ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, всё вышеизложенное позволяет нам сделать следующие выводы, обобщения и заключения:
Во-первых, до революции 1917 г. основными причинами переезда подданных Российской империи в Китай были экономические факторы.
Материальная нужда, высокие заработки на строительстве Харбина и КВЖД и, конечно, более свободная жизнь способствовали переселению на новые необжитые земли северо-востока Китая. Хотя в царской России национальные меньшинства страдали от великодержавного шовинизма, политические мотивы не были главными в их отъезде за рубеж. Начало ХХ в. - период бурных событий на Дальнем Востоке, связанных с Первой русской революцией, Русско-японской войной, Февральской революцией, которые спровоцировали хаотичную миграционную подвижность и всплеск общественно-политической активности россиян, в том числе национальных меньшинств, у которых появилась надежда не только на социальное, но и на национальное освобождение.Однако основной массовый приток русских эмигрантов в Китай связан, прежде всего, с Октябрьской революцией и Гражданской войной в России, когда, потерпев поражение от большевиков, белое движение увлекло за рубеж миллионы русских и нерусских граждан. Не смирившись с поражением, изгнанные со своей исторической Родины, они оказались на чужбине. В этом случае на первом плане оказались политические мотивы и предпосылки российской эмиграции.
Во-вторых, анализ, проведенный в диссертации, позволяет заключить, что по количественным параметрам дальневосточная эмиграция была массовым явлением. По оценкам российских и зарубежных исследователей в Китае, в основном в Харбине и полосе отчуждения КВЖД в начале ХХ в. проживало около 100 тысяч российских граждан многих национальностей.
Революция 1917 г. и Гражданская война в России выплеснули за рубеж еще несколько сот тысяч беженцев. Всего в Китае (главным образом в Маньчжурии, Северном Китае и Шанхае) в начале 1920-х гг.
пребывало до 500 тысяч российских граждан, представлявших основные нации и национальности России.Самой крупной из них, около 80%, была русская нация. Значительными национальными колониями были евреи, украинцы, поляки, армяне, грузины и другие и представляли практически все слои и классы дореволюционного российского общества.
Еще до революции они сформировали свои национальные организации и комитеты, которые занимались разнообразной общественно-политической, хозяйственной и культурно-просветительской и благотворительной деятельностью.
Численный состав национальных обществ российской эмиграции резко вырос после 1922 г., когда тысячи беженцев различных
национальностей вместе с остатками белого движения оказались в Маньчжурии, Северном Китае и Шанхае.
В-третьих, в изгнании представители различных национальных групп оказались в сложных политико-правовых и социально-экономических условиях. Многие не имели паспортов и были бесправными. Российская диаспора имела несколько центров локализации в различающихся по правовым, политическим и социокультурным условиям районах Китая. В этих регионах рассеяния российских эмигрантов были и разные политикоправовые режимы, и разный уровень социальной защиты беженцев. Наиболее благоприятным для жизни эмигрантов оказался Шанхай. Менее благоприятной в правовом и социально-экономическом отношении была Маньчжурия, где часто менялись политические режимы, отсутствовало единое политико-правовое поле, что обрекало изгнанников на тяжелое, порой унизительное положение. Чуждая среда, языковой барьер, материальные лишения затрудняли консолидацию национальных колоний, тормозили развитие национальных движений в эмиграции.
В-четвертых, несмотря на сложность своего положения, национальные общины российской эмиграции уже в 1920-е гг. проявляют общественную активность, объединяются в союзы, комитеты, создают школы, культурнопросветительные и благотворительные организации. Растет их национальное самосознание. Отличительной чертой многонациональной эмиграции была ее политизированность.
Значительную часть многоликой российской диаспоры характеризовала ненависть к Советской власти, режиму большевиков.Однако ее демократическое крыло (сменовеховцы, евразийцы и другие) искали пути сотрудничества с Советской властью во имя строительства новой России.
Несмотря на неоднократные попытки объединения, российская эмиграция в Китае, как и все русское зарубежье, была разобщена, разрознена не только по политическим взглядам (монархисты, кадеты-октябристы, социал-демократы, фашисты и другие), но и по национальным квартирам. Национальная разрозненность и, соответственно, узконационалистические цели дифференцировали россиян-эмигрантов по различным, подчас враждебным группировкам. Этническое расслоение происходило даже в той среде, которая первоначально формировалась на общей этнотерриториальной основе. Так, среди выходцев из Малороссии довольно четко выявились два слоя: те, кто при своем малороссийском происхождении считал себя русским, и те, кто однозначно считал себя украинцем и ориентировался на самостийное отечество. К факторам, обусловливающим разобщение, в первую очередь, относилась непризнанная и ликвидированная Советами национальная буржуазная государственность. Победа большевиков в самопровозглашавших независимость Украине, Белоруссии, Армении, Грузии, Азербайджане и в других регионах России выплеснула за границу большую группу антисоветских политиков и представителей национальных элит.
