I. ВИРА ВЪ ГЕРМАНСКИХЪ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВАХЪ.

Народы Германскаго происхожденія, яе смотря на политическое раздробленіе, представляютъ намъ чудное едпнство духовной дѣятельности, отъ самаго появленія ихъ въ исторіи и до настоящаго времени.

/

Изъ предметовъ законодательства нѣтъ ни одного, которымъ бы такъ подробно занимались древніе Германскіе законодатели, какъ судъ объ убійствѣ. Въ каждомъ кодексѣ древнихъ законовъ первое мѣсто занимаетъ рѣшеніе вопроса: «Какое зло должно постигнуть убійцу, и какими средствами удержать месть родственниковъ убитаго?» Размышляянадърѣше- ніемъ этихъ вопросовъ, Германскія законодатели создали виру, понятіе, которое появляется вмѣстѣ съ явленіемъ Германскаго племени въ исторіи и сопровождаетъ образованіе Германскихъ государствъ въ различныхъ странахъ и въ разныя эпохи. Здѣсь особенно отражается сила и единство національнаго духа, и это даетъ намъ возможность изобразить рѣзкими чертами отличптельный характеръ Германской виры, какъ понятія общаго всѣмъ Германскимъ племенамъ.

Для изображенія характера Германской виры, я считаю нужнымъ сравнить Германскія законодательства разныхъ временъ, отыскать въ нихъ общія черты, и эти общія черты составятъ характеръ Гарманской виры. Въ первый разъ

разсматриваемое нами понятіе встрѣчается у Тацита въ такое время, когда Германцы не составляли еще большихъ политическихъ обществъ, а жили отдѣльными племенами.

У народовъ, которыхъ высшія способности духа подавлены дикою чувственностію, идея правосудія свѣтитъ тускло въ жизни общественной. Она является темньшъ чувствомъ, можно сказать инстинктомъ, но никогда не перестаетъ дѣйствовать на взаимныя отношенія людей, на какой бы низкой степени образованія ни находилось общество.

(') Главнымъ правиломъ полагается въ Саксонскомъ Зеркалъ: alle mordere sal шап radebrechen. Der den man slet oder Meht oder roubert oder hnrnet sunder mortbrant u. s. vr. den sal man die houbete abslan.

преодолимомъ желаніи мститьза причиненную обиду. Право мести у всѣхъ народовъ, стоящихъ на низшей степени образованія, есть вѣчно живая идея правосудія, принявшая грубую Форму мести. При первоначальномъ образованіи государствъ, когда верховная власть не имѣетъ возможности проникнуть собою весь составъ государства, законодатели пользуются врожденньшъ каждому чувствомъ мести для того, чтобы удерживать частную волю въ предѣлахъ, ей назначенныхъ. Месть въ ея‘ первоначальной неопредѣленной Формѣ является освященною закономъ. Вмѣстѣ съ образованіемъ общества, когда разумъ начинаетъ брать перевѣсъ надъ грубою чувственностію, съ одной стороны месть хладѣетъ, а съ другой правительство, уничтожая частный произволъ, само вступается за нарушеніе законовъ. Отсюда является ограниченіе безпредѣльнаго права мести. Законы назначаютъ въ удовлетвореніе обиженному опредѣленную плату, которая бы, вмѣсто неизвѣстныхъ послѣдствій мести, доставляла обиженному выгоду и прекращала вражду (2). Ha этомъ основаніи образовалась у Германцевъ вира.

{*) L. Lond. I. tit. XIV. 6. melius est, ut vivus componat widri- gild suum, qtwm de mortuo' crescat faida inter parentes.

- 6 -

Уже во времена Тацита начала Германской виры являются довольно развитыми. Когда совершено было убійство, то родственники убитаго могли требовать удовлетворенія судомъ, или могли сами отмстить убійцѣ безъ помощи правительства. Въ первомъ случаѣ судъ приговаривалъ убійцу къ уплатѣ опредѣленной закономъ пени. Ho въ преступленіи уже при Тацитѣ начинаетъ законъ различать двѣ части: оскорбленіе, причиненное Фамиліи, и вредъ, нанесенный ей умерщвленіемъ одного изъ ея членовъ, а съ другой стороны нарушеніе закона, или преступленіе въ смыслѣ уголовномъ.

{*) «Pars mult* regi vel civitati, pars ipsi, qui vindicatur, vel propinquLs ejus exsolvitur», Tacitus de. G. cap. 12.

- 7 rr-'

элемента являлись иногда соединенньши въ одномъ взысканіи, какъ напримѣръ въ законахъ Лонгобардовъ (4); но по большей части, взысканіе, которое платилось за нарушеніе закона судьѣ или государству, является отдѣль- нымъотъ суммы, которая платилась родственникамъ убитаго (“); сумма, которую получали родственники убитаго, составляетъ въ собственномъ смыслѣ виру. Мало по-малу элементъ уголовный усиливается, уничтожаетъ виру и самъ является въ видѣ смертной казни.

Bce наше дальнѣйшее изслѣдованіе мы можемъ привести, для точнаго опредѣленія Германской виры, къ рѣшенію слѣдующихъ трехъ главныхъ вопросовъ: 1) Какими началами руководствовались законодатели при опредѣленіи количества виры? 2) Кто имѣлъ право мстить и получать виру? и наконецъ 3) Кто долженъ былъ платить виру? Ha каждый изъ этихъ во- [1] [2]

просовъ мы найдемъ удовлетворительное рѣшеніе въ памятникахъ древнихъ Германскихъ законодательствъ .

Количество виры въ древнихъ Германскихъ законодательствахъ не зависитъ отъ воли истца, но опредѣляется закономъ. Въ первыя времена появленія Германцевъ въ исторіи, когда обычаи управляли народомъ, находимъ мѣру удовлетворенія за убійство уже опредѣленною. Самымъ лучшимъ средствомъ къ удовлетворенію считалось ЗОЛОТО (Gold isl schoner zur Busse, alb silber.

