судебной практики источником права является тезис о том, что суды не наделены правотворческими функциями. Признание судебной практики в качестве источника права противоречит конституционному принципу разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. В этой связи акты судебных органов не должны содержать нормативной новизны, они не могут быть направлены на установление, изменение или отмену норм права.Как уже отмечалось выше ряд авторов не относят руководящую судебную практику к источникам права. Так, А.К.Безина избирает довольно плодотворный подход к анализу судебной практики, включив ее в механизм правового регулирования трудовых отношений. При этом руководящие разъяснения Пленумов Верховных Судов она рассматривает как акты, имеющие общий нормативный характер, содержащие нормативные правоположения. Соответственно под нормативными правоположениями понимаются правила применения нормы права в целом, ее отдельных структурных элементов или содержащихся в ней понятий, которые характеризуются следующими признаками:
- выработаны Пленумами Верховных Судов и закреплены в постановлениях,
- вносят элемент новизны в правовое регулирование; т. е. временно восполняющие пробелы в законодательстве;
- имеют общее и обязательное юридическое значение для всех органов и лиц, применяющих нормы права;
- защищены правовыми средствами .
Вместе с тем А.К.Безина не относит руководящую судебную практику к источникам права, особо подчеркивая, что только законодатель может придать судебной практике значение источника российского права[789]. По мнению автора, имеющее на практике место фактическое судебное нормотворчество не является закономерностью. Оно не кроется в самой сущности правосудия, поэтому, как пишет А.К.Безина не следует наделять судебные органы правотворческими функциями.
Она относит эти судебные акты к особому виду правового регулирования трудовых отношений -— дополнительному элементу нормативного регулирования[790]. Но обратим внимание, что речь все-таки идет об уровне нормативного регулирования трудовых отношений.Основной аргумент сторонников признания за руководящей судебной практикой роли источника права связан с фактическим судебным правотворчеством. Так, по мнению С.А.Иванова, «в опре- деленных случаях, главным образом при обнаружении пробелов в праве, суд может заниматься нормотворчеством, принимать решения, становящиеся источником трудового права», более того анализ постановлений Верховного Суда РФ свидетельствует, что «практика идет по пути принятия положений нормативного характера в постановлениях Верховного Суда РФ»[791]. Авторы «Курса российского трудового права» также подчеркивают тот факт, что, в реальной действительности с помощью руководящих судебных постановлений фактически создаются новые нормы «судебного права», которые в дальнейшем применяются не только судами, но и всеми другими субъектами правоприменительной деятельности[792]. Однако и в стане сторонников судебной практики как источника трудового права нет единства подходов. Одни авторы за судебной практикой признают роль самостоятельного источника права, другие относят ее к вспомогательным, дополнительным источникам.
В науке трудового права Р.З.Лившиц рассматривал нормы судебных органов в качестве самостоятельной разновидности правовых норм. По его мнению, нормы права непременно проходят через государственные органы (или санкционируются им), поэтому их можно классифицировать по связи с государственной властью. Государственная власть осуществляется тремя основными ветвями: законодательной, исполнительной, судебной. Отсюда основными видами правовых норм следует считать акты законодательства, акты управления (подзаконные акты) и акты правосудия. По мнению ученого, на первых этапах движения к правовому государству источником права являются постановления высших судебных органов, а в перспективе сила и авторитет правовой нормы будут признаны и за отдельными судебными решениями[793].
В этом подходе есть логика. Любая власть, в том числе и судебная, имеет право в пределах своей компетенции принимать общеобязательные нормы правового характера.На наш взгляд, руководящая судебная практика не является самостоятельным и самодостаточным источником права. В этой части мы солидарны с мнением теоретика права В.М.Горшенева, который считал, что руководящие разъяснения Пленумов Верховных Судов следует относить к источникам права, но в качестве дополнитель- ных[794] . Авторы, признающие за судебной практикой такую функцию источника права, тем не менее, не приравнивают их к нормам закона, обосновывают их «своеобразие», особенности[795]. Так, А.Ф.Черданцев видит решение судьбы сложной правовой природы руководящих постановлений высших судебных органов в определении этих актов как особой разновидности нормативных актов. Он назвал их итерпретационными нормативными актами, содержащими интерпретационные нормы (нормы о нормах), предписывающие определенное понимание законов, нормы-разъяснения. По общему правилу, содержание названных актов не может выходить за рамки толкуемых актов. Если остаться на позиции «чистой» теории положительного (позитивного) права, то акты официального судебного толкования не должны содержать нормативной новизны. Так должно быть, но фактически судебные органы вынуждены создавать пра- воположения, восполняющие пробелы в праве. По справедливому замечанию А.Ф.Черданцева, эти акты фактически начинают функционировать как норма права, изданная законодателем. Они, безусловно, имеют определенные элементы делегированного нормотворчества как с фактической стороны, так и с нормативной[796].
