412. В каких случаях требуется согласие должника на уступку обращенного к нему требования?
Согласно п.2 ст.382 ГК для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласия должника, если иное не предусмотрено законом или договором. Этот тезис обыкновенно просто воспроизводится в актах арбитражных судов без каких-либо специальных разъяснений (см., например, постановление Президиума ВАС РФ от 17.03.1998 N6173/97).
Совершенно основательно также разъяснено, что под случаями, предусмотренными законом, в комментируемой норме имеется в виду, в частности, случай, предусмотренный п.2 ст.388 ГК, т.е. случай уступки требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника.1. К сожалению, арбитражная практика пока не обратила внимания на следующее примечательное обстоятельство. Как известно, договор обязателен только для лиц, его заключивших; на положения договора нельзя ссылаться в споре с субъектами, не участвовавшими в нем, равно как, впрочем, и эти последние не могут апеллировать к нормам договора, в котором они не принимали участия. Очевидно, что когда п.2 ст.382 ГК позволяет обусловить возможность уступки требования согласием должника посредством соответствующего условия в договоре между первоначальным кредитором и должником, он отступает от объясненного выше общего правила о недопустимости влияния договора на правовое положение других (не участвующих в нем) лиц. Можно сказать, что в части условия о необходимости согласия должника на уступку требования договор приобретает абсолютную силу. Теоретически этому положению можно дать следующее обоснование: пресловутая «абсолютная сила» проявит себя, в конечном счете, только против одного-единственного, конкретного определенного лица – нового кредитора, т.е. лица, приобретающего требование, возникшее из этого самого договора, а значит – и на условиях, предусмотренных этим договором (ст.384 ГК), в том числе и на условии его приобретения лишь при наличии согласия должника.
Но в том-то и сложность, что в ГК не уточняется, каким договором должника и первоначального кредитора может быть обусловлено согласие должника на уступку требования – только тем, из которого уступаемое требование возникло, или всяким иным (например, дополнительным соглашением)? Очевидно, что в отсутствие такого уточнения должен быть выбран второй вариант ответа: необходимость согласия должника на уступку требования может обусловливаться любым договором, независимо от того, как он соотносится с основанием возникновения уступаемого требования. Больше того: нет ничего невозможного в том, чтобы договориться о необходимости согласия должника на уступку требования, которое возникло вовсе не из договора (из причинения вреда, неосновательного обогащения и т.д.).2. Отсутствие необходимой четкости в ГК создает почву для возникновения ситуаций, в которых лица, добросовестно приобретающие уступаемые им требования, попросту лишены возможности получить информацию об условиях, при которых такая уступка является возможной (в том числе – о необходимости согласия должника на такую уступку). Потенциальному цессионарию, конечно, не могут не показать договор, из которого требование возникло, или не доказать его возникновения по иному основанию. Но точно так же ясно, что он не может быть гарантирован от того, что недобросовестно действующий цедент умолчит о связывающем его с должником особом соглашении, обставляющем уступку теми или другими условиями, которые, таким образом, останутся за пределами внимания цессионария и не будут им соблюдены. Больше того: даже при отсутствии подобного соглашения в момент совершения уступки ничто не мешает первоначальному кредитору и должнику «состряпать» таковое post factum, тем самым существенно усложнив положение цессионария. В подобных условиях особую важность приобретает арбитражная практика по вопросу о последствиях нарушения цессионарием договорных условий уступки требования, в частности – о последствиях приобретения им требования без согласия должника, необходимого согласно условиям его особого соглашения с первоначальным кредитором (см.
следующий вопрос).413. Каковы последствия совершения договора уступки требования без согласия должника на уступку в случае, когда такое согласие требуется по условиям договора цедента с должником?
Нам удалось обнаружить лишь один судебный акт, трактующий этот вопрос. Договор уступки требований, совершенный без согласия должника, в тех случаях, когда необходимость его получения предусмотрена договором, считается совершенным с нарушением п.2 ст.382 ГК и потому ничтожным (см. постановление ФАС ВВО от 30.01.2006 NА11-6310/2004-К1-9/202).
Такая позиция никак не может быть признана правильной. Как указывалось выше, цессионарий может (действуя вполне добросовестно) все же не получить сведений о существовании договорного запрета уступки без согласия должника. Уступка требования вопреки договорному условию представляет собой, очевидно, один из случаев совершения сделки за пределами ограничений, установленных договором, т.е. частный случай ст.174 ГК. А такая сделка, как известно, не является ничтожной, хотя и может быть оспорена заинтересованным лицом (каковым в данном случае будет должник), причем лишь в случае, когда им будет доказано, что цессионарий знал или заведомо должен был знать о договорных ограничениях возможной уступки. Именно в этом направлении должна эволюционировать арбитражная практика;
поскольку подавляющее большинство судов остерегаются высказываться о ничтожности сделок, совершенных в нарушение договорных ограничений уступки, можно предположить, что необходимые предпосылки к такой эволюции имеются.