Понятие и виды международно-правовых актов

Своеобразие национальной правовой системы Таджикистана проявляется в использовании конституционных и иных законодательных новелл, законодательно оформляющих те или иные виды нормативных правовых актов.

В соответствии с ч. 3 ст. 10 Конституции Республики Таджикистан: «Международно-правовые акты, признанные Таджикистаном, являются составной частью правовой системы республики. В случае несоответствия законов республики признанным международно-правовым актам применяются нормы международно-правовых актов».

Часть 4 статьи 10 Конституции гласит: «Законы и признанные Таджикистаном международно-правовые акты вступают в силу после их официального опубликования».

Статья 8 Закона РТ «О нормативных правовых актах Республики Таджикистан» формулирует положение о том, что признанные международно­правовые акты, являясь составной частью правовой системы, «имеют прямое действие». К тому же действующий Закон закрепил международные правовые акты в системе нормативных правовых актов (ст. 7). Полагаем, что включение международных правовых актов в систему нормативных правовых актов вызывает ряд вопросов. Статус таких актов как составной части правовой системы, а не права либо системы нормативных правовых актов, определен Конституцией Республики Таджикистан. Как известно, есть существенная разница между понятиями «правовая система», «система права»,

«система нормативных правовых актов». При этом следует заметить, что в иерархии нормативных правовых актов согласно действующему Закону РТ «О нормативных правовых актах» международные правовые акты стоят на третьей ступени после Конституции и закона, принятого на референдуме.

Термин «международно-правовой акт» используется также в иных статьях Закона РТ «О нормативных правовых актах», в частности, вопросы, касающиеся имплементации международно-правовых норм, по выполнению международных обязательств и др.

Однако возникает ряд вопросов, связанных с общим доктринальным понятием международного правового акта, его существенными и отличительными свойствами. На сегодняшний день они соотносятся с такими широко применяемыми понятиями, как «нормы и принципы международного права» и «международный договор», а также их местом в системе нормативно-правовых актов.

С другой стороны в научной литературе обычно исследуются широко практикуемые понятия «нормы и принципы международного права» и «международный договор», или «нормативный договор», а иногда - «нормативный правовой договор». Это считается приемлемым, так как Конституции большинства стран мира закрепляют указанные понятия с учетом имеющих место спорных суждений по поводу отдельных сторон и аспектов изучаемой проблемы.

Так, например, в Конституции России общепризнанные международно­правовые принципы и нормы, а также международные договоры провозглашаются частью правовой системы, при примате правил международного договора России перед законами (ст. 15). Положение о международных договорах как части правовой системы и их приоритете перед законами закреплено также в Конституции Армении (ст. 6). В Конституции республики Казахстан, в качестве действующего права выступают

международные договорные обязательство (ст. 4). По конституции Азербайджана приоритет положений международного договора в отношении государственной власти также закреплен в качестве общеобязательной нормы. (ст. 7). Таким образом, в конституциях Республики Беларусь, Украины, Кыргызстана и других общепризнанные принципы международного права или же международные договоры частью законодательства. Из этого следует вывод, что в конституционной практике стран СНГ понятие «международно­правовой акт» не используется. Основными используемыми понятиями являются «нормы международного права», «принципы международного права», «международный договор», «международные обязательства».

Конституционное закрепление понятия «международно-правового акта», в республике Таджикистан породило ряд научных суждений, но по нашему мнению литературе Таджикистана его анализу не уделяется должного внимания. Лишь в некоторых отечественных изданиях фрагментарно уделено внимание к данному вопросу. Изучая проблемы источников конституционного права, Х. Хамидов в качестве источников конституционного права признает «международно-правовые акты» и «акты международных организаций». Автор считает, что данные термины называются также «международными документами»^[343]. В конституциях большинства зарубежных стран термин «договор» используется в решении международных вопросов. В соответствии с Основным законом ФРГ изменение положения земель (за исключением их границ) может осуществляться посредством заключения государственных договоров между заинтересованными лицами (ст. 29). Согласно Конституции

РФ от 1993 года разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации осуществляется настоящей Конституцией и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий (ст. 11)^[344].

