9.1. Нетематическое Dasein.
Полагаю, приведенный материал до некоторой степени позволяет охватить многомерное поле возможных значений слова Dasein, его, как говорят нынче, виртуальную семантику. Обыденный язык, поэзия и — что особо важно для нас — философия пробудили в нем, связали с ним мощные, разноречивые и противоречивые смысловые тяги.
Прежде всего — два существенно разных семантических поля: одно связано с существительным, образованным от глагола со значением присутствовать, прибыть, настать; другое — с переводом латинского existentia, обремененного всеми схоластическими отголосками. Dasein-существование (почти синонимически близкое к die Existenz) в свою очередь имеет очень широкий семантический диапазон: оно может означать простое наличное бытие вещи, бытие Бога или существование-жизнь (das Leben) человека (бытиё)... Это последнее, — поначалу в самом деле ведущее для Хайдеггера значение758 — само отличается многозначительным расхождением смысловых интенций. В частности: (1) смысл предельной индивидуации, индивидуации лирически, интимно проникновенной (моё бытиё, всё моё бытиё759, моё единственно-одинокое бытиё, даже особое я-Вспомним верную характеристику Т.В.Васильевой.
Так, Н.Гумилев в стихотворении «Завещание», как бы провидя собственный погребальный костер,
524
бытиё возраста: детства, юности..) неприметно сливается со смыслом бытия, эпически, как судьба, вершащегося с человеком, с людьми («unseres Dasein», «чаша бытия», «хлад бытия», «что ты пытаешь бытие?»), с народами, даже со всей Европой (в историческом бытии которой, по Хайдеггеру, изживается судьба метафизического забвения бытия); (2) смысл бытия как целостного, единственного события жизни — всегда моей — сплетается со смыслом бытия как общечеловеческого жизненного поприща, взятого в его типичных чертах и возможностях (можно говорить, например, о «Dasein повседневности, обыденности»), как положения человека в мире (или в мирах?)760; (3) оно — бытиё — подразумевает некую несказуемость, смысловую неисчерпаемость, тайну, молчание, и вместе с тем глухое переживание жизни складывается в осмысленное бытие как поэма, в слове, обращенном к другому как соучастнику, со-общнику, со-ответчику в деле о бытии...
Когда Хайдеггер говорит о Dasein еще не тематически, он обнаруживает в речи эту обыденную многосмысленность.
Возьмем для примера его лекции о платоновском «Софисте», читанные им в Марбурге зимним семестром 1924/25 гг. Вот несколько фраз, содержащих разные смыслы слова Dasein, которое мы оставим без перевода.«В “Софисте” Платон рассматривает человеческое Dasein в одной из его наиболее крайних возможностей, а именно в философской экзистенции» (S. 12)761. «Сначала сущее берется совершенно неопределенно, а именно как сущее мира, в котором существует Dasein, и как сущее самого Daseins. Это сущее раскрыто сначала лишь в некотором известном окружении. Человек живет в своем окружающем мире, который разомкнут лишь в известных границах. Из этой естественной ориентации в своем мире вырастает для него нечто такое, как наука, которая есть некая разработка существующего (daseiende) мира и собственного Dasein в определенных аспектах.» (S. 13). Dasein здесь, хотя и определяется дополнительно как человеческое, но и без этого определения именует, кажется, исключительно человеческое бытие (о котором можно, например,
говорит: «...Снова вспыхнет моё бытиё...». Вспомним также приведенное выше стихотворение Е.Баратынского.
760 Ср. Тютчевское: «О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги!
О как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!
Так! Ты жилица двух миров...»
Или у А.Фета: «Два мира властвуют от века,
Два равноправных бытия:
Один объемлет человека,
Другой — душа и мысль моя.»
761 Heidegger M. GA. Abt.II. Bd.19. Platon: Sophist. F.a.M. 1992. Страницы цитируемых мест приводятся
в тексте.
525
сказать также и “повседневное Dasein”, см. S.16.). Но вот, без каких-либо дальнейших уточнений Хайдеггер может сказать: «Прозрачность греческой философии обретена, стало быть, не в так называемой ясности греческого Dasein, как если бы она была дарована грекам во сне» (S. 16). Классицистский оборот, который, видимо, подразумевает тут Хайдеггер, предполагал бы на месте Dasein что-нибудь, вроде «духа» или «мироощущения». (Нынче сказали бы «ментальность»).
