8.1. Хозяйственная деятельность киммерийцев
Зоной обитания киммерийцев Северного Причерноморья были степи. Традиционно, как основу хозяйства этого населения рассматривают кочевое скотоводство, опираясь, в первую очередь, на отсутствие поселений со стационарными жилищами.
В настоящее время известны лишь отдельные стоянки в прибрежных районах, материалы которых позволяютинтерпретировать их как остатки зимников. Для киммерийцев, обитавших в степном ареале между Дунаем и Доном, используя типологию С.И. Вайнштейна [1989, с. 72-76], можно предполагать существование кочевого хозяйства с замкнутыми циклическими перекочевками по определенным маршрутам с более или менее постоянными зимниками, но без стационарных жилищ на них. Учитывая классификацию скотоводства А.М. Хазанова [2002, с. 88], в основу которой положен удельный вес скотоводства в общем балансе производящего хозяйства общества, можно добавить, что кочевничество характеризуется отсутствием земледелия в качестве вспомогательного занятия.
Восточноевропейское степное разнотравье позволяло кочевникам содержать стада, в которые входили все виды домашних животных, способные к передвижению на большие расстояния, т.е., практически всех, кроме свиньи. Именно кости последней и отсутствуют среди остатков заупокойной пищи и тризн в киммерийских захоронениях Северного Причерноморья.
Немногочисленны и кости крупного рогатого скота. Удельный вес последнего в стадах восточноевропейских кочевниках подчинялся правилу - его тем больше, чем выше роль земледелия в общем балансе экономики. В связи с этим необходимо отметить, что кости крупного рогатого скота в киммерийских могильниках Предкавказья встречаются чаще, чем в северопричерноморских памятниках. Кроме этого, там известны и отдельные кости свиньи. В сочетании с большим количеством грунтовых могильников это позволяет предполагать большую степень оседлости киммерийцев этого региона, по сравнению со степями Причерноморья, а также и/или более тесные контакты с местным оседлым населением, в результате обмена с которым свиньи могли попадать к киммерийцам.
Более вероятной представляется гипотеза о полукочевом характере скотоводства предкавказских киммерийцев. Этот вид экстенсивного скотоводства характеризуется периодической сменой пастбищ на протяжении всего или большей части года и в качестве второстепенного и вспомогательного дополняется земледелием. При этом занятия земледелием влияют и на состав стада, увеличивая численность крупного рогатого скота, а у групп населения, занимающихся земледелием, допуская и содержание свиней. Часто встречается разновидностьполукочевого скотоводства, когда со скотом кочуют мужчины, а земледелием занимаются женщины [Хазанов 2002, с. 89-90].
Именно различием хозяйства во многом объясняется отличие культуры кочевого населения степей между Дунаем и Доном от культуры полукочевых киммерийцев Предкавказья. Так, отсутствие в киммерийских захоронениях степной Украины конских туш и чучел, типичных для Предкавказья, вероятнее всего, объясняется большей ценностью лошади для кочевников этого региона, когда они не могли позволить себе забой этого животного во время похорон. В Предкавказье с лучшей кормовой базой, подкрепленной земледелием, забивание лошади было менее болезненным для отдельно взятой семьи и всей общины.
Поскольку стада создавали проблему зимнего обеспечения их кормом, то зимой киммерийцы между Доном и Бугом были вынуждены кочевать там, где скот мог легко добывать себе пищу, то есть в южных районах степной зоны. Там было много хорошо высушенной и питательной травы - сухостоя. Зимники находились на берегу моря и, вероятно, как у калмыков, были привязаны к поросшим камышом лиманам [Хазанов 2002, с. 130]. Весной, после отела скота начиналось медленное движение вверх по рекам в северные районы степи, где летом не выгорала трава, а затем осенью по тому же маршруту, выпасая скот на уже вновь подросшей траве, они двигались вниз к морю. Летние пастбища, где происходил нагул скота, имели особенно большое значение для сохранения поголовья. Летом киммерийцы частично использовали и смежную зону лесостепи, особенно ее степные участки.
