Логика трансформации и системообразующие связи региональных экономических систем в Российской Федерации
Как известно, исторически развитие российской хозяйственной системы происходило в условиях высокой централизации государственной власти. Доминирование институтов власти над институтами собственности, значительный уровень налоговых изъятий из доходов, определяющая роль государственного бюджета и иностранных инвестиций в промышленном развитии, интенсивно протекающие, но при этом во многом малоэффективные процессы накопления капитала — все это традиционно ставило регионы в подчиненное положение сырьевых придатков и главных поставщиков относительно дешевых ресурсов в интересах сформированной властной вертикали.
Формула "сильный центр — обслуживающие его регионы" сохранялась вплоть до конца 80-х гг. прошлого столетия. При существовавшем тогда типе экономического неравновесия имелись обширные источники материало-, капитало- и трудоемкого экстенсивного развития.В начале 90-х гг. с развитием процессов экономического реформирования хозяйственной системы региональные властные элиты достаточно решительно заявили о себе. Началось быстрое формирование, организационно-экономическое и институционально-политическое оформление региональных экономических систем. При этом основными принципиальными вопросами, вызывающими ожесточенные споры, стали: разделение между центром и регионами государственной собственности, властных полномочий в системообразующих базовых сферах экономики и общества, распорядительских прав в отношении сверхликвидных товарно-сырьевых экспортных ресурсов, а также права регионов самостоятельно формировать внешнеэкономическую, а значит по многим составляющим и региональную структурноинвестиционную политику.
Объективность этого процесса заключалась в том, что в тот период, в первую очередь у регионов-доноров, существовала острая потребность в формировании "ядра" - системо- и структурообразующих связей региональных экономических систем, обеспечивающих их относительную независимость от федеральных и отраслевых структур власти и известную самостоятельность в осуществлении хозяйственной деятельности.
Особенность, однако, состояла в том, что в условиях сильного доминирования институтов власти над институтами собственности решение этих вопросов фактически было перенесено из экономической сферы во властнополитическую и идеологическую. Кроме того, данный процесс существенно осложнялся тем, что при сложившейся системе социально-экономических условий и институтов ускоренная приватизация неизбежно приводила к образованию очень широкого слоя неэффективных (в классическом понимании) частных собственников. К тому же доминирование власти над собственниками заметно увеличивало масштабы применения при осуществлении сделок в экономике различного рода административно-распределительных процедур в ущерб развитию денежных институтов и финансового рынка, а также усиливало рентоориентированные характеристики в развитии региональной и в целом российской экономики.Все это приводило к тому, что "ядро" в региональных экономических системах формировалось с серьезными деформациями, существенно осложнявшими дальнейшее проведение рыночных экономических реформ. Более того, вследствие специфики темпов и структурных составляющих трансформации региональных экономик в целостные региональные хозяйственные комплексы по целому ряду регионов возникали свои, порой значительные, отличия в развитии, усиливалась пространственная неоднородность российской экономической системы.
В результате в настоящее время мы имеем в народном хозяйстве различные структурно-динамические типы региональных экономических систем, для которых характерны то или иное качество и определенные уровни эффективности структурных сдвигов. Все более рельефно проявляются "эффекты экономического доминирования" одних региональных систем над другими.
При этом так называемые "административные" регионы обнаруживают при переходе к новому типу экономического неравновесия вполне конкретные пределы роста, существенно сдерживающие социально-экономическое развитие региона и его промышленной системы. Более того, как справедливо отмечается целым рядом специали- стов-аналитиков, "накрывая "протекционистским зонтиком" собственные предприятия, частично компенсируя из бюджета их убытки, устанавливая барьеры на пути товарных и финансовых потоков, "административные" регионы одновременно лишили себя притока капиталов знаний и технологий из глобального мира.
"Административная" организация субъектов федерации стала тормозом для их технологического и экономического развития".Результатом стало "сворачивание" экономического, промышленного, социокультурного и политического пространства этих регионов. Так, например, в них заметно усилилась тенденция перемещения за пределы региона и "юрисдикции региональной властной элиты" имущественных прав, в том числе и стратегических региональных промышленных производителей. Соответствующим образом видоизменились схемы и маршруты финансовых потоков, произошла определенная консервация значений и структуры "региональной плотности" деловой, промышленной и социально- политической активности.
