Соборное Уложение 1649 года.

Старейшим памятником законодательства в четвертом периоде было Уложение царя Алексея Михайловича, изданное в 1649 году. История составления этого памятника была следующая: еще в царствование царя Ивана Васильевича, вскоре по издании Судебника, были заведены по всем приказам законные книги, в которые постоянно заносились все новые узаконения, заключающиеся как в царских повелениях, так и в боярских приговорах, составлявшихся по разным новым случаям общественной и частной жизни, доходивших до суда и требовавших законного решения.

Наконец, в 1648 году 16 июля царь Алексей Михайлович на общей думе своей с патриархом и святителями, бывшими тогда в Москве, и со своими боярами и другими думными людьми положил собрать все статьи из правил св. Апостолов и св. Отцов, из градских законов греческих царей, которые пристойны к государевым и земским делам, а также статьи прежних государей российских, указы царя Михаила Федоровича и боярские приговоры на всякие государственные и земские дела; и те государские указы и боярские приговоры со старыми Судебниками справить. А на которые случаи ни государских указов, ни боярских приговоров не было, и на те бы случаи по тому же написать и изложить по его государеву указу общим советом, чтобы Московского государства всяких чинов людям, от большего и до меньшего чину, суд и расправа была во всяких делах всем ровно. И на этой же думе 16 июля собрание всех этих статей и указов и приготовление их к докладу было поручено: боярам - князю Никите Ивановичу Одоевскому и князю Семену Васильевичу Прозоровскому, да окольничему князю Федору Федоровичу Волконскому, да дьякам Гавриле Леонтьеву и Федору Грибоедову. А для слушания сего доклада на той же думе было положено выбрать из стольников, стряпчих и дворян московских и жильцов по два человека, да из городов - дворян и детей боярских: из Новгорода с пятины по человеку, из других больших городов - от города по два человека, а из меньших - от города по человеку, из гостей трех человек, из гостиной и суконной сотни по два человека, из черных сотен и из слобод и из городов с посадов - по человеку, добрых и смышленых людей, чтобы сие государево царственное и земское дело с теми со всеми выборными людьми утвердить и на мере поставить, чтобы все те дела по нынешнему государеву указу и по Соборному Уложению впредь были ничем не рушимы.

Через два с половиной месяца после сей думы боярин князь Никита Иванович Одоевский с товарищами исполнили порученное им дело и представили государю составленное ими Уложение, которое 3 октября того же 1648 года было прочтено сперва перед государем и его думой, а потом в Ответной Палате перед съехавшимися в Москву выборными людьми под председательством боярина князя Юрия Алексеевича Долгорукого. По выслушании и одобрении нового Уложения государем и собором, царь, для большего утверждения, одобренное всеми Уложение велел подписать патриарху, бывшим на соборе святителям, боярам, думным и всем выборным людям, потом по подписании списать его в книгу, которую закрепить дьякам Гавриле Леонтьеву и Федору Грибоедову, и с той книги уже напечатать и разослать по всем приказам и городам. Подлинный свиток, или столбец Уложения теперь хранится в Московской Оружейной Палате; он имеет в длину 434 аршина и подписан патриархом Иосифом, 2 митрополитами, 3 архиепископами, одним епископом, 5 архимандритами и игуменом, 15 боярами, 10 окольничими, казначеем, думным дворянином, печатником, думным дьяком, благовещенским протопопом, 5 московскими дворянами, 148 городовыми дворянами, 3 гостями, 12 выборными от московских сотен и слобод, 89 выборными посадскими из городов и, наконец, 15 выборными от 15 московских стрелецких приказов или полков; всего 315 подписей или рукоприкладств, которые помещены на оборотной стороне свитка.

Источниками при составлении Уложения были: правила св. Апостолов и св. Отцов; градские законы греческих царей, насколько они были известны на Руси по Кормчим и другим церковно-гражданским юридическим сборникам, старые Судебники, уставы прежних государей российских, Стоглав, узаконения царя Михаила Федоровича, боярские приговоры и, наконец, Литовский Статут 1588 года. Составители Уложения в порядке расположения глав имели образцами Литовский Статут и Закон Судный людем; впрочем, они не везде следовали своим образцам, а держались и своих правил и ставили статьи и главы в той связи, которая почиталась ближайшей по понятиям и строю тогдашнего русского общества.

Уложение царя Алексея Михайловича разделяется на 25 глав.

Глава 1-я состоит из девяти статей: первая из них назначает наказание богохульникам - сожжение: «а будет сыщется до пряма, и того богохульника, обличив, казнити - сжечь». Во 2-й статье назначена смертная казнь тому, кто произведет в церкви мятеж и не даст окончить литургию. Следующие затем семь статей составлены также против нарушителей церковного благочиния, которым назначены наказания, смотря по вине, из коих первые пять говорят о разных обидах, наносимых в церкви как священнослужителям, так и мирянам, а последние две запрещают подавать в церкви челобитные государю и епископам. Во всех прежних законодательных памятниках на Руси мы не встречали узаконений, находящихся в сей главе, в Литовском Статуте их также не находится. Хотя первая статья, очевидно, взята из Моисеева закона, помещаемого в Кормчих, где также назначена смерть за богохульство, но в Моисеевом законе о сожжении богохульника не упоминается; там сказано: «кленый имя Господне смертию да умрет, камением да побиют и весь со им». Следовательно, здесь Уложение следовало своим правилам. Вообще вопрос о преступлениях против религии и церкви в таком виде, как он находится в Уложении, в прежних русских законодательных памятниках не встречался; но тем не менее на практике сожжение употреблялось против богохульников и в Новгороде, и в Москве, но узаконения сего не вносили в законодательные памятники потому, что прежде светского законодательства не смешивали с церковным; Уложение первое допустило такое смешение в подражание - или Юстинианову кодексу, или, вернее, более знакомому Закону Судному людем.