Чем выше была аридность климата, тем дальше кочевники заходили летом в глубь лесостепи, и тем более тесные контакты они были вынуждены поддерживать с местными обитателями, разделяя с ними различные экологические ниши одной природно-климатической зоны.Вероятно, маршруты перекочевок были привязаны к бассейнам крупных рек. Именно постоянным кочеванием объясняется преимущественно подкурганный обряд захоронения киммерийцев, когда умерших в период перекочевки хоронили в курганах, служивших заметными ориентирами. Единичные грунтовые погребения находятся на юге и на севере степи. Первые, возможно, связаны с зимниками, где на месте относительно длительного обитания был смысл создавать грунтовые могильники. Так, погребение 4 в Золотой Балке на юге степи имеет ориентировку около 120 градусов, что соответствует отклонению солнца от восточного направления в зимний период. Грунтовые захоронения на севере степи в балке Башмачка и ус.
Волошское Днепропетровской области имеют ориентацию, свидетельствующую об их совершении в начале осени (восток в Башмачке) или летом (юго-запад в Волошском). Вероятно, они находились на месте постоянного летнего пребывания. Грунтовые могильники могли создаваться также на регулярных переправах.
Рассмотрение ориентировки умерших с учетом сезонных отклонений солнца показывает, что захоронения на территории восточной Украины, Поднестровья, Побужья, произведенные на севере степной зоны (Подонцовье, Кировоградщина, Орельско-Самарское междуречье), были совершены в летнее время. Большинство погребений на юге степной зоны совершались в осенне - зимний период.
Некоторое исключение представляют только материалы Дунайско - Днестровского междуречья. Это регион повышенной увлажненности в рамках степного пояса Восточной Европы, что обусловлено бассейнами двух крупных рек Дуная и Днестра, а также меньшей, по сравнению с более восточными районами, континентальностью климата. Однако и здесь среди киммерийских памятников первого и второго периодов отсутствуют погребения, совершенные летом.
Подобные захоронения появляются лишь на протяжении третьего периода, когда, видимо, окрепшее и имеющее опыт кочевания население в условиях постепенного увлажнения климата могло кочевать в этом регионе и в летний период, особенно лишившись под натиском скифов кочевых угодий в восточных регионах.Интересно, что по данным Константина Багрянородного, печенеги в области Дуная и Днестра кочевали только летом, в то время как половцы в степях Нижнедунайской низменности и Поднестровья жили в осеннее, зимнее и весеннее время, а летом, когда солнце выжигало траву, они со стадами уходили в предгорья Южных и Восточных Карпат [Князкий 2003, с.35, 120]. Эти особенности объясняются вариациями климата [Спиридонова, Лаврушин 1997, с. 154-155], когда печенеги существовали в период увлажнения климата, а половцы - в период аридизации. Вероятно, перекочевки киммерийцев во время первого и второго периодов были близки половцам, а на протяжении третьего периода - печенегам.
Система питания киммерийцев, как, вероятно, и всех
восточноевропейских кочевников, была основана на сочетании двух основных элементов - мяса и молока. Летом в рационе преобладали молочные продукты, зимой - мясные. Основу мясной пищи составляло мясо овец. Их дополняла конина. По сравнению с мясом других животных, которых разводили в восточноевропейских степях, конина обладает большей калорийностью, высоким процентом содержания минеральных веществ, аминокислот и витаминов. Доили всех животных, включая овец. Вероятно, благодаря развитому молочному направлению в скотоводстве, у ранних кочевников уже в первом периоде их существования появились сосуды со сливом. Поскольку какие-либо их прототипы отсутствуют в степных памятниках поздней бронзы юга Восточной Европы, то можно предполагать их появление здесь в предскифский период. Более того, они могут рассматриваться в качестве одной из характерных, собственно степных форм материальной культуры предскифского периода, появление которой, вероятно, отражает характер кочевнического хозяйства ее обладателей.
Обязательным дополнением рациона кочевников были растительные продукты, которые выступали дополнительным фактором обеспечения стабильности самого скотоводческого хозяйства. Их обитателям степей Украины приходилось приобретать у оседлого населения лесостепи. Киммерийцы Предкавказья, видимо, частично обеспечивали себя сами продуктами земледелия.