- 9 -

этого страннаго измѣренія количества виры (7). Съ дальнѣйшимъ образованіемъ законодательства, количество платы за убійство является опредѣленнымъ съ большею точностію й выражается числомъ монеты или скота. Съ этого времени законодательства Германскія представляютъ самую подробную и разнообразную оцѣнку жизни человѣческой въ цѣлости и по частямъ. Ho при всемъ разнообразіи Германскихъ законодательствъ въ опредѣленіи количества виры, мы можемъ найти начала общія, которыя неизмѣнно повторяются у всѣхъ Германскихъ народовъ и во всѣ времена .

Количество виры назначается сообразно съ состояніемъ, поломъ и возрастомъ убитаго лица (juxta conditionem suam sc. occisi). Такъ какъ главная сила народа составлялась изъ лицъ свободныхъ состояній (Iiberi, ingenii) и такъ какъ изъ свободныхъ возникли высшія, а частію и низшія состоянія; то Германское законодательство за сравнительную единицу, при оцѣнкѣ лицъ разныхъ состояній, принимаетъ цѣну, положенную за жизнь свободнаго чело-

вѣка. Вира для благородныхъ состояній есть увеличенная цѣна жизни свободнаго лица, а litus и рабъ получали въ нѣсколько разъ уменьшенную виру свободнаго (8). Увеличеніе виры при оцѣнкѣ лицъ изъ состоянія благородныхъ является весьма разнообразньшъ потому, что образованіе этихъ сословій, ихъ права и обязанности, въ разныхъ государствахъ и въ разныя времена, зависѣли отъ произвола Государей или отъ другихъ случайныхъ обстоятельствъ.

- Ii _■

Въ отношеніи къ рабамъ законодательства Германскія слѣдуютъ различнымъ началамъ. Въ большей части законодательствъ рабъ цѣнится какъ вещь, по этому за убитаго раба убійца долженъ былъ дать живаго такого же достоинства (,0); но въ нѣкоторыхъ законодательствахъ, какъ на примѣръ, въ законахъ Фризовъ, рабъ имѣетъ виру (verigeldus servi) (“). Мы видѣли, что при оцѣнкѣ лицъ свободнаго состоянія вира увеличивается вмѣстѣ съ увеличеніемъ свободы, при оцѣнкѣ раба напротивъ количество платы за убійство зависитъ отъ степени употребляемости или отъ пользы, какую убитый рабъ могъ принести своему господину. Законы исчисляютъ разнаго рода прислужниковъ и ремесленниковъ, присвояя каждому изъ нихъ особенную виру (12). Bnpo- [4] [5]

чемъ приложеніе виры къ оцѣнкѣ рабовъ есть произведеніе позднѣйшихъ временъ, когда Христіанская религія начала уравнивать людей по ихъ нравственному достоинству. Въ древнѣйшихъ законодательствахъ плату за убійство раба, какъ и за убійство домашнихъ животныхъ, назначалъ господинъ (15). По законамъ Визиготовъ убійца могъ за убитаго раба отдать живаго и тѣмъ загладить вину (servum sequalis meriti retldere L. Visig. IX, 1. 2. 5).

Въ отношеніи къ полу убитаго лица Германскія законодательства весьма несогласны между собою. Большая часть древнѣйшихъ законовъ цѣнятъ жизнь женщины дороже жизни мужчины. Въ законахъ Аламановъ, Баюва- ріевъ и Саксовъ вира женскаго пола вдвое болѣе виры мужескаго (14). Въ законахъ Франковъ Салическихъ, Рипуріаріевъ, Фризовъ и въ [6] [7]

- ІЗ -

древнихъ Шведскихъ законахъ между вирою мужчины и женщины не было никакого различія (,8), только за убійство дѣвицы законъ Салическій назначаетъ двойную виру (1е). Въ среднемъ періодѣ Германскаго законодательства напротивъ того, женщина цѣнится вполовину противъ мужчины. Сюда относятся постановленія Саксонскаго и Швабскаго Зеркала (17). Оставаясь вѣрными началу частнаго удовлетворенія, Германскія законодательства опредѣляли также различіе въ платѣ за голову по возрасту убитаго. Законъ Визиготовъ является особенно подробнымъ въ различеніи возрастовъ. Первымъ періодомъ считается существованіе до рожденія въ утробѣ матери и 15 дней послѣ рожденія. Съ возрастаніемъ силъ возрастаетъ и вира: начиная съ 3-го года, до 9-ти лѣтъ цѣна жизни увеличивается десятью солидами на каждый годъ (18). Полная вира [8]

- 14 —

есть цѣна полной жизни; но сила жизненная можетъ быть также несовершенно унитожена, а только нарушена или уменьшена. Развивая одно начало, служившее основаніемъ платѣ за убійство, Германскіе законы раздробляютъ виру для оцѣнки жизненной силы по частямъ. За отнятіе одного изъ главныхъ членовъ полагается обыкновенно половинная вира (іа), каждый палецъ имѣлъ свою особенную виру. Раны и удары орудіями разнаго рода подробно исчислены и оцѣнены (20).