Разновидностями международно-правовых актов, по мнению Х. Хамидова, выступают «договоры, конвенции, декларации». С другой стороны считая аналогичным понятие «международно-правовые акты» и «акты международных организаций» автор проводит разграничение таких видов международных документов как «общие документы» (например, Всеобщая декларация прав человека, Международные пакты о правах человека) и «региональные конвенции о правах человека, принятые региональными международными организациями» (Европейская конвенция 1950 года, Американская Конвенция 1969 года, Африканская хартия прав человека и народов 1981 года)^[345].

Из этого можно было бы предположить, что под «международно­правовыми актами», как элементом правовой системы Таджикистана, подразумеваются как международные «акты-документы», так и «международные договоры». Однако такое предположение не соответствует, смыслу текста ст. 89 Конституции РТ, где термин «международный договор» используется отдельно, так как это статья уполномочивает Конституционный суд РТ проверяет конституционность «не вступивших в законную силу договоров Таджикистана».

Как стало ясным, в тексте Конституции РТ используются сразу два понятия: «международно-правовой акт» и «международный договор». Причем они используются применительно к разным правовым ситуациям. Международно-правовой акт провозглашается составной частью правовой системы, а международный договор составляет предмет конституционного

контроля. Данное суждение опять-таки является предположением, поскольку неточность конституционных формулировок приводит к догадкам и предположениям.

На основе текста ст. 10 Конституции РТ можно также выдвинуть и такое предположение: понятие «международно-правовой акт», вероятно, включает также «международные договоры». Однако, во-первых, сам текст Конститу­ции РТ прямо не указывает на это, во-вторых, при изложении соответствую­щих конституционных статей не прослеживается четкого барьера между ука­занными понятиями. Например, согласно Конституции РТ, с одной стороны, международно-правовые акты являются составной частью правовой системы, но с другой стороны, приоритет в случае коллизии с законами республики придается не международному договору, а всем без исключения международ­но-правовым актам (естественно, признанным Таджикистаном). Между тем в мировой конституционной практике в большей мере используется положение о приоритете именно международного договорного права.

Таким образом, в рамках отечественных доктринальных разработок наблюдается казуистика по определению понятий «международно-правового акта» и «международного договора». В одних случаях они признаются синонимами в других источниками отраслей права.

Но все, же понятие «международно-правовой акт», сути имеет теоретическое и прикладное значение. Так, по мнению Ш.М. Менглиева, международно-правовые акты - это, прежде всего, общепризнанные принципы и нормы, которые выражены в договорной практике, а также в резолюциях международных конференций и организаций^[347].

Ф.С. Сулаймонов предлагает рассматривать понятие «международно­правовой акт» в узком и широком смысле. В широком смысле под международно-правовым актом необходимо понимать совокупность международных договоров, международных обычаев, актов международных организаций и конференций, в которые облекаются международные договорные и обычные нормы. В узком смысле, по мнению автора, под международно-правовым актом следует понимать конкретную форму, в которой отражаются нормы международного права, например Конвенция о дипломатических сношениях 1961 года^[348].

Исходя из указанных соображений, понятие «международно-правовой акт» подразумевает как «международный акт-документ», так и «международный акт-договор». Однако проблематично выработать общее определение указанного понятия.

Поэтому более правильным было бы использование в тексте Конституции РТ широко известных и общепризнанных терминов и понятий - «принципы и нормы международного права» и «международный договор».

Следует заметить, что в отличие от Конституции РТ указанные общеизвестные понятия и термины также широко используются в иных законодательных актах Таджикистана. В гражданском Кодексе Республики Таджикистан : «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Республики Таджикистан в соответствии с Конституцией Республики Таджикистан являются составной частью правовой системы Республики Таджикистан».

Таким образом, разновидностью нормативных актов Таджикистана являются как «международно-правовой акт», так и «общепризнанные принципы и нормы международного права», а также «международный договор».