Важнейшим условием существования кочевого общества является баланс между наличием естественных ресурсов (корма, вода), поголовьем скота и численностью людей. Климатические пульсации воздействовали на кормовую базу, вызывая ее вариации. В настоящее время фиксируются и биологические пульсации численности домашних животных. К этому присоединялись стихийные бедствия и эпизоотии. Все эти факты влияли на численность кочевого населения. Именно поэтому для кочевников типичен низкий рост населения с практикой сознательного уменьшения рождаемости, особенно в периоды засухи [Хазанов 2002, с. 156]. Вероятно, этим объясняется незначительное число киммерийских захоронений в степном Причерноморье, и особенно сокращение численности погребений во время второго периода, пришедшегося на наибольшую аридизацию климата.
Рассматривая хозяйство киммерийцев, нельзя обойти вниманием вопрос о роли и специфике в нем ремесла. Наиболее полно ремесло у кочевников, на примере обитателей Азии, анализировал С.И. Вайнштейн и пришел к следующим выводам [Вайнштейн 1972, с. 231-285]. Кочевое общество не могло существовать без продуктов ремесленного производства. Их всегда получали двумя путями: в результате изготовления в кочевом хозяйстве и путем обмена с оседлыми народами. Последний способ дополнялся или заменялся грабительскими захватами продуктов ремесла или ремесленников. Соотношение этих двух форм изменялось в различные исторические эпохи, однако, оно всегда имело место. Варьировало и социальное положение ремесленников. У всех кочевников, рассмотренных С.И. Вайнштейном, было различающееся по уровню своего развития ремесло, однако, довольно слабое по сравнению с оседлыми народами и при этом тесно связанное со скотоводством.
Аналогичное положение ремесло, видимо, занимало в кочевых образованиях Восточной Европы, например, скифском, которое на ранних этапах своей истории было тесно связанно с киммерийцами и включало их часть как субстратный компонент. У скифов фиксируются слабо развитые ремесла без следов особого статуса ремесленников [Тереножкин 1966, с.43; Хазанов 1975]. Предполагают, что основными производителями скифских металлических изделий были кузнецы и литейщики оседлого населения, которое жило рядом с кочевниками [Шрамко 1971, с. 92-102]. Это подтверждается материалами Северного Кавказа, где в смешанном по антропологическому составу обществе, оставившем могильник Уллубаганалы, скифы составляли военную прослойку, а местное кобанское население занималось ремеслом [Ковалевская 1985, с. 56]. Погребения ремесленников этого могильника отличались отсутствием оружия, однако, сопровождались достаточно богатым инвентарем. Этот факт не позволяет видеть в них неполноправных членов коллектива и согласиться с теми исследователями, которые, считают, что ремесленники в скифском обществе были неравноправной прослойкой [Грантовский 1980, с. 138; Мурзин 1990]. Вероятно, высказанные выше предположения о скифском ремесле можно экстраполировать и на киммерийцев.
Широкое распространение в начале раннего железного века в причерноморских степях всадников и использование лошади для верховой езды повлекли за собой революцию в коммуникациях, облегчив связи между отдаленными регионами. Лошадь стала активно использоваться для освоения новых территорий, что одновременно способствовало активизации обменных операций и торговли. Эта инновация имела важнейшее значение для соединения воедино и эксплуатации обширных степных пространств и соседних областей в І тыс. до н.э.
Торговля играла важную роль в хозяйстве номадов, и занятие ею было престижным. Она была двух видов: 1) торговля с оседлым населением 1) посредничество или участие в торговле между оседлыми обществами [Хазанов 2002, с. 328]. Наиболее существенным для киммерийцев был первый вид торговли, который обеспечивал их продуктами земледелия и ремесла. Не исключено, что некоторые миграции и завоевания номадов начинались из-за желания быть поближе к необходимым для них рынкам. Например, для киммерийцев важным было посредничество в торговле, в первую очередь, между Кавказом и лесостепными районами Украины, а также Карпатским регионом [Махортих 1996, с. 14-20].
Письменные источники, в том числе Геродот (IV, 24), дают основание предполагать существование у кочевников раннего железного века торговцев. При их посредничестве ольвийские товары попадали к савроматам [Граков 1947, с. 51; Смирнов 1964]. Проникновение в лесостепь боспорского импорта также было связано с торговой деятельностью скифов [Онайко 1966]. Вероятно, торговцы-посредники существовали и у киммерийцев, тем более, что экстенсивная экономика номадизма не была способна вызвать значительное разделение труда в степной среде, кроме торговли, и толкала кочевников на установление различных связей с земледельческими. Считается, что торговля с оседлым населением была для номадов делом не выгоды, а насущной экономической необходимости обществами [Крадин 1990].