Глава 2-я говорит о государской чести и как государево здоровье оберегать. Здесь, во-первых, назначается смертная казнь злоумышленникам на жизнь государя, бунтовщикам и изменникам, во-вторых, поместья и вотчины после бежавшего или казненного изменника или бунтовщика отписываются на государя, причем ежели после изменника или бунтовщика останутся жена или дети, не участвовавшие в измене и не знавшие о ней, то из поместий и вотчин изменника им выдается на прожиток такая часть, какую укажет государь.

Глава 3-я говорит о государевом дворе. Здесь, во-первых, запрещается делать ссоры на государевом дворе; во-вторых, запрещается ходить на государев двор с оружием или стрелять из луков и пищалей; в-третьих, запрещается делать какие либо похищения в государевых селах. Эта глава прямо взята из Литовского Статута, из первого его разряда; только в Уложении наказание втрое легче против Статута: так, за ссору или драку на государевом дворе по Статуту назначается тюремное заключение на три месяца, а по Уложению на один месяц.

Глава 4-я говорит о составителях фальшивых грамот, актов и других бумаг, а также о фальшивых подписчиках и подделывателях печатей. Эта глава без перемены взята из Литовского Статута, именно из 16 артикула 1-го раздела.

Глава 5-я говорит о подделывателях монет и о серебряных и золотых дел мастерах, которые будут примешивать в серебро и золото медь, или олово, или свинец. Эта глава также заимствована из Литовского Статута, только в Уложении положено различное наказание подделывателям денег и золотых дел мастерам, примешивающим свинец к серебру или золоту; первым Уложение назначает заливать горло растопленным металлом, а вторых бить кнутом; по Литовскому же Статуту назначена и тем и другим одна казнь - заливать горло растопленным металлом.

Глава 6-я говорит о паспортах отправляющимся в чужие земли. По этой главе выдача паспортов или проезжих грамот для отправления за границу была предоставлена воеводам по всем городам; кто же поедет в чужую землю без проезжей грамоты, того бить кнутом. Но в порубежных городах тамошним жителям дозволяется ездить в соседние немецкие и литовские земли без проезжих грамот.

Глава 7-я говорит о службе ратных людей. При составлении этой главы составители взяли себе за образец второй отдел Литовского Статута об обороне земской; но, придерживаясь сего образца, они в то же время старались не изменять основных законов Московского государства относительно ратной службы. Из настоящей главы мы видим, во-первых, что московские ратные люди в мирное время содержались от данных им поместий и других источников, в военное же время получали от государя особое денежное жалованье, смотря по службе. Обычай давать ратным людям денежное жалованье во время войны был известен и прежде, но по уложению он обращен в постоянный закон, и для доставления ратным людям жалованья назначена особая подать со всего государства, чего прежде не бывало. Во-вторых, ратные люди высылались на службу городскими воеводами и должны были являться на службу со своими запасами; пришедши на службу, обязаны оставаться при полках до конца похода или до роспуска; а кто из дворян или из детей боярских побежит со службы, не дождавшись роспуска, того за первый побег бить кнутом, за второй побег также бить кнутом и убавить 50 четвертей поместья, а за третий побег бить кнутом и вовсе отнять поместье; а кормовых ратных людей за побег бить кнутом и вычитать из жалованья, за даточных же беглых людей взыскивать с тех, чьи те люди, по 20 рублей за человека. В-третьих, старые, больные и увечные, хотя по осмотру и освобождались лично от службы, но должны были выставлять вместо себя своих детей или других родственников, не моложе 18 лет, и притом таких, которые бы не состояли на службе сами по себе; за неимением же детей и родственников, они должны были или высылать даточных людей, или платить деньги, смотря по поместьям: и вотчинам. В-четвертых, ежели ратный сбежит со сражения домой, того бить кнутом и убавить половину поместий и денежных окладов; а кто изменою во время похода будет сноситься с неприятелем, того повесить против неприятельских полков, а имение взять на государя. В-пятых, ежели у кого из ратных людей на службе недостанет запасов, а в то время запасы будут продаваться дорого, и по воеводскому распоряжению будет назначена запасам указная цена дешевле торговой цены, то тот, у кого недостанет запасов, должен взять у воеводы пристава и покупать запасы по указной цене при приставе, а без пристава не покупать, и дворов и огородов не разорять и не жечь, и хлеба в полях не травить. В-шестых, отгулявших во время службы лошадей нашедшие их должны являть воеводам или полковым судьям и потом возвращать хозяевам, получая за это по три алтына и по две деньги за лошадь; равным образом и всякую другую находку в военном стане или на дороге должно являть воеводе и возвращать хозяину, но без вознаграждения.