Конституции РТ, и, соответственно, конституционного права. Международно­правовые принципы и нормы закреплены в гражданском, уголовном и в других отраслях права республики. Международный договор является синонимом международно-правового акта с точки зрения Конституции и иных законодательных актов в широком смысле.

Помимо того, международно-правовые акты (как международные документы - по замыслу ряда авторов Конституции РТ) включают также международные документы, содержащие общепризнанные принципы и нормы международного права.

Общепризнанные принципы и нормы международного права. Традиционно изучение того или иного теоретического явления начинается с этимологической стороны. По Этимологии значение слова «принцип» (principium) - начало, основа, руководящая идея, исходное положение какого-либо явления (учения, организации, деятельности и т.п.). Отсюда под принципами права понимают исходные нормативно-руководящие начала (императивные требования), лежащие в основе права, выражающие его сущность и определяющие общую направленность правового регулирования общественных отношений^[349]. Лингвисты тоже весьма схожи во взглядах на данную категорию. Так, «принцип», по определению В.И. Даля, представляет собой «научное или нравственное начало, основание, правило...»^{[350][351][352]}. С.И. Ожегов толкует принцип как исходное

368 положение какой-то теории, учения, мировоззрения .

Анализируя указанное понятие в международно-правовом контексте, следует отметить, что в литературе при исследовании данной категории в ос- 369 новном изучается международный договор . В ряде конституций перечис­

ляются некоторые из основополагающих принципов и норм международного права. Так, согласно Конституции Республики Узбекистан, внешняя политика государства исходит «из принципов суверенного равенства государств, непри­менения силы или угрозы силой, нерушимости границ, мирного урегулирова­ния споров, невмешательства во внутренние дела других государств и иных общепризнанных принципов и норм международного права» (ст. 17).

Общепризнанные принципы и нормы международного права закреплены также в иных законодательных актах. Так, они закреплены в Гражданском кодексе РТ, Уголовном кодексе РТ и др. Между тем ГК РТ признает общепризнанные принципы и норы международного права в качестве составной части правовой системы республики (ст. 7), а согласно УК РТ они имеют приоритет перед уголовным законом (ст. 1).

На наш взгляд, излишним кажется включение в тексты текущих законов, а это происходит довольно часто, положения о приоритетности принципов и норм международного права. По всей видимости, достаточно конституционного закрепления этого исходного начала.

Тем не менее, невзирая на законодательное закрепление, все же едино­душного признания общепризнанных принципов и норм международного пра­ва как конституционной нормы среди авторов не наблюдается. Более того, та­кая идея подвергается сомнению. Так, по мнению М.В. Баглая, включенная в Конституцию РФ формулировка «общепризнанные принципы и нормы меж­дународного права таят в себе много неясностей, поскольку в мире не сущест­вует общепринятого определения этих принципов и норм». Хотя, по мнению автора, в качестве таковых называют принципы Устава ООН, тем не менее, универсальное признание какой-либо нормы (т.е. подавляющим большинст­вом государств) не порождает обязанности каждого государства соблюдать ее, если эта норма не нашла своего закрепления во внутреннем праве, в акте рати­фикации или международном договоре». «Поэтому, - заключает автор, - мно­гие авторы справедливо задаются вопросом: существуют ли вообще «обще­

признанные принципы и нормы международного права», а если существуют, то каково их содержание?»^[353].

Однако в силу конституционного и иного законодательного закрепления общепризнанные принципы и нормы международного права заслуживают изучения в качестве составных частей национальной правовой системы. Поэтому им уделяют внимание во многих изданиях.

В юридической литературе различают два вида принципов международного права: 1) принципы международного публичного права, имеющие глобальный характер и закрепленные, например, в ст. 38 Устава Международного суда ООН; 2) принципы, признаваемые источниками права в рамках межгосударственных образований (например, Европейского Союза) ^[354][355].

