ИБН РУСТЕ

Абу Али Ахмад ибн Умар Ибн Русте — арабский географ, перс по происхождению, жил в иранском городе Исфахан в IX — первой трети X в. Он был автором большого энциклопедического труда «Книга дорогих ценностей» («Китаб ал-а‘лак ан-нафиса»), составленного в 903- 925 гг.

Издание: Kitab al-A‘lak an-nafisa VII auctore Abu Ali Ahmed ibn Omar Ibn Rosteh... / M. J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1892.

Переводы фрагментов: Ибн Русте/Хвольсон. С. 22-40; Гаркави 1870. С. 262-270; Караулов 1903; ZA II-2. S. 23-47; Новосельцев 2000в.

С.              294-295, 303-304; Гараева 2006в.

Литература: ZA II-2; Крачковский 1957. С. 159-160; Левицкий 1961; Бейлис 1974; Golden 1982; Гараева 2006в.

КНИГА ДОРОГИХ ЦЕННОСТЕЙ

І.4ЛЛ

Море Понт тянется от Лазики до Константинополя, длина его размером 1300 миль, а ширина — 300 миль. Впадает в него река, называемая Танаис, а она выходит со стороны севера из озера, которое называется Меотис, а это море большое, хотя и называется озером. Длина его с запада на восток 300 миль, а ширина 100 миль[171].

(Перевод Т. М. Калининой по: Ибн Русте. С. 85-86)

1.4.1.2

Седьмой климат начинается на востоке, от севера [страны] йаджудж.

(Перевод Т. М. Калининой по: Ибн Русте. С. 98)

1.4.1.3

Между страной печенежской и страной славянской 10 дней [пути][173]. В начале пределов славян — город, называемый Ва?.и?[174]. Идешь к ней (стране славян. — Т. К.) по степям, бездорожью, через источники вод и густые леса, пока не придешь в их страну. Страна славян — равнинная и лесистая, и они живут в ней. У них нет ни виноградников, ни пашен. Есть у них подобие больших бочонков, сделанных из дерева, и в них — улей для пчел и меда. Они называются ’л.с.х[175]. Из одного большого бочонка получается 10 кувшинов [меда]. Они — народ, который пасет свиней, как овец.

Когда кто-то из них умирает, его сжигают на огне, а их женщины, если кто-то умер, ранят себе ножом руки и лицо. На другой день после сожжения этого умершего они идут к нему, берут пепел с этого места, кладут его в глиняный сосуд и ставят на холм. Когда проходит год после того, как он умер, они берут 20 больших бочонков меда, менее или более того, и направляются к тому холму, собираются родственники умершего, едят там и пьют, затем расходятся. Если умерший имел трех жен, и одна из них утверждает, что была его любимой, то устанавливает она около умершего два деревянных столба, укрепляют их в земле, затем кладут на их вершины другой [столб], подвешивают в центре веревку, один конец которой привязывается к шее, и она становится на подставку. Когда она это сделает, подставку выбивают из-под нее, и она остается повешенной, пока не задохнется и не умрет.

Сеют они более всего просо. Когда наступает срок жатвы, берут они зерна проса в ковш, поднимают его к небу и говорят: «О, Господи, ты, который даешь нам пищу, дай ее нам в изобилии!».

У них есть разные виды лютней, гуслей и свирелей. Длина их свирели — 2 локтя; на их лютнях 8 струн. Напитки у них из меда. Они радуются во время сжигания умершего, считая, что радуются ради милосердия их бога над ними. У них нет вьючных лошадей, кроме небольшого [числа], и нет верховых лошадей, кроме как у высокопоставленного лица. Их оружие — дротики, щиты и копья, а другого у них нет.