Глава 8-я — о искуплении пленных, вся составлена из московских узаконений; основанием для нее служил Стоглав, именно 72 глава. По Уложению узаконено на выкуп пленных собирать по переписным книгам в городах и в церковных имениях с двора по 8 денег, в дворцовых, черных, помещичьих и вотчинных землях - с двора по 4 деньги, со служилых людей: стрельцов, казаков и проч. - с двора по 2 деньги. Собранные деньги ежегодно доставлять в Посольский Приказ. А на выкуп давать: за дворян и детей боярских, которые взяты на боях, со ста четвертей их оклада по 20 рублей, а которые взяты не на бою - со 100 четвертей по 5 рублей, за московских стрельцов - по 40 руб., за украинных казаков - по 25 руб., за посадских - по 20 руб., за крестьян - по 15 руб. за человека.

Глава 9-я, о мытах, перевозах и мостах. По ней: во- первых, освобождаются от платежа мытов и перевозов все служилые люди и их слуги, едущие по государевым делам; во-вторых, на мытах и перевозах, в городах и государевых селах, могут быть головами и целовальниками только посадские люди и крестьяне дворцовых сел; в-третьих, новых мытов и перевозов без государева указа не заводить, а старые мыты и перевозы и сами дороги содержать в исправности тем владельцам, которые пользуются мытными и другими пошлинами. А которые владельцы не будут содержать в исправности мостов и дорог, и на их неисправных дорогах и мостах проезжим случится какой убыток, то убыток доправлять на владельце дороги или моста; в-четвертых, дорог не топить запрудами и не запахивать; а кто старую дорогу затопит или запашет, тот должен проложить новую дорогу без дальних объездов. А также не делать прудов, плотин и мельниц, не забивать заколов и езов на судоходных реках или же строить плотины и езы с воротами для пропуска судов. Вся эта глава заимствована частью из Литовского Статута, а преимущественно из дополнительной части к царскому Судебнику, изданной при царе Михаиле Федоровиче в 1642 году.

Глава 10-я, о суде. Эта глава самая большая; она составляет почти треть всего Уложения. Статьи этой главы разделяются на два главных разряда: к первому разряду принадлежат статьи, относящиеся собственно до судопроизводства, а второго разряда статьи содержат в себе разные узаконения собственно гражданского частного права.

Статьи первого разряда указывают на основные изменения в суде против прежних порядков, хотя суд и по Уложению в подробностях своих видимо оставался прежним, но в сущности он уже потерпел громадное изменение и, к сожалению, не к пользе самого дела.

Десятая глава Уложения говорит: во-первых, о видах или степенях суда; степеней и по Уложению было оставлено три, как и в Судебнике: 1) суд наместника или воеводы, 2) суд боярский по приказам и 3) суд царский в государевой палате. И по Уложению, как и по Судебнику, были назначены строгие наказания судьям за неправый суд, тяжущимся даже было предоставлено право отводить судей по недружбе или по родству с противной стороной. Все это было старое, утвержденное прежними законами, но при всем этом суд по Уложению далеко уже не походил на суд по Судебнику. Уложение отменило исконный русский закон судебного порядка, чтобы на суде наместничьем присутствовали старосты и целовальники или присяжные, выбранные обществом, через что суд окончательно перешел в руки приказных людей и совершенно потерял свой прежний общественный характер. Эта отмена старост и целовальников на суде, с одной стороны, много способствовала распространению злоупотреблений на суде, а с другой - была причиной развития многописьменности в судебных делах.

Во-вторых, за статьями о степенях суда следуют статьи о порядке судебного делопроизводства. По Уложению, так же, как и по Судебнику, на суде требовалось судоговорение тяжущихся сторон, причем речи тяжущихся записывались начерно подьячими, и подьячие свои черновые списки закрепляли рукоприкладством истца и ответчика; потом тот же подьячий переписывал судный список набело, а дьяк, справя беловой судный список с черновыми, закреплял его своей рукою; по окончании судного дела черновая записка суда, утвержденная рукоприкладством истца и ответчика, подклеивалась под дело на случай могущего возникнуть спора. Для соблюдения большего порядка в судопроизводстве, Уложение запрещает судьям или дьякам принимать какие-либо дополнительные к делу бумаги, кроме тех, о которых истец или ответчик объявят во время самого суда и дадут обещание представить их в известный срок. А чтобы устранить все поводы к медленности и проволочке, Уложение требует, чтобы все справки, розыски к доставление нужных к суду документов производить как можно скорее и решать судные дела, хотя бы судьи почему-либо и не все были в сборе, и ни за какими делами не отлагать, за исключением праздничных дней; праздничными же днями по Уложению были признаны все воскресные дни и дни господских праздников, сырная неделя, первая и страстная неделя великого поста, пасхальная седмица и все царские дни.

