Мечи и кинжалы

Территория Северо-Западного Кавказа является одной из областей ® распространения мечей и кинжалов предскифского времени, называемых кинжалами «кабардино-пятигорского» типа (Е.И.Крупнов), «северокавказскими» (Н.В.Анфимов, 1965, с.196-198; Вальчак, 2003, c.l4) или «киммерийскими с крестовидной рукоятью» (Л.И.Тереножин).

С.Л.Дударев предложил называть эту группу клинкового оружия «биметаллическими мечами с крестовидной рукоятью (БМК КР)» (С.Л.Дударсв, 1991, 1999). Необходимо отметить, что слово «биметаллический» уже не отражает ® реалии этой группы оружия, поскольку бимегаллическими являются дапско нс все мечи. Среди кинжалов и мечей этой серии протомеотских памятников нам известно четыре цельножелезных^[23] и три цельнобронзовых кинжала.

Существует множество классификационных схем этого оружия. Ha три группы их делят Б.В.Вилоградов и СЛ.Дударев (Виноградов, 1973, с. 9-11; Дударев, 1999, с. 95-110), В.Г.Котович и А.И.Тереножкип - на пять типов или вариантов (Котович, 1978, с. 110-123; Терсножкин, 1976, с.110-116). Ha два отдела по форме навершия (и соответственно сечению рукоятей) классифицирует эти кинжалы В.И.Козенкова, деление на типы в этой схеме происходит но форме перекрестия. Таким образом, в каждом отделе этой схемы имеются три типа (Козенкова, 1995, с. 52-61). K этой схеме наиболее близка, более сложная 9 классификация эфесов северокавказских кинжалов С.Б.Вальчака, опубликованная пока только в тезисном варианте (Вальчак, 2003, с.13-14). Он делит эфесы на два отдела по сечению рукоятей, внутри отделов идет деление на группы по орнаментации рукояти. Типы выделяются по деталям конструкции рукоятей.

Учитывая, то обстоятельство, что нет универсальной общепринятой типологической схемы этих кинжалов, каждый из которых весьма индивидуален, для описания клинкового оружия прогомеотских памятников мы будем придерживаться классификации В.И.Козенковой, которая наиболее близка нашим представлениям, в тоже время, сопоставляя их с другими известными классификациями предскифских кинжалов.

По-видимому, деление всех кинжалов на два отдела по форме рукоятей и наверший (округлых и уплощенных), как это предлагают В.И.Козенкова и С.Б.Вальчак является правомерным.

K первому отделу мы относим 11 мечей с круглым сечением рукояти и грибовидным или грибовидно-уплощенным навершием (рис. 134). У одного кинжала из п.41 могильника Пшиш - навершие отсутствовало.

K первому типу мы отнесли мечи с «прямоугольным» перекрестием - 4 экземпляра, происходящие из Псекупского могилышка (2 экземпляра) (случайная находка, фонды ГМВ и случайная находка Н.Г.Ловпачс), кинжал из п. 83 Николаевского могильника, а также случайную находку из х.Чернышева (рис. 134, I~4) (Анфимов, 1965, c.l97, рис.1,4; 1 Tesori., 1990, cat. 55; Ловпаче, 1985, c.44, таб.ХѴ, 5). Этот тип находит соответствие с типом H второго отдела схемы

В.И.Козенковой, с кинжалами первой группы схемы С.Л.Дударева, кинжалами первого варианта А.И.Тереножкина, а также с типом «Лейбниц» среднеевропейских кинжалов (или Головятино-Лейбниц) no В.Подборскому и Я.Хохоровскому (Podborsky, 1970, S.161-163; Chochorowsky, 1993, S.113-114).

Отметим, что все кинжалы этого типа исключительно биметаллические и найдены в равнинном Закубанье в ареале центральной группы протомеотских памятников. У двух экземпляров из Псекупского могильника и хутора Чернышева (фонды ГМВ) имеется отверстие в лопасти перекрестия (рис. 134, 1,4)· Как полагает, С.Л.Дударев, они могли служить для подвешивания кинжала к поясу, как это показано на изображении кинжала на стеле из Кызбуруна, где к лонасти прямого крестовидного перекрестия от пояса свисает лента (Дударсв, 1999, с.95-96; Батчаев, 1985, табл. 5,1). Однако, необходимо заметить, что кызбурунский кинжал изображен в ножнах, о чем свидетельствует характерное полуовальное расширение па его конце — бутсроль, и потому к поясу могли крепиться нс сам кинжал, а его ножны, как это делалось у мечей и кинжалов скифского времени. K тому же, крепление самого кинжала (а не ножен) непосредственно к поясу затрудняет возможность быстро им воспользоваться.

Отметим морфологическую близость небольшой рукояти кинжала из Псекупса (фонды ГМВ) кинжалу из п.2, кургана 5 черногоровского погребения у с.Суворова (Одесская область). Рукоять суворовского кинжала имеет орнамеігг нанесенный косыми насечками (Терсножин, 1976, с. 64, рис. 33, 5). Суворовский кинжал традиционно считается одним из самых ранних степных «киммерийских» кинжалов (Тсреножкин, 1976, с. 122; Шрамко, 1984, с.23-25). По заключению Т.Б.Барцевой, металл рукояти кинжала из Суворова имеет северокавказское происхождение (Барцева, 1988, с. с.27-28).

Рукоять кинжала из хутора Чернышева с ложновитой обмоткой имеет близкое морфологическое соответствие с рукоятью меча, найденного на территории Субботовского городища, отлитой по восковой модели по чрезвычайно сложной технологии, что установило рентгенографическое исследование. Украинские металловеды отнесли его к «одному из лучших образцов биметаллических изделий киммерийской эпохи» (Шрамко и др., 1977, с. 63-64). Отметим, что клинок его был изготовлен из неравномерно науглероженной стали (там же, с. 63).

Метаплоірафическое исследование клинка кинжала из Чернышева, произведенное Н.Н.Тереховой, и рукояти - И.Г.Равич, также показывает хорошее владение мастера материалом. Клинок меча был подвергнут преднамеренной цементацией с последующей мягкой закалкой, что дает возможность сопоставить его технологическую схему с рядом изделий из могильника Фарс, которые, B свою очередь, мы относим к закавказской традиции обрабогки черного металла. B то же время рукоять этого кинжала отлита из высокооловянистой бронзы с содержанием олова 18-22 % (Терехова, Эрлих, 2002, с. 139, рис. 6). Bce это дает возможность отнссти кинжал из Чернышева (как и меч из Субботова) к отнюдь не самым ранним изделиям. Огметим, что оловянистые бронзы в протомеотских степных памятниках более характерны для «классического» новочеркасского времени (Равич, Малышев, Эрлих, 2004). To же можно, наверное, сказать и о времени проникновения в равнинное Закубанье традиции высококачественной стали, единственным образцом которой пока является клинок чернышевского кинжала.

