Таким образом, на протяжении рассмотренного промежутка времени трактовка истории западноевропейской крестьянской общины в отечественной медиевистике не была однозначной. На разработку данной проблемы, как и на развитие исторической науки в целом, влияла сложная совокупность внешних и внугрина- учных факторов. Среди внешних факторов преобладающую роль играли социально-политическая обстановка и идеология, характерные для того или иного периода, а к внутринаучным факторам следует отнести изменения в методологии и методике исследований, а также использование новых подходов к рассмотрению отдельных научных проблем. История западноевропейской сельской общины стала одной из наиболее актуальных исследовательских тем отечественной медиевистики в последней четверти XIX — начале XX вв. во многом под влиянием российской общественно- политической действительности того времени. Развитие капиталистических отношений, крупные социальные перемены в пореформенной России сделали злободневным вопрос о судьбах крестьянства и крестьянской общины. Российские либеральные медиевисты, представители социально-экономического направления,, в средневековой истории западноевропейских стран искали образцы наиболее приемлемого решения возникших в российском обществе проблем. Выбор соответствующей проблематики в медиевистике был обусловлен и позитивистской методологией, которая в России имела свои особенности. Одной из таких особенностей было признание в рамках многофакторного подхода особой роли социального и экономического факторов. Вместе с тем, на тематические предпочтения отечественных медиевистов оказывали определенное воздействие новые явления в европейской исторической науке 80—90-х гг. XIX в. Так, развернувшаяся на Западе в это время дискуссия по поводу Марковой теории стимулировала интерес российских ученых к вопросам происхождения и эволюции европей- ской поземельной общины. Некоторые их работы имели полемический характер, были направлены против антиобщинных концепций раннесредневековой аграрной истории, появившихся в зарубежной историографии. Русские историки не только выступили в зашиту Марковой теории, но и своими исследованиями способствовали дальнейшему ее развитию и даже определенной трансформации. Была значительно расширена география исследуемой проблемы и соответственно ее документальная основа. Изучались не только германские и английские источники, как это было характерно для большинства зарубежных историков, но и материалы по истории Испании, Франции, Италии, Украины, Закавказья, Американского континента, многие из которых были впервые введены в науку. Наибольший вклад в это внес М.М. Ковалевский, владевший несколькими иностранными языками и имевший склонность к широким сравнительно-историческим параллелям. В анализируемых источниках медиевисты выявили аргументы, подтверждающие тезис Марковой теории о том, что община с коллективной собственностью на землю являлась исходным пунктом аграрной эволюции средневекового общества. Использование обширного и разнообразного фактического материала позволило им сделать вывод об общеисторическом характере общинных отношений и о преемственной смене их форм — от родовой общины к общине-марке. Кроме того, они попытались выяснить своеобразие каждой из форм общины и факторы, обусловившие переход одной формы в другую, в том числе и экономические. При этом М.М. Ковалевский первым исследовал семейную общину, выдвинув взгляд на нее как на переходный этап от родовой общины к сельской. Отдельные выводы российских ученых отличались от более поздних представлений об эволюции общины. Но, несмотря на это, благодаря их научным изысканиям общинная теория заняла прочные позиции в отечественной историографии конца XIX-начала XX вв. Положение общинной теории в отечественной медиевистике стало меняться в сторону ослабления ее позиций в 20-е гг. XX в., что во многом было связано с все возрастающим воздействием на развитие исторической науки политикоидеологического фактора. Проводимая советской властью в первые годы после событий 1917 г. политика в области исторического образования и науки, направленная, прежде всего па подготовку марксистских кадров, привела к ликвидации многих «старых» научных центров и сокращению исследовательской работы в области западноевропейского средневековья. Такая работа велась преимущественно учеными-немарксистами представителями «старой школы», а также некоторыми из их учеников и концентрировалась в основном в Институте истории РАНИОІЇ, руководителем которого был профессор Д.М. Петрушсвский. Причем некоторые представители «старой школы», в число которых входил и Д.М. ПетрушевскиЙ, возможно, под воздействием социально-политических потрясений, а также в силу неудовлетворенности познавательными возможностями позитивизма, отказались от своих прежних методологических принципов, обратились к неокантианству и восприняли отдельные конкретно-исторические идеи критического направления, в частности отрицание основных положений общинной теории. Наиболее показательна в этом отношении монография Д.М. Петрушевского «Очерки из экономической истории средневековой Европы», где он выступил сторонником тезисов об изначальности частной земельной собственности и крупного землевладения на территории Европы и общей идентичности социально-экономических порядков поздней Римской империи, древних германцев и государств раннего средневековья. Новые взгляды Д.