ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Возросшее за последние десятилетия число археологических источников как Северного Причерноморья, так и Европы в целом, обусловило пересмотр ряда устоявшихся схем хронологии и периодизации киммерийских памятников.
Появились новые разработки, посвященные климатическим изменениям в эпоху финальной бронзы - раннего железного века и связанных с этим трансформаций в хозяйстве и культуре древнего населения Северного Причерноморья. Исследование новых многочисленных памятниковпредскифского времени вызвало появление серии работ, посвященных рассмотрению раннего железного века отдельных регионов: Предкавказья, Нижнего Подонья, а также Днепровского лесостепного Правобережья Оставались не проанализированными лишь материалы основной территории обитания киммерийцев - степного ареала между Дунаем и Доном. Однако без изучения памятников этой территории невозможно понять формирование киммерийской культуры и историю ее развития.
В предложенной работе осуществлен критический обзор существующих точек зрения на актуальные аспекты темы и выделено четыре периода в изучении киммерийской проблемы.
Проведена систематизация и типолого-статистическая характеристика погребального обряда и всех категорий материальной культуры населения степного Причерноморья IX - VII вв. до н.е.
В диссертации были проанализированы практически все погребения Северного Причерноморья, сопровождавшиеся инвентарем,
свидетельствующим об их предскифском возрасте и киммерийской принадлежности. На основании сопоставления предметов инвентаря, в первую очередь керамики и украшений, с материалами довольно хорошо датированных памятников предшествовавших и соседних культур (белозерской, чернолесской, сахарны-солончены, кизил-кобинской), был определен возраст большинства киммерийских захоронений. Специфика погребального инвентаря, отражающего влияние традиций соседних культурных групп послужила основанием для разработки периодизации, включавшей три периода.
Первый из них приходится на первую половину IX в. до н.э., второй - на середину IX - первую половину VIII вв. до н.э., третий совпадает с серединой VIII - началом VII вв. до н.э.Сопоставление инвентаря и элементов погребального обряда наиболее древних киммерийских памятников с материалами предшествующих культур эпохи поздней бронзы определило основные традиции, лежавшие в основе формирования киммерийской культуры. Имеющиеся материалы позволяют утверждать, что киммерийская культура сложилась на основе традиций белозерского и пострубного населения в степных просторах между Днепром и Предкавказьем в начале IX в. до н.э. Аридизация климата и ухудшение условий обитания в степной зоне способствовали прекращению существования культурных образований финальной бронзы и переходу населения к кочевому скотоводству, что обусловило изменение материальной культуры. Расселение древнейших киммерийцев в первой половине IX в. до н.э. вызвало ассимиляцию позднейших белозерских общин, обитавших в Крыму, Поднепровье и Дунайско-Днестровском регионе и окончательное формирование культуры ранних кочевников степного Причерноморья.
Формирование киммерийской культуры было достаточно сложным процессом. Оно осуществлялось в условиях коренной перестройки хозяйства и быта, этнического смешения и высокого диапазона связей. Распространение кочевого скотоводства, а вместе с ним и новых форм быта, способствовали тому, что многие прежние элементы культуры должны были исчезнуть, уступив место другим, более соответствующим изменившемуся образу жизни. В этой связи киммерийская материальная культура во многом носит ярко выраженный инновационный характер, поскольку новый кочевой образ жизни, сформировавшийся у киммерийцев в IX в. до н.э., вызвал к жизни новое конское снаряжение, предметы вооружения и быта.
Изучение территориального распределения киммерийских памятников и привлечение данных о чертах хозяйственной жизни и социальной структуры, присущих восточноевропейским кочевникам, позволило предложить
реконструкцию важнейших сторон жизни киммерийцев.