Однако, несмотря на распространение в постсоветских странах, в том числе в Таджикистане, концепции примата международного права и соответственно его принципов и норм, в литературе весомыми являются также суждения о пагубности такого рода взглядов для дальнейших судеб национального права, защиты суверенитета и национальных интересов. Так, по словам Е.Т. Усенко, международное право может использоваться «как идеологическое средство» разрушения «государственно-правовой системы

372

страны» .

Следует также согласиться с М.Н Марченко, по словам которого, «международно-правовая практика подтверждает (например, расширение в Европе «зоны ответственности» НАТО, попытки подмены миротворческих функций ООН, «гуманитарные» бомбардировки Югославии и т.д.), что в реальной жизни процесс формирования и реализации международного права - это не всегда процесс согласования действий и воль всех суверен­

ных государств, к тому же - равноправных партнеров»^{[356][357][358][359]}. Соответственно, в процессе формирования и реализации международного права имеет ме­сто, по выражению автора, не согласование воль, а «давление более силь­ных государств на общепризнанные принципы и нормы международного 374

права» . Автор резонно призывает прислушаться к мнению международ­ников о том, что «сторонники примата международного права чаще всего представляли интересы сильных держав, которые в течение длительного

375

времени являлись международными законодателями» .

Таким образом, признание общепризнанных принципов и норм международного права в качестве составной части правовой системы РТ нуждается в уточнении некоторых вопросов:

во-первых, какие именно общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной часть правовой системы РТ. Следует предполагать, что таковыми являются нормы и принципы, закрепленные в общепризнанных международных актах и документах;

во-вторых, следует уточнить вопрос о природе и юридическом значении принципов и норм, вырабатываемых в рамках СНГ. В литературе доминирует мнение о том, что принципы и нормы межгосударственных образований обязательны для их участников. Однако в литературе недостаточно исследуют нормы, содержащиеся в нормативно-правовых актах СНГ, хотя они, так же как и международно-правовые принципы и нормы, имеют обязательный характер для государств Содружества.

В связи с последним замечанием следует отметить, что право такого межгосударственного объединения, как СНГ имеет черты

376 межгосударственного права со всеми вытекающими последствиями . Его

называют «правом Содружества», «корпоративным правом», «уставным

377

правом», или «евразийским правом» .

Оно включает обязательные для государств-участников СНГ нормы и принципы, которые, по мнению Ю.А. Тихомирова, имеют признаки норм как международного, так и «уставного» права ^{[360][361][362]}. Обязательные в рамках СНГ нормы (например, включенные в Соглашение о создании СНГ, Устав СНГ, акты, определяющие порядок деятельности органов Содружества) называют

379

также «корпоративными» .

Устав СНГ в качестве одного из принципов, на которых основывается правовая политика стран Содружества, указывает «верховенство международного права в межгосударственных отношениях» (ст. 3). Устав СНГ являет собой один из немногих документов, содержащих принципы международного права, хотя перечислены они в статье, определяющей направление достижения целей государств- участников Содружества в отношениях между ними.

Таким образом, под общепризнанными принципами международного права следует понимать конкретные идеи, интересы, взгляды, получившие признание большинства государств, установленные для каждого из них, предназначенные для использования всеми государствами мира и являющиеся нормативной основой их взаимодействия.

Международный договор. В мировой конституционной практике международный договор признан в качестве составной части национальной правовой системы, при сохранении за ним приоритета перед

внутригосударственными законами. Однако в тексте ст. 10 Конституции РТ термин «международный договор» отсутствует.

Используемая формулировка «международно-правовые акты», вероятно, подразумевает международные «акты-соглашения». Тем не менее в ст. 89 Конституции РТ говорится о подконтрольности Конституционному суду дел по вопросу о соответствии Конституции не вступивших в законную силу договоров Таджикистана.

Таким образом, международный договор, при условии его признания Таджикистаном и официального опубликования, является составной частью правовой системы РТ и имеет приоритет по отношению к законам республики. Такой вывод вытекает из смысла статей 10 и 89 Конституции РТ. По Конституции, признанные Таджикистаном международно-правовые акты (подразумевающие также и международные договоры) являются частью правовой системы, применяются при коллизии с законами, официально публикуются наравне с законами.