Субъектом этого Dasein оказывается уже не просто человек, но некая историческая общность. Речь идет об особом опыте бытия, свойственном народу или эпохе.Хайдеггер интерпретирует в этих лекциях Аристотеля и Платона. Какие же из греческих понятий он передает словом Dasein? Поначалу Хайдеггер долго занимается разбором тех глав 6-й книги «Никомаховой этики», где Аристотель рассматривает способы “истинствования” (аХфбы), свойственные человеческой душе (фихп). Хайдеггер переводит начало 3-й главы (1139b15), где Аристотель перечисляет эти способы истинствования души, так: «Итак, пусть тех способов, которыми человеческое Dasein (?j ifjvxq) раскрывает сущее в утверждении и отрицании, будет пять...»762 (S. 21). Хайдеггер переводит здесь словом Dasein то греческое слово — псюхе,
которое обычно переводится и понимается как душа. Впрочем, немного ниже Хайдеггер изменяет акцент. «Душа (die Seele), - формулирует, например, Хайдеггер платоно-аристотелевское понимание истинствования,
бытие (das Sein) человека, строго говоря, есть, следовательно, то, что пребывает в истине» (S. 23). Душа, то есть бытие человека... Чуть далее Хайдеггер поясняет: «Незакрытость уделяется вещи не поскольку она есть, а поскольку она встречается, поскольку она есть предмет некоего обихода. Поэтому бытие несокрытости есть специфическое проявление des Daseins, которое имеет свое бытие в душе...» (S. 24-25). Иными словами душа понимается здесь уже не просто как Dasein человека, но как бытие этого “бытия”, бытийное средоточие, благодаря которому, в котором человеческое бытиё так или иначе встречается с открывающимся ему бытием сущего.
Рассматривая далее рассудительность (frOnhsij) как один из способов истинствования, Аристотель говорит (1140a25): «Рассудительным кажется тот, кто способен принимать верные решения в связи с благом и пользой для него самого, однако не в частностях — например, что [полезно] для здоровья, для крепости тела, — но в целом: какие [вещи являются
762 Ср. рус. пер.
этого места Н.В.Брагинской: «Допустим, что душа достигает истины, утверждая и отрицая благодаря [пяти]...». См. изд. Аристотель Сочинения в четырех томаХайдеггер Т.4. М. 1983. С.174.526
благами] для хорошей жизни (ттоТа прбд тб еЬ Щу SXtos)»763. Последние слова Хайдеггер переводит: «...was zutraglich ist fur die rechte Weise des Seins des Daseins als solchen im Ganzen»764, - «...что благотворно для правильного бытия человека как такового в целом». (Если же стремиться сохранить Хайдеггеризм, следовало бы сказать: «...что благотворно для того, чтобы бытию присутствия в целом быть правильно»). Здесь, значит, das Sein des Dasein переводит слово rb Щу, которое обычно переводят как “жизнь”765. Dasein именует, следовательно, характер существования человека, бытие которого сосредоточено в душе и который может вести правильную или неправильную жизнь (бытиё).
В общем дальнейший контекст этих лекций подтверждает неопределенный, но улавливаемый смысл. Вот, например, как Хайдеггер пересказывает учение Аристотеля о мудреце (аофбя). «аофбя это тот, кто обладает способностью раскрыть то, что раскрыть трудно, т.е. то, что для человека в его ближайшем Dasein, для pollo… <большинства>, раскрыть не легко. То, что может раскрыть аофбя, не только закрыто, но и раскрыть его трудно, поскольку оно просто так, привычно, без труда не размыкается для повседневного Dasein» (S. 95).
Dasein — характеризует человеческое существование вообще. Оно характеризует это существование как жизнь, действие, труд — как “праксис”766. Это общая характеристика, но относится к каждому человеку в отдельности (даже если один человек ведет себя “как все”, это все же определение его собственного Dasein-бытия), т.е. в самом деле именует особое, собственно человеческое “практическое” бытие. Слово это, как можно было уже заметить и как мы еще сможем убедиться, буквально дар языка Хайдеггеру (для которого вся “мудрость” человеческого бытия и состоит в том, чтобы дать бытию в его истине быть, присутствовать, da zu sein).