М. Петрушевского вызвали интерес и поддержку со стороны некоторых его учеников. Так А.И. Псусыхин в работе «Общественный строй древних германцев» дал положительную оценку отдельных выводов представителя критического направления А. Допша и подверг критике общинную теорию. Но партийно-государственное руководство с конца 20-х гг. XX. в. взяло курс на ликвидацию теоретико-идейного плюрализма в науке и утверждение монополии марксистской методологии. Вес, что не укладывалось в ее рамки, подверглось разгромной критике. Учеиых-немарксистов постарались дискредитировать, ограничив при этом их научную и преподавательскую деятельность. Молодые историки, а также некоторые представители «старой школы» постепенно овладевали марксистской методологией и начинали применять ее в своей исследовательской деятельности, которая активизировалась в середине и во второй половине 1930-х гг. вследствие правительственных мероприятий по восстановлению системы исторического образования и организационной перестройки научных учреждений. Возобновившаяся в это время разработка истории западноевропейской общины базировалась уже на марксистских металогических постулатах. В работах А.Д. Удальцова и И.В. Арского были высказаны критические замечания в адрес противников общинной теории и подчеркнута конструктивность концепции истории общины, предложенной К. Марксом и Ф.Энгельсом, разработку которой они попытались продолжить на конкретно-историческом материале. Причем, несмотря на использование силовых методов при внедрении генерации историков- марксистов, в исследовании проблемы общины все же имела место определенная преемственность. Изучению многих связанных с общиной вопросов было положено начало, правда, с иных позиций, чем в дореволюционный период, например, вопроса об изначальности и универсальное™ общинных отаошений, о формах общины и их эволюции. От представителей «старой школы» советские медиевисты восприняли стремление к объективному историческому знанию, основанному на скрупулезном изучении материала источников. В 1940-1960-е гг. и в последующее время на развитие исторической науки определяющее влияние оказывала политическая коньюктура. В годы Великой Отечественной войны медиевисты, в числе прочих историков, выполняя директивы партии и правительства по укреплению боевого духа советского народа, временно отошли от своих прежних исследовательских тем и обратились к военно- патриотическим сюжетам. Изучение проблем социально-экономической истории западноевропейского средневековья было почти полностью приостановлено. Ситуация в данной области стала меняться в сторону некоторой активизации исследовательской работы в первые послевоенные годы, когда вышли в свет несколько статей Н.П. Грацианского и А.И. Неусыхина по интересующей нас проблематике. Однако указанная тенденция была приостановлена идеологической кампанией по борьбе с космополитизмом, развернувшейся вскоре под влиянием начавшейся «холодной» войны, и в ходе которой в адрес многих медиевистов, представителей старшего поколения, в том числе и А.И. Неусыхина, были выдвинуты серьезные обвинения. Их влияние и деятельность постарались ограничить, результатом чего стал временный спад науки, продолжавшийся до смерти Сталина. C наступлением эпохи «оттепели», в условиях некоторого ослабления идеологического пресса, ожила исследовательская деятельность во всех отраслях исторической науки. В науку вернулись подвергшиеся критике в ходе кампании по борьбе с космополитизмом представители старшего поколения, расширились их контакты с молодыми специалистами. В медиевистике ведущая роль принадлежала изучению проблем социально-экономической истории, важнейшей из которых была проблема эволюции сельской общины и ее роли в процессе генезиса феодализма на европейской территории. Разработка этой проблемы велась с опорой на положения классиков марксизма об общине и се эволюции, так как господствующей была марксистско-ленинская методологи; но в тоже время уделялось большое внимание анализу эмпирических данных, ввиду сохранения принципа приоритета источника в историческом исследовании. Имели место как локальные исследования, география которых постепенно расширялась, охватив почти все регионы Европы, так и рассмотрение вопроса об общине в теоретическом плане. Теоретической разработке вопроса большое внимание уделил А.И. Неусыхин, перешедший к началу 1940-х гг. на позиции общинной теории. Отправляясь от марксистских положений, приоритет в исследовательской работе он отдавал детальному анализу текста источников, что позволило ему выделить основные критерии в разграничении типов общинной организации и внести дополнения в марксистскую периодизацию истории общины. Изучив хозяйственную структуру общества по данным различных германских источников и характерную для них терминологию, ученый дал более основательную характеристику трех известных типов общины и, кроме того, выявил дополнительные «подтипы» общинной организации, соответствующие разным стадиям в ее развитии. При этом особый интерес у А.