Положение о том, что признанные Таджикистаном международно­правовые акты являются составной частью правовой системы, закреплено также в Законе РТ «О нормативных правовых актах РТ» от 12 марта 2009 года. Помимо этого, Закон содержит также положение об их «прямом действии» (ст. 8). Закон определяет также порядок официального учета международно­правовых актов (ст. 72).

В отличие от Конституции РТ и Закона РТ «О нормативных правовых актах РТ», где используется более абстрактная формулировка «международно­правовые акты», ГК РТ оперирует широко известными понятиями: «общепри­знанные принципы и нормы международного права» и «международный дого­вор». Согласно п. 1 ст. 7 ГК РТ, международные договоры РТ являются со­ставной частью правовой системы страны. Гражданский кодекс РТ содержит также положение о непосредственном применении международных договоров к ряду отношений, указанных в Кодексе. Это, например, отношения в сфере

определения правового положения участников гражданского оборота, основа­ния возникновения и осуществления права собственности, связанные с осуще­ствлением и защитой неотчуждаемых прав и свобод человека и др. (п. 1 и 5 ст. 1 ГК). Если возникает потребность в издании внутригосударственного акта, то международный договор применяется опосредованно (п. 2 ст. 7 ГК РТ).

Гражданский кодекс РТ точнее закрепляет положение о примате международного договора. Так, согласно ч. 2 п. 2 ст. 7 ГК РТ: «Если международным договором РТ установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены гражданским законодательством, применяются правила международных договоров».

Действующий Трудовой кодекс Республики Таджикистан провозгласил, что если международно-правовыми нормами, признанными Республикой Таджикистан, установлены более льготные для работников правила по сравнению с законодательными и иными нормативными актами о труде Республики Таджикистан, то применяются правила

380 международных правовых актов .

Положение о международном договоре как части правовой системы и его примате перед законами закреплено также в иных законодательных актах.

В литературе используют официальное и доктринальное определение международного договора. Официальное определение содержится в ст. 2 Вен­ской конвенции «О праве международных договоров» 1969 года, согласно которой «международный договор - это «международное соглашение, за­ключенное государствами в письменной форме и регулируемое междуна­родным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой докумен-

381

тах, а также независимо от его конкретного наименования» .

³⁸⁰ Трудовой кодекс Республики Таджикистан. Официальный текст. - Душанбе : Конуният, 1997. - Ст.11.

³⁸¹ Венская конвенция о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. Ст 2. П. 1а // Международное право в документах / сост. Н.Т. Балатова. - М., 1982. - С.70.

Доктринальные определения акцентируют внимание на разных качественных характеристиках международного договора, прежде всего на том, что международный договор создает международное право, является его источником, основывается на взаимном соглашении воль государств, обязательности положений договора для договаривающихся сторон ^[363].

На основе официального определения международного договора в литературе предпринимаются попытки выделения и анализа его признаков. Так, М.Н. Марченко указывает на следующие признаки международного договора: а) может иметь разные названия - договор, конвенция, трактат, декларация; б) может содержаться в одном или нескольких документах; в) должен соответствовать нормам международного права; г) должен быть заключен в письменной форме^[364][365].

Между тем в международно-правовой практике уточняются отдельные признаки международного договора. Так, Венская конвенция 1986 года в число субъектов международных договоров включает также

384 международные организации .

Как было отмечено, Венская Конвенция о праве международных договоров (1969 г.) предусматривает также условия признания

международного договора недействительным. В качестве таковых выступают: ошибка государства, обман при заключении договора, подкуп представителя государства, принуждение к заключению договора представителя государства или самого государства.