По более примитивной схеме изготовлен кинжал из п.83 Николаевского могильника (рис. 134, 2). Как предполагает Б.А. Шрамко, для большего крепления его с рукоятью в верхней части грибовидного навсршия было пробито отверстие, через которое был пропущен «хвостовик» клинка и раскован, в результате чего на навершии образовалась характерная «шишечка» (Шрамко, 1984, с. 27)^[24]. Мы, в свою очередь, отметим также, что на уровне рукояти этот кинжал имеет след «доливки» металлом в имевшееся (возможно, специально оставленное) отверстие. Наверно эта доливка также имела целью прочнее закрепить черенок клинка в бронзовой рукояти. Т.Б.Барцева указала на близость (полную аналогию по химии и рецепту) состава металла из которого изготовлен этот кинжал цельнобронзовому кинжалу из Гребино Одесской области, изготовленному из мышьяковой бронзы. Последний вместе с цельнобронзовыми мечами из п. 5 Высокой Могилы и Киева она включает в немногочисленную группу северопричерноморских бронзовых изделий черногоровского пласта, находящих соответствия в материалах Аржана (Барцева, 1988, с. 27). Однако, исследовательницей не рассмотрен металл этого кинжала на фоне остальных бронз из Николаевского могильника, где также преобладали мышьяковые бронзы ^ерных, 1972).

Примитивная технология крепления рукояти и то обстоятельство, что этот кинжал происходит из могильника, который не доживает до «классического» новочеркасского времени, позволяет отнести его к ранней хронологической группе.

Кинжал случайно обнаруженный Н.Г.Ловпаче на территории Псекупского могильника фис. 134, 3), имеет достаточно длинную гарду-перекрестис, что позволяет его сопоставить cro кинжалами из Демкино (Саратовская область) и Головятино (Черкасская обл.), а также с мечом из погребения 6 Кисловодской мебельной фабрики (Тереножкин, 1976, с. 39, рис. 12,4; с. 71, рис. 37, 7; Козенкова, c.l45, табл.Х, 5). Подобный кинжал встречен и в могильнике восточного варианта кобанской культуры - погребении 44 могильника Сержень-Юрт (Козенкова, 2002, с.

Кинжалы с крестовидными рукоятями достаточно распространены в Средней Европе и были выделены В.Подборским в отдельный тип. Они происходят из Малого Ноиндорфа (Германия), Комарно-Бригетио (Венгрия), Лейбница и Штилфрида (Австрия), а также Панад (Румыния) (W.Podborsky, 1970, S.161-163;

Chochorowsky, 1993, S.113-114; Metzner-Nebelsick, 2002, S.370-373, Abb.l67). B новейшем исследовании Карола Метцнер-ІІебельсик считает их прямыми импортами с Северного Кавказа. Она пишет «В отличие от украшений уздечки и ременного набора мы не можем привести признаки для обоих типов кинжалов (Лейбниц и Гамов - В.Э.), которые указывают па локалыюе производство западных изделий» (Metzner-Nebelsick, 2002, S.373). Однако эти отличия достаточно явно были приведены А.И.Тереножкиным: это более узкие клинки, которые имеют кинжалы из Панада (также как из Комарно-Бригетио), не грибовидные, а «шариковидные» навершия у кинжалов из Ноиндорфа и Лейбница, а также указание В.Подборского, что рукоять меча Штармберка (типа Гамов) была изготовлена из местной бронзы. Таким образом, можно согласиться с А.И.Тереножкиным, чго «в известных нам среднеевропейских образцах нельзя видегь предметы импорта с востока» (Тереножкин, 1976, c.l22). Скорее всего, мы имеем дело здесь с импортом «северокавказской» идеи.

Поводя итоги, мы можем отметить, что, по-видимому, кинжалы и мечи C рукоятями этого типа, появившиеся в первый хронологический период (предповочсркасский/черногоровский), о чем свидетельствует комплексная находка кинжала этого типа из погребения 83 Николаевского могильника могли существовать и позже. Это подтверждает находка в ареале степных протомеотских памятников рукояти кинжала из высокооловянистой бронзы со преднамеренно цемеігтированным клинком. Высокооловянистая бронза более характерна для изделий классического новочеркасского времени. B тоже время, о возможном долгом существовании этого типа говорит и тот факт, что и мечи с рукоятями этого типа изображены на двух северокавказских стелах -Зубовской І-ой (меч) и Армавирской (Дударев, 2002, с.

Ko второму типу этого отдела кинжалов мы отнесли кинжалы с округлой в сечении рукоятью, плоским коротким перекрестием, с лопастями, имеющими треугольные или трапециевидные очертания и вырез на стороне, примыкающей к ® лезвию (рис. 134, 5-7). Эти кинжалы соответствуют кинжалам второй группы, по схеме С.Л.Дударева, или третьему типу кинжалов первого отдела (с грибовидным навершием), по В.И.Козенковой (Дударев, 1999, с. 101-102; Козенкова, 1995, с. 55), что также находит соответствие с кинжалами четвертого варианта, выделенными А.И.Тереножкиным (1976, с.112-114). B ареале протомеотских памятников к этому типу мы относим кинжалы из могильника Фарс (п.25) и Псекупс (п.56) (Лесков, Эрлих, 1999, с. 117, рис. 25, 4; Ловпаче, 1985, c.39, табл.Х,4), а также рукоять небольшого кинжала из Краснодарского музея. У последней ствол рукояти не гладкий, а имитирующий ложновитую обмотку, аналогичі^то рукояти кинжала из ® хутора Чернышова первого типа фис. 134, 5). Кинжалы из Псекупса и Фарса имеют отверстие в одной из лопастей перекрестия.

K этому же типу, по-видимому, мы можем отнести и два кинжала из могильника Пшиш-І. У одного из них, происходящего из п.41, рукоять и клинок железные. Навершие отсутствует или не сохранилось. Ha стержень рукояти напущено бронзовое перекрестие аналогичное перекрестиям этого тина, имеющее отверстие в одной из лопастей (Сазонов, 1991a, таб.39,5).

