2. Огненное слово (Логос) Краклита [330]
Абсолютное определяется как огонь и вместе как процесс, в котором сущее, различаясь в себе, расходясь с собою—с собою же сходится. Метафизическое понятие воплощается в непосредственном представлении. Истинный закон всего сущего есть вечный генезис; но мысль о развитии без развивающегося, об изменении без изменяющегося была невозможна: в основании этого процесса есть нечто, подлежащее ему, нечто пребывающее, из чего образуется и преобразуется все сущее, все, что становится и течет[332]. Это подлежащее, этот субъект есть огонь; но он не различается от своего действия, он—одно с ним, всецело уходит в него.
Некоторые писатели, старые и новые, приписывают Гё- раклиту учение о тождестве противоположностей. Древние порицают его за отрицание логического закона противоречия, Гегель и Лассаль восхваляют его за признание тождества бытия и небытия[333]. На деле Гераклит, как мы видим, не признавал своего процесса безосновным. Одному и тому же субъекту в разных отношениях могут быть приписаны различные, даже противоположные предикаты без всякого логического противоречия. Абсолютному субъекту, сущему во всем, могут быть приписаны все возможные противоположные предикаты.
Он сам в себе различает их и сам в себе соединяет их, вечно переходя от одного противоположного определения к другому. Эта различающая сила абсолютного и есть мировой закон, причина существующего и вместе его разумное основание. Поскольку абсолютное есть самодеятельное, живое начало, поскольку оно само в себе различает противоположное и само к себе возвращается, оно есть не объективная субстанция только и не просто материальная стихия, но субъект, сущий для себя.Подобное раздвоение в себе, выхождение из себя и возвращение к себе есть форма самосознания, сознательности вообще. Гераклит был, разумеется, далек от такого результата, добытого позднейшей метафизикой путем анализа сознания; но тем не менее он признал непосредственно разумный характер огня в мировом процессе[334]: различающая сила абсолютного есть его Логос, или Слово; точнее, само абсолютное, самый огонь—есть всеобъемлющий Логос, все проникающий, все различающий и все образующий[335]. Так между прочими именованиями Гераклит впервые назвал скрытый разум вещей.
Противоречие бытия есть великая загадка вселенной; и в этом противоречии, которое всеобще, которое превосходит всякое человеческое понимание, именно и скрывается всеединая высшая мудрость. В том, что кажется нам иррациональным, в видимом безумии природы скрывается объективная разумность, всеобщий закон, тайная мысль. Загадка вселенной имеет свою отгадку, свое Слово: по этому слову все вершится, им зиждется все (fr. 1), в нем мудрость и сила, разумное основание и причина всех вещей, ибо оно все различает и все согласует. Истина— тайна и загадочна по существу своему: она заключает в себе противоречие, что непостижимо рассудку чело- века; Истина не есть чистое тождество, отвлеченное единство Ксенофана vC Парменида: она различается в себе самой, исходит из себя, переходит в свое другое, потому что она живет. «Единое разумное» и «мудрое», единое божественное не хочет называться единым, но хочет имени Зевса, имени Жизни[336].
В этом—смысл и слово великой загадки.
Все загадочно, потому что все живет; все загадочно—значит, есть Слово, есть разумное основание вещей, без которого противоречие было бы абсолютно неразрешимо и никакое согласие не имело бы места. Задача философа состоит именно в том, чтобы понять, до какой степени все загадочно, до какой степени противоречие всеобще; и, чем глубже, чем сильнее проникается он этим сознанием, тем более понимает он, что есть разумный смысл вещей, тем вернее изрекает он живую природу Истины. Истина неуловима и прячется от человека; человек видит только мертвое, только то, что относительно неизменно и тождественно; истина скрывается от него, потому что она жива. Не из толков людских, не из книг, не из песен бродячих рапсодов познается она; чтобы найти крупицу золота, много земли нужно взрыть (fr. 8); чтобы найти живую истину, мы должны сами мужественно исследовать все разумное, восходя от известного к неизвестному (fr. 95), ожидая неожиданного (fr. 7), познавая безумие человеков. Мы должны учиться у самой природы разуметь тайное согла- сие в видимой розни и борьбе, скрытую гармонию, возвращающуюся к себе из своего противоположного (гсоЛтро- яоlt;; ap|AOvir|). Мудрость же состоит в том, чтобы познать Слово сокровенной Истины, ее разумный смысл. Так впервые в метафизике выступило понятие божественного Слова-Логоса, которое непрерывно развивалось в ней, пока не получило среди неоплатоников определения второй ипостаси божества, Сына Единого сверхсущественного Отца, пока не раздалось положительное откровение Евангелия: «Слово плоть бысть».«Слово» (koyoq) значит первоначально изречение, речь (не имя или название—такого значения оно в древности не имело ни у греков, ни у евреев); затем логос означает суть речи, ее разумный смысл, или содержание, а вместе, следовательно, и то, что связывает отдельные слова,—разумную связь, или отношение, их. Таково значение этого термина и у Гераклита: Логос есть разумная связь мирового целого, его объективный закон, внутренняя мысль и смысл мирового процесса (ratio, raison).