Виды международных договоров предусмотрены Законом Республики Таджикистан «О международных договорах в Республике Таджикистан» от 11 декабря 1999 года. Ими являются: а) договоры,

заключаемые от имени Республики Таджикистан (межгосударственные); б) договоры, заключаемые от имени Правительства Республики Таджикистан (межправительственные договоры); и в) договоры, заключаемые от имени государственного комитета или иного органа государственного управления (межведомственный договор) ^[366].

Соответственно предусматривается различный порядок введения международных договоров в правовую систему республики. Межгосударственные договоры подлежат ратификации Парламентом Таджикистана. Межправительственные и межведомственные договоры Республики Таджикистан внедряются в правовую систему республики посредством их утверждения соответственно указом Президента, постановлением Правительства Республики Таджикистан и актом соответствующего органа исполнительной власти.

Вопрос о соотношении разных видов международных договоров с законами должен решаться соответственно указанной в законе системе международных договоров. Как известно, международный договор пользуется юридическим преимуществом перед законами республики. Однако в связи с официальной классификацией международных договоров вопрос об их соотношении с законами не может решаться однозначно. Межправительственный, и тем более межведомственный договор, не ратифицированный законом Парламента, а утвержденный нормативными правовыми актами органов исполнительной власти, и поэтому обладающий более низкой юридической силой, не может, естественно, превалировать над законом. Поэтому только ратифицированный Парламентом международный договор может иметь высшую юридическую силу по отношению к закону. И именно в таком ключе

следует толковать законодательное положение о примате международного договора по отношению к законам государства.

Такое же мнение относительно соотношения международных договоров России и законов Российской Федерации высказывает М.Н. Марченко ^[367].

Что касается соотношения международного договора и Конституции РТ, то вопрос о примате Конституции РТ не вызывает никаких сомнений. Согласно ст. 89 Конституции РТ, Конституционный суд РТ уполномочен определять соответствие Конституции «не вступивших в законную силу договоров Таджикистана».

Это означает, что международный договор Таджикистана должен соответствовать Конституции республики. Причем проверка конституционности международного договора осуществляется на этапе, когда он еще не ратифицирован Парламентом (точнее, Маджлиси намояндагон, согласно ст. 57 Конституции РТ). Очевидно, что в случае противоречия отдельных положений или всего международного договора нормам Конституции, Конституционный суд должен будет признать такой международный договор неконституционным со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Таким образом, международный договор может быть признан, если он, во-первых, соответствует Конституции республики, во-вторых, относится к разряду международных договоров, подлежащих ратификации специальным законом Парламента.

Положение о правовом преимуществе Конституции по отношению к международному договору имеет принципиальное значение. При любых обстоятельствах, когда речь идет о соотношении международного и внут­ригосударственного права, тем более о соотношении Конституции и меж­

дународного договора, необходимо отстаивать национальные интересы страны, в частности, самостоятельность внутригосударственного права как результата правотворческой деятельности суверенного государства.

Это актуально в наши дни, когда наблюдается стремление сильных в финансово-экономическом и военном отношении государств выступать в роли абсолютных творцов норм международного права. Все чаще принци­пы и нормы международного права нарушаются сверхдержавами. Получа­ют распространение давление на слабые государства со стороны сильных государств, служение ряда международных организаций (ОБСЕ и др.) ин­тересам и целям сильных держав, американизация международной поли­тики, подчинение национальных правовых систем глобальному праву и др.

По справедливому замечанию М.Н. Марченко, преобладание всех международных договоров по отношению ко всем национальным законам выглядит «как нонсенс», ибо «ни одно суверенное государство, какие бы общечеловеческие ценности оно не разделяло», не может «без риска утраты самостоятельности, добровольно и безоговорочно поставить свое национальное право в полную зависимость от международного, пусть даже

387

договорного права» .

Н.А. Коркунов разделял международные договоры на договоры «конститутивные» и договоры «регламентирующие». Конститутивные договоры, согласно Коркунову, направлены на регулирование «отдельного конкретного отношения»; они «не устанавливают юридической нормы как общего правила». Договоры регламентирующие имеют целью «нормирование целого ряда однородных отношений» и устанавливают «общие нормы для

388

всех однородных отношений» .