Так, остатки зимников и преобладание костей мелкого рогатого скота в захоронениях при отсутствии костей свиньи и единичности крупного рогатого скота подтвердили предположение о кочевом характере скотоводства киммерийцев Северного Причерноморья. Учет сезонных отклонений солнца при анализе ориентировок умерших показал, что захоронения на юге степной зоны произведены в зимний период, а погребения на севере степной зоны - летом. Эти данные говорят о меридиональных перекочевках киммерийцев с зимниками на берегу моря и летниками на границе степи и лесостепи, а в наиболее засушливые годы и в южных районах последней. Исключение составляла лишь наиболее западная группа ранних кочевников в Дунайско - Днестровском регионе во второй половине VIII - начале VII вв. до н.э., где в это относительно влажное время зафиксированы летние перекочевки. Вероятно, они совершали широтные перекочевки, возможно, из Побужья или Поднепровья, где они обитали зимой, в Дунайско-Днестровский регион летом.Имеющиеся археологические материалы и общие закономерности развития кочевых обществ позволяют представить общество киммерийцев Северного Причерноморья как соответствующее термину «военная
демократия». Оно состояло из двух эндогамных племен, оставивших скорченные «черногоровские» и вытянутые «новочеркасские» погребения. Каждое племя включало четыре рода, различавшихся своим происхождением (от белозерцев или постсрубников), что нашло свое отражение, в первую очередь, в ориентации, а также в ряде иных деталей погребального обряда.
Степные просторы между Доном и Дунаем были поделены между четырьмя родами: двумя черногоровскими с восточной и южной ориентировками и двумя новочеркасскими с западной и северной ориентировками. Их представители вступали в браки в рамках своего племени, в том числе с представителями тех родов, чьи земли располагались в степях Предкавказья и Доно-Вожского региона, и которые отличались более разнообразной ориентировкой погребенных, включая довольно частое использование южного и восточного направления у новочеркассцев, западного и северного - у черногоровцев.
Степные просторы от Дона до Дуная были разделены между родами, а в границах родовых территорий земля, вероятно, распределялась между группами родственных семей, соответствующих линиджам. Рядом кочевавшие линиджи могли объединяться в субклан. Вероятно, субкланами и оставлены выделенные мною территориальные подгруппы погребальных памятников. Семьи у киммерийцев, как и у всех кочевников, скорее всего, были нуклеарными и объединялись в группы близкородственных семей, ядрами которых были ближайшие кровные родственники (микролинидж). Эти группы и составляли общину, включавшую от двух до пяти семей. Несколько общин, сформированных на базе линиджа, могли объединяться в общину второго порядка для совместных перекочевок.
Специфика кочевого скотоводства сдерживала социальную и имущественную дифференциацию киммерийского общества. Однако
выделялись богатые скотовладельцы, имевшие дружины с целью расширения влияния и власти. Появление подобной социальной прослойки обуславливало повышенную военную активность, когда набеги и война превращаются в постоянные промыслы. Это подтверждается военными походами киммерийцев в конце VIII - VII вв. до н.э., а материалы отдельных захоронений позволяют интерпретировать их как погребения военных вождей. Ряд погребений с очельями и богатым инвентарем, не содержавшим оружия, вероятно, принадлежал гражданской и религиозной верхушке киммерийских общин, выполнявшей судебные и церемониальные функции, а также контролировавшей внешние связи.
Распространение верховой езды в киммерийскую эпоху означало, что хорошо подготовленные конные отряды могли быстро перемещаться и поражать противника, преодолевая громадные расстояния. Появление конницы изменило военное дело в большинстве регионов Юго-Восточной Европы. Благодаря киммерийцам, в восточноевропейских степях
распространяется новое конское снаряжение и предметы вооружения, предполагающие более высокий уровень специализации военной тактики и техники, чем ранее, который, в свою очередь, сочетался с более высоким уровнем разведения коней и управления ими.
Высокий уровень военного дела и мобильность как воинских отрядов, так и всего населения, в условиях ухудшения природно-климатических условий первой половины IX в. до н.э. позволили группе избыточного киммерийского населения из степей Северного Причерноморья мигрировать в Карпато-Балканский регион. Здесь на Большой Венгерской равнине осела значительная группировка ранних кочевников. В результате смешения пришельцев с частью местного населения, в первую очередь с женщинами, сформировался местный вариант киммерийской культуры, известный под названием культуры Мезёчат.
По всей вероятности, восточный Карпатский бассейн служил своеобразным плацдармом, с которого киммерийцы осуществляли проникновение и развивали контакты с другими регионами Центральной и Западной Европы. Кочевой или полукочевой образ жизни мезёчатского населения помогал распространению восточной идеологии и технических достижений киммерийцев (конский убор, предметы вооружения и инсигнии власти) далее на запад. Заимствование киммерийского вооружения и узды происходило как в результате мирных контактов с западной группой киммерийцев, так и в результате их военных набегов. О киммерийских грабительских набегах свидетельствуют поселения со следами разрушений и находками наконечников стрел киммерийского типа из Моравии и Нижней Австрии, а также, возможно, укрепленные поселки в западной Венгрии, юговосточной Австрии и в Задунавье. Область распространения культуры Басарабь, в особенности ее восточная часть, и долина Дуная также испытали на себе влияние кочевого мира, которое, предположительно, включало и военные рейды.