Их глава коронуется, и они подчиняются ему и действуют по его распоряжениям. Его местопребывание — в середине страны славян. Упомянутый уже известный из их числа, который называется главой глав, именуется Свийт.м.л.к7. Он выше сут(?).дж-а, а суб.дж8 — его заместитель. У этого владыки есть верховые животные, а пища у него никакая другая, кроме как выдоенное из них молоко. У него есть хорошие дра-

7. В рукописях трудов Ибн Русте и Гардизи (см.: 1.4.1.3; I.4.4.1) вторая часть имени главы славян передана буквами м.л.к., что может означать малик, т. е. «царь». Д. А. Хвольсон предложил конъектуру: изменить букву м на б, поскольку, как он писал, слово, означающее «царь», «тут не дает смысла» (Ибн Русте/Хвольсон. С. 139). Несмотря на то, что впоследствии многие высказывали сомнение в правомерности конъектуры, версия первого издателя Ибн Русте не может быть отброшена. Дело в том, что форма Свит-малик неорганична для арабского языка: нормой должно быть Свит ал-малик (Мишин 2000. С. 59). Вероятно, подстановка и перестановка слова малик вместо б.л.к. была произведена самим автором «Анонимной записки», и сделана она была потому, что в следующей фразе, зафиксированной Ибн Русте и ал-Марвази (см.: 1.4.5), о наличии верховых животных у главы славян, последний назван именно малик. Отсутствие определенного артикля при слове маїик у авторов, передававших «Записку», свидетельствует не о более точной передаче имени, как полагал, например, Б.
   Н. Заходер (Заходер 1967. С. 134-135), а напротив, о непонятности для арабских авторов слова маїик без артикля после имени Свийт (Мишин 2002. С. 59). Вариант «Худуд ал-Алам» (см.: І.4.3.1), на который обратил внимание Б. Н. Заходер — Б.смут Свит (Заходер 1967. С. 135), — еще ранее был объяснен Ф. Вестбергом искаженной передачей арабского выражения йусаммунаху Свит, т. е. «называют его Свит» (Вестберг 1908. С. 11-12). Гипотеза, наиболее разработанная Т. Левицким, побуждает считать, что речь идет о Святополке Великоморавском (870-894) (Lewicki 1968. S. 363-376; см. также: Мишин 2002. С. 59). Б. Н. Заходер, однако, не соглашался с этой интерпретацией, полагая, что Святополк Великоморавский был слишком крупным политическим деятелем, чтобы к нему можно было применить титул «глава глав», который ученый почему-то считал отличным «как от власти государя, так и от власти родовых старейшин» (Заходер 1967. С. 136). А. П. Новосельцев переводил название главы славян, буквально следуя источникам: свиет-малик у Ибн Русте и Гардизи, Смутсвит — по «Худуд ал-Алам», Шу.д — у Марвази, полагая, что это был не суверенный государь, а глава объединения племен, вероятно, восточнославянских хорват (Новосельцев 2000в. С. 300). Представляется, что термин «глава глав» равнозначен титулу «верховный владыка», «царь» (маїик), поэтому он вполне мог быть применим к государю Великой Моравии (Калинина 2004). Ф. Кмитович отвергал аналогию с великоморавским князем: он полагал, что, поскольку Великая Моравия находилась далеко от торговых путей, по которым ходили мусульманские купцы, то и сведений о ней в арабских источниках не может быть. Вслед за Ф. Вестбергом, Ф. Кмитович считал, что речь идет о восточнославянских полянах. Главу их он предлагал именовать «великий царь» (свет-малик) — по аналогии с хазарским «великим хаканом» (хакан ал-кабир или ал-акбар) (Вестберг 1908. Ч. 14. С. 12; Kmietowicz 1976. S. 181-184). Доводы эти представляются необоснованными: Великая Моравия именно при Святополке добилась независимости и весьма расширила территорию.
   Арабские писатели вполне могли получить информацию о таком крупном государстве и его правителе — до них зачастую доходили сведения и о гораздо более отдаленных землях. Против гипотезы Ф. Кмитовича свидетельствует и тот факт, что нигде нет известий, чтобы какой-нибудь киевский князь носил титул «великий государь», аналогичный тюркскому или хазарскому (титул каган в данном случае не рассматривается).
8. Рукописи сочинений арабских авторов, упоминающих о заместителе (араб, халифа) царя, дают различные варианты написания его титула. Ибн Русте: сут.дж и суб.дж; Гардизи: су.х, суб.х., сут.дж; другие авторы дают еще более искаженные варианты этого слова: Заходер. 1967. С. 119-121; ZA II-2. S. 126.

Д. А. Хвольсон и М. Я. де Гуе предложили конъектуру суб.н.дж, которая соответствовала бы слову «жупанич» (от «жупан»), т. е. титулу высокородного лица у западных и южных славян. С этим вариантом согласились многие исследователи: Marquart 1903.