Оно будто подсказывает ему мысль самого бытия.Но всякая подсказка опасна, и семантическая неопределенность, своего рода безличная амбивалентность этого “бытия, целиком присутствующего здесь и сейчас”, может сказаться неожиданным образом. Мы уже замечали, сколь естественно, например, выражение греческое
763 Пер. Н.В.Брагинской. Цит. изд. С.176.
764 Heidegger M. Op. cit. S.49.
765 См., например: «...zum guten und gluklichen Leben» (Aristjteles. Werke. Bd.6. Nikomachische Ethik.
Ubers. von F. Dirlmeier. Akademie-Verlag. Berlin. 1956. S.126); «...to the good life in general» (Aristotle. The
Nikomachean Ethics. With an engl. transl. by H. Rackham. Loeb classical library. Cambridge (Mass.).
London. 1975. P.337/
766 Так, например, Хайдеггер, окончательно рашив посвятить свою жизнь философии, пишет своему
однокашнику по колледжу, что он чувствует в себе призвание философа и на этом поприще надеется
«оправдать свое бытиё и деятельность (Dasein und Wirken) перед Богом». Цит. по кн.: Safranski R. Ein
Meister aus Deutschland. Heidegger und seine Zeit. C.Hanser Verlag. Munchen. Wien. 1994. S.133. (См.
рус. пер. Т. А. Баскаковой. Хайдеггер. Германский мастер и его время. М. 2002. С. 157).
527
Dasein, европейское Dasein... Осенью 1918г. Хайдеггер в качестве служащего военной метеостанции отбывает воинскую повинность на западном фронте, возле Седана. В ноябре он пишет Элизабет Блохманн: «Как в самом деле жизнь вообще сложится после конца войны, который должен скоро наступить и в котором наше единственное спасение, неясно. Безусловно и неколебимо требование, предъявляемое истинно духовному человеку, именно теперь не расслабляться, но со всей решимостью взять на себя руководство народом, чтобы воспитать его в духе правдивости и настоящего уважения к настоящим благам бытия (des Daseins)»767. Слово (письма пишут словами, а не терминами) не возражает, оно допускает тот смысл, что быть — в смысле: жить, осуществлять себя, обходиться со своим бытием, вести своё бытиё, осмысленное определенным единым образом (по-настоящему), — может целый народ (ведомый, разумеется, духовным вождем).
Определяя тему аналитики Dasein в §9 «Бытия и времени», Хайдеггер пишет: «Сущее, анализ которого стоит как задача, это всегда мы сами.
Бытие этого сущего всегда мое» (БВ, 41). Позже, на полях рукописи замечает, уточняя слова «мы сами»: «всякий раз “я”» (БВ,440). Лекции, которые Хайдеггер читал во Фрайбурге в 1929/30гг., изданы под общим названием «Основные понятия метафизики». В подзаголовке эти основные понятия перечислены: Мир — Конечность — Уединение768. Именно этот мотив ведет мысль Хайдеггера в эпоху «Бытия и времени»: Dasein, человеческое бытиё, способное открыться к миру в целом, к бытию в целом (как таковому), могущее, значит, быть выдвинутым из существования в некое ничто, чтобы иметь возможность отнестись к бытию в целом (в законченности, в горизонте ничто; равно и к своему собственному бытию в законченном целом своей конечности — из ничто смерти), тем же самым движением сосредоточивается в единственности (отдельности, уединенности769, одиночестве), своей одинокостью соразмерной единственности бытия как всегда моего бытия. «Конечность существует только в истинной обращенности к концу. А в этой последней совершается в конечном итоге уединение человека до его неповторимого присутствия (auf sein Dasein770). Смысл уединения не в том, что человек упорствует в своем тщедушном и маленьком Я... Такое уединение есть,767 Там же. S.110. (См. рус. пер. С. 131).
768 Heidegger M. GA. Abt.II. Bd. 29/30. Die Grundbegriffe der Metaphysik. Welt — Endlichkeit — Einsamkeit.
F.a.M.1983.
