170. Является ли факт исполнения обязанностей, возникших из договора, обстоятельством, которое не позволяет признать сделку мнимой?

В большинстве случаев суды исходят из того, что исполнение обязанностей, возникших из договора, свидетельствует о намерении сторон создать правовые последствия. На этом основании юрисдикционные органы отказывают в признании подобных договоров мнимыми сделками (см.

В соответствии с п.1 ст.170 ГК мнимая сделка, т.е. сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Позиция, занятая арбитражной практикой, соответствует буквальному толкованию данной нормы. В то же время нетрудно заметить, что при таком понимании п.1 ст.170 ГК данному положению практически не найдется применения, и оно останется «мертвой» нормой.

Приведем следующий пример. Физическое лицо А является единственным акционером и генеральным директором ЗАО «Б». У ЗАО «Б» существует задолженность и определенное имущество, за счет которого задолженность могла бы быть погашена. Предположим, в целях избежания уплаты суммы долга ЗАО «Б» в лице А и физическое лицо А заключают договор дарения имущества, и лицо А исполняет от имени ЗАО «Б» обязанности, возникшие из договора (осуществляет фактическую передачу движимого имущества или совершает действия, необходимые для регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество).

В соответствии с точкой зрения судов, продемонстрированной выше, договор дарения в данном случае не является мнимой сделкой, поскольку обязанности, возникшие из него, исполнены, т.е. договор был направлен на создание «соответствующих правовых последствий» (переход права собственности на вещь). Никаких других оснований для признания сделки недействительной в приведенном примере также усмотреть нельзя. В каком же случае сделка может быть признана недействительной? Получается, лишь в том случае, когда стороны не совершали никаких действий, свидетельствующих об исполнении их обязанностей из договора.

Думается, в приведенном нами примере договор дарения (несмотря на переход права собственности, т.е. наступление правовых последствий) следует рассматривать в качестве мнимой сделки, поскольку он совершается с целью избежать уплаты долга, а экономический результат подобной сделки отсутствует (имущество было и остается во власти или под контролем физического лица А).

Приведем еще один пример из арбитражной практики, чтобы продемонстрировать логику суда (см. постановление ФАС ВСО от 19.07.2006 NА33-25172/05-Ф02-3213/06-С2). Между ООО «А» (продавец) и ООО «Б» (покупатель) был заключен договор купли-продажи ряда объектов недвижимости. В счет оплаты стоимости объектов недвижимости, являющихся предметом договора купли-продажи, покупателем был выдан вексель сроком оплаты не ранее, чем через четыре года после заключения договора. Право собственности на недвижимость было зарегистрировано за ООО «Б». В день регистрации права собственности ООО «Б» передало в аренду ООО «А» все приобретенные от последнего объекты недвижимости.

Некоторое время спустя в отношении ООО «А» была введена процедура наблюдения. Кредитор ООО «А» обратился в суд с иском о применении последствий недействительности мнимой сделки купли-продажи, ссылаясь в том числе на то, что органы управления ООО «А» и ООО «Б» состоят из одних и тех же физических лиц.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска исходя из того, что договор купли-продажи был зарегистрирован, доказательством заключения договора являются акты приема-передачи векселей, подтверждающие намерения сторон по данной сделке создать соответствующие ей правовые последствия, исполнить обязательство по оплате приобретенного имущества.

Суд кассационной инстанции отменил решение нижестоящего суда и направил дело на новое рассмотрение, однако логика рассуждений представляется весьма странной. ФАС ВСО указывает следующее:

«В силу п.1 ст.170 ГК сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, не может явиться основанием для возникновения гражданских прав и обязанностей. Мнимая сделка в силу прямого указания закона является ничтожной.

Вывод о том, что сделка, оформленная договором купли-продажи, не является мнимой, основан на факте государственной регистрации договора и на факте передачи покупателем от продавца векселя в счет оплаты стоимости объектов недвижимости. Вместе с тем договор купли-продажи, как это следует из материалов дела, поступивших в суд кассационной инстанции, не зарегистрирован.

Согласно ст.560 ГК государственной регистрации подлежит договор продажи предприятия.

Договор не является мнимой сделкой в случае, если он в полном объеме исполнен сторонами, поэтому лишь факт передачи покупателем продавцу векселя в счет оплаты стоимости объектов недвижимости не может служить доказательством, свидетельствующим об исполнении договора в полном объеме.

По договору купли-продажи недвижимого имущества продавец обязуется передать, как это предусмотрено п.1 ст.549 ГК, в собственность покупателя земельный участок, здание, сооружение, квартиру или другое недвижимое имущество.