Как уже указывалось выше, номады в силу узкой специализации хозяйства имели потребность в ремесленных изделиях и продуктах земледелия, которую удовлетворяли за счет внешнего обмена и торговли. Последние невозможны без торговых посредников. Они должны были хорошо знать дальние и наиболее безопасные дороги, источники, где можно было получить товар, спрос, которым он мог пользоваться в отдаленных землях.
Учитывая отдаленность доставки, некоторые исследователи допускают существование племен - посредников. Нормальное функционирование торговых путей было невозможно без благоприятных политических условий и покровительства правящей верхушки тех племен, по территории которых пролегали торговые пути. Длительные военные действия и межплеменная вражда могли надолго остановить налаженный внешний обмен. Однако, политическая ситуация на большей части юга Восточной Европы в IX-VIII вв. до н.э. была достаточно стабильной, о чем свидетельствуют тесные связи между различными культурами. Этому способствовало появление на исторической арене киммерийцев.
Это предположение подтверждается локализацией киммерийских памятников в Северном Причерноморье вдоль торговых путей и дорог у переправ. В условиях регулярного обмена важно выяснение путей, по которым кавказские импорты попадали в Причерноморье. Выделяют, в основном, два пути, которые, вероятно, были освоены еще в эпоху бронзы и продолжали использовать в более позднее время [Любомиров 1923, с. 17; Иессен, 1947, с. 30]. Одни из них шел через Таманский полуостров и Керченский пролив в степной Крым, откуда можно было попасть в устье Днепра. С другой стороны находки кавказских металлических изделий в Нижнем Подонье и Левобережной Украине свидетельствуют про использование пути из Кубани на Дон и Северский Донец и далее по долинам Самары и Орели в Среднее Поднепровье [Махортых 1992в; 1998, с. 23-25]. Заслуживает внимания также гипотеза С.Е. Рассадина о том, что контакты с Кавказом способствовали возникновению у населения Правобережной Киевщины и соседних территорий подгорцевского ажурного стиля [Рассадин 1991, с. 110-115].
По всей вероятности у киммерийцев, как и у других кочевников, существовала прослойка торговцев - посредников и перекупщиков, в чьих руках находилась торговля, как со своими соплеменниками, так и с населением отдаленных регионов [Махортих 1996, с. 16-19]. Торговые соглашения представляли собой натуральный обмен, объектами которого выступали скот, шкуры, металл, зерно, продукция ремесленников. Например, у местного населения Черкессии и Осетии роль торговых эквивалентов в XIV- XVIII вв. выполняли ткани, бурки, овцы, медные наперстки и пленники, а в Дагестане ценность предметов пересчитывалась на стоимость скота и вес медного котла [Гарданов 1974]. Торговлей в таких условиях занимались сами изготовители и горские старейшины, которые имели разнообразные прибыли в натуральной форме [Гамрекели 1968, с. 47]. Можно предположить, что и в предскифское время торговля имела исключительно меновую форму.
Вероятно, одним из основных торговых эквивалентов в эпоху раннего железного века был металл и изделия из него. Это было обусловлено тем, что качество металла практически не изменялось в течение продолжительного времени, он легко транспортировался на большие расстояния и свободно принимал различные формы [Черных 1972, с. 119]. Своеобразными
эквивалентами денег в эпоху поздней бронзы, вероятно, служили серпы, кельты, топоры, которые преобладали в кладах. В западных районах Скифии роль торгового эквивалента могли выполнять бронзовые наконечники стрел , что подтверждается фактом использования в Ольвии в VI в. до н.э. полисной монеты в виде двухлопастных наконечников стрел [Брашинский 1972, с. 23-26; Виноградов 1989, с. 64]. Не исключено, что роль аналогичного эквивалента у киммерийской элиты могли выполнять уздечные принадлежности, наиболее многочисленные и часто находимые в кладах.
8.2.