769 В начале лекций Хайдеггер говорит о Vereinzelung — отъединенности, уединении, — в которых
человек только и достигает настоящей близости к миру в целом.
770 Столь определенный контекст вполне позволяет здесь переводчику передать неопределенное
Dasein точным определением: «неповторимое присутствие».Смысл присутствия здесь заостряется
до предельной индивидуации: собственно, только в таком (философствующем) сосредоточении на
мире (на бытии) “я сам” впервые оказываюсь присутствующим (существующим, имеющим место).
528
наоборот, то одиночество, в котором каждый человек только и достигает близости к существу всех вещей, к миру...»771.
Словом: бытие (мир) — и — человек, один на один. Входя в присутствие бытия (в целом), человек входит в собственное присутствие, в свое уединенное (в качестве этого, единственного) бытие.
Но проходит год, и Хайдеггер в лекциях о Платоне772 заводит речь о «перевороте всего человеческого бытия (des Seins), в начале которого мы стоим»773. Речь идет о втором после греков начале европейской истории, о втором выходе из исторической “пещеры” на просторы исторического бытия. В речи, произнесенной М.Хайдеггером 30 ноября 1933г. в Тюбингене, он уточняет: ныне, в метафизических глубинах начавшейся революции происходит «полный переворот нашего немецкого бытия (unseres deutschen Daseins»774. “Субъектом” Dasein оказывается теперь немецкий народ в своем государстве. Он принимает на себя все бремя, риск и решимость экзистирования, собственного присутствия в бытии, истине которого он сам дает место присутствовать.
Что же тогда выпадает на долю индивидуального Dasein, которому случилось быть фактически заброшенным сюда (da): в этот исторический момент, в этот народ775. Разумеется, включиться в экзистенциальную революцию общенародного Dasein, участвовать, сотрудничать, служить. «Немецкий студент как рабочий», — так называлась речь Хайдеггера перед студенчеством на празднике имматрикуляции 25 ноября 1933г. Из этой речи мы узнаем кое что новое о Dasein. Оказывается, тот, кто еще не включился в общенародное дело, есть nicht daseinsfahig — неспособный к бытию (!). Способность к (собственному) бытию обретается только в сотрудничестве, в котором каждый знает, почему и для чего он занимает свое место. Только так он укореняется в народном Dasein, причаствует народной судьбе. Тот, кто таким образом — знанием и делом — находится в средоточии созидания, обретает полноту des Daseins и становится «совладельцем истины народа в его государстве»776.
Р. Сафранский, автор фундаментальной биографии М.Хайдеггера, на
771 Пер. В.В.Бибихина. См.: Хайдеггер М. Время и бытие. М.1993. С.331.
772 Они опубликованы под названием «О сути истины». Heidegger M. GA. Abt.II. Bd.34. См. также его
работу «Учение Платона об истине» (В пер. В.В. Бибихина: Хайдеггер М. Время и бытие. С.345-360..
773 GA. Bd.34. S.324.
774 Цит. по кн. Safranski R. Ein Meister aus Deutshland. S.274. (Рус. пер. С. 320)
775 Примерно в тот же исторический момент, заброшенный в другой, правда, народ, поэт вздохнул:
«О бедный homo sapiens,
Существованье — гнет,
Былые годы за пояс
Один такой заткнет...» (Б.Пастернак).
776 См. Safranski R. Op.cit. S.304-305.(См. рус. пер. С. 354). Вся эта риторика, разумеется, без труда
переводится на русский язык. Соответствующие клише — что на русском, что на советском языке —
давным-давно готовы.
529
которую я постоянно здесь опираюсь, по поводу подобных приключений в понимании Dasein справедливо замечает: «Уже по одному только внушению языка, Хайдеггер, говоря о Dasein, допускает отождествление всего, что есть Dasein. Dasein есть выдвинутость в сущее в целом, говорит Хайдеггер. Прежде всего, однако, отдельное бытиё (Dasein) выдвинуто в мир других присутствующих (daseiende) людей.
Но вместо того, чтобы принять во внимание множественное число этого человеческого мира, Хайдеггер уклоняется в коллективное единственное число: народ»777.