Международные договоры могут иметь публичный или частноправовой характер. Соответственно они могут либо устанавливать ^[368][369]

нормы международного права, либо содержать лишь индивидуальные нормы. Исходя из этого, в литературе различают правообразующие (нормосодержащие, нормоустанавливающие) международные договоры и частноправовые договоры (договоры-сделки). В ряде изданий нормосодержащим договором России признаётся Договор о создании Союзного государства России и Беларуси^{[370][371][372]}. Такое разграничение имеет существенное значение, поскольку, как известно, источником права могут быть договоры, содержащие общие, абстрактные нормы права. Договоры же индивидуального характера содержат индивидуальные предписания, обязательные лишь сторонам данного договора.

Внутригосударственный нормативный договор. Наряду с международным договором, создающимся при участии двух и более государств, разновидностью нормативного договора является также нормативный договор внутригосударственного характера.

С учетом данного положения в учебной литературе различают международный и внутригосударственный договоры в качестве

390

разновидностей договора нормативного содержания . При этом различают нормативный договор, как источник права, и частные договоры-

391

сделки, создающие индивидуальные предписания .

В качестве разновидностей внутригосударственного нормативного договора в литературе различают федеративный договор, договоры о разграничении полномочий внутри федерации, публичный гражданский договор, коллективный договор.

Указанная система внутригосударственных нормативных договоров может иметь своеобразие в различных странах. Так, в Республике

Таджикистан в годы межтаджикского конфликта были заключены соглашения между правительством и оппозицией, содержащие общие юридические предписания не только для сторон, но и для иных властных структур.

Кстати, Ю.А. Тихомиров одним из видов нормативного договора считает договоры о гражданском согласии ^[373]. А.И. Имомов соглашения правительства и оппозиции, заключенные в годы межтаджикского кон­фликта, оценивает, во-первых, как «согласительные документы», направ­ленные на поиск взаимоприемлемых решений, и, во-вторых, как нормо­устанавливающие соглашения. При этом подчеркивается как норматив­ность указанных соглашений, так и их подчинение Конституции РТ ^[374].

Х. Хамидов и З.М. Алиев также упомянутые выше соглашения считают нормативными, содержащими нормы права. В качестве таковых выступают, например, Соглашение между представителями Верховного Совета, Правительства Таджикистана и президиумом митингующих на площади Шахидон г. Душанбе от 22 апреля 1992 г., Соглашение между Президентом Республики Таджикистан, Кабинетом Министров, с одной стороны, и политическими партиями, народными движениями Таджикистана, с другой, от 7 мая 1992 г. и другие ^[375].

Таким образом, согласительные документы периода межтаджикского конфликта являются составной часть правовой системы республики. Они внесли свою лепту в процесс формирования права Таджикистана.

Понятие публичного договора дается в гражданском законодательстве. Согласно ст. 458 ГК РТ: «публичным договором признается договор, заключенный коммерческой организацией и устанавливающий ее обязанности по продаже товаров, выполнению работ

или оказанию услуг, которые такая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней обратится (розничная торговля, перевозка транспортом общего пользования, услуги связи, энергоснабжение, медицинское, гостиничное обслуживание и т.п.)».

Положения публичного гражданского договора имеют нормативный характер, поскольку должны будут учитываться при заключении на его основе конкретных договоров. Условия договора распространяются также на неопределенное число лиц.

В сфере гражданских правоотношений также используется типовой или примерный договор. Согласно ст. 459 ГК РТ: «В договоре может быть предусмотрено, что его отдельные условия определяются примерными условиями, разработанными для договоров соответствующего вида и опубликованными в печати». Примерные условия «могут быть изложены форме примерного договора или иного документа, содержащего эти условия» (п. 3 ст. 459 ГК РТ). В случае отсутствия в договоре необходимой отсылки примерные условия применяются в качестве обычаев делового оборота (п. 2 ст. 459 ГК РТ).

3.2.