, Вира, назначенная первоначально для оцѣнки людей, перенесена въ послѣдствіи къ жи^- вотнымъ, и цѣна свободнаго человѣка служила также сравнительною единицею для оцѣнки птицъ и звѣрей. Особенными преимуществами пользовались животныя, которыя употреблялись для охоты. Иногда за убійство животнаго назначается вира, равная вирѣ свободнаго человѣка (2‘). Саксонское Зеркало особенно отли-

чается мелочными подробностями, въ которыхъ исчисляется цѣна птицъ и животныхъ по ихъ возрастамъ такъ, что уголовная часть этого памятника представляетъ болѣе статистическую таксу, нежели уголовный кодексъ (28). Изъ подробнаго изчисленія преступленій и точной оцѣнки вреда, причиненнаго преступникомъ, можно заключить, что уголовные Германскіе законы, въ ихъ грубомъ видѣ, стремились утвердить систему абсолютныхъ наказаній. Когда плата за убійство не имъла законной силы, тогда единственнымъ судьею преступленія былъ истецъ. Его судъ былъ произволенъ, мѣра наказанія неограничена. Изъ этой крайности, которая уничтожала возможность правосудія, Германскія законодательства впалп въ другую крайность, уничтоживъ всякое разумное участіе судьи въ обсуживаніи преступленій мѣры вины и въ назначеніи наказанія, сообразнаго съ преступленіемъ. Мѣру виновности Германскія законодательства отыскиваютъ не въ самомъ преступленіи, а совершенно во внѣшнемъ и случайномъ предметѣ—въ убитомъ лицѣ. Требуя отъ всѣхъ сословій одинакое ко-

- 16 -

личество платы за голову, Германская такса не равно наказывала преступниковъ, потому, что богатый могъ легко загладить свое преступленіе, между тѣмъ какъ бѣдный лишался всего своего имущества, или дѣлался рабомъ.

Изложивъ начала, которыми руководствовались Германскія законодательства въ опредѣленіи количества виры, я теперь перейду къ изслѣдованію вопроса: «На комъ лежала обязанность платить виру?»

Обязанность платить виру лежала не на одномъ преступникѣ, но родъ, къ которому принадлежалъ преступникъ, долженъ былъ участвовать въ платѣ за убійство. Это мы встрѣчаемъ уже у Тацита, когда Германцы являются раздѣленными на роды, независимо существовавшіе одинъ подлѣ другаго. Каждый родъ отвѣчалъ за своихъ членовъ, и съ другой стороны, каждый членъ долженъ былъ принимать участіе въ дружественныхъ и враждебныхъ отношеніяхъ своего рода къ другимъ подобнымъ ему обществамъ (із). Если истецъ отвергалъ

плату, которую предлагалъубійца для примиренія; то воставалъ весь родъ съ подданными и рабами, преслѣдовалъ преступника, отомщалъ за обиду или погибалъ самъ. Ho когда истецъ соглашался взать плату за убійство и отказаться отъ мщенія, то сначала уплачивалась вира имуществомъ самаго преступника. Если это имущество было недостаточно, то обязанность платить виру переходила къ родственникамъ убійцы по степенямъ родства. Въ законахъ Франковъ Салическихъ сохранилось символическое дѣйствіе, посредствомъ котораго преступникъ переносилъ обязанность платить виру на свопхъ родственниковъ. Это символическое дѣйствіе, называемое Ghrenechruda, носитъ петать глубокой древности. Отецъ, мать, и братья родные обязаны были прежде другихъ родственниковъ платить вмѣсто убійцы- Если ихъ не было, или они были такъ бѣдны, что не могли вполнѣ удовлетворить истца; то обязанность переходила къ сестрѣ матери преступника и ея сьшовьямъ; далѣе слѣдовали три ближайшихъ родственника со стороны отца и матери. Если ни одинъ изъ этихъ родственниковъ не былъ въ состояніи уплатить виру, то истецъ бралъ къ себѣ преступника, выводилъ его четыре раза на площадь, и если никто не давалъ выкупа, то истецъ дѣлался полнымъ влаетителемъ надъ жиз-

2

нію и смертію убійцы (24). Въ нѣкоторыхъза- конодательствахъ участіе родственниковъвъ платежѣ виры является необходимымъ, хотя бы самъ преступникъ и былъ въ состояніи уплатить всютребуемую закономъ сумму изъ соб-

\ ■

^4) L. SaL 61. Si qui hominen? occi лическая смерть была покора (Pokorawrazedlnika). Я представлю этотъ обрядъ по древней рукописи, найденной Ганкою въ библіотекѣ Князя Фюрстенберга (Jurium Ildo foI. 139).

Убійца съодинадцатьюродственниками или знакомыми долженъ былъ итти ко гробу убитаго. Всѣ они шли, одѣтые въ саваны, босые безъ поясовъ съ непокрытыми головами и со свѣчами въ рукахъ. Когда они приближались къ кладбищу, то родственники убитаго спрашивали убійцу: со zadass? и убійца отвѣчалъ; «я убилъ покойника N и желаю совершить покору съ правою вѣрою.» И тотчасъ съ обнаженнымъ мечемъ долженъ былъ итти съ своими родственниками на гробъ убитаго, стать на колѣни и пропѣть «Отче нашъ» Отецъ и мать убитаго съ прочими родственниками сидѣли на порогѣ костела, и убійца подходилъ къ нимъ, становился на колѣни и просилъ, чтобъ ему простили немудрый поступокъ ради Бога, Матери Божіей и всѣхъ Святыхъ, потомъ вручалъ обнаженный мечь ближайшему родственнику убитаго, подставлялъ свою голову

3.

- 36 -

подъ остріе меча и въ этомъ положеніи сознавался, что онъ также безсиленъ, какъ тотъ, надъ кѣмъ онъсовершилъ убійство, называлъ себя мертвымъ и просидъ державшаго надъ его головою мечь оживить его. И державшій мечь долженъ былъ сказать: «оживляю тебя!» три раза повторялось такое символическое дѣйствіе, и послѣ этого ближайшій родственникъ убитаго изрекалъ убійцѣ прощеніе отъ лица всѣхъ своихъ родственниковъ. Въ заключеніе пѣты были молитвы по душѣ убитаго.