Второй кинжал этого типа также цельножелезный, происходит из погребения 103. Он иместуплощенное грибовидное навершие и перекрестие в виде трапециевидных лопастей (Сазонов, 1994, таб.56,5)⁶. У сохранившихся клинков кинжалов этого типа, сечение как ромбическое (Фарс, n.25, Пшиш, п. 103), так и с • выделенным «ребром жесткости» (Псекупский могильник, п. 56; Пшиш, п. 41).

Ha Северном Кавказе основные находки кинжалов и мечей этого типа концентрируются в ареале западного варианта кобанской культуры. Это погребение из Дубовой рощи близ села Александровского, Хабазский и Каменномостский могильники, погребение 14 могильника «Мебельная фабрика» (Козенкова, 1995, c.l45, табл.Х, 7-9; Виноградов, и др., 1980, с. 187, рис. 2, 2). Два однотипных кинжала и один меч были найдены в могильнике Клин-Яр III: в

ф ⁶ Полная аналогия этому железному кинжалу обнаружена нами и С.Б.Вальчаком при доииследовании

могильника Пшиш в 2004 г.

погребении 121, в разрушенном воинским погребении, доисспедованным Я.Б. Березиным, и в погребении 186 этого могильника, причем последний кинжал был встречен со шлемом ассиро-урартского облика (Флеров, Дубовская, 1988, с. 301, рис.8,4; Дударев, 1991,табл.8,1; Белинский, 1990, c.l93, рис.3,2).

B ареале восточного варианта кобанскоЙ культуры подобный кинжал был встречен в могильнике Кескем (Крупнов, 1960, табл.ХХѴ,4). Следует согласиться с В.И.Козенковой, что кинжалы этого типа, которые не встречаются вне пределов Северного Кавказа, являются типично кобанскими (Козенкова, 1995, c.55). Можно отметить, что местом наибольшей встречаемости биметаллических кинжалов этого типа является район Кисловодской котловины, откуда, вероятно, они распространялись и в ареал протомеотских памятников.

Погребение 25 могильника Фарс, в котором встречен этот кинжал, мы отнесли к ранней хронологической группе. B нем были встречены треугольноконечные удила и прямые нсалии типа I-a, а также бронзовая булавка с кольцевидным навершисм, восходящая к степным позднебронзовым формам (Лесков, Эрлих, 1999, с. 117, рис. 25, 4). K более позднему времени относится комплекс п.14 могильника «Мебельная фабрика», где встречен птицеголовый скипетр с дополнительным образом хищника, а также круглые уздечные бляхи с «солярным знаком», а также синкретичный комплекс из разрушенного кургана близ села Александровского, в котором встречены черногоровские псалии с новочеркасскими двукольчатыми удилами, имеющими двурядно прямоугольное рифление грызел и дополнительные привески (Виноградов, Дударев, Рунич, 1980, с. 187, рис.2,1-4; Петренко, 1982, с. 71, рисунок, 1,2).

B погребении 186 могильника Клин-Яр-Ш кинжал этого типа встречен вместе со шлемом «ассиро-урартского» облика, а также двукольчатыми удилами с двурядно-прямоугольным рифлением, и «предклассическими» псалиями тина 1-Б (Белинский, 1990, с.193,рис.3,2).

Таким образом, судя по находке в погребении 186 могильника Клин-Яр III, бьгтование кинжалов этого типа может распространяется на весь VIlI в. до н.э.

Скорее всего меч и кинжал именно этого типа изображены на стеле из с.Кызбурун, особенно явно треугольные лопасти их перекрестий видны на прорисовке, сделанной В.С.Ольховским (Ольховский, 1990, с. 114, рис. 1,1).

K третьему типу кинжалов - с плоским равномерно-изогнутым перекрестием (тип 1, первого отдела классификации В.И. Козенковой) мы можем отнести лишь один цельножелезный кинжал из л. 95 могильника Пшиш 1. Изгиб перекрестия очень незначительный, навершие выражено лишь утолщением стрежня рукояти. Кинжал обнаружен в комплексе с треуголыюконечными удилами, имеющими рифление в виде шипов, наконечником стрелы «ци м б ал ьского» типа, а также черпаком, имеющим «рогатые выступы» у ручки (Сазонов, 1994, таб.47,4). Такие признаки, как шипастое рифление на удилах и рогатые «выступы» черпака, позволяют отнести нам погребение, из которого происходит этот кинжал, скорее ко второму, чем первому хронологическому периоду. Полных аналогий кинжал не имеег. Заметим, что его перекрестие близко по форме к перекрестию биметаллическою кинжала из п. 4 Эчкивашского могильника (Виноградов, Дударев, Рунич, 1980, с. 197, рис. 7, 25; Козенкова, 1995 ,c. 145, таб. X,10).^[25]

Как указывает В.И.Козенкова, форма перекрестий кинжалов этого типа очень неустойчива. С.Л.Дударев частично включил мечи и кинжалы этого типа в первую группу, а частично во вторую(1999, c.95 и сл.). Мы, скорее всего, склонны рассматривать этот тип как производный от болсе устойчивого типа II кинжалов этого отдела.

Железный кинжал, происходящий из п. 130 Псекупского могильника, у которого отсутствует перекрестие, мы относим в целом к первому отделу северокавказских кинжалов (Ловпаче, 1985, с. 41, таб.ХІІ, 6). Oii мог иметь напускное утраченное бронзовое перекрестие, подобное кинжалу из погребение 41 могильника Пшиш, либо гарду из органических нс сохранившихся материалов (рис. 134,8).

Проблема происхождения мечей и кинжалов первого отдела весьма дискуссионна. Безусловно, что в памятниках поздней броизы на Севсриом Кавказе отсутствуют как-либо реальные им прототипы. А.И.Терсножкиным в 70-е годы прошлого столетия была обоснована карасукско-киммерийская всрсня происхождения кинжалов с «крестовидным» перекрестием первого типа, доказательством которому вроде бы являются и находки привозных карасукских кинжалов в Причерноморье (Тереножкин, 1976, c.l06 и сл.)· C киммерийцами связывают появление этих кинжалов в Причерноморье В.Б.Вшюградов, А.М.Лесков и В.И.Козенкова (Виноградов, 1978, c.lO; Лесков, 1975, с. 65; Козенкова, 1995, с. 55). B тоже время последняя исследовательница приводит находку гладкоствольной рукояти биметаллического кинжала этого же отдела в гробнице 2 могильника Терезе (Козенкова, 1995, c.l45, таб.Х, 12), которую она датирует не позднее рубежа H и 1 тысячелетия (Козенкова, 1996, с. 93, таб.93), что, безусловно, раньше начала черногоровской культуры стени⁸.