В условиях доминирования институтов власти над институтами собственности центр тяжести в финансировании промышленноэкономического развития переместился на государственный бюджет, испытывающий хронический дефицит денежных средств. При этом, однако, в "административных" регионах средства бюджета развития формировались и расходовались в рамках образуемых группами влияния своеобразных "рентоориентированных бюджетных замкнутых циклов". Последние, как следует из обширного эмпирического материала, оказались крайне слабо связанными со стратегическими инвестиционно-структурными трансформациями региональной экономики. Наконец, серьезное давление со стороны государственных властных элит "административных" регионов на предпринимателей в части осуществления ими принудительных дополнительных социальных расходов обернулось усиливающимся нежеланием капитала в полном объеме выполнять свои обязательства перед территорией и ее населением.
В социальном плане "сворачивание" пространства "административных" регионов характеризовалось заметным снижением качества воспроизводства промышленного и человеческого капитала региона, ухудшением его структуры, оттоком квалифицированных кадров, снижением рождаемости, ростом смертности, ухудшением здоровья населения.
Вместе с тем имела место и определенная "инфляция" знаний, профессиональных навыков и квалификации людей, преобладающая ориентация на деструктивные ценности. Особо рельефно именно в этих регионах проявилась невозможность использования элементов человеческого капитала, современной организационной и бизнес-культуры в процессе адаптации к имевшим место социально-экономическим изменениям. Привычной нормой стал низкий уровень востребованности человеческого капитала при достаточно откровенном нежелании региональных властей запускать во вверенных им регионах системные механизмы мобилизации накопленного человеческого капитала. Как следствие, произошло снижение "плотности" социальных коммуникаций, их упрощение и обезлюдение ряда российских регионов."Сворачивание" политического пространства "административных" регионов, в свою очередь, проявлялось в достаточно отчетливо просматривающейся тенденции снижения самостоятельности соответствующих региональных политических элит в принятии принципиальных политико-правовых решений, регулирующих процессы в региональной политико-правовой и социально-экономической системах. В ряде случаев как по отдельным регионам, так и по ряду субрегионов описанные тенденции сопровождались также и утратой в прямом и переносном смысле этого слова "юрисдикции" над соответствующей территорией.
В отличие от "административных" "рыночные" регионы, активно развивая у себя институты собственности и имущественной ответственности, ясно осознавая, что "комплементарный период" развития региональных экономик остался в прошлом, все более решительно вступают в борьбу за инвестиции, человеческий капитал, политическое влияние, внешние связи, собственность, товарные и финансовые потоки. В конечном счете, они ее выигрывают, образуя наряду с официально закрепленной в законах страны политико-правовой параллельную территориальную иерархию "реального экономического влияния", основывающуюся на использовании (эксплуатации) ресурсов одних более "слабых", чаще всего "административных", регионов другими "сильными" регионами.
При этом можно выделить микро-, мезо- и макроуровни такой параллельной иерархии. Каждый из них отражает свою специфическую организацию процедур принятия решений в формируемой "обновленной" соответствующей региональной системе. Последняя, осуществляя региональную экономическую, а затем и политическую экспансию, имеет свои центры роста — узловые регионы и внутрирегиональные стратегические узлы, "скелетную" структуру и, так называемую, "островную" периферию. В процессе стратегического развития данной системы постепенно вырабатываются базовые принципы "сборки" соответствующих системных и периферийных компонент. И именно они, как параллельная территориальная иерархия в целом, существенно влияют на формирование своих особых структурно-отраслевых профилей промышленного развития в различных регионах.
Целостность такой иерархической организации должна обеспечиваться особыми механизмами координации и регулирования по вертикали, обеспечивающими если не общность, то хотя бы близость главных целей на всех уровнях иерархии "обновленной" региональной экономической системы.
Особая роль в поддержании и воспроизводстве системообразующих связей, как известно, принадлежит институциональной системе. ".Ядром" этой системы являются институты власти, собственности и имущественной ответственности. В российской экономике традиционно власть определяла кто, как и в каких целях распоряжается собственностью. Это, а также невысокая эффективность систем подобного типа, предполагали наличие устойчивого значительного уровня налоговых изъятий и перераспределения финансовых средств через государственный бюджет. Вследствие постоянной "нехватки" последних, а также устойчиво низких темпов роста валовой добавленной стоимости неизбежно формировалась техническая, организационная, экономическая и институциональная многоукладность. Каждый такой уклад имеет свое особое "ядро", свою собственную организационную и бизнес-культуру.
