ГЛАВА XI Характеристика преступлений и особенности расследования и экспертизы при детоубийстве В. М. Смольянинов
Убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов, тотчас или вскоре после них, составляет содержание преступления, называемого детоубийством.
Это исторически сложившееся определение, не являясь изложением какой-либо статьи УК РСФСР, полностью вытекает из инструктивного письма УКК Верховного суда РСФСР (№ 2 1926 г.) и представляет почти дословный текст ст.
142 УК УССР. По существу своему оно является суммой всех вопросов, которые приходится решать судебно-медицинскому эксперту при доказательстве или отрицании какого-либо случая детоубийства. Вполне естественно, что детоубийству посвящена специально разработанная отдельная глава судебной медицины, где очень многие данные акушерской практики не просто взяты из ее области и перенесены в судебную медицину, а подобраны, изучены, освещены так, чтобы с наибольшей определенностью можно было бы ответить на задания судебно-следственных властей. Можно сказать, что вопросы акушерства в этой главе судебно-медицинской мыслью поставлены служить целям суда и следствия. Практике, наблюдениям, опытам деятелей судебной медицины обязаны своим существованием, своей научной базой, крупные части этой главы.Огромный многовековый путь сделала история детоубийства. Начав его от права матери, отца, семьи, племени убивать ребенка, она прошла через суровые законы, обязывающие к жестоким, мучительным казням матерей-детоубийц. В противоположность исключительному классовому подходу, ханжеству и лицемерию капиталистических стран по отношению к матери, убившей новорожденного ребенка, принципиально иную и новую постановку получает этот вопрос в уголовном законодательстве, социальных мероприятиях и судебной практике советских республик, где мы имеем особое отношение к матери-детоубийце, обязывающее суд изучить и учесть все условия, всилу которых возникло, это преступление, и вынести приговор, не прибегая, как правило, к суровым мерам репрессии.
Изучение психического состояния беременных рожениц имеет значительную давность. По этому вопросу можно указать работы Оссиандера (1797), Ерга (1817 г.), Платнера (1824 г.).
Постепенно, медленно приходят к мысли, что если физическая и психическая травма вообще имеет место при родах, то при тайных родах она может вследствие обстановки родов выступить с исключительной силой и обусловить преступные действия матери-детоубийцы, когда к тому же она не состоит в «законном браке». Это получает отражение в смягчении если не самих законов, то по крайней мере практики их применения.
Действующий германский уголовный закон и австрийское уголовное уложение содержат наряду с общими статьями об убийстве особые статьи о детоубийстве, назначающие за последнее пониженное наказание по сравнению с убийством вообще. При этом первый распространяет его действие только на женщин, не состоящих в браке, а второй охватывает и замужних женщин. В Англии еще действуют законы XVII столетия (1624 г.), полагающие смертную казнь за детоубийство и не отграничивающие его от убийства взрослого. Смертной казнью каралось до 1901 года детоубийство и по уголовным законам Франции. Однако во Франции, как и в Англии, суды обычно избегали применения в этих случаях смертной казни, находя «смягчающие обстоятельства» Законом же 21 ноября 1901 г. во Франции установлено за детоубийство наказание ввиде пожизненных или срочных каторжных работ.
Русское дореволюционное Уложение о наказаниях при убийстве матерью незаконнорожденного сына или дочери, от стыда или страха, при самом рождении, снижало для матери-детоубийцы наказание тремя степенями (по сравнению с наказаниями за предумышленное убийство сына или дочери), если не будет доказано, что она была раньше виновна в таком же преступлении (ч. 2 ст. 1451).
Это уложение и ныне действующие законы западноевропейских стран резко разграничивают права матери в зависимости от того, состоит или не состоит она в «законном» браке, а также права «законнорожденного» и «незаконнорожденного» ребенка.
Положение девушки, готовящейся стать матерью, в условиях буржуазного строя исключительно тяжелое, если не безвыходное. Эта ее безвыходность охарактеризована в цитате из Фурье, приводимой Марксом и Энгельсом в «Святом семействе»: «Если она (девушка) дорожит своей честью, она должна уничтожить следы своего бесчестья, а если она жертвует своим ребенком во имя предрассудков этого мира, то она подвергается еще большему позору и делается жертвой предрассудков закона». Ничего подобного или похожего не имеется в советских республиках.
«Мы не оставили в подлинном смысле слова камня на камне из тех подлых законов о неравноправии женщины, о стеснениях развода, о гнусных формальностях, его обставляющих, о непризнании внебрачных детей, о розыске их отцов и т.п., — законов, остатки которых многочисленны во всех цивилизованных странах, к позору буржуазии и капитализма» [10].