K позиции А.И.Тереножкина близок сейчас и С.Л.Дударев, который в качестве аргумента приводит химический состав бронзы кинжала из Головятина, исследовавшегося Т.Б.Барцевой, и, по ее мнению, близкий южносибирским бронзам. B тоже время, как отмечает С.Л.Дударев, тот факг, что кинжал из Суворова, который считается одним из древнейших в степи, но химическому составу связывается с Северным Кавказом, свидетельствует, по крайней мерс, об одновременности начала производства этих кинжалов в «киммерийско- карасукском» центре и «севсрокавказском» (Дударев, 1999, с. 97). Отметим, что, на наш взгляд, термин «киммсрийско-карасукский» центр производства этих кинжалов не приемлем, поскольку нигде в области собственно карасукской культуры эти биметаллические кинжалы не встречаются.

B то же время В.Г.Котович (1978) и ІІ.Л.Членова (1976) обращали виимание на принципиальную разницу биметаллических кинжалов и бронзовых карасукских. B Причерноморье появление биметаллических предметов характерно для степных памятников белозерского времени, но как мы уже отмечали, используемое в этих изделиях железо по своим рабочим качествам было гораздо хуже бронзы и сго применение, очевидно, связано с недостатком цветного металла.

первой половины IX в. до п.э. не подтверждается сколько нибудь надежным комплексом в стели. B то же время архаичный характер гробницы II могильника Терезе безусловен, хотя, по нашему мнению, некоторые находки в ней могут относится и к первой половине VlII в. до н.э.

⁹ C «карасукской» теорией происхождения сеерокавказских кинжалов не согласен и С.Б. Вальчак (2004, с. 21-22).

Несколько иную картину мы наблюдаем в позднейшее предскифское время. «Биметаллизм» на Северном Кавказе появляется не только в результате знакомства с металлургическим железом, но и со сталыо. B предскифское время здесь уже известны железные изделия, выполненные с применением приемов преднамеренной цементации, что давало рабочей части изделия превосходство над бронзовыми (Терехова, Эрлих, 2002). K сожалению, данные о клинках, используемых в биметаллических кинжалах, очень немногочисленны. Однако отметим, что во всех четырех случаях, когда исследовались клинки биметаллических кинжалов северокавказского производства, использовалась сталь. B двух случаях она была получена путем преднамеренной цементации, а в двух являлась следствием случайной науглероженности. Мы имеем ввиду мечи из могильника Клин-Яр III и Субботова (безусловно, северокавказского производства), а также кинжалы из п.26 могильника Сержень-Юрт и хутора Чернышова (Терехова, Эрлих, 2002, таб.1; Шрамко и др.1977, c.63).^[26] Для кинжала из хутора Чернышова была использована термическая обработка клинка - мягкая закалка.

Очевидно, что подобные кинжалы, появляются в результате экспериментирования с новым материалом, превосходящим по своим рабочими качествами бронзу. Как показывают наши исследования, эксперименты происходили на Северном Кавказе, где прослеживаются две традиции перехода к железному оружию; более передовая - закавказская, и отсталая — северо- причерноморская (белозерская). Тот факт, что в клинках была использована сталь (полученная преднамеренно, либо случайно), говорит, на наш взгляд, в пользу северокавказской версии происхождения биметаллического оружия, а также мечей и кинжалов первого отдела в частности.

Ko второму отделу мы отнссли мечи и кинжалы с рукоятями, имеющими прямоугольное сечение. Это также соответствует отделу II мечей и кинжалов Западного варианта В.И.Козенковой и группе III БМК KP С.Л.Дударева (Козенкова, 1995,Дударсв, 1999).

K этому отделу мы отнесли 11 кинжалов и один меч, происходящие C Северо-Западного Кавказа, почти половина из них - (5 экземпляров) цслыюбронзовыс, один - целыюжелезный.

® Деление на типы в этом отделе мы производим в зависимости от характера

орнамеіггации рукояти, что близко представлениям СЛ.Дударева (он делит на варианты кинжалы этой группы) и С.Б.Вальчака, делящими их на группы (Дударев, 1999, с. 106-111; Ваяьчак, 2003, c.l3 ).

K первому типу мы отнесли цельнобронзовый, биметаллический и цельножелезный кинжалы, навденные вне комплекса на территории Псекупском могильнике фис. 135, 1,2,4) (Ловпаче, 1985, таб. XV, 1,3; I Tesori...l990, cat. 54). Кинжалы имеют ажурную рукоять с одним рядом отверстий (у бронзового и биметаллического кинжала их 5, а у железного - 4) и плоским крестовидным ® перекрестием. У биметаллического кинжала лопасти перекрестия имеют «подпрямоугольную» форму, а у бронзового - они треугольные.

Как считают подавляющее большинство исследователей, этот тип наиболее ранний, имеющий соответствие с кинжалами типа «Гамов» в Средней Европе ОСозенкова, 1975, с. 91 и сл.; Андреева, Козенкова, 1986, с.255-256; Котович, 1978, c.ll9; Дударев, 1999, с. 106-107; Metzner-Nebelsick, 2002, S.370-373). По данным В.И.Козенковой, вссго известно 14 экземпляров этого типа, из них четыре бронзовых (Сержень-Юрт, п. 70, Клин-Яр, комплекс 1983 r., Псекупский могильник и клад Гамов в Силезии).¹¹ Девять кинжалов этого типа происходят с территории Северного Кавказа, причем семь обнаружено в ареале кобанской культуры, что, очевидно, характеризует основной цеіпр их распространения • (Андреева, Козенкова, 1986, с. 255; Козенкова, 1975, с. 255).