И. Неусыхина вызывала структура производственных отношений в земледельческой общине и общине-марке и процесс перехода от одной стадии исторического развития общины к другой. Он показал взаимосвязь между процессом распада больших семей на малые индивидуальные семьи, сопровождавшегося формированием вначале раннего, а затеем «полного» аллода и эволюцией земледельческой общины в общину-марку. Община-марка выступает у него как социальная и производственная организация, в которой, в силу окончательного вызревания индивидуальной собственности на пахотный надел - «полного» аллода, возникают условия для зарождения отношений феодальной зависимости. Решение проблемы исторической типологии общины, предложенное А.И. Неусыхиным, получило признание в советской медиевистике. Молодые историки, в число которых входили и ученики А.И. Неусыхина, при изучении истории общины различных регионов Европы, как правило, брали за основу проделанный им типологический анализ общинного строя. В советской медиевистике в противовес многим западным исследователям, рассматривающим общину в основном как новообразование периода внутренней колонизации Qi-XII вв.), закрепилось представление о ней как об универсальном институте, являвшемся исходной формой аграрного развития средневекового общества и сохранявшем определенную преемственность при переходе от одной стадии его развития к другой. Общинная теория стала составной частью утвердившейся в отечественной медиевистике советского периода концепции становления и развития феодализма. Согласно этой концепции феодальные отношения на большей части территории Европы начали развиваться в результате разложения свободной сельской общины и сопровождавшего его втягивания крестьян в зависимость. В указанном виде общинная теория сохраняла ведущие позиции в отечественной медиевистике до второй половины 1980-х гг. пока господствующей оставалась марксистская методология. Путем локальных исследований производилась се конкретизация и дальнейшее развитие. Творческие, более или менее свободные от оков идеологизации теоретико-методологические разработки, тенденция к которым появилась во второй половине 1960-х гг., постарались пресечь. Принцип структурного анализа, с обоснованием плодотворности и важности которого выступали М.А. Барг, А .Я. Гуревич и еще ряд историков, был сразу объявлен противоречащим теории социально-экономических формаций. В начале 1970-х гг. была на время свернута работа над «Историей средневекового крестьянства», в процессе которой проявились попытки представить некоторые нетривиальные для советской медиевистики концепционные решения, в том числе и по проблеме общины. Изложение исторических проблем продолжало оставаться в подчинении отлаженной системы администрирования и информационных фильтров. Однако, несмотря на стремление партийно-государственного руководства определять границы дозволенного в исторических исследованиях, отдельные медиевисты в 1970-1980-х гг. продолжали свои научные искания. Этому во многом способствовала появившаяся со времени «оггепели» возможность знакомства с достижениями и результатами исследований своих зарубежных коллег, например, школы «Анналов», а также с накопленным па Западе новым фактическим материалом, в частности, в области археологии и истории древних поселений. Первым А.Я. Гуревич, а затем и ряд других ученых попытались по-новому, в связи с изучением ментальных структур, рассмотреть многие принципиальные проблемы медиевистики, в число которых входила проблема генезиса феодализма и сопряженный с ней вопрос об эволюции общины. Новации усиливались по мере развития политических изменений в стране. Особенно явно они стали прослеживаться в постсоветский период, когда появилась возможность для плюрализма мнений. К концу 1990-х гг. изменение научных подходов и использование новых данных источников привели к фактическому отрицанию утвердившейся в советской медиевистике общинной теории и выработке новой концепции истории сельской общины, которая в какой-то мере схожа с существующей в зарубежной историографии и подвергавшейся критике в советский период. По ней путь развития общины был прямо противоположен традиционным представлениям. Отвергается наличие преемственности в развитии общины от эпохи глубокой древности до развитого средневековья. Община рассматривается как результат средневекового развития с присущим ему корпоративизмом. Создатели новой концепции считают, что сельская община, обладающая определенными хозяйственными и административными функциями, явилась результатом роста и сплочения населения, внутренней колонизации и изменения способов обработки почвы, которые потребовали создания системы внутриобщинных распорядков. Окончательное оформление ее произошло только в период классического средневековья (XI-XII вв.). В древне- германском и раннесредневековом обществах они хотя и признают существование каких-то общинных порядков, но относят их к периферийным, а, отнюдь, не коренным, профилирующим чертам аграрной и общественной действительности. Ими обосновывается отсутствие в этих обществах общины, являвшейся субъектом землевладения и хозяйственной организацией. Вновь созданная картина эволюции общины, таким образом, существенно отличается от той, которая составляла суть прежней общинной теории.