В-третьих, статьи о вызове в суд и о сроках. Вызов в суд по Уложению оставлен почти в том же виде, в каком он был по Судебнику царя Ивана Васильевича и по дополнительным статьям к нему, т.е. и по Уложению требуется, чтобы в приставных грамотах писалась цена иска; равным же образом остались и прежние, введенные после Судебника, три срока для явки в суд, но предписано начало срока считать не с выдачи приставной, а со взятия приставом поручной записи. Зато Уложение окончательно отменило введенные Судебником бессудные грамоты и даже приказало отобрать и те грамоты, которые были выданы в прежнее время, вместо чего предписано неявившегося на третий срок тут же обвинять судом. Вызывателями в суд или приставами по-прежнему оставлены недельщики, которые выбирались за поруками, что им, будучи в недельщиках, не делать беспорядков и челобитчиков не притеснять; но об общинах ездоков при недельщиках в Уложении уже не упоминается. Отменив участие общества в суде, Уложение узаконило, что пристав не мог взять уклоняющегося ответчика из дома, а должен ждать, пока он пойдет со двора.

В-четвертых, относительно судных пошлин. Уложение назначает судных пошлин с рубля по гривне, да с пересуда по шести алтын по четыре деньги, да правого десятка четыре деньги. А с живых кабал, с записей и за насильство против того пошлины брать вдвое, т.е. с рубля по две гривны. А судные пошлины собранные, и что собрать доведется, писать в особые книги того же числа, как суд отойдет.

В-пятых, порядок выдачи опасных грамот. Ежели кто будет жаловаться на другого, что он похваляется убить его, то в таком случае выдавалась на похвальщика опасная грамота. При выдаче таковых грамот в Уложении назначены две формы: 1) в похвальбе между знатными людьми опасная грамота выдается с заповедью в 5, 6, 7 тысяч рублей и более; и ежели похвальщик впоследствии убьет или ранит того, на кого похвалялся, то его казнить смертью за убийство, а за раны взыскать бесчестье, а записанные в заповеди деньги доправить на его имении, и половину взять в казну, а половину выдать тому, на кого похвалялся, или его наследникам. 2) В похвальбе между незнатными Уложение назначает обыск, и ежели в обыске скажут по челобитчику, то похвальщика посадить в тюрьму на три месяца, а потом взять с него запись за его рукою, что он не посягнет на того, на кого похвалялся; а ежели преступит свою запись, казнить смертью.

В-шестых, о ссылке на свидетелей и о повальном обыске. Уложение, отменив судебные поединки или поле, как окончательное доказательство на суде, допустило право тяжущихся: 1) ссылаться на посторонних людей поименно в доказательство справедливости своих исков; 2) ссылаться на посторонних людей также поименно из виноватых, т.е. ежели указанный человек скажет не в одни речи с тяжущимся, то тем и обвинить сего последнего; 3) право ссылаться в повальный обыск на многих людей безымянно. Это последнее доказательство так высоко было поставлено, что Уложение не дозволило отводить ссылки на повальный обыск. При произведении повальных обысков Уложением были приняты те же самые правила, которые утверждены Разбойным Уставом и особенно дополнительными статьями к царскому Судебнику; 4) ссылаться на общую правду, т.е. когда истец и ответчик сошлются хотя на одного человека. Общая ссылка, или правда, по Уложению стояла, как судебное доказательство, выше повального обыска и отменяла его. Наконец, 5) судебный поединок заменился по Уложению пыткой как крайним судебным доказательством; впрочем, принятие пытки не было обязательным, а предоставлялось на волю тяжущимся или их свидетелям и обыскным людям. Последнее взято из Литовского Статута.

В-седьмых, о суде, когда истцов будет несколько человек, у которых одно имение, разделенное на жребии, или которые будут в компании между собою. Уложение таковым истцам отдает на волю - искать ли всем сообща, или каждому отдельно в своем жребии.

В-восьмых, о поклепных исках. Когда кто на ком ищет во многих исках поклепом и, не ходя в суд, возьмет с ответчика немногое, а от прочего отступится, то по розыску с такового поклепщика в первый раз взять пени на государя 5 рублей, взятое с ответчика доправить вдвое, бить кнутом у приказа и посадить в тюрьму, на сколько государь укажет. А кто попадется в подобном поклепном иске в другой раз, того бить кнутом на козле у приказа, взять пени 10 рублей, посадить в тюрьму и взятое с ответчика доправить вдвое. Кто же попадется в третий раз, того, бив кнутом на козле у приказа, потом водить по торгам, кинуть в тюрьму, взять пени на государя 20 рублей и доправить вдвое против взятого с ответчика, и вперед ни в каких исках от него челобитен не принимать. Подобное узаконение было издано еще в 1582 году, но только в том узаконении о телесном наказании за поклепные иски не было и помину.