Обращаясь к кинжалам этого типа из Псекуиского могильника, следует отметить их архаичность. Очевидно, ранними признаками, имеющимися у всех бронзовых кинжалов,^{[27] [28] является пять отверстий на рукояти и а также центральное ребро клинка, встреченное у одного кинжала из Псекупса. B то же время}

интересен тот факт, что последний бронзовый кинжал из Псекупса не цельнолитой, а составной. Он имеет съемную рукоять и вынимающийся бронзовый клинок, крепившийся к рукояти при помощи двух штифтов, от которых сохранились отверстия. Подобная практика уникальна и требует дополнительной технической экспертизы. Приведем два варианта ее объяснения. Возможно, что изначально кинжал был биметаллическим, после выпадсния и порчи железного клинка, он был заменен бронзовым, для чего были в разогретой рукояти пробиты два отверстия. Второй вариант дает возможность нам предполагать, что рукояти этих кинжалов и клинки изготавливались разными мастерами. Крепление с железным клинком происходило в результате горячей проковки перекрестия. B виду отсутствия подходящего железного клинка, мастер решил изготовить клинок из бронзы, укрепив сго дополнительно двумя штифтами. B любом случае мы можем согласиться с мнением С.Л.Дударева, о примитивности и непрочности подобного соединения рукоятей с клинками (Дударев, 1999, с. 106). Помимо, второго псекупского кинжала, он отнес сюда и кинжал из Змсйского могильника, погребения 28 могилышка «Мебельная фабрика», Благодарного (с двурядными кольцами). Мы же в свою очередь хотели пополнить эту сводку кинжалом из клада Штрамберк в Моравии, который также выглядит достаточно архаично, а комплекс из которого он происходит отнесен К.Пеа к горизонту кладов V, куда входят такие среднеевропейские комплексы как Гамов, Карминс, Чериотин, соответствующие раннечерногоровской стадии (Podborsky, 1970, S.153, Abb.25,3; Раге, 1998, S.379). Очевидная примитивность этих кинжалов демонстрирует пути эксперимеігга с новым материалом — железом. Наглядной иллюстрацией этого эксперимента является и находка целыюжелезного кинжала этого типа всс в том же Псскупском могильнике. Он также имеет валикообразную шляпку и раскованное перекрестие, подражающее крестовидному, и четыре (а не пять) сквозных отверстия в рукояти. Металлографическое исследование этого кинжала, проведенное Н.Н.Тереховой, показало, что он был откован целиком из железной заготовки, металл содержит много шлаковых включений, отсутствуют' следы цементации и термообработки. Иавсршие и прскрестие отковано из одной заготовки (не использованы приемы кузнечной сварки). Bce это выдает достаточно примитивную технологическую традицию железообработки, восходящую, на наш взгляд, к северопричерноморской (белозерской) (Терехова, Эрлих, 2000, с. 282-283, рис. 2, ан.9673; Терехова, Эрлих, 2002, с. 139-140; с. 145, таб.2 (анализ 9673).

C J^rHCTOM того, что бронзовые и биметаллические кинжалы этого типа как на Северном Кавказе, так и Средней Европе встречаются в относительно ранних комплексах нредскифского времени^[29], а также имея в виду технологическую примитивность закубанских изделий этого типа, мы с большой долей вероятности можем отнести псекупские кинжалы к раннему (предновочеркасскому) горизонту протомеотских древностей.

Ko второму типу этого отдела мы относим пять кинжалов и один меч, имеющие навершие в виде «валика» и подпрямоугольную в сечении плоскую рукоять с двурядно-кольцевидной орнаментацией.

Среди кинжалов этого типа имеется два -цепьнобронзовых, происходящих из разрушенных погребений Псекупского могильника и Кочипэ (рис.135, 3,6) (Ловпаче, Дитлер, 1988, с. 139, табл. XXI, 8; Ловпаче, 1991, c.l00, Таб.ѴІІ, 1). Четыре биметаллических кинжала и один меч, найденые в следующих пунктах - ст. Абадзехская (случайная находка), могильник Кочипэ, н. 33 (меч), Псекупский могильник (случайная находка), а также кинжал из ст. Благодарной на Урупе, который мы включаем в эту выборку условно, в виду того, что он найден в «коіггакпшй зонс» с памятниками западного варианта кобанской культуры^[30] (рис. 135, 5,7-9) (Анфимов, 1965, с. 197, рис. 1, 1, 2; Ловпаче, 1985, с. 44, табл. XV, 2; Ловпаче, 1991, c.99, таб. VI,3).

Наиболее архаично выглядит цельнолитой бронзовый кинжал из Псекупского могилышка, имеющий на рукояти два ряда отверстий, по шесть в каждом. Два сквозных отверстия имеются на лопастях перекресгия. Его клинок - с тремя глубокими желобками нервюрами, сходящиеся в нижней части (рис. 135, 6). Последняя черта не характерна для цельнобронзовых предскифских кинжалов, имеющих у клинков лишь центральное ребро, и возможно, свидетельствует O знакомстве литейщика с центрально-кавказскими и закавказскими бронзовыми кинжалами, имеющими несколько нервюр у клинков (Техов, 1977,c. 105, рис. 88, 1- 5; c.l06, рис.89, 4,14; Пицхелаури, 1979, таб. VII, 1; XXIX,9).

Целыюбронзовый кинжал из могильника Кочипэ (предположительно относимый Н.Г.Ловпаче к погребению 2 Северного участка) имеет уже не отверстия, а литую орнаментацию, состоящую из двух рядов концентрических окружностей (рис. 135, 3). Очень близок ему цельнобронзовый кинжал, происходящий из погребения 26 могильника «Мебельная фабрика», небольшое отличие заключается лишь в форме перекрестия, которая у последнего кинжала более скруглена (Виноградов и др., 1980, с. 189, рис.З, 17). Точно такой же орнамент имеется и у биметаллического меча длиной около 70 см. из погребения 33 могильника Кочипэ (рис. 135, 9). Последний найден с «классическими» новочеркасскими псалиями в сочетании с двукольчатыми удилами, имеющими «ложновитую» орнаментацию грызел. B то жс время в комплексе присутствует черпак с рогатой ручкой и орнамеіггацией в виде заштрихованных треугольников, две корчаги - с катушкобразным ручкой-выступом на плечике и с сосцевидными налепами, а также бронзовый бубенчик. Присутствие в комплексе бубенчика позволило С.Л.Дудареву сопоставить этот комплекс с курганом 2 могильника Хаджох, а также курганом с. Квитки, где встречаются подобные бубенцы, и отнести этот меч уже к «раннежаботинскому» периоду (Дударев, 1999, с.Ю8).Однако нам бы хотелось обратить внимание и на ранние составляющие этого комплекса. Корчаги с катушкообразными ручками-налепами более характерны для ранней первой хронологической группы могильника Фарс, то же можно сказать и о двукольчатых удилах с ложновитым рифлением, подобные удила и корчага с подобной ручкой, например, встречены в погребении 35 этого могильника (Лесков, Эрлих, 1999, с. 67-69, с. 122-123, рис. 30, 1; рис.31, 4). B то же время здесь присутствуют и более поздние артефакты - это корчага с «сосцевидным» налепом, более характерная для «классических» новочеркасских комплексов могильника Фарс, то же можно сказать и об орнаментации черпака, имеющего рогатую ручку (См. Лесков, Эрлих, 1999, с. 154, рис. 62). Таким образом, состав комплекса предполагает широкую дату в пределах «предклассического» - «классического» новочеркасского периодов.

