88. Л. М. Цынскому. 7 января 1837

СП 1. М 67. В БЕ (1871, ноябрь. С. 328-329) опубликован черновой вариант письма с несущественными разночтениями.

Поводом к письму Чаадаеву послужило следующее обстоятельство.

О дальнейшей судьбе Пановой известно из воспоминаний ее внучатого племянника Н. Н. Вильде, который вспоминает ее как «старую безпогую женщину», «философку», жившую в совершенной бедности у вдовы ее брата.

«Сделавшись взрослым, я узнал от отца о семейном разладе „философки" со своим братом, о смертельной вражде ее к его жене, питаемой в течепие многих лет, о переписке с Чаадаевым, о его первом „философическом" письме, писанном в ответ на письмо к нему Екатерины Дмитриевны. Помню, что моя мать стояла не на стороне своей матери, а сочувствовала Екатерине Дмитриевне, lt;...) и нам, детям, становилось „философку" жалко.

lt;...) Эта корреспондентка Чаадаева, эта „философка" остается в моей памяти теперь каким-то несчастным, блуждающим существом (...) Я не знаю, где ее могила, не знаю, у кого об этом спросить (...) Род Улыбышевых вымер, в родовом склепе села Лукина Екатерина Дмитриевна не покоится lt;...) Куда исчезла она тогда из Лукина старой, безногой старухой,- я не знаю.

В лукинском доме, где я не был уже около 20 лет, портрета Екатерины Дмитриевны не сохранилось» (Вильде Н.

JI., 1963; Кайдаш С. Адресат «Философических писем»//Наука и жизнь. 1979. № 7. Четыре письма Е. Д. Пановой к Чаадаеву см. в * Приложениях» №№ XVIII, XIX, XXXIV, XXXV.

1 Это утверждение Чаадаева не соответствует действительности. Из письма к нему Е. Д. Пановой от 8 марта 1836 г. (см. «Приложения, № XXXIV) следует, что она не только читала ФП I, но по крайней мере знала о существовании еще одного ФІІ.

89. М. Я. Чаадаеву. Февраль 1837

СП I. № 68. Написано в ответ на письмо М. Я. Чаадаева от 26 января 1837 г. (см. «Приложения, № XXXVIII), поэтому датируется февралем 1837.

1. «Сначала, — пишет М. И. Жихарев, - к пему прислали частного врача той части, где он жил, и кажется, к нему прпезжал для консультации главный доктор дома умалишенных. Эти господа для формы прописали какой-то рецепт, который где был написан, там и остался lt;...gt; Потом продолжал свои посещения тот же штаб-лекарь, но так как он был человек нетрезвый и часто являлся пьяным, то Чаадаев на него пожаловался обер-полицмейстеру, угрожая, что будет писать графу Бенкендорфу. Угроза подействовала сильно и мгновенно. Частного штаб-лекаря немедленно удалили, а Чаадаева обер-полицмейстер просил самому себе назпачить какого ему угодно из врачей, подведомственных полиции. С общего согласия оба оип (...) избрали (...) доктора Гульковского, занимавшего по полиции важную медицинскую должность, Чаадаеву давнишнего знакомого и старинного приятеля, и не раз и подолгу его лечившего. С ним дело и копчилось. Поведение Гульковского было безукоризненным поведением порядочного человека. (В первый свой приезд к Чаадаеву он начал свои медицинские пособия словами: „Вот в каких обстоятельствах пришлось нам увидеться, Петр Яковлевич: не будь у меня старухи жены и огромного семейства, я бы им сказал кто сумасшедший)"» (BE. 1871, сентябрь. С. 36; слова в скобках, опущенные при публикации в BE, восстановлены по рукописи, хранящейся в ГАГО, ф.
   984, ед. хр. 15, л. 83 об.).
2. Имеется в виду семейство Левашовых, в доме которых Чаадаев жил с 1833 г.
3. Первая редакция этого письма напечатана в СП II. С. 26- 28. Она и была послана адресату, а помещенный здесь более поздний вариант Чаадаев оставил у себя и, по-видимому, давал читать друзьям и знакомым. Как всегда в таких случаях, он редактировал первоначальный текст, исключая из него места, связанные с сугубо личными обстоятельствами. В данном случае им были исключены три заключительные абзаца: «Я примечаю, что в рассказе своем слишком распространился, позабыв твое отвращение к многословию и собственные твои заботы. Ты говоришь мне о крайне неприятных обстоятельствах, но не сказываешь, в чем они состоят. По праву братства и дружбы скажу тебе, что я слышал, что будто ты разлучился с женою. Не могу тебе выразить сколько мне было грустно это слышать. Прошу тебя покорнейше меня уведомить, правда ли это или нет. Не зная обстоятельств, ничего более про это говорить не стану, но надеюсь, что ты не оставишь мепя в неизвестности, и хотя в коротких словах скажешь что есть.

От тетушки получил сей час письмо с Максимом, и судя по оному и по словам Максима, она еще довольно крепка и здорова. О моем деле она ничего не знает, следовательно, если будешь к ней писать, не должен об этом говорить. В мае месяце, если положение мое изменится, а здоровье не разрушится, съезжу к ней непременно.

Прощай, мой друг. Прошу тебя еще раз не медлить ответом».

90. С. Л. Пушкину.

Вторая половина февраля 1837

СП II. № 69.

1. Имеется в виду письмо В. А. Жуковского к С. Л. Пушкину от 15 февраля 1837 г. о последних минутах А. С. Пушкина (см.: Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. 2. С. 341-355).
2. «Его (Чаадаева.- В. С.) бумаги, - рассказывает М. И. Жихарев,- отобрали и послали в Петербург. Потом некоторые были возвращены, другие там и остались» (BE. 1871, сентябрь. С. 34).
3. По сообщению П. Бартенева, «после известной истории со статьею в „Телескопе" Чаадаев сжег свою переписку» (имеется в виду переписка с А. С. Пушкиным.-В. С.) (PA. 18G6. С. 1100).

91. И. Д. Якушкину. 19 октября 1837

СП I. 70. Учтены поправки и дополнения, сделапные Д. И. Шаховским в статье: Якушкин и Чаадаев (по новым материалам) // Декабристы и их время. М., 1932. Т. II.

1. См. коммепт. к № 75.
2. Н. Н. Шереметева. В СП неправильный перевод: «свекровь».

8 См. примеч. 6 к № 87.

4. Имеется в виду книга И. М. Ястребцова; см. письмо J4s83, а также «Приложения»: «П. Я. Чаадаев и И. М. Ястребцов».
5. Слова «по высочайшему повелению» восстановлены по тексту статьи Д. И. Шаховского (указ. соч., с. 185).

e Е. Г. Левашова.

7 См. примеч. 1 к № 75 и ппсьмо № 72.