Постепенное иссушение климата в первой половине IX в. до н.э. закончилось в его середине пиком аридизации. Ухудшение природноклиматических условий вызвало как сокращение численности киммерийцев в степях Северного Причерноморья, так и изменение их материальной культуры. Вероятно, в этих неблагоприятных условиях часть населения могла кочевать в северных районах степи, зона которой продвинулась на юг современных лесостепных районов.
Не исключено, что именно этим временем датируются свидетельства военной агрессии степных киммерийцев на опустошенных пожарами поселениях чернолесской и бондарихинской культур Среднего Поднепровья и Днепровского Левобережья: Субботов, Бузовка, Залинейное. Именно контакты с местным лесостепным населением во многом изменили материальную культуру киммерийцев, что позволило выделить второй период в ее развитии.Следующий пик аридизации климата, который пришелся на середину VIII в. до н.э., вместе с длительными засухами и вызванным ими экономическим кризисом, видимо, подвигнул часть киммерийцев на организацию грабительских походов в Закавказье и страны Древнего Востока. Именно с момента начала грабительских походов во второй половине VIII в.
до н.э. о киммерийцах начинают сообщать письменные источники: ассировавилонские документы и греческие авторы.
В начале VII в. до н.э. когда значительная часть киммерийских воинов находилась в Передней Азии, в восточноевропейские степи с востока приходит первая волна нового кочевого населения, известного под именем скифов. Можно предположить, что причиной его продвижения была аридизация второй половины VIII в. до н.э., когда часть этих восточных кочевников была вынуждена двинуться на запад в поисках пастбищ. Наиболее благоприятные условия на своем пути они встретили в Предкавказье. С расселением скифов в этом регионе связано разрушение поселений местных жителей, датирующееся около рубежа VIII - VII вв. до н.э.
Началом VII в. до н.э. можно датировать и разрушение некоторых поселений лесостепной Украины, например Рудковецкого городища на Днестре. Найденные там двухлопастные наконечники стрел с асимметрично - удлиненной ромбической или листовидной головкой и короткой втулкой идентичны тем, которые были выявлены в слое разрушения на поселении Сержень-Юрт в Восточном Предкавказье. Таким образом, в своем продвижении на запад часть архаичного скифского населения стала проникать в украинскую лесостепь в поисках наиболее благоприятных территорий. Вероятно, к этому времени относится серия кладов типа Новочеркасского, появившихся в период политической нестабильности.
Можно предположить, что после ряда столкновений с местным киммерийским и кобанским населением, а также разрушения поселений последовал период установления мирных взаимоотношений. Не исключено, что скифы заняли ключевые районы Предкавказья и вместе с киммерийцами стали участвовать в переднеазиатских походах. В конце VIII и на протяжении значительной части VII вв. до н.э. скифов и киммерийцев довольно четко
различают переднеазиатские источники, в которых они выступают как две самостоятельные политические силы.
Вероятно, в 70-е годы VII в. до н.э. в степях Восточной Европы появляется вторая волна скифов, которая окончательно вытесняет киммерийцев с Северного Кавказа. Часть из них уходит в степные и лесостепные районы Украины, где они могли рассчитывать на поддержку местного населения, с которым связывали их тесные и длительные контакты, а также за Дунай на территорию фракийцев - треров. Именно военным конфликтом кочевников в степях Восточной Европы можно объяснить и поляризацию политики киммерийцев и скифов в Передней Азии. Столкновения со скифами в Малой Азии и в степях Причерноморья заставили киммерийцев отступить в Каппадокию. Там, а также у г. Синопа на южном берегу Черного моря они обитали до конца VII в. до н.э., когда окончательно были разбиты лидийским царем Алиаттом.
Такой по существующим ныне материалам представляется история и культура киммерийцев Северного Причерноморья. Дальнейшие исследования и новые материалы помогут внести уточнения и дополнения в предложенную мной реконструкцию.