Дата могилы 2, из которой предположительно происходит цельнобронзовый кинжал несколько архаичней, узда здесь соответствует ранней хронологической группе могильника Фарс (Ловпаче, 1991, рис.9)

Хронологическая позиция остальных биметаллических кинжалов менее ясна, однако, можно привести ряд соображений позволяющих несколько приблизиться к ее пониманию.

Наиболее примитивна и архаична система крепления бронзовой рукояти с железным клинком у кинжала из Благодарной (рис. 135, 8), на что ужс обратил внимание С.Л.Дударев, сопоставив его с кинжалами из Змейского поселения и п.28 могильника «Мебельная фабрика», Псекупский могильник Дударев, 1999, c.l06).

Более развита рукоять биметаллического кинжала этого типа из Псекупского могильника (рис. 135, 5), являющегося полной аналогией кинжалу со стальным клинком из п. 26 могильника Сержснь-ІОрт (Козснкова, 2002, c.l72, рис. 17, 7). Подобные рукояти изготавливаются сложным способом, при котором разрубается рукоягочная часть клинка в двух местах. Ha железной основс из воска моделируются бронзовые ажурные вставки-полосы, а также навершие и перекрестие. Подобная технология обеспечивала очень прочное крепление рукояти к клинку (Терехова и др., 1997, с. 44). Еще более сложную конструкцию можно наблюдать у рукояти кинжала из п. 128 могильника Клин-Яр III, у которого имеются не две, а три бронзовые ажурные вставки в железную рукоять (Флеров, Дубовская, 1993, c.301, рис.8,7). Погребение 26 могильника Сержень-Юрт В.И.Козснкова отнесла к III хронологическому горизонту могильника, который в абсолютных датах соответствует второй четверти ѴІІІ-первая четверти VIl в. до н.э (Козенкова, 2002, с. 128, таб.ѴІ). По- видимому, рукоять из Псекупского могильника мы с определенной долей вероятности можем синхронизировать с «классическим» новочеркасским периодом и датировать временем, близким к концу VIII в до н.э.

Биметаллический кинжал из ст.Абадзехской орнаментацией рукояти в виде двух рядов «бегущей спирали» (рис. 135, 7) близок цельнобронзовому кинжалу из погребения 15 могильника «Мебельная фабрика» (Козенкова, 1995, c.l46, табл.ХІ, 2). Последний обнаружен в комплексе с уздой первой хронологической «предновочеркасской» группы: дукольчатыми удилами с ложновитым рифлением и пластинчатыми псалиями типа II-A пашей схемы (Виноградов и др., 1980, с. 187, 2, 12,10-11). Учитывая, подражательный характер биметаллического кинжала из Абадзехской мы, вынуждены датировать его широко, в пределах всего VIII в. до н.э.

B Степной и Лесостепной Украине кинжалы этого типа не встречены, однако, не менсе четырех их известны в Волго-Камье (Татарский Бурнашев, Старший Ахмыловский могильники (пп. 55, 67, 124) СГереножкин, 1976, с. 117, рис. 17, 4-7; Патрушев, Халиков, 1982, c.l45, таб. 8, lM; с. 147, таб.10, 13; c.l59, таб.22, lr).

B Средней Бвропе известен только один биметаллический кинжал этого типа, происходящий из венгерского погребения Печь-Якабхедь вместе с железным топором, трехпетельчатыми изогнутыми псалиями и однокольчатым удилами (T6rSk, 1950, Taf.3). Исследователи сейчас датируют этот комплекс относительно моложе, чем комплексы с однорядно-кольчатыми кинжалами (Гамов и Штармберк). Так К.Мещнср-Небельсик синхронизирует его с новочеркасским («классическим») в нашем понимании периодом; к этому же времени, синхронному горизонту VI кладов Средней Европы своей периодизации, относит это погребение К.Пеа (Metzner-Nebelsick, 2002, S.373; Раге, 1998, S.375).

Таким образом, тип кинжалов с двуряднокольчатой орнаментацией рукояти бытует по крайней мере на протяжении всего VIII в. до н.э.

K третьему типу кинжалов мы относим рукоять биметаллического кинжала случайно найденного в 1959 г. на территории Кубанского могильника (Анфимов, 1965, с. 197, рис. 1,3). Он имеет уплощенную рукоять и навершие в виде валика, а также треугольные лопасти перекрестия. Рукоять украшена литым орнамеіггом с тремя рядами концентрических окружностей. Чсрешок клинка заходит глубоко в бронзовую рукоять, обеспечивая достаточно прочное соединение рукояти с клинком (рис. 135, 10). Наибольшее количество подобных рукоятей встречено в могильниках Кисловодской котловины. Это кинжалы из погребений 43 могильника «Мебельная фабрика», погребения 26 -1-го Березовского могильника, а также случайная находка 1947 г. на территории этого могильника, погребения 20 могильника Клин-Яр- III и п. 1 могильника Султан-Гора (Виноградов и др. 1980, с. 189, рис 3,37; с. 195, рис. 6, 10; Berezin, Dudarev, 1999, S.203, Abb. 14,6; Козенкова,

1995, с. 146, таб.ХІ, 4, 7). Султаногорский кинжал подобный орнамент имеетлишь с одной парадной стороны, поскольку бронзовая обкладка его рукоятн не сплошная, а на обороте имсстся «просвет», в котором виден железный черепок кинжала.