"Ддро" технологического уклада определяет базовый отраслевой состав. Последний является относительно стабильным и соответствующим финансовым возможностям. Попытки административно-волевым путем изменять отраслевой состав, игнорируя финансовые возможности, в долгосрочном периоде рано или поздно приводят к существенной недогрузке таким образом созданных мощностей вследствие крайне низкой экономической эффективности подобных проектов.Еще один вид системообразующей связи отражает соотношение в регионе между развитием малого бизнеса, основанного на частной собственности, и крупного бизнеса в рамках корпоративных и вертикально-интегрированных структур. Принципиальным с точки зрения институциональной среды является вопрос: в регионе доминирует малый бизнес как разнообразные по конфигурации подсистемы крупного бизнеса с соответствующей организационной и бизнес-культурой или же малый бизнес как самостоятельная сложная многофункциональная система, обладающая собственными ресурсами, определенной логикой и внутренней динамикой саморазвития? В зависимости от того, какой будет дан ответ, исследуемый регион может быть отнесен к соответствующему структурно-динамическому типу региональной экономической системы. При этом, говоря об институциональных раз- линиях и сходствах территориальных образований, следует подчеркнуть, что малый бизнес и крупный бизнес по своей сути имеют различную системную организацию микроэкономических процессов и разную логику функционирования предприятий как хозяйственных систем.
К системообразующим связям региональных хозяйственных систем в дополнение к уже нами описанным следует добавить и те, которые задают "институциональную сердцевину" распространенных в регионе механизмов доминирования на местных конкурентных рынках.
На это в 1990 г. обратил внимание Ж. Бекаттини. При изучении развития малого бизнеса в отдельных региональных зонах им было предложено в качестве объекта исследования изучать связанные между собой группы (сети) малых предприятий. Сегодня при анализе структурной организации региональных экономических систем это является очень важным методологическим положением.
Опираясь на него, можно оценивать изменение структуры и динамики отраслевых промышленных групп малых предприятий в соответствующих территориальных зонах пространственной концентрации экономических активностей. Также, как на это уже выше указывалось, можно выделять группы малых предприятий по принадлежности их тем или иным "группам влияния" (корпоративного, регионального, муниципального). Абстрагируясь от особенностей юридической формы, совершенно очевидно, что структура собственности малых предприятий, обслуживающих интересы корпоративных властных элит и ориентированных преимущественно на эксплуатацию корпоративных товарных и финансовых потоков, отлична от структуры собственности малых предприятий, основанных на чисто личных сбережениях и денежных средствах, которые мобилизуются в крайне непростых и нестабильных экономических условиях.
Не секрет, что очень часто на региональном и муниципальном уровнях степень конкуренции (а значит и пространственной концентрации) регулируется соответствующими "группами влияния" в государственной власти. Таким образом, возникают своеобразные вертикально-горизонтальные сети малых предприятий, предполагающие активное использование инструментов, определенным образом ориентированных в регионе административных рынков. Причем там, где уровень подобного "государственного протекционизма" оказывается ниже, уровень пространственной концентрации экономической активности малых предприятий при прочих равных условиях оказывается выше, а структурная организация малых предприятий более совершенной и развитой.
Добавим также, что пространственная концентрация экономической активности малых предприятий во многом зависит от состояния платежеспособного спроса в регионе, а также от концентрации в нем крупных товарно-финансовых потоков. В регионах, где такие потоки отсутствуют или очень малы, пространственная концентрация экономической активности малых предприятий заметно ниже, чем в "благополучных" регионах, многие крупные предприятия являются проблемными предприятиями, платежеспособный спрос недостаточен и неустойчив, крупные предприятия часто распадаются на совокупность более мелких предприятий, лучше адаптирующихся к новым экономическим условиям.
В результате с учетом обозначенной региональной специфики формируется определенная отраслевая структурная динамика, соотношение в развитии между малым и крупным бизнесом структурой собственности, уровень эффективности промышленной занятости и функционирования региональной промышленной системы в целом.
21.3.