Второй разряд статей десятой главы Уложения заключает в себе следующие узаконения частного гражданского права:

1. О пенях за бесчестье. Пени сии по Уложению распределены по тем же началам, которые мы уже видели в Судебнике, т.е. основанием высшей или низшей пени за бесчестье Уложение принимает или общественное положение обиженного - его чин, или занимаемую им должность, или получаемый оклад жалованья, или сословие, к которому принадлежит обиженный. Уложение, подобно Судебнику, назначает двойную пеню за бесчестье женщины, а за бесчестье девицы требует пени вчетверо более того, чтобы получил за свое бесчестье отец девицы.
2. По искам в поклажах, долгах и ссудах Уложение принимает за основное правило, на основании закона 1635 года, в подобных исках давать суд только тогда, когда истец представит заемные кабалы или другие какие записи, а без записей суда не давать; впрочем, из этого общего правила допускаются исключения для ратных людей во время походов и для всех людей вообще при отдаче своих вещей мастеровым для отделки, где иск принимается на суд и без записей.
3. Относительно взыскания долгов с несостоятельных должников. Уложение, так же как Русская Правда и Судебник, разделяет несостоятельных должников на невинных, или несчастных, и на виноватых; первым дает на уплату полетний срок, но не далее как на три года и притом за поруками; а вторых отдает головою кредиторам до искупу. Впрочем, и невинных должников также отдает кредиторам до искупу, ежели по них не будет порук; а по смерти должников определяет взыскивать неуплаченные долги на их женах и детях.
4. Кабалы, заемные памяти и другие крепости, ежели будут в значительных суммах, то по Уложению их должны писать в Москве и по городам площадные подьячие тогдашние публичные маклера, и в каждой таковой крепости должны быть написаны послухи не менее двух человек; в суммах же незначительных, до десяти рублей, кабалы и земные записи может писать сам заемщик или кому прикажет, ежели это случится в деревне, и таковая кабала принималась на суде, хотя бы в ней даже не было написано послухов. При взыскании долгов по кабалам и другим записям Уложение, согласно с прежними узаконениями, требует, чтобы сперва удовлетворять иностранцев, потом государеву казну и, наконец, уже других истцов. Суд по кабалам, также согласно с прежними законами, давать не далее 15 лет и править заемные деньги без росту, один капитал.
5. Правеж долгов и других взысканий Уложение требует производить старым порядком, т.е., чтобы во сто рублях стоять на правеже не далее месяца, а будет долгу больше или меньше, то по расчету. А кто отстоит законный срок на правеже, того имение оценивать и править долг на имении или отдавать имение кредитору, а ежели кредитор не возьмет, то продать, а вырученными от продажи деньгами уплатить долг; ежели же вырученных денег на уплату недостанет, то отдавать должника истцу головою в заработок. Но служилых людей в заработки не отдавать, а платить долг из жалованья.
6. О взысканиях в случае утраты порученного. Уложение, согласно с Судебником и с разными гражданскими греческими узаконениями, помещенными в Кормчих, полагает следующие взыскания: 1) ежели пристав отпустит отданного ему судом под стражу и на срок к суду не представит, то все иски истцов, терпящих от того убыток, доправляются на приставе и его поручниках; а ежели с пристава доправить нечего, то он сам отдается истцу головой до искупу. 2) Ежели мастер возьмет у кого какую вещь для отделки и утратит ее или испортит, то вещь оценить через посторонних людей и по цене доправить на мастере. 3) Ежели кто возьмет в наем лошадь или что другое и утратит или испортит, то по оценке сторонних людей должен заплатить хозяину. 4) Ежели кто наймется стеречь двор или лавку за порукой, и за его сторожею учинится кража, то покраденное доправляется на стороже и его поручниках; а не будет у них с чего доправить, то он выдаются истцу головой до искупу.

5. Купец, ограбленный на дороге разбойниками, не обязан платить за находившиеся при нем и пограбленные разбойниками товары и деньги своего товарища или компаньона.

7. О межах и изгородях. Уложение, согласно с Судебником, узаконяет соседним владельцам делать изгороди пополам, а пашни в отхожих лугах огораживать одному владельцу пашни. Поновлять межи по Уложению должны при старожильцах, окольных людях, по старым признакам, в присутствии чиновника от правительства. Споры о межах разрешаются писцовыми, дорожными и отдельными книгами, разными крепостными актами, а также старожильцами; но ежели сих доказательств будет недостаточно, то - крестным целованием и образным хождением по межам; а в случае спора между старожильца- ми - жребием, кому отводить межу с образом. За порчу межей виноватый наказывается кнутом.
8. Об устройстве новых мельниц на реках, о бортных ухожаях, рыбных ловлях и сенокосах в чужих лесах. Статьи, сюда относящиеся, заимствованы Уложением частью из прежней судебной практики, а большей частью из Литовского Статута, только со значительными изменениями.
9. О строении зданий между соседями. В ней излагается порядок удовлетворения убытков и права в отношении к соседям. Статьи, сюда относящиеся, взяты из Градского закона, помещенного в Кормчей, именно из 38 грани. По этим статьям запрещается ставить здания на меже соседа, строить печи и поварни к соседней стене, лить воду или бросать сор на соседний двор.
10. Ежели кто назовет кого незаконнорожденным, Уложение требует судебного розыска, и ежели по розыску окажется, что законнорожденный назван незаконнорожденным, то закон предоставляет обиженному право править бесчестье на обидчика. А ежели окажется, что жалующийся действительно незаконнорожденный, то бесчестья не править и незаконнорожденного к законнорожденным не причитать и отцовских прав ему не давать. Это узаконение совершенно новое, в прежних русских законодательных памятниках подобного не встречалось.
11. Об исках, ежели бы кто травил кого собаками или держал собак и других бешеных животных не взаперти и не на привязи. Здесь Уложение, согласно с прежними узаконениями и частью заимствуя из Литовского Статута, предписывает доправлять убытки на виноватом; а ежели это с тем же хозяином случится в другой раз, то таковое животное у него отнять и отдать челобитчику.
12. Об исках в неправильном завладении животными и сенными покосами за пять лет и больше. Здесь Уложение уза- коняет выдавать истцу только взятых у него животных, а в приплоде отказывать; сенокосы же оценивает по 10 алтын за десятину, а скошенное сено по алтыну за копну.