Кроме того, в погребении 128 могильника Клин-Яр- III встречен кинжал, имеющий три ажурные броизовые вставки с окружностями в рукоять, о котором мы упоминали выше, очевидно, являющийся производным от вышеперечисленных. Мы можем согласится с С.Л.Дударевым, посчитавшим наиболее рашшм в этой серии кинжал из п.26 1-го Березовского могильника, встреченный с уздой «предклассического» новочеркасского («постраннсчсрногоровского», по

С.Л.Дудареву) типа, а наиболее иоздним - кинжал из Султан-горы, являющийся переходным к кинжалам с рамчатой рукоятью (Дударев, 1999, с. 108). По- видимому, кинжал из Кубанского могильника в целом можно отнести к «классическому» новочеркаскому времени, что соответствует раннему период>' бытования этого могильника, определяемого нами как «классический» новочеркасский- раннежаботинский периоды. Отметим, что за пределами Северного Кавказа, кинжалы этого типа пока нс встречены, центром их производства, следует считать Кисловодскую котловину. Кинжал из Кубанского могильника вполне может быть привезен из ареала западного варианта кобанской культуры, в то же время необходимо указать и на определенное сходство в орнаментике - «концентрические окружности» с кинжалами из могилышка Кочипэ.

K четвертому типу II отдела мы отнссли два бронзовых цельнолитых кинжала с валикообразным навершием и уплощенной рукоятыо прямоугольного сечения, лишеішую кольцевидной орнаментации. Они происходят из неопубликованных до сих пор погребений 90 и 100 .могильника Пшиш (Сазонов, 1994, таб, 42,3; таб.53, 7). Лопасти перекрестий кинжалов - треугольные, клинки имеют цешральное «ребро жесткости», что характерно для подавляющего большинства бронзовых кинжалов. У кинжала из погребения 90 оно продолжается и переходит на рукоять, а у кинжала из погребения 100 - рукоять гладкая. Уникальность подобных кинжалов, не известных в Кабардино-Пятигорьс, позволяет предполагать местное их производство. Рельефное центральное ребро у

кинжала из п.90, можно было расценивать как подражание кинжалам из Кисловодской котловины с «рамочной» рукоятью (четвертая группа по С.Л.Дудареву). Однако комплекс, в котором он встречен (бронзовое копье, каменный молоток), не позволяет это сделать наверняка, поскольку «рамочные рукояти», характерны для позднейших биметаллических кинжалов, встречающихся уже артефактами скифского времени (Дударев, 1999, c.llO). Скорее всего, этот кинжал можно синхронизировать с кинжалом из погребения 100, который найден с треугольно-конечными удилами с ложновитым рифлением и «предклассическими» псалиями типа 1-Г (Фарс-14 по С.Б.Вальчаку). B целом для могильника Пшиш является характерной особенностью изготовление целыюжелезных, либо цельнобронзовых кинжалов, подражающим западнокобанским формам. Единственный биметаллический кинжал из п. 41 имеет «напускное» бронзовое перекрестие на железную рукоять. Bce это говорит о существовании разных традиций в изготовлении «северокавказских» кинжалов даже в пределах центрального варианта протомеотских памятников.

Подводя итог рассмотрению этого вида вооружения, отметим, что Северо- Западный Кавказ являлся одним из центров производства «северокавказских» кинжалов. По уточненным подсчетам С.Л.Дударева, сейчас соотношение прикубанских кинжалов к кабардино-пятигорским можно оценить как 23 к 32 экземплярам. Для Северо-Западного Кавказа характерно также относительно большее количество цельножелезных (5 экз.) и цельнобронзовых (5 экз.) кинжалов. Безусловно, местное их производство подчеркивают признаки, нигде больше не встречающиеся: составной кинжал со съемной рукоятью из Псекупского могильника, цельножелезные кинжалы первого и второго отделов и целыюбронзовые (тип четыре второго отдела) из могильников Пшиш и Псекупс. Следует отметить и отсутствие на Северо-Западном Кавказе кинжалов с «рамчатой» рукоятыо, характерных для Кисловодской котловины.

Внутри рассматриваемого региона кинжалы распределяются следующим образом: из предгорного варианта протомеотских памятников происходит четыре кинжала (Фарс -25, Кочипе - 2 экз., Абадзсхская), один экземпляр из зоны контактов с кобанской культурой - ст.Благодарная, остальные из района Центрального варианта (19 экз.), что говорит о существовании здесь центра (или центров), производящих это оружие. B арсале приморско-абинского варианта протомеотской группы памятников биметаллические кинжалы пока не встречены, если не считать сообщение Хойновского о находке железного кинжала с бронзовой рукоятью в Воронцовском кургане в юрте станицы Крымской (Хойновский, 1896, с. 60). Л.М.Новичихин указывает на находки здесь двух наконечников ножен предекифского времени (Новичихин, 2003, с. 16), однако, «ножны» из Сукко более походят на массивный наконечник ремня, а полуразрушенные «ножны» из геленждикских дольменов, не поддаются какой-либо ясной атрибуции.

Кроме этого, в районе Анапы встречен биметаллический кинжал-акинак, который следует рассматривать как переходный к мечам и кинжалам скифского облика(Новочихин, 1990).

B хронологическом отношении можно предполагать сосуществование кинжалов обоих отделов на протяжении всего VIll в. до н.э. Однако, следует отметить большую архаичность кинжалов I типа второго отдела (Сережень-Юрт- Гамов) и относительно молодой возраст кинжалов этого отдела с двуряднокольчатой и трехрядно-кольчатой орнамснтацисЙ. Что же касается кинжалов первого отдела с округлым сечением рукояти, то он более характерен для двух ранних этапов протомеотских памятников, однако, представляется вероятным доживание этих мечей до классического новочерскаского периода.

Возвращаясь к проблеме происхождения кинжалов разных отделов, еще раз подчеркнем отсутствие явных их прототипов как Степи, так и на Кавказе, хотя «закавказская» вствь в их происхождении кажется нам предпочтительней, однако, требует еще более серьезной аргументации. Слишком далеки морфологически бронзовые закавказские и цеіпрально-кавказские кинжалы из Тли, Артика и Восточной Грузии (См. Дударев, 1999, с. 102-109) от «северокавказских».

B тоже время можем отметить, что «биметаллизм» у кинжалов известен нам в белозерской степи. «Карасукская» версия для кинжалов нам кажется менее вероятной, хотя бы потому, что нам не известно не одного целыюбронзового кинжала первого отдела первого типа с крестовидной рукоятыо. Таким образом, мы можем рассматривать северокавказские кинжалы и мечи как инновацию периода перехода от бронзы в к железу, зародившуюся именно на Северном Кавказе. Скорее всего, эта традиция возникла впервые в арсалс кобанской культуре, судя по ранним находкам кинжалов из Терсзе н Сержень-Юрта, а затем попадает в ареал нротомеотских памятников, где продолжается непрерывный эксііеримеігт, поиск новых форм как в бронзе, так и в железе.

Кинжалы редких форм.