Въ этотъ религіозный періодъ мести находимъ, что убійца отдавался мстителю въ полную власть на жизнь и на смерть, что мститель могъ лишить убійцу жизни, или взять все его имущество, или удовольствоваться частію' имущества, или простить, не требуя никакого удовлетворенія. Законъ не смѣлъ мѣшаться въ религіозное вѣрованіе народа, утвержденное вѣками. Когда мститель, не прибѣгая къ суду, рѣшался начать вражду; то въ такомъ случаѣ обычай требовалъ, чтобы мститель увѣдомилъ убійцу о намѣреніи начать совершеніе меети, и для этого отправилъ бы посла въ жилище преступника. Съ того дня, въ который отправлено объявленіе, и до заката солнца на третій день мститель не смѣлъ на-

^ - 37 -

чать вражды (2). Преступникъ старался, въ продолженіи трехъ дней, умилостивить родственниковъ убитаго, предлагая имъ выкупъ, и законъ не мѣшался въ ихъ переговоры (3). Постепенное ограниченіе этой безпредѣльной власти родственниковъ убитаго надъ убійцею составляетъ исторію платы за голову въ Богемскомъ законодательствѣ. Трудно опредѣлить время, когда неограниченное право мести у Богемцевъ подчинено было законамъ; первое ограниченіе мы встрѣчаемъ уже въ Ii вѣкѣ (4). Право мстить смертію за смерть безъ суда отмѣнено законами подъ угроженіемъ потери чести, довѣрія, изгнанія изъ отечества и отобранія всего имущества въ казну. Право родственниковъ убитаго на жизнь убійцы было

(5) Ctibor z Towaczowa. 25«

(5) Jura primaeva Baronum, Nobilium totiusque Universitatis et vulgi provmcise Brunensis. 1237. 32. «Quando qui interfici- tur in via confusio magna inde fit. Solent opp6ai denarii, avrum et argentum etc.

{4) Na prawu swobodnem o kaidu wiec bud’ o diedmu, o dluh, o sskodu, neprziezen, nasite podaweiiie, unos, neb oczkoli ka2dy czlowiek gma dosti gmieti, jinycb wssech wiece neb pomst nechaje, nod pokutu cti, wiery a vryhname z zemie, za zbubci a za zlodjeje zemskeho a pod stracemm sweho sta- tku wsseho i napadu, jakai to pansky nalez obecny swiedczi. Ondrz 2 Dube 3. Также God. TalembergicuSj Primo Ste- phani XVIIl. fol. 54.

- 58 -

отмѣнено, а предоставлено было только право на имущество. Какимъ же образомъ Богемское право предписываетъ убійцѣ удовлетворять родственниковъ убитаго имуществомъ? Какими оно руководствовалось началами для опредѣленія количества платы за голову? Кто уплачивалъ головныя пенязи, и кто получалъ ихъ? При изслѣдованіи этихъ вопросовъ я буду слѣдовать тому же порядку, какому слѣдовалъ я при изслѣдованіи Германской виры.

Опредѣленіе количества платы за голову у Богемцевъ находится въ совершенной противоположности съ законодательствами Германскими. Отмѣнивъ право мстить смертію за смерть, Богемское законодательство не рѣшилось оцѣнивать жизнь человѣческую по состоянію убитаго лица или по важности оскорбленія, но предоставило самому истцу оцѣнивать потерю, назначать плату и предлагать свое требованіе на разсужденіе Кметовъ. Прежде всего родственникъ убитаго могъ предложить убійцѣ кончить дѣло безъ суда, по добровольному согласію, и самъ предлагалъ условія, на которыхъ онъ соглашается примириться съ убійцею. Если убійца не соглашался на требованіе, то истецъ подавалъ въ судъ жалобу объ убійствѣ и деньгахъ, во сколько онъ цѣнитъ го-

- 39 -

лову убитаго. «.Объявляю вашей милости, говорилъ онъ судьямъ, что я позвалъ на судъ врага своего, который убилъ моего брата. И я хочу по всей Формѣ суда вести искъ о головѣ и деньгахъ, во сколько я цѣню ту го- лову (*)». Дѣло шло гражданскимъ судомъ; плата за голову была чисто гражданскимъ удовлетвореніемъ за вредъ и никогда не принадлежала государству, какъ штраФъ за нарушеніе закона. Если отвѣтчикъ являлся насудъ в не признавался въ преступленіи, но не могъ доказать правоты своего дѣла присягою: то наказывался смертію; а если доходило дѣло до поединка и истецъ одерживалъ побѣду, то онъ отрѣзывалъ своею рукою голову побѣжденному, клалъ ее между ногъ убитаго, бросалъ два галера на обезглавленный трупъ, становился на колѣни и благодарилъ пановъ заправосудіе, Впрочемъ и здѣсь договоръ тяжущихся былъ выше закона. Тяжущіеся могли уговориться, какъ долженъ поСтупать истецъ съ побѣжденнымъ на поединкѣ отвѣтчикомъ. Ho если отвѣтчикъ не явился на судъ, то жалоба истца

(“} R. Z. P. 2. к Opo4*jedam sie wassie mibsti* ie sem pohnal wraha sweho, jen2 jest zabil meho bratra, a to chci westi przede pany s plnym prawem i ъ hlawy і z peniez, W czem2 tu hlawu pokladam,

признавалась правою, и въ такомъ случаѣ истецъ посылалъ коморнпка (Bedellus) къ отвѣтчику, чтобъ начать переговоры о платѣ за убійство (о hlawnjch penjziech). Три раза являлся къ отвѣтчику посолъ съ такимъ предложеніемъ, объявлялъ объ этомъ въ домѣ отвѣтчика и на площади. Послѣ этого, если отвѣтчикъ не вступалъ въ переговоры съ истцемъ, то' судьи въ имущество отвѣтчика вводили истца, который отдѣлялъ себѣ часть, равную количеству денегъ, во сколько онъ оцѣнилъ голову убитаго. У Нѣмцевъ этимъ бы и отличалась ’ вражда, но Богемская месть продолжалась и по полученіи платы за голову. Если истецъ гдѣ нибудь находилъ убійцу, то могъ сдѣлать его своимъ рабомъ, или убить и, проколовъ голени, привязать за ноги къ конскому хвосту и повлечь къ висѣлицѣ. Въ этомъ жестокомъ правѣ неумолимой мести мы находимъ одну весьма

оригинальную черту, именно, если убійца

будетъ найденъ мстителемъ у жены своей и жена прикроетъ его своею одеждою или обниметъ его, то мститель не смѣлъ коснуться своей жертвы. Убійца оставался также неприкосновеннымъ, если мстившій находилъ его

при гробѣ Св. Вячеслава, Патрона Богеміи, или предъ Чешскою Королевою. A если бы Король вздумалъ защищать убійцу, то всѣ подданные имѣли право отказаться отъ повиновенія и даже паиъ, который бы рѣшался служить Королю въ такомъ случаѣ, наказывался изгнаніемъ изъ королевства (6).