Глава 11-я. О суде в крестьянах. Здесь Уложение, во- первых, желая прекратить все споры и иски о беглых крестьянах прежнего времени, отменяет все сроки давности и предписывает бессрочно отбирать всех беглых крестьян тем владельцам, за которыми они или отцы их записаны по писцовым книгам 1626 года или по переписным книгам 1646 и 1647 годов. Но, возвращая крестьян к прежним владельцам со всеми их семействами и имением, с тем вместе Уложение отменяет все взыски за держание беглых крестьян за прошлые годы и требует, чтобы о возвращенных крестьянах брать немедленно отписки с тех владельцев, которым они возвращены, и с прежних владельцев не брать государевых податей за отписанных крестьян, а платить подати тем владельцам, к которым они будут возвращены. Во-вторых, излагает правила относительно беглых крестьян на будущее время; по этим правилам полагается: ежели крестьянин или крестьянка вступят в брак у другого владельца, то возвращаются к прежнему владельцу со всем семейством. Поэтому каждый владелец, принимая к себе вновь крестьянина, должен разыскивать, не беглый ли он человек, и, разыскав, немедленно записывать за собой в Поместном Приказе, а в городах - у воевод; а кто запишет, не разыскав, на том доправлять по 10 рублей за год, ежели найдутся истцы на записанного без розыску крестьянина. В-третьих, настоящая глава запрещает владельцам сводить крестьян со своих поместных земель на вотчинные и требует, чтобы никаким образом не прикреплять крестьян, нанимающихся в работу, по записям и без записи.

Глава 12-я говорит о суде патриарших приказных и дворовых людей и крестьян. По этой главе, на людей, живущих в патриарших домовых вотчинах и вообще состоящих на службе у патриарха, должно искать суда только на патриаршем дворе.

А когда патриаршие судьи решат дела несправедливо, то жаловаться государю и вносить дело из Патриаршего Приказа в Государеву Думу - к боярам.

Глава 13-я, о Монастырском Приказе. В этой главе сказано, что по челобитью всех людей Московского государства Монастырский Приказ вновь учреждается для того, чтобы в нем производить все дела по искам на митрополитов, архиепископов и епископов и на их приказных и дворовых людей и крестьян, а также на монастыри, священников и на весь церковный причет. Иски эти прежде производились в Приказе Большого Дворца. В этой же главе запрещается приводить к крестному целованию священников и вообще людей духовного чина, а решать дело на суде вместо крестного целования - или по жребию, или по святительскому допрашиванию, предоставляя это на волю истцов.

Глава 14-я, о крестном целовании. Глава сия составлена преимущественно из дополнительных статей к Судебнику, изданных в 1625 году. В ней узаконено, что при крестном целовании быть дворянину да подьячему для береженья и из сотен целовальникам, а крест целовать в сентябре и октябре со 2-го часу по 6 час дня, в ноябре, декабре, январе и феврале - с 1-го по 5 час дня, в марте, апреле, мае и июне - со 2-го по 7-й час дня, в июле и августе - с 3-го по 6-й час дня; причем, согласно с прежним порядком, каждый раз ходить ко кресту по три дня сряду. А кто поцелует крест или приведет ко кресту не по правде, того бить кнутом по торгам по три дня, посадить в тюрьму на год и впредь ему ни в чем не верить и ни в каких исках суда не давать. А давать крестное целование только в исках выше рубля.

Глава 15-я, о вершенных делах и о третейском суде. По этой главе узаконено вершенных дел не перевершать и чело- битен вновь не принимать. Новым владельцам вотчинникам не возвращать крестьян, отпущенных на волю с отпускною старыми владельцами вотчинниками; но крестьян, отпущенных прежними помещиками, по челобитьям возвращать новым помещикам. О третейском суде сказано, что истец и ответчик, полюбовно согласившиеся идти на суд третьих и давшие на себя третьим запись, что им третейского приговора слушать, не имеют права впоследствии отказываться от третейского приговора; а кто не будет слушать третейского приговора, на том взять пеню государю и бесчестье третьим. А ежели третьи порознят своим приговором -один обвинит истца, а другие ответчика, то третейское дело и приговоры и запись взять в приказ. И ежели в третейской записи написано с государевой пеней за неправый приговор, то дело решить по суду, а сторону, давшую приговор, несогласный с судебным приговором, подвергнуть наказанию и пени, что государь укажет, да доправить проести и волокиту.