K кинжалам редких форм мы можем отнести два кинжала, один ш которых происходит из погребения 1, кургана 1 Новониколаевского Н-го могильника, находящегося на правом берегу Кубани, а второй — из Кубанского могилышка.

Новониколаевский кинжал имеет бронзовую рукоять в форме песочных часов и перехватом посередине для руки. По перехвату проходит орнамент в виде шести полосок, состоящий из врезных линий и насечек. Подобные пуансонные линии проходят и по краю рукояти. B нижней части сохранился остаток железного клинка фис. 136, 3) (Гей, 1979; Степи Европейской части СССР, таб.99, 1; Махортых, 1994, с. 95, рис. 2). Этот кинжал наиболее близок кинжалу из Софиевки Чсркасской области, имевшим сходное треугольное навершис, и перекрестие, приближающееся к «серцевидному». Рукоять- перхват имел не гравированные полоски, а рельефные валики (рис. 136, 2) (Терножкин, 1976, с. 83. рис.48, 2). Исследовавшие меч из Софиевки украинские металловеды признали, что он “не только по форме, но и по технике изготовления” отличается от всех исследованных ими биметаллических кинжалов “кабардино-пятигорского” типа, что “позволяет предполагать происхождение его из совершенно иного производственного центра”(Шрамко и др., 1977, c.64) . Bce это позволяет нам думать, что оба этих кинжала являются привозными. Как возможные аналогии мы можем привести рукояти бронзовых и биметаллических кинжалов из Закавказья: рукоять кинжала из погребения 17 (1938 r.) могильника Самтавро, а также ряд кинжалов из Восточной Грузии (Каландадзе 1982, c.l03, № 678; Picchelauri, 1996, Taf.50, N 744,745; Taf.61,949; Taf. 65, NN 1051,1052,1054, Taf.67, NN 1138,1140).

Второй биметаллический кинжал редкой формы (вернее его рукоять) был обнаружен в погребении 39 Кубанского могильника (рис. 136, 3). Он имел сегментовидное навершис с семью ноперечными валиками (центральный валик тянулся по всей длине рукояти), округлую рукоять и цилиндрическое перекрестие, имевшее выступы-отростки. Некоторые были из них были отогнуты, что дало Н.В.Анфимову предположить, что железное лезвие этого кинжала было выломано в древности (Анфимов, 1975, с. 40-41, рис. 2, 1). Ha Северном Кавказе кубанскому кинжалу близок кинжал из могильника Кумбулта, на что указывал и Н.В.Анфимов (Анфимов, 1975, c.40). Т.Н.Нераденко предположила импортное закавказское происхождение обоих кинжалов (Нераденко, 1988). С.Л.Дударев счел кубанский кинжал - «дериватом иранских форм с двураструбным навершием» ^Цуларев, 1999, с. 111). Действительно, но форме «захвата» рукоятыо клинка с в форме манжета с лучеобразными выступами кубанскому кинжалу близки некоторые двураструбные бронзовые кинжалы из Закавказья и Талыша из Караклиса, Узун-тепе, Шагула- Дере, а также луристанские (Погребова, 1977, с. 52, табл. VI, 1,2, 7, 10-13; с. 55, таб. VII, 6, 9), в Луристане мы находим и бронзовые кинжалы с подобным кубанскому навершию «в форме опахала» древности Страны луров, с. 68, № 180). По-видимому, кинжал из погребения 39 по своему происхождению является импортным - закавказским или ближневосточным, об этом и говорит и комплекс этого погребения, относящийся к «постпоходному» жаботинскому периоду. Однако поиск более близких аналогий этому кинжалу к югу от Кавказског о хребта является делом будущих исследований.

C проблемой бытования северокавказских мечей, безусловно, связана и находка «весловидного» наконечника ножен на территории Псекупского могильника предположительно с рукоятью биметаллического кинжала первого типа второго отдела нашей схемы (рис. 135, la) (Ловпаче, 1985, с. 44, табл. XV, 3). Подобные наконечники встречаются на территории кобанской культуры. Они встречены как на западе кобанского ареала (погребение 4 Эчкивашского могильника, случайная находка на территории Каменномостского могильника, комплекс из Клин-Яра 1983 r., разрушенное погребение из Заюкова, Баксанскос ущелье, случайная находкаус.Гермепчик (Виноградов и др., 1980, c.l97, рис. 7,24; Андреева, Козенкова, 1986, c.254, рис. 1,2; Козенкова, 1995,c.l45, табл.Х.6; с. 146, табл.ХІ, 10; с. 147, табл. XII,3,4), так и в на востоке - в погребении 44 могильника Сержень-Юрт, случайная находка из могильника Заггдак (Козенкова, 2002, с. 189, табл.34,10; Дударев, 1999, c.396 рис.168), а также Дигории (Крупнов, 1960, табл.

LXXV, 5). Подобные же детали ножен встречаются и в украинской лесостепи - ножны субботовского меча и случайная находка у села Гулы (Тереножкин, 1976, с. 85, рис. 50, 3,4; c.71, рис. 37,5). Безусловно, здесь их следует расценивать как кавказский импорт. Две находки известны в Средней Европе - это погребение 169 могильника Брно-Обжаны и случайная находка «из Венгрии» недавно опубликованная К.Метцнер-Небельсик (Stegmann-Rajtar, 1986, Taf.2,6; Metzner- Nebelsick, 2002, Taf. 144, 2). Если первая среднеевропейская находка может быть прямым импортом с Северного Кавказа, то венгерский наконечник ножен сделан, скорее всего, местным мастером, поскольку его обойма имеет крестовидные прорези, отсутствующие у кавказских прототипов.

Следует отметитьтакжс и изображение подобных «весловидных» ножен на кызбурунской стеле, которая дает верхнюю дату их бытования, определяемую концом ѴІІІ-началом VlI вв. до н.э. (Батчаев, Керефов, 1980, с. 291,рис. 2в).

Появление подобного наконечника ножен в ареале протомеотской группы памятников культуры, как и кинжалов «северо-кавказского» типа, можно связывать с кобанской культурой.

Из кургана 3 Геленджикских дольменов происходит бронзовая обойма, интерпретированная автором раскопок И.И.Ахановым как обкладка ножен кинжала Оэис.18, 11) (Аханов, 1961, c.l43, рис. 4,1). Однако, подобная атрибуция кажется нам сомнительной, поскольку, во-первых, в самом кургане отсутствует кинжал, а во-вторых, нам нигде неизвестны подобные ножны.

7.2.2.