Принявъ за общее правило, что истецъ долженъ назначать плату за убійство, Богемское законодательство не можетъ представить намъоцѣнки человѣческой жизни по состоя- нію, полу и возрасту убитаго. Состоянія различаются не количествомъ платы за убійство, а способомъ доказательства. Въ Германскихъ законодательствахъ сословія также различаются способомъ доказательства, но различіе это co- стоитъ только въ числѣ присягавшихъ свидѣтелей (7). Въ Богемскомъ правѣ напротивъ того, если противники были равными по состоянію, то дѣло рѣшалось поединкомъ на мечахъ со щитами. Если истецъ былъ ниже отвѣтчика, то дѣло окончательно рѣшается присягою; а если истецъ выше отвѣтчика, то отгѢтчикъ могъ требовать битвы. Мѣщанинъ,

(е) R. 2. P. 60. 51. S7. 28. 29.

(7J Если вира 120 sol., то 12 свидѣтелей; прк вирв отъ 60— 120 sol. 6; оть 30—60 sol. три; при12 sol. клянется самъ отвѣтчикърег arma sua. См. Gaupp» Rechtund Ver- fassung der alten Sachsen. Breslau, 1837.

если звалъ на судъ поселянина за убійство, то они не имѣли права биться на мечахъ, а бились на кіяхъ съ большими щитами. Также и въ отношеніи къ полу и возрасту убитаго законы не назначаютъ никакой опредѣленной платы, но вездѣ голова оцѣнивается истцемъ и предлагается оцѣнка на разсужденіе Кметовъ.

Слѣдуя такому началу, Богемское законодательство никогда не могло развиться до того, чтобы раздробить жизнь человѣческую на части и положить за каждую часть жизненной силы опредѣленную плату, тѣмъ менѣе могло оно перенести сравнительную единицу, которою оцѣнивалась жизнь человѣческая, на птицъ и звѣрей (8), какъ это сдѣлали Германскія законодательства. Сквозь все уголовное право проведено одно начало, именно, что оцѣнка обиды и нанесеннаго вреда представляется самому истцу, и утверждается судьями. Напрасно Карлъ IV старался отмѣнить право истца назначать плату, если не за убійство, то по

(e) Jura primseva Baronum, nobil. et с. 1237. «Si quisequos, equas, boves, Vaccas vel aliqua majora subtraxerit, quan- titas dempni eximetur sub certa Hde vel sacramento eorum, quibus jrisdictio est commissa et secundum hoc accusantes admittantur» 10«

крайней мѣрѣ за тѣлесное поврежденіе (9). Въ своемъ уложеніи, извѣстномъ подъ именемъ Majestas Carolina, онъ предписалъ за лишеніе глаза, носа, или ноги брать все имущество преступника въ королевскую казну. Этотъ законъ былъ противенъ началамъ, утвержденнымъ вѣками, и по этому не могъ получить никакой силы.

Только въ такихъ случаяхъ король или судьи назначали взысканіе за преступленіе, когда смерть или поврежденіе, нанесенныя частному лицу, были вмѣстѣ и оскорбленіемъ для цѣлаго государства. Ho въ этомъ случаѣ наказаніе имѣетъ уже настоящій уголовный характеръ. Сюда'относится случай, если кто совершалъ убійство предъ Королемъ или предъ полнымъ судомъ. Такого преступника тотчасъ казнили смертію, но имѣніе его оставалось неприкосновеннымъ (1Л). A если убійца успѣвалъ скрыться (1*), то все королевство призы-

(9) Libi nam sie z stareho ustawenie zachowati аЬу iadny Pan wladyka neb giny czlowiek cslowieku ginemu oczy ne wywrhL Paklibi kto toVsetecnie uczynil wkralowu nemilostxipadne* Sbozie у gebo nabytky magi sie na krale przipandnuti. Cap. LXXXIV. LXXXY. LXXXVI.

(,0) R. Z. Р. 41

(“) R. Z. Р. 4. 7. ma prowolan bytL іе jest stracence proti krali і proti wssecj zemi, a ma k niemu pomsta byti spo- moci wsiej оЬсе.

валось къ мести, а имущество отдавалось имѣвшему право мести родственнику, который пользовался имъ, пока не получалъ удовлетворенія. Это же самое правило было распространено и на поврежденія тѣлесныя. Если кто въ присутствіи короля или предъполньшъ судомъ обнажалъ мечь или ножъ, то наказывался отсѣченіемъ руки, а за кровавую рану наказы- валсясмертію ('2). Есть еще одинъ случаи, гдѣ плата за голову, не смотря на то, что искъ идетъ гражданскимъ порядкомъ, назначается не йстцемъ, а судьями, именно: если лице низшаго состоянія подавало жалобу объ убійствѣ на высшаго, и если, предварительно отвѣтчикъ не могъ уговориться съ истцемъ, и дѣло доходило до суда: то отвѣтчикъ платилъ за убійство по оцѣнкѣ судей (15). A если являлось разногласіе между судьями, то рѣшалъ король.