Глава 16-я, о поместных землях. 1) Здесь прежде всего определяется, по скольку давать поместий в московском уезде каждому чину; 2) излагаются правила о мене поместных земель между помещиками вотчинниками; 3) о сдаче поместий стариками, вдовами и девицами; 4) об отдаче поместий после умерших помещиков их женам и детям на прожиток, и как им пользоваться прожиточными поместьями; 5) правила, как давать поместья вновь по челобитьям служилых людей, а также об отдаче разных угодий помещикам на оброк и с каких земель производить поместную раздачу и в какой мере; 6) каким образом одабривать поместные земли, т.е. на сколько четвертей давать больше против доброй земли в средней и худой земле;

7. настоящая глава запрещает давать поместья из государевых земель патриаршим боярским детям и решеточным приказчикам в Земском Приказе; 8) не дозволяет дворянам и детям боярским во избежание от службы продавать и отдавать в заклад свои поместья, а которые продадут или заложат свои поместья и бегут со службы, тех бить кнутом и с приставами отсылать в полки, а поместья и вотчины у тех, кому они их сдадут, отнимать и возвращать продавцам безденежно.

Глава 17 я, о вотчинах. Уложение, согласно с прежними московскими узаконениями: 1-е, отличает родовые и выслуженные вотчины от покупных и полагает по смерти вотчинников, ежели у них не останется сыновей, родовые и выслуженные вотчины отдавать дочерям и родичам; жене же покойного давать на прожиток только из поместий и купленных вотчин и лишь за неимением их назначать из родовых и выслуженных в пожизненное владение, или пока вдова не выйдет замуж, или не пойдет в монастырь; дочерям же выдавать выслуженные и родовые вотчины только тогда, когда сыновей не будет. А в купленных вотчинах жены признаются наследницами наравне с детьми, по жребиям. Ежели же муж купленную вотчину отдаст жене опричь детей, то жена в той вотчине вольна и никому до той вотчины дела нет. 2-е, для выкупа родовых вотчин Уложение назначает прежнюю 40-летнюю давность с соблюдением всех тех правил, которые утверждены прежними узаконениями; в вотчинах же купленных ни в каком случае выкупа не допускает. 3-е, Уложение запрещает продавать, закладывать и отдавать на помин души вотчины в монастыри, церкви и епископам. Кроме того, вотчинники, поступая в монастырь сами, должны сперва продать свои вотчины или передать их родственникам.

Глава 18-я, о печатных пошлинах. Здесь исчисляются подробно разные виды печатных пошлин по Уложению: 1-й, от выдачи разных грамот, крепостей и записей на владение поместными и вотчинными землями, в этом разряде пошлины определяются четвертями земли; 2-й вид печатных пошлин составляли пошлины с отдачи на откуп казенных сборов, здесь мерой были известные проценты с откупного рубля; 3-й вид составляли пошлины со всяких исковых и управных дел; здесь печатные пошлины рассчитывались, смотря по делу, по его цене; 4-й и последний вид составляли пошлины от определения к должностям и от выдачи привилегий, здесь на каждый разряд грамот назначалась особая печатная пошлина.

Глава 19-я, о посадских людях. Уложение, во-первых, согласно с прежними узаконениями, отчисляет на государя все принадлежащие частным людям слободы в городах, населенные ремесленниками и торговыми людьми, и обращает в тяглые городские земли. Во-вторых, людей всех сословий даже служилых, живущих в городах на белых землях, ежели они занимаются торговыми и другими городскими промыслами, отчисляет по промыслам к тяглым городским людям и требует, чтобы они по промыслам тянули в городское тягло наравне с тяглыми городскими людьми, исключая из этого правила только стрельцов, казаков и драгунов. Это узаконение было совершенно новое, им окончательно уничтожилось прежнее значение тяглых городских земель и положено начало более свободному направлению городской жизни. В-третьих, согласно с прежними узаконениями, определяет, чтобы при каждом городе была выгонная земля; а ежели где выгонной городской землей завладели частные люди, то ее от них отнимать и приписывать к городу. В-четвертых, Уложение, по старому порядку, требует, чтобы всех посадских людей, за кого- либо заложившихся и перешедших в крестьяне, отыскивать и возвращать в города в тягло; к старому порядку Уложение прибавляет вновь, что ежели посадские люди впредь будут закладываться, то бить их кнутом и ссылать на житье в Сибирь на Лену; а кто их будет принимать к себе в крестьяне, у тех отнимать земли на государя. В-пятых, крестьянам, приезжающим в города со своими товарами, дозволяется торговать только с возов на рынках, а не в лавках. В-шестых, посадским людям, имеющим свои дома и промыслы в разных городах, в каждом городе нести особое тягло, смотря по двору и по промыслам; такового узаконения прежде не было.