гоценные кольчуги. Город, в котором он живет, называется Дж.рваб(?)[177]; три дня в месяц там бывает торг, там продают и покупают.

В их стране холод настолько силен, что [каждый] человек выкапывает себе подобие ямы под землей, затем делает над ней островерхую крышу из дерева, как на храме, затем покрывает эту [крышу] землей. В этот погреб приходит человек с семьей и приносит дрова и камни. Затем разводит огонь и раскаляет камень на огне докрасна. Когда камень раскалится сильно, его обливают водой, так что распространяется пар, и нагревается жилье до того, что снимают одежду. В таком жилье остаются они до весны.

Правитель ежегодно объезжает их. И если у кого-то из них есть дочь, то царь отбирает себе по одному из ее платьев ежегодно. А если сын, то также берет по одному из его платьев. Если у кого-то нет ни сына, ни дочери, то отбирает себе платье жены или наложницы. Если [царь] поймает в своей стране вора, то приказывает удушить его или отдать под надзор одного из правителей в отдаленной части страны.

(Перевод Т. М. Калининой по: Ибн Русте. С. 143-145)

I.4.X.4

Что касается русов (ар-русийа), то они — на острове, окруженном озером[178]. Остров, на котором они живут, протяженностью три дня пути,

покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как она трясется из-за обилия в ней влаги. У них есть царь, называемый хакан-рус[179]. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются и забирают их в плен, везут в Хазаран[180] и Булкар[181] и там продают. У них нет пашен, а живут они лишь тем, что привозят из земли славян. Когда у них рождается сын, то он (рус. — Т. К.) дарит новорожденному обнаженный меч, кладет его перед ним и говорит: «Я не оставлю тебе в наследство никакого имущества, и нет у тебя ничего, кроме того, что приобретешь этим мечом».

Нет у них ни недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие — торговля соболями, белками и прочей пушниной, которую они продают желающим. Получают они плату деньгами и завязывают их в свои пояса. Они опрятны в одежде, мужчины их носят золотые браслеты. С рабами обращаются хорошо, заботятся об их одежде, потому что торгуют [ими]. У них много городов, и живут они привольно.

Гостям оказывают почет, и с чужеземцами, которые ищут их покровительства, обращаются хороню, как и с теми, кто часто бывает у них, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких людей. Если же кто обидит или притеснит чужеземца, то помогают ему и защищают его. Мечи у них сулаймановы[182]. Если какой-либо их род поднимается [против кого-либо], то вступаются они все. И нет между ними [тогда] розни, но выступают единодушно против врага, пока его не победят. Если же один возбудит дело против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым [они] и препираются.

Если обе стороны оказываются недовольными приговором [царя], то по его приказанию дело решается на мечах: чей меч острее, тот и побеждает. На этот поединок приходят вооруженные родственники [обеих сторон], становясь [в ряд]. Затем соперники вступают в бой, и кто победит, тот и считается выигравшим дело.

Славянские украшения (справа) и их арабские прототипы

Есть у них знахари, из которых иные повелевают царем, как будто бы они их (ру- сов. — Т. К.) начальники. Случается, что они приказывают принести жертву Творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак невозможно. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему на шею петлю, вешает жертву на бревно и ждет, пока она не задохнется, и говорит, что это — жертва богу.

Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют и[ли] обращают в рабство. Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют и все свои набеги и походы совершают на кораблях.

[Русы] носят широкие шаровары, на каждые из которых идет по сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и привязывают. Никто из них не испражняется наедине, но обязательно в сопровождении трех его товарищей, которые и оберегают его. Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг другу, и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому-то из них удается приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнет ему завидовать и пытаться его убить и ограбить.

Когда у них умирает кто-либо из знатных, ему выкапывают могилу в виде большого дома, кладут его туда и вместе с ним кладут в ту же могилу его одежду и золотые браслеты, которые он носил. Затем опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец, в могилу кладут живую любимую жену покойника. После этого отверстие могилы закладывают, и жена умирает в заключении.

(Перевод Т. М. Калининой по: Ибн Русте. С. 145-147)