В-пятых, вместе с проблемами и противоречиями между
национальными комитетами российской эмиграции в Китае у них были и общие интересы - выжить на чужбине, сохранить свою неповторимую культурно-национальную самобытность, идентичность, желание вырастить детей, дать им образование, подготовить для новой жизни.
Результаты нашего исследования позволяют составить представление о разнообразной духовно-культурной деятельности многонациональной российской эмиграции, которую, помимо существенных политических, этнических и религиозных различий объединяло общее дореволюционное прошлое, великая русская культура, русский язык и литература (совместное празднование юбилеев А.С.
Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, пасхальных дней и многое другое). Многих представителей национальной интеллигенции в эмиграции поддерживало желание того, чтобы интеллектуальные достижения российского зарубежья были персонифицированно впитаны отечественной многонациональной культурой.В-шестых, эмиграция, изгнание - это всегда трагедия, трагедия, общая для государства и отдельных народов и наций этого государства. Для одних послеоктябрьская эмиграция стала бегством от советской системы как политического противника, для других - официальным изгнанием. Но и в том, и в другом случае результат оказался принципиально одним и тем же - лишением Родины и гражданства, а для многонациональной России - утратой огромного культурного и научного потенциала, что существенно осложнило процесс постреволюционного духовного и материального развития страны.
В-седьмых, дальневосточная российская многонациональная эмиграция имела свои особенности. Национальные диаспоры Маньчжурии, Северного Китая и Шанхая отличались большей замкнутостью, чем в Европе и США, где культурные традиции были несравнимо ближе, чем в непонятном «желтолицем» Китае. В силу своего отдаленного географического положения эмиграция оставалась достаточно изолированной и для необходимого культурного обмена с остальной частью русского зарубежья, что в определенной степени ограничивало уровень ее духовного и культурного развития. Неслучайно, среди представителей дальневосточной эмиграции мало было крупных, общепризнанных деятелей культуры, искусства и науки, какие были в Европе.
В-восьмых, одна из характерных особенностей российской эмиграции «первой волны» заключалась в том, что наряду с ностальгией по оставленному отечеству в ее среде наблюдался процесс мучительного переосмысления своего прошлого, а с ним и философского выявления сущностных характеристик русскости, принципов и содержания русской национальной идеи и национального вопроса, одного из самых сложных и запутанных вопросов в общественно-политической жизни как дореволюционного, так и послереволюционного периода.
Национальная идея, национальный вопрос будоражили сознание эмигрантской общественности, особенно представителей националистических элит, оказавшихся в изгнании. Сложный, многоаспектный национальный вопрос способствовал окончательному расколу основной массы российских эмигрантов, которую, с одной стороны, представляла образованная русская интеллигенция, воспитанная на многовековых национальных традициях, сохранившая чувство духовной общности с Родиной, сопричастности к русскому языку и культуре. С другой стороны, в изгнании оказалась этнически многослойная масса нерусских эмигрантов, которая была настроена не только антисоветски, но и активно участвовала в антирусских движениях. Между этими лагерями на уровне научных дискуссий в среде интеллигенции и в политических кругах шли острые споры по истории и теории национального вопроса, национальным проблемам эмиграции, советской внутренней национальной политике и т.д. Иногда эти идейные дискуссии перерастали в открытую политическую борьбу, в которой участвовали различные национальные группы и движения.Результаты этих споров и дискуссий не привели к каким-то компромиссам и соглашениям. Оказавшись волею судеб вне своей малой и большой Родины, представители интеллигенции и политики разных национальностей не смогли подняться выше своих узконационалистических взглядов на национальные проблемы эмиграции, на происходящие в СССР изменения. Они не смогли решить главной, общей для всей российской эмиграции проблемы - освобождения и возрождения России, избавления ее от различных несчастий и пороков.
Избавление Родины от пороков многие русские и нерусские эмигранты видели в обращении к патриотическому чувству народа, который в основной массе своей не желал освобождения из эмигрантских рук, а полагался на себя. Это ярко проявилось в годы Второй мировой войны, когда тысячи русских и нерусских эмигрантов симпатизировали советскому народу, который героически сражался против германских фашистов и японских милитаристов.
В современных условиях, когда перед многими народами мира стоит проблема определения своего пути, выработки своей национальной идеи, способной реализоваться в общенациональную объединительную функцию, крайне важно изучение и осмысление национального и мирового опыта решения национального вопроса. В этой связи не лишним будет и обращение к опыту, накопленному российской эмиграцией. Её трагический опыт и уроки, мучительные поиски национальной идеи даже если они не требуют подражания,-заслуживают внимательного изучения, чтобы не повториться.