М. Я. Чаадаеву 25 мая.
Когда пришлешь денег? где возьмешь? Когда вас увижу? почему надеюсь, какое имею право надеяться?
Если думаешь, что стою сколько-нибудь жалости, то напиши, когда надеешься иметь денег и сколько. Впрочем, здесь могу прожить сколько-нибудь времени без денег, для того перехожу сей час в трактир.
Имею предчувствие, что возвратившись, заслужу перед вами все то огорчение, которое я вам причиняю,— без этого предчувствия сошел бы с ума.
Во всем этом нет ли экзажерации[21] и другой дряни, как то: гипохондрии и пр., сам не знаю.
Во всяком случае, надежда еще есть, след., жить можно. Если б у тебя были деньги! Если бы ты их сей час прислал!
- Н. И. Тургеневу
Дрезден, 6 июня.
Дорогой друг. Ваш брат Сергей только что прибыл сюда,— мне нечего говорить Вам, как я обрадовался свиданию с братом лучшего из моих друзей, и как я счастлив, что могу пробыть с ним некоторое время. Здоровье его недурпо он только что получил письма от Александра, которые доставили ему величайшее удовольствие, том более, что в них сообщалось, что Ваше здоровье настолько хорошо, что Вы, по-видимому, не нуждаетесь в Карлсбаде. Он поручил мне сказать Вам, что па этих дпях он пошлет Вам письменный совет Крейсига о том, что Вам делать в Брайтоне.
Что касается до меня, мой дорогой друг, то я пишу Вам всего два слова лишь потому, что имею так много сказать Вам, что даже пытаться не стану говорить с Вами о чем-либо, кроме того, что мне необходимо было сообщить Вам2. Сегодня день почты, и вашему брату некогда было писать.
Будьте здоровы, мой дорогой и достойпый друг. П. Чаадаев.
- А. И. Тургеневу
Дрезден, 15 июня.
Ваш брат уже три недели, как здесь, что Вам, вероятно, известно. Телесно он чувствует себя не дурно, но душевных страданий он перенес много. Мне думается, что Вы сделали бы хорошо, если бы приехали сюда; он очень желал бы повидать Вас; он сам поручил мне написать Вам. Крейсиг находит состояние его здоровья сносным; он приписывает расстройство его нервов болезни, которую он перенес в Неаполе, и неправильному режиму, которому его подвергли.
Он прибыл сюда в состоянии крайнего нервного раздражения; в настоящее время он значительно спокойнее. Ему предписано брать ванны каждый день,— это принесло ему большую пользу.
Он доверил мне тайну своей любви к Ольге Пушкиной. Эта мысль, по-видимому, очень занимает его. Я думаю, что г-жа Пушкина, так же как и молодая девушка, не имели бы ничего против этого брака, если бы только они могли быть уверены, что это чувство не папало на него в зависимости от того болезненного состояния, в котором он в настоящее время находится
Мне нечего говорить Вам, что я не оставлю его и пе тронусь с места, пока не получу ответа от Вас. К несчастью, расстройство моего здоровья и всякого рода домашние заботы мешают мне ухаживать за ним так, как того требует его положение и повелевает дружба.
Прощайте. Я постараюсь исполнить мой долг; надеюсь, что Бог пошлет мне на это сил.
Он сообщил мне о всех Ваших делах.
Тревожиться Вам нет оснований, даю Вам в том честное слово,— но приехать Вам надо.
II. Чаадаев.
Я убедил его ие писать Вам,— это могло бы ему повредить.