В соответствии с п.1 ст.556 ГК передача недвижимости продавцом и принятие ее покупателем осуществляется по передаточному акту, подписываемому сторонами, или иному документу о передаче. Обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным, если иное не предусмотрено законом или договором, после вручения имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче.

В материалах дела отсутствуют документы, которые бы свидетельствовали об исполнении договора купли-продажи в части передачи объектов недвижимости.

Таким образом, выводы суда первой инстанции об отсутствии оснований для признания сделки купли-продажи недействительной в силу ничтожности сделаны по неполно выясненным обстоятельствам дела с нарушением норм процессуального права, что могло повлечь принятие неправильного решения.

Нетрудно заметить, что в данном случае целый ряд норм был применен ФАС ВСО неверно или как минимум аргументация представляется недостаточной.

Во-первых, договор купли-продажи недвижимого имущества не подлежит государственной регистрации (регистрируется лишь переход права собственности, и это обстоятельство состоялось, как установлено судом).

Во-вторых, сам по себе факт передачи векселя не может свидетельствовать об оплате или неоплате недвижимого имущества. Отношения сторон можно квалифицировать в качестве договора мены (если рассматривать вексель в качестве имущества, передаваемого в обмен на недвижимость). Отсюда следует, что договор исполнен обеими сторонами (право собственности на недвижимость и на вексель перешло от одной стороны другой). Можно рассматривать динамику обязанности покупателя под иным углом зрения. В зависимости от содержания договора купли-продажи и дополнительных соглашений к нему и с учетом ст.815, 818 ГК, возможно, произошла новация обязанности по оплате недвижимости в заемное обязательство, воплощенное в векселе. В таком случае говорить об исполнении (неисполнении) обязанности по оплате в принципе некорректно, поскольку обязанность была прекращена не исполнением, а новацией.

В-третьих, с нашей точки зрения, отсутствие передаточного акта (п.1 ст.556 ГК) в данном случае имеет весьма второстепенное значение. Основная, конституирующая обязанность продавца в договоре купли-продажи – передать вещь в собственность покупателю (ст.454, 549 ГК). Данная обязанность продавцом была исполнена, поскольку право собственности покупателя зарегистрировано. Отсутствие факта передачи вещи с учетом того, что 1) переход права собственности зарегистрирован и 2) имущество впоследствии передано продавцу в аренду, не может свидетельствовать о неисполнении договора купли-продажи.

В-четвертых, суд в подтверждение того, что договор купли-продажи подлежал государственной регистрации, ссылается на ст.560 ГК. При этом из текста постановления никак не следует, что ФАС ВСО считает договор купли-продажи недвижимости притворной сделкой, прикрывающей куплю-продажу предприятия. Если суд в действительности имел в виду притворность сделки, то такая точка зрения представляется неверной. Данный договор следует считать незаключенным (п.3 ст.560 ГК), а следовательно, недействительным (мнимым) его признать нельзя.

По нашему мнению, суд не придал значения следующим существенным обстоятельствам: а) юридические лица – участники сделок состояли из одних и тех же физических лиц; б) ООО «А» продолжало владеть и пользоваться имуществом, поскольку после его продажи получило его в аренду; в) ООО «А» вместо денежных средств получило вексель, который, судя по тексту постановления, едва ли мог быть предъявлен к оплате, поскольку в отношении векселедателя впоследствии было принято заявление о признании его банкротом. Все эти обстоятельства свидетельствуют о том, что единственной целью совершения сторонами сделок выступало избежание обращения взыскания на имущество ООО «А», у которого существовала задолженность перед третьими лицами.

При этом договор купли-продажи едва ли может быть признан притворным, поскольку невозможно указать на сделку, которая бы им прикрывалась. Рассуждая экономически (не касаясь квалификации отношения сторон в качестве отношений по договору мены или последующей новации, поскольку все эти вопросы в данном случае являются второстепенными), между сторонами был заключен договор купли-продажи с отсрочкой платежа (отсрочкой, равной периоду, указанному в векселе), и при этом экономическую выгоду из объектов недвижимости продолжало извлекать ООО «А».

Все эти обстоятельства, с нашей точки зрения, позволяют говорить о мнимости договора купли-продажи. Думается, п.1 ст.170 ГК следует понимать более широко. Мнимая сделка – это сделка, совершенная без намерения создать экономические последствия, которая осуществляется во вред иному лицу. Впрочем, вполне возможно, что дело здесь не в неправильности позиции, занятой Президиумом ВАС РФ и окружными судами, а в неточности формулировки п.1 ст.170 ГК, которая подлежит исправлению путем внесения соответствующих изменений в закон.