Несколько слов необходимо сказать и о судебной практике Конституционных (уставных) Судов. В отношении оценки результатов деятельности этих судебных органов в качестве «творцов» права мнения теоретиков права, ученых-трудовиков по традиции разделились. Так, например, Е.А.Ершова рассматривает правовые позиции Конституционного Суда РФ в качестве актов толкования правовых норм, которые не имеют значения самостоятельного источника пра- ва[797] В то же время С.А.Иванов придерживается противоположной позиции, утверждая, правовая природа постановлений Конституционного Суда РФ ясно придает им качество источников права[798].
А.Ф Черданцев поясняет, что правовая позиция Конституционного Суда РФ — это толкование, которое носит нормативный характер и обязательно не только для всех иных субъектов, но и для самого Конституционного суда. При этом источником права признаются только итоговые постановления названного суда о признании неконституционными нормативных актов.[799]. Сходную точку зрения обосновывают еще целый ряд ученых[800]. Так, А.К.Безина, позицию которой мы поддерживаем, разделяет решения Конституционного Суда на две категории. Одни решения признаются правотолкующими актами и не причисляются к источникам права. Другие акты расцениваются как особый специфический источник права. Речь идет о постановлениях Конституционного Суда, на основании которых нормативные акты или отдельные их положения признаются недействительными и утрачивают силу. Иными словами, проявляется одно из главных качеств источника права — отменять действие правовых норм[801]. Аналогичное утверждение можно сделать и в отношении постановлений Конституционных (и уставных) Судов субъектов Федерации. В этой связи не случайно в юридической литературе Конституционные (уставные) Суды называют «негативным» законодателем.В дополнение к последней из рассматриваемых точек зрения отметим, что решения о признании нормативных актов недействующими (недействительными) принимают не только Конституционные (и уставные) Суды, но и общие (ст. 251-253 ГПК РФ), арбитражные суды (ст. 191 АПК РФ). Суд, признавая нормативный акт (полностью или в части) недействующим (недействительным), фактически отменяет его действие. Органы власти, которые приняли нормативный акт, признанный судом незаконным, обязаны привести его в соответствие с действующим законодательством. Такое судебное решение распространяется на всех субъектов российского права и публикуется в печатном издании, в котором был официально опубликован оспоренный нормативный акт.
Таким образом, одним из источников права следует, на наш взгляд, признать и судебные решения Конституционных (уставных), общих и арбитражных судов, которыми нормативные акты признаются недействующими полностью или в части.
Эти судебные решения, как и нормативные акты, подлежат обязательному официальному опубликованию.Подводя итог сказанному, еще раз подчеркнем, что мы относим к дополнительным источникам современного российского трудового права две формы судебной практики: руководящая судебная практика, содержащая правоположения и решения Конституционных (уставных), общих судов о признании нормативных актов недействующими (недействительными). Они носят нормативный характер потому что: 1) исходят от одной из ветвей государственной власти (судебной); 2) содержат нормативную новизну, восполняя пробелы в праве (правоположения) или фактически прекращая действие нормативного акта, его части; 3) имеют обязательный, императивный характер; 4) распространяются на неопределенный круг лиц; 5) рассчитаны на многократность применения. Они занимают особое место в системе источников трудового права. Названные акты судебного правотворчества являются «нетрадиционными» нормативными актами. Их можно назвать нормативно-интерпретационными, так как они рождаются в связи с толкованием норм права, результатом которого выступает либо восполнение пробелов в праве на основе выработанных высшими судебными органами правоположений, либо признание нормативного акта в части или полностью не действующим. Эти судебные акты-источники права принимаются судом, как отмечается многими учеными, только на основе закона и правовых принципов, а не по субъективной воле судьи.