Глава 20-я, о холопьем суде. 1) Уложение запрещает принимать в холопы боярских детей, верстанных и неверстанных, посадских и других чинов людей, а также крестьян с черных и владельческих земель, а равным образом беглых холопов и крестьян; по Уложению в холопы принимаются только вольные люди и холопы с отпускными от прежних господ. 2) В настоящей главе говорится о разных крепостях на холопство и о разных видах холопов: полных, докладных, кабальных и других. 3) О суде над беглыми холопами. 4) Об освобождении и отпуске холопов. Глава сия составлена преимущественно на основании прежних узаконений об этом предмете.

Глава 21-я, о разбойных и татебных делах. Здесь Уло- жение говорит, во-первых, что разбойные и татебные дела в Московском уезде и в других городах и уездах ведомы в Разбойном приказе; местный же разбор разбойных и татебных дел в самой Москве принадлежит Земскому Двору, в уездах же и городах, где есть губные старосты, ведать те дела губным старостам и целовальникам, а где старост нет, там воеводам и приказным людям. Далее, настоящая глава излагает те же правила, которые помещены в прежнем Разбойном Уставе и в дополнительных статьях к нему. Впрочем, Уложение не везде следует этому Уставу, особенно в отношении к назначению наказаний, так например в наказании татей: за первую татьбу Уложение после пытки назначает кнут, отрезание левого уха, тюремное заключение, работу в кандалах на два года, а после двухлетней работы - ссылку на жительство в украинные города; за вторую татьбу также наказание кнутом, отрезание правого уха, четырехлетнее заключение в тюрьме и работа в кандалах, а потом ссылка на жительство в украинные города; за третью татьбу - смертная казнь.

Глава 22-я, указ, за какие вины кому чинить смертную казнь и за какие вины смертью не казнить, а чинить наказанье. 1) Смертная казнь назначается убийцам отца, матери, сестры, брата, господина, наругателям слугам, которые самовольно, зазвав постороннего человека на господский двор, изувечили бы его, заводчикам смут в людях, женам - убийцам своих мужей (живых закапывать в землю), мусульманам, которые бы привели русского человека в свою веру (их жечь), женщинам, которые убьют свое незаконнорожденное дитя, и вообще всем убийцам. 2) Наказание кнутом назначается: детям, непочтительным к родителям, развратителям и развратницам, а также тому, кто с похвальбы, или с пьянства, или с умыслом на лошади наскачет на чью жену и лошадью ее стопчет и изувечит или обесчестит. 3) Назначается тюремное заключение на год и публичное исповедание преступления у церкви отцу или матери, убившим сына или дочь. 4) Отсечение руки слуге, который поднимет оружие на господина. 5) Наругателям, кто кому отсечет руку или ногу или сделает другое какое увечье, сделать таковое же наругательство над самим и сверх того за каждое увечье пеня в 50 руб.

Глава 23-я, о стрельцах. Глава сия составлена на основании узаконения 1609 года, по которому предписывается судить стрельцов в Стрелецком Приказе во всех делах, кроме разбоя и татьбы с поличным. Ежели же стрелец будет искать не на стрельце в другом Приказе, то он не иначе может искать, как по подписной челобитной из Стрелецкого Приказа. Ежели стрелец будет искать на стрельце же своего бесчестья или бесчестья своей жены, а виноватый по суду скажет, что платить ему нечем, и будет просить о наказанье, то бить его кнутом.

Глава 24-я, о атаманах и казаках. По Уложению с атаманов и казаков узаконено не брать пошлин по судным делам, ежели иск не будет превышать 12 рублей. А за бесчестье атаманам и казакам взыскивать по их денежным окладам, а которым идет корм, тем за бесчестье править по пяти рублей. Кузнецким старостам самопального дела править бесчестье по 5 руб., а рядовым самопальным кузнецам по 4 руб. К этой главе присоединена законная оценка животных и хлеба по исковым челобитным.

Глава 25-я. Указ о корчмах. Уложение запрещает торговать вином не на кружечных дворах, а также держать у себя и продавать табак, и назначает правила, как судить за корчемство и чем наказывать корчемников и табачников. Правила о преследовании неправильной торговли вином составлены по узаконениям царей - Федора Ивановича и Бориса Федоровича; по этим правилам наказываются штрафами как продавцы, так и покупатели корчемного вина; наказание увеличивается, смотря по тому - сколько раз кто попался в корчемстве. Правила о преследовании торговли табаком составлены на основании указа 1632 года, по которому русским людям и иноземцам настрого запрещено держать у себя табак, а ослушникам назначено наказание без пощады под смертной казнью и дворы их и животы отбирать в казну. На основании этого указа, Уложение узаконяет: которые люди с табаком будут в приводе дважды или трижды, и тех людей пытать и не единова, и бить кнутом на козле или по торгам; а за многие приводы у тех людей пороть ноздри и резать носы, а после пыток и наказания ссылать в дальние города. Главный суд и управа по корчемным делам, как в вине, так и в табаке, был назначен в Новой Четверти, в которой ведались все сборы по винным откупам, а по городам судили корчемников воеводы в приказных избах. А для надзора за корчемниками и табачниками были учрежде - ны особые объезжие головы с определенным числом боярских детей как полицейских служителей. Кроме того, по городам и слободам черные тяглые люди для корчемной выимки должны каждогодно выбирать особых десятских и выборы их присылать в Новую Четверть,