Изложениыя нами начала, въ отношеніи къ- назначенію количества платы за убійство, съ нѣкоторыми измѣненіями сохраняло Богемское право во все продолженіе своего существованія до тѣхъ доръ, пока оно не было замѣнено правомъ Нѣмецкимъ. Два уложенія: Prawa a zrzjzenij zemska kraIowstwij czerkelio 1564 и Zrzijzenij zemska 1500 года были изданы уже въ такую эпоху, когда королевская власть главнымъ образомъ дѣйствовала на преобразованіе древнихъ обычаевъ, между тѣмъ какъ прежде власть законодательная принадлежала панамъ, которые старались сохранить древнее право, какъ свою привилегію. Ho и въ этихъ памятникахъ стороны могутъ уговориться объ удовлетвореніи за убійство и судъ не мѣшался въ дѣло (м). Ho если истецъ обращался къ суду, то въ такомъ случаѣ плата является уже болѣе опредѣленною и взысканіе за убійство начинаетъ принимать видъ уголовнаго наказанія. Истецъ не имѣлъ уже права въ жалобѣ означить сумму денегъ, BO сколько онъ цѣнитъ убійство, но удовлетвореніе назначали судьи, [13]

а иногда самъ король. A если убійца скрывал> ся, то осуждался на смерть и терялъ все имущество, которое дѣлилось на три части: одна часть отдавалась дѣтямъ убитаго, а остальныя двѣ оставлялись наслѣдникамъ убійцы (18). Тому же наказанію подвергался и тотъ, кто держалъ у себя скрывшагося убійцу. Отецъ, сынъ, братъ и дядя имѣли право продержать его у себя только однѣ сутки. Въ законахъ б-го вѣка начинаетъ также установляться опредѣленное количество платы за голову и обращается вниманіе на состояніе убитаго и убійцы.' Если благородный убьетъ чужаго крестьянина, то для этого случая уложеніе 1564. года назначаетъ опредѣленную плату, похожую на Германскую виру, но только несравненно большую: убійца долженъ дать господину убитаго крестьянина 300 копъ грошей Чешскихъ. Если одинъ крестьянинъ убьетъ другаго, то господа, которымъ они принадлежали, рѣшали дѣло по добровольному между собою согласію. Панъ убійцы могъ заплатить сто копъ грошей, и тогда освобождался отъ обязанности предста-

- 47 -

влять убійцу на судъ. A если убійца уйдетъ, или его господинъ не хочетъ платить пени, то господинъ убитаго можетъ поймать убійцу и лишить его жизни (1в). Замѣтимъ и въ этомъ случаѣ важное отличіе Богемскаго права отъ Германскаго. Мы видимъ, что у Германцевъ при опредѣленіи количества виры только обращалось вниманіе на состояніе убитаго, въ Богемскомъ напротивъ того за лице одного и того же состоянія платится иногда ЗОО иногда 100 копъ грошей, и слѣдовательно разность зависитъ не отъ состоянія убитаго, но отъ состоянія убійцы. Въ уложеній 1500 года за вредъ, причиненный насиліемъ (pych), кромѣ удовлетворенія за убитаго, полагается денежное взысканіе, за нарушеніе закона (pokuta), состоявшее въ платежѣ 50 копъ грошей (17).

Изложивъ начала, которыя принимало Богемское законодательство за основаніе при назначеніи количества платы за убійство, я перейду къ рѣшенію вопроса: кто имѣлъ право

- 48 —

по Богемскимъ законамъ мстить и получать плату затолову?

Если мы будемъ слѣдить за развитіемъ права въ Богеміи, то мы найдемъ, что отъ самаго начала, когда еще право было соединено съ религіозными вѣрованіями, и до позднѣйшихъ временъ, право мстить и право получать плату за голову всегда принадлежало ближайшему наслѣднику убитаго, который не обязанъ былъ дѣлиться съ другими отдаленнѣйшими родственниками, какъ это мы находимъ въ Германскихъ законодательствахъ. Только дѣдочь мстилъ или подавалъ искъ объ убійствѣ, а подъ дѣдичемъ разумѣются: сыновья, внуки, правнуки и т. д., не ограничиваясь никакою степенью, также братья, дяди и пхъ дѣти, но только неотдѣленные ('8). Дочь была наслѣдницею (diediezcka) только тогда, когда не было у нея братьевъ, или были только отдѣленные. Какъ наслѣдство переходило по степенямъ родства и ближайшій родственникъ устранялъ дальнѣйшаго: такъ и право мести и плата за убитаго принадлежали, по всей строгости наслѣдственнаго права, ближайшему наслѣд-

- 49 -

нику (,8); а если ихъ было нѣсколько, то дѣлилась на равныя части. Слѣдствіемъ этого было то, что правило Германскаго законодательства «тотъ только получаетъ виру, qui faidam levare potest» (20) у Богемцевъ не могло имѣть мѣста, и по этому женщины и дѣти не- совершеннолѣтныя имѣли право на полученіе платы за голову, если они были законные наслѣдники убитаго. Замужняя могла вести искъ объ убійствѣ, съ тѣмъ только различіемъ, что она не допускалась къ битвѣ, а дѣло рѣшалось присягою. Вдова могла мстить за родственника и за своего мужа, какъ и мужчина, съ тѣмъ только различіемъ, что, когда дѣло доходило до поединка, отвѣтчикъ долженъ былъ стать по поясъ въ выкопанной для этого случая ямѣ и въ такомъ положеніи отражать нападеніе. Дѣвица и несовершеннолѣтный мужескаго пола пользовались всѣми правами совершеннодѣтныхъ, съ тѣмъ только различіемъ, что, когда дѣло доходило до поединка, истецъ въ судѣ вручалъ оружіе одному изъ своихъ родетвен-

- 50 -

никовъ, который идолженъ былъ окончить тяжбу. Примѣненіе законовъ о наслѣдствѣ къ платѣ за убійство продолжается въ Богемскомъ законодательствѣ до позднѣйшихъ временъ. По уложенію 1564- г. правительство отбирало все имущество скрывшагося убійцы. Третья часть этого имущества отдавалась дѣтямъ убитаго, а если не было дѣтей, то, по общему закону о наслѣдствѣ, ближайшимъ родственникамъ убитаго; а прочія двѣ трети оставались наслѣдникамъ убійцы (81).