В советский период и в настоящее время судебная практика нормативного характера в качестве источника права законодательно не закреплена, т. е. формально не признается, а фактически сущест- вует и применяется. Такое положение сегодня характерно не только для России, но и для многих стран континентальной правовой семьи (Германии, Греции, Дании, Италии, Норвегии, Франции и др.)[802]. Такое противоречивое положение рассматриваемых судебных актов в системе источников права не позволяет однозначно определить его место в системе, иерархии источников права. В этой связи ученые вынуждены ограничиваться указанием на их вторичный, производный характер по сравнению с традиционными нормативными источниками, причислять их к дополнительным элементам нормативного регулирования. Выход из создавшегося положения многие авторы-компаративисты не без основания видят в том, чтобы рассматривать судебную практику как источник права не в формальном плане, а в практическом.
И последнее. Остается открытым вопрос о соотношении понятий «судебная практика» и «судебный прецедент». Некоторые ученые ставят между ними знак равенства, другие с ними не соглашаются. Для таких возражений имеются достаточно веские основания. Так, прецедент определяется как право, состоящее из норм и принципов, созданных и применяемых судьями в процессе вынесения ими судебных решений[803]. В традиционном понимании прецедент рассматривается как норма, выработанная судебным органом при решении конкретного дела и обязательная при рассмотрении последующих аналогичных дел. В широком смысле прецедентное право противостоит статутному (писаному) праву, не является результатом прямого выражения воли законодателя. Оно сводится к сумме норм, содержащихся в форме судебных прецедентов и несет в себе новое качество. В этом качестве с формальной стороны опубликованные решения высших судов по конкретным делам входят в систему судебной практики, имеющей свою внутреннюю иерархию[804]. Исходя из этого и не претендуя на универсальный подход, в применении к источникам трудового права по этому поводу отметим, что руково-
дящая судебная практика по трудовым делам не содержит в себе прецедентов, так как она опирается не на предшествующие судебные решения, а на закон. Более того, следует согласиться с мнением многих ученых-трудовиков о том, что в настоящее время не существует веских аргументов в пользу признания судебного прецедента в целом (то, что мы называем судебной практикой в широком значении) источником трудового права. Хотя на перспективу мы не исключаем конвергенции, взаимопроникновение двух основных систем права: романо-германской (система континентального права) и англо-саксонской (система прецедентного права). Примером может служить Европейская социальная хартия, в которой в понятие «национальное законодательство и практика» включается наряду с законами и нормативными актами коллективные договоры, иные договоры между работодателями и представителями трудящихся, обычаи, а также соответствующая судебная практика.
Системообразующие принципы построения системы источников трудового права и коллизионные нормативные предписания в трудовом праве. Источники трудового права должны рассматриваться не просто как некая совокупность правовых актов, прежде всего, как целостная система, построенная на определенных системообразующих принципах. Между нормативными актами могут возникать противоречия, столкновения, которые называются коллизиями или конкуренциями[805]. Коллизией юридических норм, по мнению Н.Г.Александрова, признается такое «состояние в нормативном материале, когда по одному и тому же вопросу существуют
983
несколько норм, расходящихся по содержанию друг с другом»
К коллизионным ситуациям относятся коллизии нормативных актов, связанные с их действием во времени, в пространстве, по кругу лиц, коллизии, вызванные небрежной законодательной техникой, межотраслевые коллизии и т. д. Для устранения возникающих про-
тиворечий в праве существуют коллизионные нормативные предписания. Коллизионные нормы трудового права устанавливают правила (принципы) снятия противоречий в системе нормативных источников, указывают на те виды нормативных актов, норм права, которые должны действовать именно в данном случае. Таким образом они призваны устранить несогласованность составных частей системы источников трудового права.
К таковым, по нашему мнению, следует отнести коллизионные нормативные предписания, которые содержат следующие правила:
- применение законов и иных нормативных актов о труде, принятых до введение в действие ТК РФ, в части, не противоречащей названному Кодексу (ст. 423 ТК РФ);
- приоритет международно-правовых источников (ст. 10 ТК
РФ);
- приоритет ТК РФ и трудового законодательства в регулировании трудовых отношений (ст. 5 ТК РФ);
- принцип федерализма в сфере правового регулирования трудовых отношений (ст. 6, 7 ТК РФ);
- принцип иерархии в сочетании, единстве с отраслевыми принципами запрета ухудшать положение работника (ст. 8 и 9 ТК)
- принцип приоритета специального закона по отношению к общему закону в единстве с запретом дискриминации в трудовых отношениях (ст. 3 ТК).
Рассмотрим по порядку.