Советская власть установила равноправие женщины, уничтожила понятие о «незаконнорожденных» или «законнорожденных» детях, сделала равными зарегистрированный брак и фактическое брачное сожительство, легализовала производство аборта по социальным и медицинским до- казаниям, ликвидировала безработицу, широко развернула систему социальных мероприятий по охране материнства и младенчества. Все это вместе взятое по существу ликвидирует предпосылки к детоубийству. Однако оно у нас еще окончательно не изжито, еще остались источники, его питающие, ввиде предрассудков, пережитков старого быта в менее сознательных слоях населения, ввиде воздействия на них со стороны классововраждебных элементов. Но очень многое, основное для предупреждения детоубийства сделано.
В вопросе о нем возможны два положения: 1) умышленное убийство новорожденного и 2) неоказание помощи ему или подкидывание. Совершение первого предусмотрено ст. 136 УК РСФСР (пункты «д» и «е»), второго — ст. 156 УК РСФСР.
В уголовном законодательстве всех советских республик, кроме Украинской, детоубийство не выделено из категории квалифицированных убийств.
Но Верховный суд РСФСР в инструктивном письме (№ 2 1926 г.) раз’яснил: «Опыт работы УКК показывает, что в громадном большинстве случаев убийство матерью своего ребенка при рождении является следствием трех причин: 1) острой материальной нужды матери, обрекающей ее и ребенка на голодное существование, 2) острого чувства стыда под давлением невежественной среды, создающей в будущем невыносимую жизнь матери и ребенка, 3) болезненной психики, безусловно расшатанной как самими родами, так, в особенности обычной в таких случаях обстановкой (роды без посторонней помощи, в одиночестве, часто в сарае или где-либо в этом рода и т.п.)». Поэтому Верховный суд при таких условиях считает необходимым «за преступление этого рода назначать меры социальной защиты в виде лишения свобода на минимальные сроки или ставить вопрос об условном осуждении».В УК УССР совершение детоубийства и соответствующая мера социальной защиты предусмотрены ст. 142.
По инициативе советской общественности (газета «Беднота») был поставлен вопрос о выяснении роли отца в делах о детоубийстве, и Верховный суд в инструктивном письме (№ 1 1928 г.) предложил: «При возникновении дела об убийстве матерью ребенка тщательно выяснить личность отца ребенка и его роль в преступлении: допущено ли им подстрекательство матери к убийству или пособничество убийству, знал ли он о предстоящих родах и убийстве, обращалась ли мать к нему за помощью, в которой он отказал, оставляя мать и ребенка в беспомощном положении». В случае доказанности подстрекательства или пособничества отца в совершении детоубийства Верховный суд предложил определять в отношении их жесткие меры социальной защиты.
Органы расследования и суда при ведении и разбирательстве уголовных дел о детоубийстве всегда обращаются к врачам для производства судебно-медицинской экспертизы. Ее роль в этих делах имеет исключительно важное и ответственное значение. В большинстве случаев именно экспертиза решает вопрос о наличии или отсутствии состава преступления — детоубийства.
Но отсюда еще не следует, что следственным органам по этим делам ничего не надо делать до выяснения результатов экспертизы. При обнаружении трупика ребенка надо принять меры к выяснению личности его матери, что далеко не всегда бывает легко, особенно если принять во внимание, что трупики могут относиться далеко от места жительства матери, выбрасываться в реки, которые тоже относят их вниз по течению, сами матери могут уезжать в другие местности и т.д. Быстрое нахождение матери нередко помогает найти орудие преступления, выяснить его способ, соучастников и пр. Наоборот, найденное орудие преступления хорошо может помочь найти виновную мать или другого преступника. Интересно при этом, что для совершения преступления мать употребляет часто ближайшие предметы, которые попадаются ей под руку, в том числе предметы своего домашнего обихода или части своей одежды (подвязки, платки, оторванные лоскуты и др.), по которым иногда очень легко удается установить личность их обладательницы. Отсюда вывод — необходимо особенно тщательно осматривать место нахождения трупика и его окружность и приобщать к делу все сколько-нибудь подозрительные предметы.Об’ектами судебно-медицинской экспертизы бывают трупы новорожденных и нередко женщины, подозреваемые в детоубийстве. В отношении последних ставится вопросы о наличии признаков недавних родов, сроке родов, о психическом состоянии и другие вопросы, в зависимости от характера дела.