Въ Богемскомъ законодательствѣ, какъ а въ Германскомъ, плата за убійство раба принадлежала господину. Ho здѣсь встрѣчаемъ то важное различіе, что въ Богемскомъ законодательствѣ господинъ могъ удержать себѣ только третью часть полученной суммы, а остальное отдавалъ родственникамъ убитаго. Если убитый не оставилъ ни жены, ни дѣтей, то половину всей платы за голову цолучали ближайшіе родственники, преимущественно тѣ, которые жили на одной землѣ съ убитьшъ.

~ 51 -

Если господинъ не хотѣлъ дать имъ законной доли, то они дѣлались свободньши (їа).

Теперь, по принятому нами порядку, слѣдуетъ рѣшить вопросъ: кто подвергался мести, и кто обязанъ былъ платить за убійство? Ho рѣшеніе этого вопроса уже заключается въ изложенномъ нами изслѣдованіи. Въ противоположности съГерманскими законодательствами, одинъ только виновникъ убійства подвергался мести; всѣ другія его родственники оставались неприкосновенными, онъ же одинъ и платилъ за убійство. Замѣтимъ только одно важное обстоятельство. Мы видѣли, что Германскимъ законодательствамъ несвойственно такъ называемое fidejussio universalis, ПО которому обще— ство обязывалось платить за преступника. Въ Богемскихъ законахъ напротивъ того встрѣчаемъ это установленіе уже въ древнѣйшія времена подъ именемъ: Ruka spoleczna или ruczenj spoIeczne. Жители одного округа или деревни, если не могли представить на судъ преступника, принадлежавшаго къ ихъ обществу, должны были платить за убійство (as).

Всѣ изложенныя нами постановленія о платѣ за голову у Богемцевъ относятся къ такъ на- зываемому земскому праву (Pra\vo zemske, jus terrae), которому подлежали всѣ благородные съ ихъ подчиненными. Земское право бьш> при- вилдегіею дворянства, ограничивало власть Короля, и по этому Короли Богемскіе, создавъ среднее состояніе городскихъ обывателей или мѣщанъ, ввели въ Богемію и особенное право, совершенно противоположное праву земскому, именно, право Германское, которое съ древнихъ временъ принято было въ Богеміи для мѣщанъ, развивалось отдѣльно, никогда4 не смѣшиваясь съ постановленіями земскаго права (24), Въ этомъ городскомъ правѣ (Prawo mestske) находимъ Германскую виру со всѣми ея характеристическими признаками. Здѣсь также оцѣнена жизнь каждаго состоянія въ цѣлости и по частямъ. Если мѣщанинъ изрубитъ Владыку, то платитъ 100 копъ грошей, за кровавую рану 50 rp., за синюю 25, также

~ 53 -

и здѣсь за отнятіе главныхъ членовъ: ноги, руки, глаза платится какъ за полчеловѣка. Работники также различаются по важности ремесла: заубійство ремесленника 10 копъ грошей, а если онъ плотникъ или слуга, то пять копъ ([14]). Легко понять, что убійца, пользовавшійся городскимъ правомъ, имѣлъ весьма важное преимущество предъ лицемъ, подлежавшимъ законамъ праваземскаго; потому что первый совершенно былъ свободенъ отъ всякаго наказанія, когда уплачивалъ положенную закономъ виру, между тѣмъ, какъ послѣдній находился во власти истца, который могъ лишить его всего имущеСтва. Это преимущество лицъ, подлежавшихъ городскому праву, уничтожено въ уложеніи 1564 (*®).

Начала, которыя характеризуютъ плату за голову у Богемцевъ, встрѣчаются'со всѣми 'по- дробностями и въ Моравскомъ законодательствѣ, сЪ тѣмъ только -различіемъ, что здѣсь

древнія обыкновенія живутъ гораздо долѣе. Обрядъ пекоры, встрѣченной нами у Богемцевъ въ древнѣйшія времена, въ Моравіи доживаетъ до 16-го вѣка. Плата за голову сохраняетъ такой же неопредѣленный характерѣ, какъ и въ правѣ Богемскомъ, и зависитъ отъ согласія тяжущихся сторонъ; а если стороны сами не могли уговориться, то выбирали судей, и судьи назначали цѣну по мѣрѣ вины. Цти- боръ изъ Товачова замѣчаетъ, что въ его время обычай установилъ minimum платы за голову, и изъ его словъ мы можемъ заключать, что Мороване цѣнили себя гораздо выше, нежели Нѣмцы. Убившій Моравца, долженъ былъ заплатить пятьсотъ гривенъ (27), грошей добрыхъ Пражскихъ, дать пятьсотъ Фунтовъ воску, пятьдесятъ штукъ лучшаго сукна, коня съ хоругвію, заплатить пятидесяти пасторамъ, чтобъ они молились о душѣ убитаго, я кромѣ того съ пятьюдесятью родственниками и знако- мьши подвергнуться покорѣ (28). Впрочемъ, за- мѣчаетъ Цтиборъ, это не есть законное количество платы за голову; напротивъ того истецъ и судья могутъ назначить большую плату (28).

Изъ предложеннаго мною изслѣдованія я могу извлечь существенныя черты, которьши отличается плата за убійство въ Богемскомъ и Моравскомъ законодательствахъ, отъ Германской виры. «

1. Месть въ Богемскомъ и Моравскомъ законодательствахъ, въ ея первоначальной безпредѣльной Формѣ, имѣетъ основаніемъ не удовлетвореніе грубому инстинкту, требующему крови за кровь и не удовлетвореніе за причиненный вредъ, но является религіозною обязанностію, которой выполненіе необходимо для спокойствія души убитаго.