Последующая философия различила между внешнею причиною (causa) и разумным логическим основанием ("ratio): абсолютное Гераклита есть и то и другое, и разум и причина. Как начало жизни, огонь есть всеобщая мировая душа, божество; из него вытекает все различие и все согласие вещей, все разумное в природе и всякое разумение в одушевленных существах: постольку он и сам разумен. О личности, личном самосознании огня речи быть не может, потому что греки никогда не выработали понятия личности и даже не имели слова для его обозначения. Самый анализ форм сознания в его различных формах начался лишь после Сократа. Поэтому мы уже a priori можем предполагать, что Гераклит мог приписать своему началу лишь общую неопределенную разумность, и наши источники вполне подтверждают такое предположение. Логос, или мысль (yv(0|ir|), Краклита имеет то объективное значение смысла, закона, то субъективное значение разумности (то фроуцюу)[337]. Как бы то ни было, и в этом неопределенном, зачаточном понятии Логоса, в котором метафизическое еще так непосредственно смешано с физическим, заключается вся грядущая метафизика, грече- екая и христианская. Св. мученик Иустин-философ называет Гераклита наравне с Сократом христианином до ХристаПервоначально в философии, как и в откровении, божественный Логос является человеку преимущественно в своей отрицательной силе, в своей огненной мощи. Евреям явился Он как «огонь поядающий»; Слово Божие к евреям было законом и звучало в огне и курении дыма. Им создано все, но Господь Вседержитель и Создатель мира есть преимущественно Законодатель и Судия его. Таков и Логос Гераклита: прежде всего это «огонь поядающий»[338]. Вседержитель и Создатель мира (его демиург), он есть преимущественно его закон (v6|iolt;;), и всякое положительное законодательство, все человеческие законы вытекают из этого единого божественного закона, черпают в нем свою силу; он же—всемогущ, всему довлеет, над всем превосходствует[339]. Он есть справедливость (ДЬсг|), управляющая закономерным течением всех вещей; всякое отклонение, всякое беззаконие подпадает его карательной силе[340].
И если бы самое солнце отклонилось от предначертанного ему пути и перешло за его пределы, то Справедливость и Эриннии—служительницы ее настигли бы его (fr. 34).Справедливость имеет здесь прежде всего карательное значение. Гераклит, подобно Анаксимандру, признавал, что мир в силу рокового закона должен вернуться в субстанцию, из которой он возник; Гераклит учил о конечном воспламенении всей вселенной, о погружении всех стихий в огонь, из которого, впрочем, долженствует возникнуть новый мир. «Огонь» придет внезапно, все рассудит и все возьмет[341]; ничто не укроется от него, ибо он никогда не заходит: ибо «молния окормляет мир» [342].
Логос является преимущественно критической, различающей силой; как мы видели, справедливость есть раздор и возбуждает борьбу. Слово вносит не мир, но разделение, и только в этом разделении осуществляется сокровенная гармония. Как необходимый закон, как вечное правосудие, осуждающее всякое исключительное самоутверждение (иррц), всякое обособление и отклонение, Логос естественно заключает всю вселенную под одно осуждение и всю ее обрекает своему пламени. Над этим законом Гераклит ничего не знает; он безусловен и всеобщ, в нем весь смысл и правда мироправления, он объективно, всеобщим образом разумен, судит все, предопределяет все. Закон есть необходимость (dvayxri), он имеет в себе причинность; закон внутренно присущ целому и всем частям и потому управляет вселенною как ее Судьба (eijiap- |І8УГ|) [343].
Таков Логос Гераклита. Быть мудрым — значит знать его, тот закон, ту мудрость, то слово, или мысль, «которая в силах управлять всем во всем»[344]. Но этот Логос, как и самый процесс изменения, представляется Гераклиту в форме физического, эфирно-огненного тела. Евреи тоже представляли себе Бога в молниевидной славе, но отличали божественную духовную телесность Шехины, благодатный и освящающий небесный огонь,— от физического огня. Гераклит различал между чистым огнем высших астральных сфер, огнем, из которого образуются боги и души,— и видимым жгучим пламенем; но, как все эллины, он непосредственно сливал природное с божественным, физическое—с духовным. Отдельные духи—боги, демоны, души—суть такие же частные формы огня, такие же моменты его процесса, как и все материальные вещи. Отсюда, естественно, философия Гераклита получает пан- теистический характер. Логос не отличается от своего тела, это последнее—от чувственной стихии, материи видимого мира, точно так же как субъект действия сливается с действием (или процессом) и с результатом действия—на что уже было указано выше.