- 56 —

Месть замѣнена платою такъ же, какъ и у Германцевъ; но плата за голову никогда не принадлежаіа государству ни въ цѣлости, ни по частямъ. Она вся поступаетъ мстителю, какъ гражданское удовлетвореніе за вредъ, и слѣдовательно ни сколько не имѣетъ уголовнаго характера, какъ мы это замѣтили въ Германской вирѣ.

2. Количество платы за голову въ Богемскомъ и Моравскомъ законодательствахъ не было опредѣлено законами въвидѣ таксы, ноистецъ каждый разъ назначалъ самъ цѣну головы и вредъ происходившій отъ убійства. Слѣдовательно

3. ВъБогемскомъ законодательствѣ не было и сравнительной единицы, какъ свободный человѣкъ въ законахъ Германскихъ, не было оцѣнки жизни по частямъ и не было опредѣленной закономъ платы за убійство животныхъ. Въ этомъ пунктѣ является рѣзкая противоположность между Богемскимъ и Германскимъ законодательствами. Германское законодательство, своею мелочною таксою, стремясь уничтожить произволъ судьи при назначеніи наказаній, установляетъ начало абсолютней одредѣ- ленностиваказаній, Богемское наирѳтивътого,

~ 57 ~

нринимая во вниманіе безконечно разнообразную степень виновности, предоставляло истцу и судьямъ опредѣлять количество платы за убійство, и такимъ образомъ принимаетъ въ основаніе уголовныхъ законовъ начало абсолютной неопредѣленности. Исторія Германскаго законодательства представляетъ стремленіе сбросить съ себя излишнюю опредѣленность, и дать болѣе свободы судьѣ, наиротивъ того исторія Богемскаго законодательства являетъ стремленіе ограничить произволъ судьи опредѣленностію положеній.

4L Уже въ позднѣйшемъ законодательствѣ въ нѣкоторыхъ случаяхъ законъ опредѣляетъ плату за убійство, но и эта плата тѣмъ существенно отличается отъ Германской виры, что количество ея соразмѣряется не съ состояніемъ убитаго, а съ состояніемъ убійцы.

5. Месть падала всегда только на одного виновника убійства, ни сколько не касаясь его родственниковъ. Также и плата заубійство никогда не падала на весь родъ убійцы, какъ въ Германскихъ законодательствахъ, но одинъ убійца долженъ былъ уплачивать всю сумму.

6. Въ противоположность Германскимъ за-

- 58 -

конамъ, общество обязывалось платить за убѣжавшаго убійцу.

7. Какъ одинъ убійца выдерживалъ месть, такъ точно и право мстить и получать плату за голову принадлежало одному только ближайшему наслѣднику убитаго. При этомъ правило наслѣдства, что «ближайшій родственникъ устраняетъ дальнѣйшаго» имѣло полную силу.

B. КРВЛВИ НЛ СЕРБОВ ъ.

He всѣ Славянскія племена имѣли столько твердости духа, какъ Богемцы и Моравцы, чтобъ мысль о правѣ сохранить народною, безъ примѣси чужеземщины. Ho изъ всѣхъ Славянскихъ народовъ, оставившихъ слѣды своей юридической жизни въ исторіи всемірнаго законодательства, нѣтъ ни одного, которому бы внѣшнія и внутреннія обстоятельства такъ мало благопріятствовали къ развитію изъ своей внутренней природы идеи права, какъ народъ Сербскій. Раздробленный на части, управляемый юниками, которые придавали себѣ названія Царьковъ, Королей, Воеводъ и только жили въ разгульѣ битвъ, онъ никогда не могъ сосредоточить своихъ мыслей на предметахъ законодательства. Только одинъ моментъ мы

встрѣчаемъ въ исторіи Сербовъ, когда законодательство является предметомъ вниманія цѣлаго Сербскаго народа, именно во время правленія Царя Душана, когда издано было уложеніе, составленное въобщемъ собраніи всѣхъ сословій 134-9 Мая 21 (1). Ho въ этомъ правѣ Славянизмъ чуть видѣнъ въ огромной массѣ постановленій, заимствованныхъ изъ права Византійскаго. Сербскіе Архижупаны и Князья часто смотрѣли на Византійскаго Императора, какъ на своего верховнаго начальника и старались подражать ему въ образѣ жизни (8). Ho особенно Греческое духовенство имѣло весьма важное вліяніе на умы Сербскихъ правителей, такъ что при составленіи Законника главными дѣйствующими лицами являются духовные ([15] [16]). По этому не трудно понять,

что Славянское право, вступивъ въ борьбу съ Византійскимъ, должно было покориться началамъ, за которыя поборала религія въ лидѣ духовенства. Впрочемъ Законникъ никогдане могъ получить силы общаго для всей Сербіи закона, потому что каждый правитель области былъ почти самостоятельнымъ властелиномъ, й давалъ судъ и расправу по древнимъ обычаямъ (4). По этому въ законахъ Царя Душана мы можемъ найти мало матеріаловъ для нашего изслѣдованія. Гораздо болѣе могли бы помочь намъ Сербскія пѣсни, въ которыхъ живыми, иногда восточными красками изображается политическій п семейный бытъ Сербовъ. Это тоже самое, что сѣверныя саги для объясненія жизни древнихъ Германцевъ. Ho Сербскихъ пѣсень издана только весьма малая часть (8) и изъ нихъ только двумя мы можемъ воспользоваться дляобъясненіянашего предмета, именно въ томѣ III. пѣснями 17 и19.

— 61 -

И у Сербовъ, такъ же какъ у Богемцевъ и Моравцевъ, месть является религіозною обязанностію, исполненіе которой необходимо для души убитаго. Даже вмѣсто: отмстить за убитаго, Сербы говорили: «Осветити душу убитаго». Вотъ доказательство.—Османъубилъ Перовича Батрича. Принесла молва горькую вѣсть къ отцу Перовича Батрича. Закуковала сизая кукушка среди зимы, когда ей куковать невремя. To не была сизая кукушка, а то былъ Вучитевичь Перо, отецъ убитаго Батрича.